Неточные совпадения
— Батюшки! на что ты похож! — сказал Сергей Иванович, в первую минуту недовольно оглядываясь на брата. — Да дверь-то, дверь-то затворяй! — вскрикнул он. — Непременно впустил
десяток целый.
— Народовольцы, например. Да ведь это же перевод с мексиканского, это — Густав Эмар и Майн-Рид. Пистолеты стреляют мимо
цели, мины — не взрываются, бомбешки рвутся из
десятка одна и — не вовремя.
Ненадолго, на час, даже на
десяток минут, он вдруг и тревожно ощущал бессвязность своего житейского опыта, отсутствие в нем скрепляющего единства мысли и
цели, а за этим ощущением пряталась догадка о бессмысленности жизни.
Ему известно, что
десятки тысяч рабочих ходили кричать ура пред памятником его деда и что в России основана социалистическая, рабочая партия и
цель этой партии — не только уничтожение самодержавия, — чего хотят и все другие, — а уничтожение классового строя.
Фасад с колоннами и мезонином, ворота в форме триумфальной арки, великолепный подъезд, широкий двор и
десятки ненужных пристроек, в числе которых были и оранжереи специально для ананасов, и конюшни на двадцать лошадей, и
целый ряд каких-то корпусов, значение которых теперь трудно было угадать.
И действительно, она порадовалась; он не отходил от нее ни на минуту, кроме тех часов, которые должен был проводить в гошпитале и Академии; так прожила она около месяца, и все время были они вместе, и сколько было рассказов, рассказов обо всем, что было с каждым во время разлуки, и еще больше было воспоминаний о прежней жизни вместе, и сколько было удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день
целый вечер ездили по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и
десятки миллионов, природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли в дурачки, они играли в лото, она даже стала учиться играть в шахматы, как будто имела время выучиться.
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он купил и себе ручной телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом —
целый мир, как наша земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет мужик с телегой… А кажется маленькой потому, что, понимаешь, тысячи,
десятки тысяч… Нет, что я говорю: миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу землю».
Решительно нет ничего; но я сам, рассуждающий теперь так спокойно и благоразумно, очень помню, что в старые годы страстно любил стрельбу в узерк и, несмотря на беспрерывный ненастный дождь, от которого часто сырел на полке порох, несмотря на проклятые вспышки (ружья были тогда с кремнями), которые приводили меня в отчаяние,
целые дни, правда очень короткие, от зари до зари, не пивши, не евши, мокрый до костей,
десятки верст исхаживал за побелевшими зайцами… то же делали и другие.
В молодости случалось мне много езжать по степным дорогам Оренбургской и Симбирской губерний, и
целые стаи степных куликов, налетавших со всех сторон, бывало преследовали меня
десятки верст, сменяясь вновь прилетающими, свежими кроншнепами, по мере удаления моего от гнезд одних и приближения к другим.
Целую зиму велась эта грандиозная работа, стоившая
десятков тысяч.
Переправа кареты, кибитки и девяти лошадей продолжалась довольно долго, и я успел набрать
целую кучу чудесных, по моему мнению, камешков; но я очень огорчился, когда отец не позволил мне их взять с собою, а выбрал только
десятка полтора, сказав, что все остальные дрянь; я доказывал противное, но меня не послушали, и я с большим сожалением оставил набранную мною кучку.
Ночь покрывает и этого магната-заводчика, для которого существует пятьдесят тысяч населения, полмиллиона десятин богатейшей в свете земли,
целый заводский округ, покровительственная система, генерал Блинов, во сне грезящий политико-экономическими теориями, корреспондент Перекрестов, имеющий изучить в две недели русское горное дело, и
десяток тех цепких рук, которые готовы вырвать живым мясом из магната Лаптева свою долю.
На небольших заводах летом работы приостанавливаются, потому что все население страдует, заготовляя сено; только такие громадные заводы, как Кукарский и Баламутский, работали насквозь
целый год, потому что располагали
десятками тысяч рабочих рук.
