Неточные совпадения
Когда Степан Аркадьич
ушел, она вернулась
на диван, где сидела окруженная детьми.
Климу чаще всего навязывали унизительные обязанности конюха, он вытаскивал из-под стола лошадей, зверей и подозревал, что эту службу возлагают
на него нарочно, чтоб унизить. И вообще игра в цирк не нравилась ему, как и другие игры, крикливые, быстро надоедавшие. Отказываясь от участия в игре, он
уходил в «публику»,
на диван, где сидели Павла и сестра милосердия, а Борис ворчал...
Самгин рассердился и
ушел. Марины в городе не было, она приехала через восемь дней, и Самгина неприятно удивило то, что он сосчитал дни. Когда он передал ей пакет писем и тетрадку «Размышлений», она, небрежно бросив их
на диван, сказала весьма равнодушным тоном...
«Сыты», — иронически подумал он,
уходя в кабинет свой, лег
на диван и задумался: да, эти люди отгородили себя от действительности почти непроницаемой сеткой слов и обладают завидной способностью смотреть через ужас реальных фактов в какой-то иной ужас, может быть, только воображаемый ими, выдуманный для того, чтоб удобнее жить.
Самгин лежал
на диване, ему очень хотелось подробно расспросить Агафью о Таисье, но он подумал, что это надобно делать осторожно, и стал расспрашивать Агафью о ее жизни. Она сказала, что ее отец держал пивную, и, вспомнив, что ей нужно что-то делать в кухне, — быстро
ушла, а Самгин почувствовал в ее бегстве нечто подозрительное.
Дома он расслабленно свалился
на диван. Варвара куда-то
ушла, в комнатах было напряженно тихо, а в голове гудели десятки голосов. Самгин пытался вспомнить слова своей речи, но память не подсказывала их. Однако он помнил, что кричал не своим голосом и не свои слова.
Марфенька
ушла. А Вера затворила за ней дверь и легла
на диван.
Все это неслось у ней в голове, и она то хваталась опять за перо и бросала, то думала пойти сама, отыскать его, сказать ему все это, отвернуться и
уйти — и она бралась за мантилью, за косынку, как, бывало, когда торопилась к обрыву. И теперь, как тогда, руки напрасно искали мантилью, косынку. Все выпадало из рук, и она, обессиленная, садилась
на диван и не знала, что делать.
Рассчитывали
на дующие около того времени вестовые ветры, но и это ожидание не оправдалось. В воздухе мертвая тишина, нарушаемая только хлопаньем грота. Ночью с 21
на 22 февраля я от жара
ушел спать в кают-компанию и лег
на диване под открытым люком. Меня разбудил неистовый топот, вроде трепака, свист и крики.
На лицо упало несколько брызг. «Шквал! — говорят, — ну, теперь задует!» Ничего не бывало, шквал прошел, и фрегат опять задремал в штиле.
— Ну вот, опять… Ну, развеселись, развеселись! — уговаривала его Грушенька. — Я очень рада, что ты приехал, очень рада, Митя, слышишь ты, что я очень рада? Я хочу, чтоб он сидел здесь с нами, — повелительно обратилась она как бы ко всем, хотя слова ее видимо относились к сидевшему
на диване. — Хочу, хочу! А коли он
уйдет, так и я
уйду, вот что! — прибавила она с загоревшимися вдруг глазами.
— Где там? Скажи, долго ли ты у меня пробудешь, не можешь
уйти? — почти в отчаянии воскликнул Иван. Он оставил ходить, сел
на диван, опять облокотился
на стол и стиснул обеими руками голову. Он сорвал с себя мокрое полотенце и с досадой отбросил его: очевидно, не помогало.
Понаслаждался, послушал, как дамы убиваются, выразил три раза мнение, что «это безумие»-то есть, не то, что дамы убиваются, а убить себя отчего бы то ни было, кроме слишком мучительной и неизлечимой физической болезни или для предупреждения какой-нибудь мучительной неизбежной смерти, например, колесования; выразил это мнение каждый раз в немногих, но сильных словах, по своему обыкновению, налил шестой стакан, вылил в него остальные сливки, взял остальное печенье, — дамы уже давно отпили чай, — поклонился и
ушел с этими материалами для финала своего материального наслаждения опять в кабинет, уже вполне посибаритствовать несколько, улегшись
на диване,
на каком спит каждый, но который для него нечто уже вроде капуанской роскоши.
Он
ушел, а я бросился
на диван и закрыл глаза. Голова у меня ходила кругом: слишком много впечатлений в нее нахлынуло разом. Я досадовал
на откровенность Гагина, я досадовал
на Асю, ее любовь меня и радовала и смущала. Я не мог понять, что заставило ее все высказать брату; неизбежность скорого, почти мгновенного решения терзала меня…
Доктор
ушел к себе, взял книгу и завалился
на диван. Около полночи к нему зашел Райнер.
