Неточные совпадения
И потому для уяснения этого вопроса он взял не Вольтера, Шопенгауера, Спенсера, Конта, а
философские книги Гегеля и религиозные сочинения Vіnеt, Хомякова и, естественно, нашел в них то самое, что ему было нужно: подобие успокоения и оправдания того религиозного учения, в котором он был воспитан и которое
разум его давно уже не допускал, но без которого вся жизнь переполнялась неприятностями, а при признании которого все эти неприятности сразу устранялись.
Приходят к тому, что
философское познание должно быть экзистенциально, но оно невозможно, потому что познающий
разум не может познавать существования, которое никогда не может быть объектом.
Горький благоговейно утверждает
разум в каком-то очень наивном, не критическом, совсем не
философском смысле слова.
Философские споры его состояли в том, что он отвергал возможность
разумом дойти до истины; он
разуму давал одну формальную способность — способность развивать зародыши, или зерна, иначе получаемые, относительно готовые (то есть даваемые откровением, получаемые верой).
Помимо всякой
философской теории, всякой гносеологии, я всегда сознавал, что познаю не одним интеллектом, не
разумом, подчиненным собственному закону, а совокупностью духовных сил, также своей волей к торжеству смысла, своей напряженной эмоциональностью.
Козлов и Лопатин свидетельствуют о том, что в России была самостоятельная
философская мысль, но они не представляют оригинальной русской философии, всегда тоталитарной по постановке проблем, всегда соединяющей теоретический и практический
разум, всегда окрашенной религиозно.
Русская религиозная философия особенно настаивает на том, что
философское познание есть познание целостным духом, в котором
разум соединяется с волей и чувством и в котором нет рационалистической рассеченности.
Философскими усилиями
разума пытался Ориген проникнуть в тайну соотношения между Богом Отцом и Сыном, и мудрости Оригена не дано было вполне постигнуть эту тайну.
Вместо живого Бога поклонился Гегель своему
философскому гнозису, отвлеченному своему
разуму.
Согласно
философским традициям допущение
разума совершается по согласию онтологии и гносеологии и ведет к тождеству объекта и субъекта.
Книгопечатание родило ценсуру;
разум философский в XVIII столетии произвел иллуминатов.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством
разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других
философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
— Хорошо-с. Значит, как желудок хочет есть, так нравственное чувство хочет, чтобы мы любили своих ближних. Так? Но естественная природа наша по себялюбию противится голосу совести и
разума, и потому возникает много головоломных вопросов. К кому же мы должны обращаться за разрешением этих вопросов, если вы не велите ставить их на
философскую почву?
В действительности Канту, после того как Бог был найден, все равно каким путем и каким «
разумом», нужно было бы зачеркнуть всю свою «Критику чистого
разума», как построенную вне гипотезы Бога и даже при ее исключении, и написать заново свою
философскую систему.
Всегда отмечалась
философская противоречивость этого кантовского учения: Ding an sich является одновременно и трансцендентна и имманентна
разуму, есть для него зараз и ничто, и нечто.
На гносеологическом языке миф и есть познавание того, что является запредельной Ding an sich для
разума, и кантовское учение о непознаваемой вещи в себе содержит поэтому некий
философский миф агностического содержания.
О «хитрости
разума» Гегель писал также в «Энциклопедии
философских наук» (М., 1974.
В сложной истории раскрытия сущности духа
философское и религиозное понимание духа были различны: философия понимала дух главным образом как
разум, ум, религиозные же течения понимали дух как силу высшей жизни, которая вдыхается в человека Богом, т. е. понимали более целостно.
Психологизм и человеческую относительность в
философском познании могут преодолеть лишь те философы, которые признают существование мирового Логоса, соборного
Разума, и сознают человека причастным Логосу, родственным
Разуму, способным прийти в обладание этим
Разумом.
Росмини признает общеобязательную интуицию в
философском познании, но решительно отрицает интуицию Божества и допускает познание Божества лишь через посредство рефлексии
разума, т. е. отвергает познание мистическое.
Это послушание необходимости, эта духовная пассивность может получить разные
философские формулировки: власть материи и власть идеи, власть ощущений и власть категорий, власть чувственности и власть рассудка, власть природы с ее неумолимыми законами и власть
разума с его нормами.
Ибо то, что с точки зрения наблюдения,
разум и воля суть только отделения (sécrétion) мозга, и то, что человек, следуя общему закону, мог развиться из низших животных в неизвестный период времени, уясняет только с новой стороны тысячелетия тому назад признанную всеми религиями и
философскими теориями, истину о том, что с точки зрения
разума человек подлежит законам необходимости, но ни на волос не подвигает разрешение вопроса, имеющего другую, противоположную сторону, основанную на сознании свободы.