Цитаты со словом «пономарь»
Похожие цитаты:
Едва ли Симеон Столпник был бы совершенно доволен, узнав о другом святом, который простоял ещё дольше на ещё более узком столпе.
…епископа Амвросия обвиняли в мнимом укрывательстве бывших офицеров царской армии через рукоположение их в сан священника.
Единственная молитва, в ответ на которую сразу приходит ответ, — это молитва о духовном возвышении.
Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником.
Записки о литургии и Церкви — книга, 1970-е.
Я мальчишкой совсем ещё был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: «Какой ты счастливый, что с Господом…»
Времена такие, что даже святому человеку чаще требуется пистолет, чем молитва.
Нельзя плевать в алтаре, а потом молиться там же, на заплёванном полу.
Надо не сидеть сложа руки, надо действовать, идите из села в село, бывайте всюду, не пропускайте ни одной крестьянской квартиры, напомните, что существует Бог.
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Мы забыли, как разжечь костёр. Мы забыли слова молитвы. Но мы ещё помним место в лесу.
Не будь я обязан читать проповеди, я бы не умерщвлял свою плоть, говорил один чистосердечный священник.
Я не анахорет и не ханжа,Но к выводу пришел, устав от шума:Свобода слова там лишь хороша,Где, прежде чем сказать, умеют думать.
Ложась животом на алтарь отечества, продолжайте думать всё-таки головой.
Основная задача всех церквей была одна и та же: внушать бедным холопам, что для них — нет счастья на земле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужого дядю — дело богоугодное.
Когда монашек, которые моются, не снимая купальных халатов, спрашивают, зачем такие предосторожности, ведь их никто не видит, они отвечают: «А Боженька? Он-то всё видит!».
«Смерть — она реальнее всех наших мыслей о ней. Все ее ждут, все знают, что ее не миновать, но когда она приходит, почему-то все оказываются не готовы к ее приходу» — роман «Дождь»
«Смерть — она реальнее всех наших мыслей о ней. Все ее ждут, все знают, что ее не миновать, но когда она приходит, почему-то все оказываются не готовы к ее приходу», — роман «Дождь»
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
Пастор не должен жаловаться на приход не только другим людям, но и Богу («Жизнь в христианском общении», Гл.1)
Он человек святой. Это можно даже было сказать при жизни о. Павла. Но и сейчас не нужно никаких официальных решений, никаких комиссий, ничего не нужно, чтобы сказать, что это великий святой человек.
и только для бабушки, Илико и Иллариона — сколько бы институтов я ни кончил — я остался прежним Зурикелой — прохвостом, болтуном и нехристем.
Конечно, у вратаря обычная работа. Представьте — приходите вы на работу, делаете маленькую ошибку и тут же над вашим столом загорается красный фонарь и 15,000 людей немедленно вопят на вас.
Цивилизация не достигнет своего совершенства до тех пор, пока последний камень последней церкви не упадёт на голову последнего священника.
Раньше я молилась, чтобы не заболеть проказой. Сейчас уже об этом не думаю.
Если, войдя в комнату, вы не можете сразу сказать, кто из присутствующих за вас, а кто против, значит, вам не стоит заниматься политикой.
Мы приступаем к делу важному и решительному. Как христиане, как русские люди помолимся Господу Богу о помощи и примиримся друг с другом. Это будет хорошо, это по-русски, это необходимо.
Смирение и молитва — главное. Одна чёрная одежда — ещё не смирение.
Без этих вечеринок я был бы в ту весну полным отшельником, а так – был почти отшельником.
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
Все несчастья человека происходят оттого, что он не желает спокойно сидеть у себя дома — там, где ему положено.
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
Человеческое тело — это дом с многими окнами. Мы все сидим перед ними, показываем себя и просим проходящих мимо зайти в дом и любить нас.
Даже если мои вечерние гости не могут видеть часы, они должны прочитать время по моему лицу.
Человек должен употребить первую часть своей жизни на то, чтобы беседовать с мёртвыми — читать книги; вторую на то, чтобы разговаривать с живыми; третью на то, чтобы беседовать с самим собой.
Придёт день, когда человек сможет увидеть на телефоне изображение того, с кем он говорит. (1906)
Мой отец был государственным мужем. Я — всего лишь женщина-политик. Мой отец был святым. Я — нет.
Едва человек успеет понастоящему набраться ума-разума, как его уже кличут «старой перечницей».
Два хозяина в одном дому быть не могут.