Впрочем, быть с нею наедине в это время нам мало удавалось, даже менее, чем поутру: Александра Ивановна или Миницкие, если не были заняты, приходили к нам в кабинет; дамы ложились
на большую двуспальную кровать, Миницкий садился
на диван — и начинались одушевленные и откровенные разговоры, так что нас с сестрицей нередко
усылали в столовую или детскую.
— Щепетильный вы нравственник и узковзглядый брезгливец! — сказал Вихров и хотел было
уйти; но
на пороге остановился и обернулся: он увидел, что Неведомов упал
на диван и рыдал. Павел пожал плечами и
ушел от него. Анне Ивановне он, впрочем, сказал, что Неведомов, вероятно, ее простит, потому что имени ее не может слышать, чтоб не зарыдать.
— Вы, когда
уходите, не запирайте меня, — проговорила она, смотря в сторону и пальчиком теребя
на диване покромку, как будто бы вся была погружена в это занятие. — Я от вас никуда не
уйду.
— Как это ты
ушел? — спросила мать. Он неловко присел
на край
дивана и говорил, смущенно пожимая плечами...
— Эх вы, рыболовы! — говорил между тем Костяков, поправляя свои удочки и поглядывая по временам злобно
на Александра, — куда вам рыбу ловить! ловили бы вы мышей, сидя там у себя,
на диване; а то рыбу ловить! Где уж ловить, коли из рук
ушла? чуть во рту не была, только что не жареная! Диво еще, как у вас с тарелки не
уходит!
Все видели, как Лиза вскочила с
дивана, только лишь повернулся Николай Всеволодович
уходить, и явно сделала движение бежать за ним, но опомнилась и не побежала, а тихо вышла, тоже не сказав никому ни слова и ни
на кого не взглянув, разумеется в сопровождении бросившегося за нею Маврикия Николаевича…
Допив все оставленное
на столе вино, поднялся также и Ченцов и
ушел, но только не в спальню к жене, а в свой кабинет, где и лег спать
на диван.
«Нет, я
уйду!» — решил Кожемякин, чувствуя необходимость отдыха, подошёл к
дивану и виноватым голосом объяснил, что ему надобно сходить в одно место по делу, а кривой,
на секунду открыв глаза, выговорил почему-то обиженно...
…28 июня мы небольшой компанией ужинали у Лентовского в его большом садовом кабинете.
На турецком
диване мертвецки спал трагик Анатолий Любский, напившийся с горя. В три часа с почтовым поездом он должен был уехать в Курск
на гастроли, взял билет, да засиделся в буфете, и поезд
ушел без него. Он прямо с вокзала приехал к Лентовскому, напился вдребезги и уснул
на диване.
Пошли. Отец заставил меня снять кобылку. Я запрятал ее под
диван и вышел в одной рубахе. В магазине готового платья купил поддевку, но отцу я заплатить не позволил — у меня было около ста рублей денег. Закусив, мы поехали
на пароход «Велизарий», который уже дал первый свисток. За полчаса перед тем
ушел «Самолет».
Был осенний день. Юлия только что пошла во флигель плакать, а Лаптев лежал в кабинете
на диване и придумывал, куда бы
уйти. Как раз в это время Петр доложил, что пришла Рассудина. Лаптев обрадовался очень, вскочил и пошел навстречу нежданной гостье, своей бывшей подруге, о которой он уже почти стал забывать. С того вечера, как он видел ее в последний раз, она нисколько не изменилась и была все такая же.
Евсей отнёсся к его похвале равнодушно, а когда Саша
ушёл, ему бросилось в глаза острое, похудевшее лицо Маклакова — шпион, сидя в тёмном углу комнаты
на диване, смотрел оттуда в лицо Евсея, покручивая свои усы. Во взгляде его было что-то задевшее Евсея, он отвернулся в сторону.
Она повернулась и
ушла в комнату, оставив дверь открытой, а Евсей встал в двери, стараясь не смотреть
на диван, и шёпотом спросил...
—
Уйди ты, ненавистный! — крикнула ему княгиня, направляясь вслед за людьми, которые внесли графа в одну из гостиных и положили его
на диване.
Елена велела человеку поблагодарить Жуквича, и когда тот
ушел, она, бросив деньги с какой-то неудержимой досадой в стол, села сама
на диван.
Входит Надежда Антоновна с склянками, за ней горничная с подушками, кладет их
на диван и
уходит.
Бегушев после того
ушел к себе в диванную. Нетерпение отражалось во всем существе его: он то садился
на диван, то ложился
на нем, то вставал и ходил по комнате, заглядывая каждоминутно в окна; не было никакого сомнения, что так нетерпеливо он поджидал графа Хвостикова. Тот, наконец, вернулся.
— Пускай войдет!.. — сказала почти презрительно Домна Осиповна лакею, и, когда тот
ушел, она выпрямилась
на диване и приняла величественную позу, а доктор, очень довольный, кажется, что освободил свою руку из рук супруги, пересел к своему письменному столу, уставленному богатыми принадлежностями.