На рассвете выл фабричный гудок, сын и Андрей наскоро пили чай, закусывали и уходили, оставляя матери
десяток поручений. И
целый день она кружилась, как белка в колесе, варила обед, варила лиловый студень для прокламаций и клей для них, приходили какие-то люди, совали записки для передачи Павлу и исчезали, заражая ее своим возбуждением.
Люди, мой милый, разделяются на два разряда: на человечество дюжинное, чернорабочее, которому самим богом назначено родиться, вырасти и запречься потом с тупым терпением в какую-нибудь узкую деятельность, — вот этим юношам я даже советую жениться; они народят
десятки такого же дюжинного человечества и, посредством благодетелей, покровителей, взяток, вскормят и воспитают эти
десятки, в чем состоит их главная польза, которую они приносят обществу, все-таки нуждающемуся, по своим экономическим
целям, в чернорабочих по всем сословиям.
Старая Анна Ивановна курит папиросы
десятками; новая Анна Ивановна — в один день выкурит
целую сотню.
На рельсах вдали показался какой-то круг и покатился, и стал вырастать, приближаться, железо зазвенело и заговорило под ногами, и скоро перед платформой пролетел
целый поезд… Завизжал, остановился, открылись затворки — и несколько
десятков людей торопливо прошли мимо наших лозищан. Потом они вошли в вагон, заняли пустые места, и поезд сразу опять кинулся со всех ног и полетел так, что только мелькали окна домов…
Сотни миллионов денег,
десятки миллионов дисциплинированных людей, удивительной силы орудия истребления, при доведенной до последней степени совершенства организации, при
целой армии людей, призванной к тому, чтобы обманывать и гипнотизировать народ, и всё это подчиненное, посредством электричества, уничтожающего пространство, людям, считающим такое устройство общества не только выгодным для себя, но таким, без которого они должны неизбежно погибнуть, и потому употребляющим все силы своего ума для поддержания его, — какая, казалось бы, несокрушимая сила.
«В продолжение 20 лет все силы знания истощаются на изобретение орудий истребления, и скоро несколько пушечных выстрелов будет достаточно для того, чтобы уничтожить
целое войско. [Книга эта издана год тому назад; за этот год выдумали еще
десятки новых орудий истребления — новый, бездымный порох.] Вооружаются не как прежде несколько тысяч бедняков, кровь которых покупали за деньги, но теперь вооружены поголовно
целые народы, собирающиеся резать горло друг другу.
Все это как нарочно подтверждалось в ее глазах еще и тем, что за ней в самом деле начали бегать такие, например, люди, как Обноскин, Мизинчиков и
десятки других, с теми же
целями.
Но как ни была она малоопытна, однако ж поняла, что два-три хороших наряда (Феденька не был в состоянии дать больше) в таком обществе, где проматывались тысячи и
десятки тысяч, с единственною
целью быть как можно более декольте — все равно что капля в море.
Чтобы угомонить наплыв жизни, она по
целым часам выстаивала перед открытою форточкой, вдыхая влажный воздух, и выхаживала
десятки верст, бесстрашно проникая в самые глухие закоулки города.
Чтобы окончательно вылечить свою подругу, Феня однажды рассказала ей
целую историю о том, как Алешка таращил глаза на дочь заводского бухгалтера, и ссылалась на
десятки свидетелей. Но Нюша только улыбалась печальной улыбкой и недоверчиво покачивала головой. Теперь Феня была желанной гостьей в брагинском доме, и Татьяна Власьевна сильно ухаживала за ней, тем более что Зотушка все лето прожил в господском доме под крылышком у Федосьи Ниловны.
Знайте, господа, что премудрая природа тратит свои творческие силы на создание
целой нации только для того, чтобы из нее вылепить два или три
десятка избранников.
Насытившиеся покупками бары гуляли. Шампанское и заморские деликатесы лились реками и высились горами. Около барских ставок
целый день стук ножей —
десятки крепостных поваров стараются вовсю.
