Гермес в PR, или как я продавал мифы кинофестивалей

Александр Александрович Семенов (2025)

Перед вами книга о пиарщике, работающем в кинофестивальном хаосе. Но формальности — для слабых. На деле это мета-роман, философская комедия, корпоративный триллер, постмодернистский аттракцион и фэнтези! Потому что, когда реальность начинает ломаться, а мифы оживают, логично задаться вопросом: а была ли вообще эта аннотация? Герой пишет книгу, но внезапно понимает, что сам живет внутри нее. Коллеги обсуждают его жизнь, словно она уже опубликована, мистический незнакомец намекает, что текст может менять реальность, а в офисе происходят события, которые даже для артхаусного кино слишком странные. Сны сбываются, диалоги пишутся сами, а мифы вдруг оказываются гораздо реальнее, чем должны быть. Это роман, о котором сложно говорить, но невозможно молчать. Смешной, абсурдный, интеллектуальный и пугающе правдивый. Читать, если готовы рискнуть стать персонажем. Или, возможно, уже им являетесь.

Глава 4. Дышащий желтый кадр отца

Не успел я зайти в наш кабинет кинопродвижения, как зазвонил рабочий телефон:

— Саша! Зайди ко мне в кабинет!

Это была Ирина Викторовна! Я испугался, что она слышала наш разговор с Максимом и теперь собирается меня наказывать или, что хуже, запретит заходить к ней. А мне же нужно работать! Я не знал, как выбраться из этой неловкой ситуации.

— Здравствуйте, Ирина Викторовна!

Я всегда здоровался с ней несколько раз, называя её Ириной Викторовной, потому что мне сказали, что она не любит, когда к ней обращаются без имени и отчества, да и вообще без должного уважения

— Здравствуй, Саша! Но мы же виделись сегодня?! — Недоумевает Ирина Викторовна легко хихикая.

Ей все равно нравилась такая вежливость, думал я.

— Помнишь я тебе рассказывала, что у нас будет проходить фестиваль-конкурс любительского кино? Для нас он очень важен, это наша главная работа года! Я просила разузнать о нем у Ани и Кристины!

Я совсем забыл о фестивале, потому что был поглощен просмотром любимых фильмов Ирины Викторовны — таких, как «Седьмая печать» и «Осенняя соната». Я смотрел их, но не совсем понимал. В поисках объяснений я стал читать разборы картин в интернете, но, к сожалению, стоящие материалы были в основном на французском, немецком и немного на английском. Из этих языков я более-менее владел только последним. Пока я пытался разобраться в сложных религиозных отсылках и метафорах, фестиваль ускользал от моего внимания.

— Да, Ирина Викторовна! Мои коллеги мне предоставили полную информацию обо всех этих фестивалях!

— Отлично! Я в них и не сомневалась! Засмеялась она. Я отправляю тебе в отдел к нашим мальчикам монтажерам. Ты должен им помочь с монтажом роликов, уж очень у них большая нагрузка…

— Ирина Викторовна! Не хочу вызвать непонимания, просто хочу уточнить, что конкретно мне нужно делать на фестивале? В целом, все ясно, но хотелось бы знать свою роль более точно, чтобы подготовиться, так как никогда с такими проектами не работал.

Ирина Викторовна улыбнулась и пожал плечами.

— О, хорошо, что ты спросил! Пока не придумала, на какую площадку тебя организовать, но не переживай, это еще не твоя забота. Нам еще кучу релизов писать надо до начала фестиваля, около 200 штук минимум. В прошлом году Аня писала то ли 300, то ли 400.

— Она одна писала?

— Нет, конечно! Я ей помогала и другая сотрудница до тебя. Но она пошла на повышение и теперь не работает здесь.

Вот это карьерный рост, подумал я.

— А монтажеры чем занимаются, как им помочь?

— Ты сейчас пойдешь к ним, и они тебе все расскажут. Извини, у меня сейчас много дел, некогда объяснять. Нужно подправить сценарий открытия фестиваля. Я его набросала телеграфно-шизофренически, как Воннегут. — И тут она рассмеялась.

Из колонок на фоне начинался играть Шопен.

Я понял ее шутку, но мне было не смешно. Я не понимал смену настроения. Почему она до этого выглядела такой строгой, а теперь шутит и смеется. И по офисам ходят слухи, что она серьезно относится к работе, а тут юморески вставляет. Может, на нее повлиял кто-то или Максим? А вдруг, Максим выдумал ту историю про его изгнание из кабинета и зеленого слоника. Как в литературе бывает ненадежный рассказчик, так и в кино… Максим такой персонаж, как его, трикстер, Локи? А я ему поверил, думал у нас что-то общее есть. А он обманывает. Попытаюсь еще у кого-то спросить об этом.

А пока из-за страха сделать что-то не так я заулыбался и пошел в отдел монтажеров. К них хотя бы были нормальные компьютеры, а не как у меня.

— Всем привет. — Но мне никто не ответил, кроме Максима.

