Цитаты со словом «скрючивать»
Похожие цитаты:
Когда болит голова, страдает всё тело.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Загребающий жар чужими руками после свои пережжет.
Боль - одно из зол, но сама по себе ещё не зло.
::: Никогда не бил по голове.
Когда заставляешь страдать другого, хуже всего делаешь самому себе.
Самая сильная ненависть, как и самая свирепая собака, беззвучна.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
— Если потянуть осла за хвост сзади, он кричит спереди; Пуришкевича никто не тянет за хвост, следовательно, пора ему перестать кричать.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Мне семьдесят пять лет. Душа моя лежит предо мной. Она уже износилась на сгибах. Сгибали душу смерти друзей. Война. Споры. Ошибки. Обиды. Кино. И старость, которая всё-таки пришла.
Некоторые говорят, что наша власть трясётся! Ну и у быка яйца трясутся, но не падают же!
Один палец легко сломать, но пять пальцев — это кулак!
Днем согнём, вечером разогнём.
Если ваш ребёнок долго плачет и не может уняться, пpекpатите его бить, и он успокоится.
Им стараешься добро, а они норовят тебе нож в ребро.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Когда правая рука не знает, что делает левая, левая знает, что делает.
В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа.
Собака приносит боль, лишь когда умирает.
Свойство старости — делать острее шипы и бледнее цветы жизни.
Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.
Нет боли сильнее, чем та, что причиняют друг другу влюбленные.
Человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов в 72 раза слабее птицы... Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума".
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
…Смерть героев подобна закату солнца, а не смерти лягушки, лопнувшей с натуги.
Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.
Нельзя пожать друг другу руки со сжатыми кулаками.
Страдания делают сильного сильнее.
Лучше задыхаться от одышки, чем от скуки.
Правда иной раз гнётся, но никогда не ломается и всплывает поверх лжи, как масло — поверх воды.
По поводу открытия Системы. Все вы видите, что творится с властями. Паника! Истерика самая настоящая. Как же их, демонов, корёжит! «Вот что крест-то животворящий делает!»
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
В первой партии у меня болели зубы. Во второй болела голова. В третьей меня мучал ревматизм, а во время четвёртой я себя не очень хорошо чувствовал. А в пятой? Ну нельзя же всё время выигрывать!
Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.
Протягивая руку помощи, не сжимайте её в кулак.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
Люди ищут удовольствий, бросаясь из стороны в сторону только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют ещё пустоты той новой потехи, которая их притягивает.
Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадёт на землю.
Никто не в состоянии делать всё: балагурить и потрясать, вызывать смех и глубоко трогать, и всё одинаково хорошо, как это умеет Гайдн.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.