Бегушев махнул рукой и
ушел в свою комнату, где почти упал
на диван.
Чиновник
ушел. Лаевский опять лег у себя
на диване и начал думать...
Шульцы
ушли к себе довольно поздно; старуха оставила Иду спать
на диване в своей комнате и несколько раз начинала беспокойно уверять ее, что кто-то стучится. Ида раз пять вставала и ходила удостовериться.
И тут бабка выросла из-под земли и перекрестилась
на дверную ручку,
на меня,
на потолок. Но я уж не рассердился
на нее. Повернулся, приказал Лидке впрыснуть камфару и по очереди дежурить возле нее. Затем
ушел к себе через двор. Помню, синий свет горел у меня в кабинете, лежал Додерляйн, валялись книги. Я подошел к
дивану одетый, лег
на него и сейчас же перестал видеть что бы то ни было; заснул и даже снов не видел.
Записки Лопатина. Гельфрейх побежал за доктором, жившим
на одной с нами лестнице; я принес воды, и скоро истерический припадок прошел. Надежда Николаевна сидела в углу
дивана,
на который мы с Гельфрейхом перенесли ее, и только изредка тихонько всхлипывала. Я боялся потревожить ее и
ушел в другую комнату.
— Пойдем, Иван, в кабинет, — сказал граф,
уходя из гостиной. Оба родственника вошли в знакомый уже нам кабинет. Граф сел
на диван. Иван Александрыч стал перед ним, вытянувшись.
Постояв еще несколько времени, он
ушел в бильярдную и сел между зрителями
на диван. Ему, видно, было очень скучно. Около бильярда ходили двое игроков: один из них был, как кажется, человек солидный и немного сердитый
на вид, другой… другой был наш старый знакомый Масуров.
Оставшись один, Хозаров целый почти час ходил, задумавшись, по комнате; потом прилег
на диван, снова встал, выкурил трубку и выпил водки. Видно, ему было очень скучно: он взял было журнал, но недолго начитал. «Как глупо нынче пишут, каких-то уродов выводят
на сцену!» — произнес он как бы сам с собою, оттолкнул книгу и потом решился заговорить с половым; но сей последний, видно, был человек неразговорчивый; вместо ответа он что-то пробормотал себе под нос и
ушел. Хозаров решительно не знал, как убить время.
Вскоре после обеда Варенька уехала домой, а Полканов
ушёл в свою комнату, лёг там
на диван и задумался, подводя итог впечатлениям дня.
Он
ушел. Я упал
на диван и закрыл лицо руками. Кто-то тронул меня за плечо; я принял руки — передо мной стоял Пасынков.
Рымов плюнул и
ушел в другую комнату, погасил свечу и лег
на голом
диване. Прошло часа два, но ни муж, ни жена не спали; по крайней мере так можно было заключить из того, что один кашлял, а другая потихоньку всхлипывала. Наконец, Анна Сидоровна встала и подошла к дверям комнаты, где лежал муж.
Белугины садятся
на диван; Нина Александровна в кресле рядом с Гаврилой Пантелеичем; Елена и Андрей стоят подле Настасьи Петровны. Гаврила Пантелеич, не обращая ни
на кого внимания к громко отпыхиваясь, оглядывает потолок комнаты. Человек подает
на подносе чай Белугиным и
уходит.
И только что было Иван Ильич хотел снова обратиться к новобрачной, пытаясь в этот раз донять ее каким-то каламбуром, как вдруг к ней подскочил высокий офицер и с размаху стал
на одно колено. Она тотчас же вскочила с
дивана и упорхнула с ним, чтоб встать в ряды кадрили. Офицер даже не извинился, а она даже не взглянула,
уходя,
на генерала, даже как будто рада была, что избавилась.
Платонов.
Ушла? (Идет к двери и слушает.)
Ушла… А может быть и не
ушла? (Отворяет дверь.) Она ведь бес… (Смотрит за дверь.)
Ушла… (Ложится
на диван.) Прощай, милая женщина!.. (Вздыхает.) И не увижу больше никогда…
Ушла… Могла бы еще побыть минут пять…
В восемь лет изменилось многое… Граф Карнеев, не перестававший питать ко мне самую искреннюю дружбу, уже окончательно спился. Усадьба его, давшая место драме,
ушла от него в руки жены и Пшехоцкого. Он теперь беден и живет
на мой счет. Иногда, под вечер, лежа у меня в номере
на диване, он любит вспомнить былое.
Балалайкин пишет расписку, шаркает еще раз и
уходит, девица же закрывает лицо и падает
на диван.
Около
дивана, где
на углу, в молодой и неловкой позе, присела хозяйка, весь
ушел в кресло среднего роста старичок, в плохо сшитом сюртуке с генеральскими погонами, немного сутулый, совсем седой.
—
Уйти нельзя, но выпей свою очередную рюмку водки, и если не хочешь играть, то сними сюртук и ложись здесь
на диване. Когда там закричит дитя, — мы услышим и тебя разбудим.