— Здорова, Санек! Ты все исправишь?

— Всмысле?

Ирина Викторовна сказала, что ты поможешь исправить некоторые “недочеты” нашей работы.

— Я? Она мне такого не говорила. Она даже не сказала, что нужно делать.

— Что ж, ожидаемо. Ладно, мы сейчас на обед сходим и расскажем.

Погодите, но сейчас 9:45 только. Рабочий день начался час назад!

А мы всегда обедаем в это время! Хочешь с нами? Нет, тебя Ирина Викторовна р пропустит так рано! Подожди пока нас, мы скоро.

Они вернулись через 2 часа…

Максима не было видно. Заобедался, наверное.

Я решил пока узнать у других монтажеров, не врет ли Максим.

— Михаил, а правда, что Ирина Викторовна выгнала Максима из кабинета и запретила к ней заходить?

— Не знаю, не слышал такого.

Вот и первый звоночек, ага! Он попался! Скорее всего, и правда соврал. Ну не мог он обсуждать с ней такие артхаусные фильмы и пытаться привнести в видео данный стиль.

Михаил продолжил:

— Но ты знаешь, я думаю, тебе стоит у Кристины спросить. Они там тоже что-то вместе создавали, я не в курсе, что именно, но она точно что-то знает.

— Ладно, спасибо! — сказал я, решив уточнить информацию у своей непосредственной начальницы Кристины чуть позже. Сейчас нужно было помочь монтажерам.

— А что делать-то собственно? — спросил я.

— Знаешь, Саш, мы тут сами можем справиться. Просто Ирина Викторовна нас достала! — сказал их руководитель Вадим.

Я не понимал, что происходит, и стало любопытно, как сама Ирина Викторовна может донимать людей.

— Понимаешь, мы все успеваем, просто она лезет в наши дела. А мы не хотим делать то, что в наших инструкциях не прописано!

Ничего себе у них тут бюрократия, — подумал я.

— Например, она говорит: сделай анимированный шар из логотипа фестиваля, пусть он выпадает как старая кинопленка, и кадры быстро сменяются, как на проекторе.

Он продолжал, и я не смел его перебивать:

— Мы такую фигню сделать можем, мы — профессионалы, понимаешь? Да хоть жидкий металл нарисуем, как в «Терминаторе 2» с Робертом Патриком и Шварцем! Но! Она любит вносить бесконечные правки ради самого процесса редактирования! Правки ради правок! Ёкарный кинотеатр!

Боже, это что, я из будущего? Даже отсылки те же.

Вадим продолжил:

— А я ей говорю: понимаешь, у нас в инструкции нет правок! Нету их! И все! Мы можем сделать пару изменений, но не каждый раз переделывать все заново! Ирина Викторовна-а-а! Что я могу сделать?! Мы так не успеем! У нас уже сроки горят! Фестиваль на носу, а я не хочу до ночи сидеть с ребятами и монтировать эти ролики! Я домой хочу!

— Да надо ее послать куда подальше, и все! Я вообще не собирался тут ничего монтировать по ее указке, — сказал Валера.

— Но ты ж даже не монтируешь, фильмы просто скачиваешь для фестиваля! — заметил Михаил.

— Вот именно! И не буду! Она мне не указ!

Вадим вздохнул:

— Я не могу ей так прямо сказать! Все-таки она руководитель! Но я сказал, что мы примем пару правочек, чтобы успеть, и все! Ирина Викторовна, извините меня, по-другому никак, у нас помимо фестиваля есть еще и свои обязанности, которые в инструкциях прописаны!

Наверное, он очень хотел это сказать, но не смог, — подумал я, слушая продолжение этого скандального сериала.

— И она мне говорит: “Вадим, а я вам Сашу отправлю, он же тоже монтирует чуть-чуть. Поможет разгрести рутину. Он парень, который быстро соображает и такие же фильмы, как вы, смотрит. Трансформеры там, Марвел, вот это вот все”.

Не помню, чтобы мы с ней эти блокбастеры обсуждали, наверное. она это для красного словца упомянула.

–…Я уж спорить не стал — с ней вообще бесполезно разговаривать. Бесполезно! Не могу, пойду прогуляюсь.

Сразу было видно, что его этот вопрос сильно волновал. Даже забыл дать мне задание, но я настоял на своей помощи. Подсев к вернувшемуся Максиму, я решил помочь именно ему, так мы хотя бы могли вместе обсуждать кино и смеяться.

— Максим, ты должен мне рассказать, что не нравится Ирина Викторовне в ваших роликах и как их исправлять вообще, я не знаю.

— Ну, смотри, значится так. Ей не нравится… все. Я, кстати, это записал специально. Я тут недавно, как ты, и мне сказали все записывать. Ирина Викторовна потом будет спрашивать, как будто это домашка.

Он показал мне эти правки, которые так взбесили Вадима.

