Синяя птичка в зазеркалье

Александр Гор

Четыре судьбы, переплетённые мечтой, предательством, борьбой за справедливость и обжигающей любовью. Алекс, Катрин, Даниель и Макс — их жизни словно снежные хлопья, кружатся в вихре испытаний, теряя и обретая друг друга в мире, где мечты под гнётом тоталитарного режима кажутся недостижимыми. Преодолевая боль, страданья, любовь, крепость дружбы, предательства. Тайный символ и загадки становятся нитями, ведущими героев через боль, жестокость и непреодолимые испытания.

Глава 3

Рабочий день закончился, и серые потоки людей потянулись к выходу из фабрики. Люди двигались молча, устало, будто механизмы, отработавшие смену. Даниель и Алекс шли вместе, оживлённо обсуждая прошедший день. Их смех и редкие улыбки были словно яркие пятна среди общей угрюмости.

— Ладно, хватит о чертежах, — сказал Алекс, хлопнув друга по плечу. — Давай лучше пропустим по кружке нашего «легендарного» пива. Спустившись в тоннель метрополитена, друзья отправились в сторону своих спальных районов.

По прибытию, они направились в небольшой бар, который находился в подвальчике неподалёку. Это место было известно среди рабочих как «Котёл» — из-за прокуренного воздуха и вечного шума. Бар встретил их тяжёлым запахом табака и застоявшегося алкоголя. Потолок был низким, стены облупившимися, а слабый свет ламп под потолком едва пробивался через густую дымку. Столы и стулья были сколочены из дешёвого дерева, а в углу бормотал старый телевизор, показывающий очередные партийные новости.

Пиво, которое подавали в этом заведении, славилось своим отвратительным вкусом. Оно было тёплым, с явным привкусом спирта, но другого здесь всё равно не предлагали. Алекс шутил, что это пиво «обжигает сознание» лучше партийных лозунгов.

В углу их уже ждал друг Макс. Не высокий, худощавый парень с глубокими карими глазами, он сразу выделялся среди остальных. Макс был эрудированным и скромным, отличался манерой говорить спокойно, почти академически, и избегал грубости, что делало его немного чужим в этом мире.

— Ну что, как день? — спросил Макс, поднимая взгляд от своей кружки.

— Как обычно. Работаем на светлое будущее, которого никогда не увидим, — с усмешкой ответил Алекс.

Они заказали по кружке пива и сели за дальний столик. Некоторое время говорили о рабочих проблемах и мелочах, пока Макс, понизив голос, не сказал:

— Знаете, я тут всё больше думаю… а ведь эта система, она ведь совсем не идеальна.

Даниель насторожился. Алекс поднял бровь, но решил не перебивать. Макс продолжил:

— Эта война… Уже двадцать лет идёт, а кто из нас вообще помнит, с чего она началась? Да никто. Ни в книгах, ни в речах партийцев нет конкретики. Только общие слова: «враг», «победа», «угроза ценностям государства». А моя мать, перед смертью… она рассказывала мне о том, как было до всего этого.

Макс замолчал, сделал глоток пива и, опустив взгляд, заговорил снова:

— Она говорила, что раньше люди жили иначе. Летали на самолётах, путешествовали по миру, не было этих границ и постоянного страха. А потом всё началось: война, запрет полётов, воздушные ямы. Границы закрыли, а затем запретили интернет, потому что враг якобы использовал его для выявления наших позиций. Она вспоминала, как раньше можно было общаться с кем угодно в любой точке мира.

Даниель слушал, затаив дыхание. Алекс только пожал плечами:

— Да ладно тебе, Макс. Знаешь, как бывает с умирающими. Она просто бредила от болезни.

— Нет, — возразил Макс, уже более эмоционально. — Это был не бред. Она всё рассказывала так чётко. Про эпидемии, прививки, как всё пошло по спирали. Ковид, ещё какие-то вирусы. Принудительная вакцинация… Потом она вдруг замолчала, и через два дня всё забыла, а ещё через день умерла.

Макс опустил голову, смахнув слезу, прежде чем кто-либо успел это заметить.

— А ведь это правда странно, — задумался Даниель. — Почти всё старшее поколение ничего не помнит. Как будто эти прививки, пропаганда… или, может, через еду и воду они стирают память.

Макс кивнул, а Алекс рассмеялся:

— Да вы прямо теоретики заговора. Может, ещё скажете, что через телеэкраны нам внушают покорность?

— А почему бы и нет? — не унимался Даниель. — Мы каждый день видим эти голограммы, эти лозунги. Всё это словно запрограммировано.

Разговор переходил от серьёзного к фантазиям. Они представляли, какой могла бы быть жизнь без войны и тотального контроля. Макс говорил о мире, где люди свободно путешествуют, где технологии используются во благо, а не во вред. Алекс был настроен скептически, но поддерживал беседу ради интереса.

Бармен, стоявший у стойки, слушал их разговор, всё больше хмурясь. Его лицо становилось напряжённым, губы сжаты, но он ничего не говорил. Только изредка бросал на них недовольные взгляды.

Даниель заметил это и шепнул друзьям:

— Думаю, на сегодня хватит. Этот парень явно не в восторге от нашей беседы.

Они кивнули, заплатили за пиво и вышли из бара. Холодный ночной воздух ударил в лицо, но им всем было легче. Макс молчал, Алекс хмыкал, а Даниель не мог отделаться от мысли, что в словах Макса есть что-то очень важное.