Неточные совпадения
Не
чувствуя движения своих ног, Ласка напряженным галопом, таким, что при каждом прыжке она могла остановиться, если встретится
необходимость, поскакала направо прочь от дувшего с востока предрассветного ветерка и повернулась на ветер.
Что же касалось до предложения, сделанного Левиным, — принять участие, как пайщику, вместе с работниками во всем хозяйственном предприятии, — то приказчик на это выразил только большое уныние и никакого определенного мнения, а тотчас заговорил о
необходимости на завтра свезти остальные снопы ржи и послать двоить, так что Левин
почувствовал, что теперь не до этого.
Папиросу он курил медленно, стоял у стены долго, но ничего не случилось, не взорвалось, а просто он
почувствовал утомление и
необходимость пойти куда-нибудь.
— Я хочу понять: что же такое современная женщина, женщина Ибсена, которая уходит от любви, от семьи?
Чувствует ли она
необходимость и силу снова завоевать себе былое значение матери человечества, возбудителя культуры? Новой культуры?
Но представьте, что у меня исчезло сознание
необходимости защищать этот порядок, представьте, что я
чувствую порядок этот враждебным мне?
— Ну, да! А — что же? А чем иным, как не идеализмом очеловечите вы зоологические инстинкты? Вот вы углубляетесь в экономику, отвергаете
необходимость политической борьбы, и народ не пойдет за вами, за вульгарным вашим материализмом, потому что он
чувствует ценность политической свободы и потому что он хочет иметь своих вождей, родных ему и по плоти и по духу, а вы — чужие!
«Наша баррикада», — соображал Самгин, входя в дом через кухню. Анфимьевна — типичный идеальный «человек для других», которым он восхищался, — тоже помогает строить баррикаду из вещей, отработавших, так же, как она, свой век, — в этом Самгин не мог не
почувствовать что-то очень трогательное, немножко смешное и как бы примирявшее с
необходимостью баррикады, — примирявшее, может быть, только потому, что он очень устал. Но, раздеваясь, подумал...
Теперь уже я думаю иначе. А что будет, когда я привяжусь к ней, когда видеться — сделается не роскошью жизни, а
необходимостью, когда любовь вопьется в сердце (недаром я
чувствую там отверделость)? Как оторваться тогда? Переживешь ли эту боль? Худо будет мне. Я и теперь без ужаса не могу подумать об этом. Если б вы были опытнее, старше, тогда бы я благословил свое счастье и подал вам руку навсегда. А то…
— К несчастию, я действительно
чувствую себя почти в
необходимости явиться на этот проклятый обед, — все с тою же горькою раздражительностью продолжал Миусов, даже и не обращая внимания, что монашек слушает. — Хоть там-то извиниться надо за то, что мы здесь натворили, и разъяснить, что это не мы… Как вы думаете?
Я
чувствовал стену неотвратимой
необходимости, что я потом пережил по другим поводам.
— Как бы всё ищет чего-то, как бы потеряла что-то. О предстоящем же браке даже мысль омерзела и за обидное принимает. О нем же самом как об апельсинной корке помышляет, не более, то есть и более, со страхом и ужасом, даже говорить запрещает, а видятся разве только что по
необходимости… и он это слишком
чувствует! А не миновать-с!.. Беспокойна, насмешлива, двуязычна, вскидчива…
Он развязывает его руки, избавляет его от
необходимости ремонтировать дорогую игрушку — жену, к которой он уже не
чувствует ни малейшего интереса.
Отец же Введенский, видя проявления утвердившегося нигилизма и атеизма не только в молодом, но старом поколении, всё больше и больше убеждался в
необходимости борьбы с ним. Чем больше он осуждал неверие Смоковникова и ему подобных, тем больше он убеждался в твердости и незыблемости своей веры и тем меньше
чувствовал потребности проверять ее или согласовать ее с своей жизнью. Его вера, признаваемая всем окружающим его миром, была для него главным орудием борьбы против ее отрицателей.
Безусловно соглашаясь с мыслью о
необходимости упразднения крепостного права, он предлагал устроить это дело так, чтоб крестьяне сразу
почувствовали, а помещики ничего не ощутили.
Он
чувствовал только, что жена была необходима ему, — это правда, но наравне с прочими
необходимостями жизни, необходима по привычке.
Я уже прочитал «Семейную хронику» Аксакова, славную русскую поэму «В лесах», удивительные «Записки охотника», несколько томиков Гребенки и Соллогуба, стихи Веневитинова, Одоевского, Тютчева. Эти книги вымыли мне душу, очистив ее от шелухи впечатлений нищей и горькой действительности; я
почувствовал, что такое хорошая книга, и понял ее
необходимость для меня. От этих книг в душе спокойно сложилась стойкая уверенность: я не один на земле и — не пропаду!
