Цитаты со словом «раболепный»
Раболепная посредственность — вот кто всего добивается.
— Пожиратели стремятся лишь копить деньги и воспитывать потомство, которое сумело бы ещё ловчее набивать карман, и кроме того, они соревнуются друг с другом: у кого карман туже? Пожиратели страшно любят распространяться относительно великой пользы, которую они оказали множеству вселенных — они утверждают, что
раболепные покупатели это самые послушные подданные для богов, — а также жаловаться, что набивание мошны гнетёт их рассудок и расстраивает пищеварение. К тому же, каждый Пожиратель втайне собирает и прячет навеки от любых глаз, кроме своих собственных, все наиболее красивые вещи и лучшие мысли, рождённые истинными мужчинами и женщинами (и подлинными чародеями и демонами тоже) и приобретённые по бросовым ценам в обмен на хлам или же — это они любят больше всего — и вовсе доставшиеся им даром.
Похожие цитаты:
Надо иметь некоторый опыт обращения с людьми, чтобы отличить знаки истинной благосклонности от льстивых любезностей, сказанных из корысти или из тщеславия.
Дозволяется при встрече с начальством вежливыми и почтительными телодвижениями выражать испытываемое при сем удовольствие.
Почтительность, которою окружает ребенка челядь, а также его осведомленность о богатстве и величии своего рода являются немалыми помехами в правильном воспитании детей.
Пусть ваш воспитанник будет непокорным, своевольным — это несравненно лучше, чем безмолвная покорность, безволие.
Повелительные натуры будут повелевать даже своим Богом, сколько бы им и не казалось, что они служат Ему.
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
Деспот предпочитает оказывать милость, чем выказывать справедливость.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
За отвращением ко лжи нередко кроется затаённое желание придать вес нашим утверждениям и внушить благоговейное доверие к нашим словам.
Больше всего публика превозносит того, кто является одновременно объектом восхищения, уважения и сострадания.
Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа.
Страна, которая, подобно древним Афинам, смотрит на прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, противоречащие народному разуму, как на
юродство,— такая страна есть страна независимости и самостоятельности.
В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; учёность становится в нем педантизмом; остроумие — шутовством, простота — неотёсанностью, добродушие — льстивостью.
Любовь - сила, уравнивающая людей, даже всемогущего шаха, обладающего правом «на сто всевозможных велений» обращает в слугу у порога возлюбленной.
Верность и покорность прекрасны, когда мы покоряемся мудрости и справедливости.
Великих не страшусь, униженных не презираю.
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
Земное счастье так неверно!И завтра прахом станет тот,Кто королевских ждал щедротИ пресмыкался лицемерно.
Случайными добрыми делами слабые люди хотят вернуть себе собственное уважение, тщеславные — возвысить себя в глазах общества.
Лесть никогда не исходит от великих душ, она — удел мелких душонок, умеющих становиться еще мельче, чтобы войти в жизненную сферу важной персоны, к которой они тяготеют.
Пустые и малодушные люди нередко обнаруживают перед своими подчинёнными и перед теми, кто не смеет выказать им сопротивления, припадки гнева и страсти и воображают, что выказали этим своё мужество.
Любовь, уважение и почесть духовные суть не что иное, как любовь, уважение и почесть, воздаваемые службе, исполняемой человеком; служба приносит честь человеку, а не человек приносит ее службе. (HH 390)
Тщеславие не только парит, но и пресмыкается.
Воля — это назойливый и несменяемый слуга чередующихся в нас личностей.
Покорность — лишь одна из масок ложной мудрости, тогда как подлинная вообще не пользуется ими, ибо покоится на уважении достоинства любого человека, а почитает лишь за положительные качества и пользу, приносимую другим.
Добровольные рабы производят больше тиранов, нежели тираны — рабов.
Кто пресмыкается перед высшими, сам топчет тех, кто ниже его.
Легче быть рабом идеи, чем господином слова.
Льстец завоёвывает наше расположение, даже если мы ничуть не верим его лести. Но по-настоящему мы благодарны тем, кто прилагает усилия, чтобы обманывать нас удобным нам образом.
Деспотизм бывает уделом выродившихся наций; они его заслуживают и подвергаются ему, не чувствуя его.
Чувство долга необходимо в работе, но оскорбительно во многих других отношениях. Люди хотят, чтобы их любили, а не переносили с терпеливой покорностью.
Самая высокая, самая чистая идея становится низкой и ничтожной, как только она дает мелкой личности власть совершать ее именем бесчеловечное.
Бог ислама - безмерно могущественный, но милостивый господин, выполнение заветов которого не превышает человеческих сил.
Ни один льстец не льстит так искусно, как самолюбие.
…Нет ничего более ужасного, более унизительного, чем быть
рабом раба.
Деспоту по душе посредственность в своих подданных.
И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя»
Мужчины имеют столь же преувеличенное представление о своих правах, как женщины — о своём бесправии.
Умеренность — это боязнь зависти или презрения, которые становятся уделом всякого, кто ослеплён своим счастьем; это суетное хвастовство мощью ума.
Нет лучшего доказательства ничтожности человека, чем его презрение великих людей.
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
Хитрые люди презирают учение, простые преклоняются перед ним, мудрые пользуются им.
Все религии основывают нравственность на покорности, то есть на добровольном рабстве.
Глупость — ещё более опасный враг добра, чем злоба. («Сопротивление и покорность»)
Насмешка почти всегда не что иное, как робкая и скрытая злоба.