Цитаты со словом «выскочка»
Похожие цитаты:
Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином.
Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа.
Достоин презренья надутый дурак,Что жизнью роскошной кичится:Богатство — всего только плата за страхБогатства внезапно лишиться.
Что такое аристократ? Человек, который потрудился родиться.
Если бы не было политики — как много людей заслуженно чувствовали бы себя ничтожествами!
Никогда не будьте самонадеянными и окажите людям услугу, считая их такими дураками, какими они являются на самом деле.
Раболепная посредственность — вот кто всего добивается.
— Все евреи наглы (по Меньшикову), Меньшиков — наглец, следовательно, он еврей.
Неуч только скучен, педант же несносен.
Благородное "Я не хочу" не имеет худшего врага, чем трусливое, лживое "Вот если бы я захотел!..".
Дурак льстит самому себе, умный льстит дураку.
В свете встречаешь людей четырех разрядов: влюбленных, честолюбивых, наблюдателей и дураков... Самые счастливые - дураки.
Я заявляю, что разработчики Mach (и, несомненно, FreeBSD) — некомпетентные идиоты.
Cочинителю лучше быть талантливым дураком, чем разумнейшей и человечнейшей бездарностью.
Золотой болван — всё болван.
Когда умные и честные люди действуют заодно, глупцы и мошенники отступают.
Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них ученый обращается в педанта, философ — в циника, военный — в грубого скота.
И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя»
Каждый алкоголик в детстве был молокососом.
Деспоту по душе посредственность в своих подданных.
Хам остаётся хамом, даже когда извиняется.
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Я работаю на государство, которое презираю. Презираю за политику, которую считаю подсудной.
Одна лишь посредственность не имеет врагов.
Хитрые люди презирают учение, простые преклоняются перед ним, мудрые пользуются им.
Может быть, он и сукин сын, но это наш сукин сын! (в адрес диктатора Сомосы, которому протектировала Америка)
Способным завидуют, талантливым вредят, гениальным — мстят.
Если вы хотите возвыситься, наживите себе врагов.
Позёрство — представление глупцов о славе.
Случайными добрыми делами слабые люди хотят вернуть себе собственное уважение, тщеславные — возвысить себя в глазах общества.
Чарльз метил высоко. Так всегда поступают умные бездельники, чтобы оправдать своё безделье перед своим умом.
Безродный космополит: Я готов жизнь отдать за родину.
Ничто не делает нас такими трусливыми и бессовестными, как желание быть любимыми другими людьми.
Если бы мы не льстили себе сами, нас не портила бы чужая лесть.
Наши великие демократии всё ещё склонны считать, что глупый человек скорее окажется честным, чем умный, а наши политики извлекают выгоду из этого предрассудка, выставляя себя ещё глупее, чем создала их природа.
Всякий глупец найдёт ещё большего глупца, который станет им восторгаться.
Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.
Не знаю ничего более гнусного, чем литературная сволочь.
Из всех наций на свете англичане — самые глупые в беседе и самые умные в деле.
Интеллектуалы терпеть не могут чиновников, но постоянно обращаются к ним за помощью.
Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него.
Две вещи, которыми мы особенно дорожим, — это наша репутация и наша жизнь. Не больно ли только думать, что самый презренный навет может лишить нас первой и самое хрупкое оружие — второй?
Аристократия гордится тем, что женщины считают обидным, — старостью; но и женщины и аристократия питают одну и ту же иллюзию — сохраниться.
Каждый завоеватель — есть безумец, начинающий с разорения своих подданных для того, чтобы иметь удовольствие разорить чужих.
Немцев упрекают в том, что они всегда подражали во всем французам и англичанам; но забывают, что это самое умное, что они, как нация, могли сделать, потому что собственными силами они не произвели бы ничего дельного и хорошего.
Обидно ли будет для памяти Достоевского сравнение с Шекспиром? Я думаю, нет. Оно было бы обидною насмешкою для какой-нибудь бездарности.