Учитель
чувствовал и сознавал
необходимость поднять свои фонды, заколебавшиеся с приездом Термосесова, и теперь, усевшись, ждал только первого предлога завязать спор и показать Бизюкиной если уже не превосходство своего ума, то по крайней мере чистоту направления.
Чтение стало для него
необходимостью: он
чувствовал себя так, как будто долго шёл по открытому месту и со всех сторон на него смотрело множество беспокойных, недружелюбных глаз — все они требовали чего-то, а он хотел скрыться от них и не знал куда; но вот нашёлся уютный угол, откуда не видать этой бесполезно раздражающей жизни, — угол, где можно жить, не замечая, как нудно, однообразно проходят часы.
С одной стороны, они естественно терпимы в силу
необходимости: терпимы условно, как ассигнация, за которую следует получить золотом, но с ними нет соглашения, так как мы видим и
чувствуем их возможное преображение.
Я ему предлагал принять его в самую толерантную веру — в безверие, но он не соглашался, боялся, что будет
чувствовать себя несвободным от
необходимости объяснять свои движения причинами, зависящими от молекул и нервных центров, — ну, вот и зависит теперь от смотрителя тюремного замка.
Но никогда этой
необходимости не
почувствует человек, если он во множестве подобных себе находит обширное поле для упражнения своих капризов и если в их зависимом, униженном положении видит постоянное подкрепление своего самодурства.
В других случаях он даже и не сознает хорошенько своей нелепости; но по сущности своего характера непременно должен при всяком торжестве здравого смысла
чувствовать такое же раздражение, как и тогда, когда приходится
необходимость выдавать деньги.
Эта невзначай посетившая Александру Ярославовну мысль сослужила ей и дяде неоценимую службу, умирив их семейные отношения; поняв
необходимость известных соотношений к тому, что не свет, тетушка Александра Ярославовна
почувствовала к этому самую неприятною гадливость и зато вместе с этим ощутила сострадание и дяде Якову Львовичу, который должен был со всем этим ужасом ведаться.
Как дикой зверь впиваюсь я в беззащитную мою клячу; казацкая плеть превращается в руке моей в барабанную палку, удары сыпятся как дождь; мой аргамак
чувствует наконец
необходимость пуститься в галоп, подымается на задние ноги, хочет сделать скачок, спотыкается, падает — и преспокойно располагается, лежа одним боком на правой моей ноге, отдохнуть от тяжких трудов своих.
Ничего не оставалось бессмысленным, случайным: во всем высказывалась разумная
необходимость и красота, все получало значение ясное и, в то же время, таинственное, каждое отдельное явление жизни звучало аккордом, и мы сами, с каким-то священным ужасом благоговения, с сладким сердечным трепетом,
чувствовали себя как бы живыми сосудами вечной истины, орудиями ее, призванными к чему-то великому…
Необходимость распространить в народе просвещение, и именно на европейский манер,
чувствовали у нас начиная с Иоанна Грозного, посылавшего русских учиться за границу, и особенно со времени Бориса Годунова, снарядившего за границу целую экспедицию молодых людей для наученья, думавшего основать университет и для того вызывавшего ученых из-за границы.
Чувствовал он, что решиться на что-нибудь в настоящую минуту было для него сущею
необходимостью; даже
чувствовал, что много бы дал тому, кто сказал бы ему, на что именно нужно решиться.
«Оно есть не что иное как спокойствие духа, происходящее от безопасности, и право делать все дозволяемое законами (38,39); а законы не должны запрещать ничего, кроме вредного для общества; они должны быть столь изящны, столь ясны, чтобы всякий мог
чувствовать их
необходимость для всех граждан; и в сем-то единственно состоит возможное равенство гражданское! (34) Законодатель сообразуется с духом народа; мы всего лучше делаем то, что делаем свободно и следуя природной нашей склонности.
На вопросы, что с ним сделалось, он отвечал самыми детскими отговорками: в первый приезд Княжевича он будто вспомнил какое-то необходимое дело, по которому надобно было ему сейчас уехать, а в другой раз — будто ему так захотелось спать, что он не мог тому противиться, а проснувшись,
почувствовал головную боль и
необходимость поскорее освежиться, на чистом воздухе.
Слова самого Гоголя утверждают меня в том мнении, что он начал писать «Мертвые души» как любопытный и забавный анекдот; что только впоследствии он узнал, говоря его словами, «на какие сильные мысли и глубокие явления может навести незначащий сюжет»; что впоследствии, мало-помалу, составилось это колоссальное создание, наполнившееся болезненными явлениями нашей общественной жизни; что впоследствии
почувствовал он
необходимость исхода из этого страшного сборища человеческих уродов,
необходимость — примирения…
Всеми силами старался он доставить ей образование;
необходимость его он сам так сильно
чувствовал.
