Неточные совпадения
Ему нравилось, что эти люди построили жилища свои кто где мог или хотел и поэтому каждая
усадьба как будто монумент, возведенный ее
хозяином самому себе. Царила в стране Юмала и Укко серьезная тишина, — ее особенно утверждало меланхолическое позвякивание бубенчиков на шеях коров; но это не была тишина пустоты и усталости русских полей, она казалась тишиной спокойной уверенности коренастого, молчаливого народа в своем праве жить так, как он живет.
— И видно, что вы не деревенский житель, не
хозяин, — заметил он, — лесная
усадьба и село, а крыши соломенные — это даже невыгодно! Лес свой, как же избам разваливаться!
Жителей в Большой Елани 40: 32 м. и 8 ж.
Хозяев 30. Когда поселенцы раскорчевывали землю под свои
усадьбы, то им было приказано щадить старые деревья, где это возможно. И селение благодаря этому не кажется новым, потому что на улице и во дворах стоят старые, широколиственные ильмы — точно их деды посадили.
Надо видеть, как тесно жмутся
усадьбы одна к другой и как живописно лепятся они по склонам и на дне оврага, образующего падь, чтобы понять, что тот, кто выбирал место для поста, вовсе не имел в виду, что тут, кроме солдат, будут еще жить сельские
хозяева.
Таким образом приятели разговаривали целый вечер; затем Живин и Кергель отужинали даже в Воздвиженском, причем выпито было все вино, какое имелось в
усадьбе, и когда наконец гости уселись в свои пошевни, чтоб ехать домой, то сейчас же принялись хвалить
хозяина.
С приездом
хозяина, прадедовская, несколько запущенная
усадьба ожила.
В продолжение своего путешествия супруги мои, вместо того чтоб объясниться и яснее разузнать роковое для них происшествие, ни слова почти не сказали об этом и переговорили только о совершенно посторонних для них предметах, — так, например, о попавшемся им на пути скверном мосте, об очень худой корове, о какой-то необыкновенно живописной в стороне
усадьбе, и, наконец, убеждали вместе
хозяина постоялого двора, заломившего с них тройную цену за ночлег.
Я теперь сиротинушка,
хозяин свой, и душа-то моя своя, не чужая, не продавал ее никому, как иная, что память свою загасила, а сердце не покупать стать, даром отдам, да, видно, дело оно наживное!» Я засмеялась; и не раз и не два говорил — целый месяц в
усадьбе живет, бросил товары, своих отпустил, один-одинешенек.
В этих-то роскошных домах европейского города и живут
хозяева острова — голландцы и вообще все пребывающие здесь европейцы, среди роскошного парка, зелень которого умеряет зной, в высокой, здоровой местности, окруженные всевозможным комфортом, приноровленным к экваториальному климату, массой туземцев-слуг, баснословно дешевых, напоминая своим несколько распущенным образом жизни и обстановкой плантаторов Южной Америки и, пожалуй, богатых бар крепостного времени, с той только разницей, что обращение их с малайцами, несмотря на презрительную высокомерность европейца к темной расе, несравненно гуманнее, и сцены жестокости, подобные тем, какие бывали в рабовладельческих штатах или в русских помещичьих
усадьбах былого времени, здесь немыслимы: во-первых, малайцы свободный народ, а во-вторых, в них развито чувство собственного достоинства, которое не перенесет позорных наказаний.
В родовой нашей
усадьбе хозяевами расхаживают мужики, рвут фамильные портреты, плюют на паркет, барабанят на рояли бездарный свой интернационал.
Неужели это все одни деньги делают? А он поднимается по крутому склону большими шагами, грудь держит вперед, разговаривает свободно… Его молодой голос доносится до нее. У него такой вид, что не нынче завтра он должен стать
хозяином всей этой
усадьбы… Она теперь уверена, что иначе не может случиться.
Нас передвинули верст на пять еще к северу, в деревню Тай-пинь-шань. Мы стали за полверсты от Мандаринской дороги, в просторной
усадьбе, обнесенной глиняными стенами с бойницами и башнями. Богатые
усадьбы все здесь укреплены на случай нападения хунхузов.
Хозяина не было: он со своею семьею уехал в Маймакай. В этой же
усадьбе стоял обоз одного пехотного полка.
Вежливо улыбающийся хозяин-китаец в шелковой юбке водил нас по своей
усадьбе, показывал хозяйство.
Семен Иоаникиевич с племянниками вышел к воротам
усадьбы. Их сопровождало двое слуг, один из которых держал каравай хлеба с поставленной на него серебряной солоницей, а другой — большой образ царицы небесной в драгоценном окладе. За
хозяевами в некотором отдалении толпились любопытные челядинцы, захотевшие хоть одним глазком взглянуть на грозных разбойников, пожелавших стать верными слугами Строгановых.
Все в княжеской
усадьбе напоминало старое помещичье, доманифестное время, а сам хозяин-помещик, князь Александр Павлович Шестов, истый представитель этого времени, один из его «последних могикан», совершенно гармонировал со всей окружающей, созданной им обстановкой.