В думе, у губернатора, у архиерея, всюду в домах много лет говорили о том, что у нас в городе нет хорошей и дешевой воды и что необходимо занять у казны двести тысяч на водопровод; очень богатые люди, которых у нас в городе можно было насчитать
десятка три и которые, случалось, проигрывали в карты
целые имения, тоже пили дурную воду и всю жизнь говорили с азартом о займе — и я не понимал этого; мне казалось, было бы проще взять и выложить эти двести тысяч из своего кармана.
Десятки лет проходили в этом однообразии, и никто не замечал, что это однообразие, никто не жаловался ни на пресыщение, ни на головную боль! В баню, конечно, ходили и прежде, но не для вытрезвления, а для того, чтобы испытать, какой вкус имеет вино, когда его пьет человек совершенно нагой и окруженный
целым облаком горячего пара.
— Гм! наша Маньхен попадает на историческую картину, которою будут восхищаться
десятки тысяч людей… Бог знает, может быть даже и
целые поколения! — воскликнул весело Фридрих Фридрихович, оглядываясь на Маню, которая только повернулась на ногах и опять стояла на том месте, не сводя глаз с Истомина.
— Да вот, сударь, умеете с людьми говорить. Я ведь стар уже, восьмой
десяток за половину пошел. Всяких людей видал. Покойнику государю, Александру Павловичу, представлялся и обласкан словом от него был. В
целом городе, благодарение богу, известен не за пустого человека, и губернаторы, и архиереи, и предшественники вот его высокоблагородия не забывали, как меня зовут по имени и по батюшке.
Старуха
целую осень заметно слабела, а этот день с нею повторился параличный припадок; послали за доктором, который поставил ей около
десятка горчичников и обещался ночью еще раз заехать.
При таком положении дел может быть странно только одно: каким же образом сатирики и в течение
десятков лет могли оставаться в столь забавной иллюзии, воображая, что от их слов может произойти «поправление нравов» в
целой России?
Здесь он шел на все: просиживал
целыми ночами без сна с пошлыми, ограниченными людьми, весь умственный багаж которых составлял — точно у бушменов — десяток-другой зоологических понятий и шаблонных фраз; он поил в ресторанах отъявленных дураков и негодяев, терпеливо выжидая, пока в опьянении они не распустят пышным махровым цветом своего уродства; льстил людям наобум, с ясными глазами, в чудовищных дозах, твердо веря в то, что лесть — ключ ко всем замкам; щедро раздавал взаймы деньги, зная заранее, что никогда их не получит назад.
Поднялся настоящий гвалт. Все полезли к Илюшке. Кто-то
целовал его,
десятки рук тянулись обнимать. На время все позабыли даже о присутствовавшем генерале. Тарас Ермилыч послал с Савелием оркестру сторублевую бумажку и опять махнул платком. Передохнувший Илюшка снова залился соловьем, но на этот раз уж веселую, так что публика и присвистывала, и притоптывала, и заежилась как от щекотки.
Совсем уже близко от берега, в
десятке саженей от
целой кучки людей, козы все так же были поглощены только столкновением льдин и своими прыжками.
Все еще, видно, я молод тогда был и не совсем хорошо ведал тех людей, посреди которых жил и действовал, и только уже теперь, отдалившись от них на
целый почти
десяток лет, я вижу их перед собою как бы живыми, во всем их страшном и безобразном значении…
А Илья Ильич Обломов, появившийся в то же время, окончательно и резко объяснил всей русской публике, что теперь человеку бессильному и безвольному лучше уж и не смешить людей, лучше лежать на своем диване, нежели бегать, суетиться, шуметь, рассуждать и переливать из пустого в порожнее
целые годы и
десятки лет.
Молодой регистратор, отплясывающий с дамой в голубом шарфе, во всех фигурах и во всех пяти кадрилях, которые были протанцованы в этот вечер, выкидывал все одну и ту же штуку, а именно: он несколько отставал от своей дамы, подхватывал кончик ее шарфа и на лету, при переходе визави, успевал влеплять в этот кончик
десятка два
поцелуев.