Переполненная счастьем душа матери
почувствовала потребность,
необходимость молитвы.
Когда ему по
необходимости приходилось нарушать этот порядок, например, уезжать в город за товаром или в банк, то его мучила совесть и он
чувствовал себя несчастным.
По
необходимости тоже подличает и кланяется, и выкланивает себе на первый раз возможность жить безбедно где-нибудь в углу на чердаке, тратя по двугривенному в день на свое пропитание, — да и это еще по чьей-нибудь милости, потому что, собственно говоря, нужды в людях нигде у нас не чувствуется, да и сами эти люди не
чувствуют, чтоб они были на что-нибудь нужны…
Воспользуйтесь остающимся у вас днем: предложите мировую вашему противнику; он еще не знает, как безотлагательна
необходимость, в которую я поставлен полученным мной предписанием; он слышал, что тяжба решается в понедельник, но он слышал о близком ее решении столько раз, что изверился своим надеждам; теперь он еще согласится на полюбовную сделку, которая будет очень выгодна для вас и в денежном отношении, не говоря уже о том, что ею избавитесь вы от уголовного процесса, приобретете имя человека снисходительного, великодушного, который как будто бы сам
почувствовал голос совести и человечности.
Принуждающий нас силой как бы лишает нас наших прав, и мы потому ненавидим его. Как благодетелей наших, мы любим тех, кто умеет убедить нас. Не мудрый, а грубый, непросвещенный человек прибегает к насилию. Чтобы употребить силу, надо многих соучастников; чтобы убедить, не надо никаких. Тот, кто
чувствует достаточно силы в самом себе, чтобы владеть умами, не станет прибегать к насилию. Государство прибегает именно потому, что оно сознает свое бессилие убедить людей в своей
необходимости.
— Да, тепловато, — проговорил Шишкин,
чувствуя как бы некоторую
необходимость ответить на фразу, которая в данную минуту ни к кому, кроме него, не могла относиться.
Под влиянием мысли о
необходимости близкой и, может быть, вечной разлуки он невольно стал еще добрее и нежнее к этой женщине, он
чувствовал, будто теперь она стала ему еще дороже, будто полюбилась ему еще более.
С ним нужно бы было бороться, и
необходимость этой борьбы очень хорощо понимал и
чувствовал ксендз Кунцевич; его, по-настоящему, надо бы было постараться как-нибудь выжить отсюда подальше, где бы он мог быть менее вреден.
Над этим можно бы только в изумлении развести руками: что его гонит? Преступление, которое надо «искупить» страданием? Но ведь Дмитрий в нем неповинен, не он убил отца. Почему же его ободряет мысль, что он бежит на такую же каторгу, а не на радость и счастье?.. Но не изумляешься. Смотришь кругом на бессильно корчащуюся, немощную и безвольную жизнь, и во всей нелепице этой начинаешь
чувствовать какую-то чудовищную
необходимость, почти правду, рожденную… Из чего?
Взвесив все шансы за и против, мы пришли к заключению о
необходимости возвратиться, хотя бы для того, чтобы утолить голод, который все настойчивее давал себя
чувствовать.
Он был очень рад, что так ловко обошел
необходимость выяснить, кто такая эта особа. Вера Ивановна и тут показала, что в ней много такта, не позволила себе никакого лишнего вопроса и всем своим тоном дала
почувствовать, что он может с ней говорить все равно как бы с приятелем-мужчиной.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг
почувствовал что то, что̀ ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось
необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая имя свое, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его, чтоб или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер начинал
чувствовать беспокойство и
необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Николай вдруг
почувствовал желание и
необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые не рассказал бы и матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине.
С другой стороны, он в то же самое время стал
чувствовать физическую усталость в своем старом теле и
необходимость физического отдыха.
Я смутно
чувствовал еще тогда, что смертная казнь, сознательно рассчитанное, преднамеренное убийство, есть дело прямо противоположное тому закону христианскому, который мы будто бы исповедуем, и дело, явно нарушающее возможность и разумной жизни [и] какой бы то ни было нравственности, потому что ясно, что если один человек или собрание людей может решить, что необходимо убить одного или многих людей, то нет никакой причины, по какой другой человек или другие люди не найдут той же
необходимости для убийства других людей.
Каждому администратору в спокойное, небурное время кажется, что только его усилиями движется всё ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей
необходимости каждый администратор
чувствует главную награду за свои труды и усилия.
Вопрос состоит в том, что, глядя на человека, как на предмет наблюдения с какой бы то ни было точки зрения, — богословской, исторической, этической, философской — мы находим общий закон
необходимости, которому он подлежит так же, как и всё существующее. Глядя же на него из себя, как на то, чтò мы сознаем, мы
чувствуем себя свободными.