1. Логотип как свет проектора

Ирина Викторовна заявляет, что логотип фестиваля должен падать, как свет старого кинопроектора — что-то вроде луча, но с плавными переходами. Она утверждает, что это вдохновлено французской новой волной и должно передавать “душевную атмосферу кинотеатра 60-х”. Через некоторое время она отменяет это требование, заявив, что “не хватает винтажного ощущения”, и настаивает на том, чтобы логотип не падал, а плавно “выходил из темноты, как свет фонаря, который постепенно охватывает экран”.

Через час она возвращает исходную правку, но с новым требованием:

“Пусть свет от логотипа будет как в старом кинотеатре, когда проектор не очень хорошо фокусируется, и свет чуть дергается. Именно такой эффект мы и должны получить! Никаких ровных лучей, это будет слишком цифрово!”

Максим усмехнулся:

— Жду, когда она попросит добавить лужу с отражением, как у Тарковского.

Я засмеялся:

— Да ладно, это уже слишком!

Максим:

— Слишком? Тут вчера кто-то спросил, нельзя ли сделать так, чтобы кадры “дышали временем”. Это как вообще?

— Это не заставка, это артхаус. У нее свой метамодерновый проект в голове, а мы тут пытаемся просто ролики сделать.

Максим:

— Это еще не все, читай дальше.

2. Желтые фильтры по мотивам Бергмана

Ирина Викторовна требует, чтобы в некоторых сценах видео были использованы желтые фильтры в стиле фильмов Ингмара Бергмана, якобы чтобы передать “эмоциональную тяжесть и экзистенциальный надрыв”. Она говорит, что это должно быть тонким, но глубоко метафоричным, чтобы зритель почувствовал “погружение в мир сомнений и поиска смысла жизни”.

Когда монтажеры, мучаясь, подбирают фильтры, Ирина Викторовна снова меняет мнение:“Нет, слишком много желтого, это больше напоминает 90-е! Нужно вернуть цветовые акценты в стиле ранних фильмов Бергмана, но они должны быть чуть приглушенными, чтобы создать эффект"многослойности времени".

Максим:

— Это прям как у Бергмана. Ищешь смысл жизни, а находишь только не тот желтый.

3. Правка в стиле"Крестного отца"

Ирина Викторовна, вдохновившись атмосферой фильма «Крестный отец», заявила, что в финальном монтаже должны быть сцены, которые отражают атмосферу “семейных ценностей и власти”. Она попросила добавить драматическое освещение, чтобы каждый персонаж выглядел как “мистическая фигура, окруженная светом и тенью”.

— Понимаешь, — сказал Максим, — теперь каждую сцену надо делать, будто там сам Дон Вито Корлеоне раздает приказы.

— Она хоть не просила вставить сцену с лошадиной головой?

Максим ухмыльнулся:

— Пока нет. Но сказала, что логотип фестиваля должен быть символом власти. Может, это только начало.

— Максим, это точно правки для роликов? Для заставок, перебивок, анонсов?

— Ага, только для заставок!

— Мне кажется, мы ее не так поняли. Это явно не ролики, это настоящее киноискусство.

— Ну да. И она все правит. Знаешь, как в армии: не торопись выполнять приказ, его потом все равно отменят. Я так в армии и служил, Санек. Это тоже кино.

— А что делать тогда?

— Вадим пойдет к директору. Он всегда так делает.

— И что, помогает?

— Иногда. Если только они не начнут спорить о “погружении в культурный контекст”.

И в этот момент дверь кабинета резко открылась.

— Ну, как дела, получается? — спросила Ирина Викторовна.

Мы с Максимом обменялись взглядом. Я открыл рот, чтобы ответить, но Максим был быстрее.

— Мы как раз обсуждаем ваш гениальный подход к атмосфере, Ирина Викторовна. Очень вдохновляет.

— Прекрасно, — улыбнулась она. — Надеюсь, логотип действительно передаст дух французской волны и внутреннюю борьбу героев, как у Бергмана.

— Конечно, Ирина Викторовна, как у Тарковского все будет, — кивнул Максим с самым серьезным лицом.

Когда она ушла, я посмотрел на него:

— Ты прямо мастер дипломатии.

— А что остается? — пожал он плечами. — Она же потом спросит, дышат ли кадры временем.

— А они дышат?

Максим так и не ответил — вероятно, его уже полностью поглотили Бергман, Коппола и французская классика. Я же, оставшись в одиночестве с собственными мыслями, размышлял о том, насколько желтый цвет соответствует идее семейного кинофестиваля и как можно помочь Максиму выразить ту самую “власть кадра”.

Хотелось разбавить текст актуальными шутками, но вовремя вспомнил одну истину: интернет-мемы стареют быстрее, чем их успевают понять. А когда их начинают эксплуатировать банки и другие корпорации — это превращается в абсолютный антипод смешного.

Да и мои шутки, честно говоря, не для всех — не слишком смешные, но я же не делаю из этого интернет-мемы. Так что пусть эти 28 бизнесов пишут собственные книги, возможно получится лучше меня!