Платонов. Сегодня только и видимся… Навсегда скроюсь… (Берет ее за рукав и потом за плечо.) Забудьте дурака, осла, подлеца и мерзавца Платонова! Он провалится сквозь землю, стушуется… Встретимся, быть может, через
десятки лет, когда оба будем в состоянии хохотать и старчески плакать над этими днями, а теперь… черт с ним! (
Целует руку.)
Целую сотню икон мне требуется, да
десятка с два литых медных крестов, да столько же медных складнéй.
Не успел показаться круп ее белого коня, как из-за него, словно воробьи из гнезда, выпорхнули на разношерстных пахотных лошадках
целым конным отрядом до полутора
десятка баб, кто в полушубке навыворот, кто в зипуне наопашь, иные зашароварившись ногами в рукава, другие сидя на одном коне по двое, и у всякой в руке или звонкий цеп с дубиной, или тяжелые, трезубые навозные вилы.
Отец, вернувшийся во время моей бешеной скачки по саду, подхватил меня на руки и покрыл мое лицо
десятком самых горячих и нежных
поцелуев… Он был так счастлив за маму, мой гордый и чудный отец!
Могла ли я не простить их, когда кругом улыбались детские дружеские личики, когда четыре
десятка рук потянулись ко мне с пожатием и столько же детских ротиков — с сердечным, дружеским
поцелуем. Я засмеялась тихо и радостно, быстро схватила мел и подписала внизу такими же крупными каракулями...
Он смотрел в окно, как по туманному небу тянулся дым из фабричных труб, и думал: везде кругом — заводы, фабрики, мастерские без числа, в них работают
десятки тысяч людей; и все эти люди живут лишь одною мыслью, одною
целью — побольше заработать себе, и нет им заботы до всех, кто кругом; робкие и алчные, не способные ни на какое смелое дело, они вот так же, как сейчас вокруг него, будут шутить и смеяться, не желая замечать творящихся вокруг обид и несправедливостей.
Конечно, если верить в звезду Арсения Кирилыча и рискнуть, то можно даже примоститься к делу, буде оно пойдет опять полным ходом, заставить заплатить за себя двадцать тысяч, которых даром никто не даст… Но придется за это впутать себя в
целую «махинацию», взять с Усатина дутых векселей на сотню тысяч и явиться подставным владетелем не одного
десятка акций.
Он ей верил; факты налицо. Рудич — мот и эгоист, брюзга, важнюшка, барич, на каждом шагу «щуняет ее», — она так нарочно и выразилась сейчас, по-мужицки, — ее «вульгарным происхождением», ни чуточки ее не жалеет, пропадает по
целым ночам, делает истории из-за каждого рубля на хозяйство, зная, что проиграл не один
десяток тысяч ее собственных денег.
— Кто? Вот от города Москвы? А? У кого в руках
целые волости, округи, кто скупает земли, кто кормит
десятки тысяч рабочих? Да все те же господа коммерсанты, тот же Гордей Парамоныч! В думе они выкурили дворян! Выкурят и в вашей будущей палате.
И, поняв это, человек невольно делает то соображение, что если это так, — а он знает, что это несомненно так, — то не одно и не
десяток существ, а все бесчисленные существа мира, для достижения каждое своей
цели, всякую минуту готовы уничтожить его самого, — того, для которого одного и существует жизнь.
— Да ведь в ней для него вся душа госпиталя! Врачи, аптека, палаты, — это только неважные придатки к канцелярии! Бедняга-письмоводитель работает у нас по двадцать часов в сутки, — пишет, пишет… Мы живем с главным врачом в соседних фанзах, встречаемся
десяток раз в день, а ежедневно получаем от него бумаги с «предписаниями»… Посмотрели бы вы его приказы по госпиталю, — это
целые фолианты!
Десятки великолепно отделанных галер, составивших
целую увеселительную флотилию, с весенних дней запестрели на великой реке.
Ввиду того, что на прииске Толстых за доставляемое золото давали «божеские цены», приискателей-крестьян вокруг него собрался почти
целый поселок, с маленькою деревянною церковью, существующей уже
десятки лет, чуть ли не с первых годов открытия прииска, который в течение этих лет все более и более уходил в глубь тайги, вследствие заявления все новых и новых площадей.