Неточные совпадения
В небе неподвижно
стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву.
Выйдет, бывало, на двор, сядет в кресла и прикажет голубков поднять; а кругом, на крышах, люди
стоят с ружьями против
ястребов.
— Ну, владай, твое счастье! — смеялся
Ястребов. — У меня и без Мутяшки дела по горло. Один Ягодный чего
стоит…
Старуха сдалась, потому что на Фотьянке деньги
стоили дорого.
Ястребов действительно дал пятнадцать рублей в месяц да еще сказал, что будет жить только наездом. Приехал
Ястребов на тройке в своем тарантасе и произвел на всю Фотьянку большое впечатление, точно этим приездом открывалась в истории кондового варнацкого гнезда новая эра. Держал себя
Ястребов настоящим барином и сыпал деньгами направо и налево.
Окся неожиданно захохотала прямо в лицо Кишкину, а когда он замахнулся на нее, так толкнула его в грудь, что старик кубарем полетел на траву. Петр Васильич зажал рот, чтобы не расхохотаться во все горло, но в этот момент за его спиной раздался громкий смех. Он оглянулся и остолбенел: за ним
стоял Ястребов и хохотал, схватившись руками за живот.
По правой стороне дороги на всем ее протяжении
стояли телеграфные столбы с двумя проволоками. Становясь все меньше и меньше, они около деревни исчезали за избами и зеленью, а потом опять показывались в лиловой дали в виде очень маленьких, тоненьких палочек, похожих на карандаши, воткнутые в землю. На проволоках сидели
ястребы, кобчики и вороны и равнодушно глядели на двигавшийся обоз.
Худобу же поправить легко:
стоит дня два поменьше травить, побольше кормить парным мясом и побольше давать спать, одним словом — понателить
ястреба.
Нужно также, чтобы в клетке постоянно
стояло корытце с водой, ежедневно переменяемой; в жары
ястреба часто пьют и купаются, что способствует их здоровью, чистоте и скорой переборке перьев. Хотя в гнезде и на сучьях выводного дерева нечего им пить и негде купаться, но слетевшие с гнезд и старые
ястреба любят и то и другое во время летнего зноя.
Например:
ястреб упрямится, не идет на руку иногда два часа сряду, тогда как накануне через такое же расстояние перешел скоро и сегодня должен был перейти еще скорее и дальше; скучливому охотнику надоест
стоять па одном месте, махать рукой и понапрасну звать
ястреба, он сам подойдет поближе и — испортит все дело: на завтрашний день
ястреб захочет еще большего сокращения расстояния, и переломить его упрямство еще труднее; он очень памятлив и впоследствии, когда выносится совсем и станет ходить на руку отлично хорошо, вдруг вспомнит, что его когда-то побаловали, заупрямится без причины и совершенно неожиданно.
Одного первого поршка непременно затравишь, потому что не знаешь, над какой перепелкой
стоит собака; но потом надобно ее отозвать от перепелиной выводки и отвесть в сторону: затравленный поршок пойдет на корм
ястреба.
Как скоро
ястреб усядется на руке, то надобно
стоять смирно и оставаться с полчаса в том же темном месте; потом растворить двери, отчего сделается светлее, и
ястреб непременно станет слетать с руки; когда же он успокоится, охотник потихоньку выходит на вольный воздух и ходит с своим учеником по местам уединенным и открытым.
Должник устроен довольно затейливым образом: другой коней его прикрепляется к железному прутику, вершка в два с половиной длиною; прутик просовывается весьма свободно в круглое отверстие костяной дощечки, просверленной на средине (длиною вершка в два, а шириною в палец] и держится в дощечке на широкой шляпке, какая бывает у большого гвоздя; к обоим концам косточки прикреплен своими концами ремешок (в четверть длиною), вытянутый посредине кверху; он составляет острый треугольник, которому основанием служит дощечка; к верхнему острому углу ременного треугольника привязываются простою петлею обе опутинки;
стоит дернуть за их концы — петля развяжется, и
ястреб может лететь.
— Ну, поторговали! — говорит ему Малахин, смеясь. — Променяли козу на
ястреба. Как же, ехали сюда — было мясо по три девяносто, а приезжаем — оно уж по три с четвертаком. Говорят, опоздали, было бы тремя днями раньше приезжать, потому что теперь на мясо спрос не тот, Филиппов пост пришел… А? Чистая катавасия! На каждом быке взял убытку четырнадцать рублей. Да вы посудите: провоз быка сколько
стоит? Пятнадцать рублей тарифа, да шесть рублей кладите на каждого быка — шахер-махер, взятки, угощения, то да се…
О, Горус между людьми, избранный солнцем, возлюбленный Аммона, золотой
ястреб, богатый годами и весьма мощный! Я был как колос, срезанный серпом жнеца в поле твоих отцов, доколе твой свет не озарил меня, и твое сияние не ослепило меня, и твоя речь не воздвигла меня, и вот, я
стою перед тобой и отвечаю тебе.
Помню, как ярко и жарко пекло солнце сухую, рассыпчатую под ногами землю, как играло оно на зеркале пруда, как бились у берегов крупные карпии, в середине зыбили гладь пруда стайки рыбок, как высоко в небе вился
ястреб,
стоя над утятами, которые, бурля и плескаясь, через тростник выплывали на середину; как грозовые белые кудрявые тучи сбирались на горизонте, как грязь, вытащенная неводом у берега, понемногу расходилась и как, проходя по плотине, я снова услыхал удары валька, разносящиеся по пруду.
— Видал? — спросил Грябов, хохоча. — Нате, мол, вам! Ах ты, кикимора! Для детей только и держу этого тритона. Не будь детей, я бы ее и за десять верст к своему имению не подпустил… Нос точно у
ястреба… А талия? Эта кукла напоминает мне длинный гвоздь. Так, знаешь, взял бы и в землю вбил.
Постой… У меня, кажется, клюет…
И, конечно, под самою осинкою он
стоял бы с теми же гордыми, грозными глазами, какими смотрит пойманный
ястреб.