Смертник. Роман

Александр Даменов

Трагически сложилась судьба молодого человека, он готовился поступать в институт, но при непредвиденных обстоятельствах попал в тюрьму. После освобождения встретил девушку, полюбил, собирался жениться. Однажды при свидетелях произошел конфликт с соседом, ночью, возвращаясь с работы, возле дома обнаружил убитого мужчину, им оказался сосед. Он был признан виновным в убийстве, которого не совершал и приговорен к высшей мере наказания, к расстрелу.

Корректор И. А. Лунина

Верстка О. Н. Ничипоренко

Руководитель Евгений Сергеевич Аксёнов

© Александр Даменов, 2024

ISBN 978-5-0064-9571-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Железная дверь, точнее сваренный прямоугольник из толстых металлических прутьев больше похожих на решетку тщательно подогнанных в проем стены со зловещим скрежетом, захлопнулась за спиной новоиспеченного адвоката Ромова, в голове замелькали тревожные мысли:

— Зачем я здесь? Чем смогу помочь осужденному, приговоренному к смертной казни? — Задавал он себе один и тот же вопрос и не находил на них ответа.

Но было поздно, необходимо срочно выполнять поручение заведующего и никого не интересовало, как оно будет выполнено. Пропуск выписан, все формальности соблюдены сотрудник провел адвоката от административного здания до внутренних ворот тюрьмы, отделявшую прилегающую территорию от внешнего мира до контрольно пропускного пункта при входе в дежурную часть, он громко крикнул в большое темно-матовое окно, находившемуся на КПП охраннику:

— Проверяй документы, сообщи дежурному у нас гость.

Процедура проверки заняла несколько минут, охранник внимательно посмотрел на фото в удостоверении, убедившись, что это именно тот человек, стоявший перед ним, коротко сказал:

— Проходите.

Пройдя двойные металлические решетки, напоминающие двери Ромов оказался по другую сторону высокого забора разделявший один мир от другого. Сверху забор обмотан колючей проволокой с острыми режущими шипами, напоминавшими прозрачную легкую воздушную спираль соприкосновение с которой, не давало ни единого шанса выпутаться из её крепких острых объятий. При таком ограждении мелькнула мысль: только сумасшедший и тот, прежде чем попытаться рискнуть перелезть через высокий забор и решится на побег, задумается. Иллюзия покинуть территорию спец. учреждения подобным способом сразу отпадает при виде такого ограждения, выйти на свободу можно одним законным путем на основании постановления следователя или решение суда об освобождении, либо другим также законным, но уже вперед ногами.

Недаром в народе издревле говорят: «Ворота в тюрьму широко открыты, обратно они настолько узки и не каждому оттуда суждено так же быстро выйти, как в них войти».

Следственный изолятор (СИЗО) многопрофильное учреждение пенитенциарной системы, фактически является тюрьмой. Режим, находящихся в нем арестантов приближен к особо строгому, по камерное содержание, полная изоляция от внешнего мира, нахождение в стесненных условиях на расстоянии чуть больше вытянутой руки друг от друга на протяжении длительного времени создают неимоверно трудные условия для нормального существования. Нахождение в тюремных условиях, испытание не для каждого, особенно, кто впервые оказался в подобной ситуации в ожидании окончания следствия и суда.

В камере арестант находится в постоянном напряжении, он не может оставаться наедине с собой ни на минуту. Мысли о предстоящей разлуке с близкими, неопределенность, вызывают стресс, накаляет без того взрывоопасную обстановку. Ситуация часто выходит из-под контроля, выплескивается в обоюдные претензии из-за пустяков доходит до ссор, которые нередко заканчиваются драками, внося в повседневную тюремную жизнь хоть какое-то разнообразие. Скудное питание однообразный рацион усиливает негативное настроение содержащихся под стражей арестантов их отношение ко всему и ко всем, кто их окружает.

Арестованным раз в месяц положены передачи в установленные дни родственники приносят посылки с продуктами, вещи, предметы первой необходимости в повседневной жизни заключенного. В тюрьме в плане личной гигиены жизнь ничем не отличается от обычной на воле. Заключенный также нуждается в уходе за собой, начиная с зубной пасты, порошка, мыла, заканчивая нательным бельем, постельными принадлежностями у кого нет такой возможности, пользуется общественным, что немаловажно для обитателей казенных домов, тем не менее, условия содержания в тюрьме приближены к экстремальным.

Счастливчик-получатель продуктов сразу приступает с друзьями-сокамерниками к трапезе, не забывая смотрящего за камерой.

Большим проступком по меркам тюремного «кодекса» считается, взятые без спроса у сокамерника продукты или вещи, проще, говоря «скрысятничать», совершить кражу, за это следует неотвратимое суровое наказание, об этом знают многие, ни один здравомыслящий арестант, не позволит себе подобного, такой проступок строго наказывается.

Послабление режима выражается в прогулках на свежем воздухе раз в сутки, является единственной отдушиной для арестантов, ими пользуются все без исключения, кроме больных. Во время прогулок, могут размяться от вынужденного безделья. Пообщаться с другими задержанными из соседних камер, узнать последние тюремные новости, получить кое-какую информацию извне, что дает на короткое время забыться, расслабиться от постоянных тюремных проблем, накопившиеся за время нахождения под стражей.

Привозят арестованных обычно спец. транспортом через большие тюремные ворота, в случае, изменения меры пресечения не связанной с содержанием под стражей или в связи с прекращением уголовного дела, иногда с оправданием, что крайне бывает редко, освобожденного выводят «своим ходом» пешком через те же тюремные ворота, через которые привозили на время следствия, минуя контрольно-пропускной пункт.

Неизвестно с чем связано такая процедура освобождения, но она с незапамятных времен проводится именно так, возможно в соответствии с внутренним распорядком, может с инструкцией ведомства исполнения наказания, никто толком не знает, и объяснить этот феномен не может.

Традиция освобождения, таким образом, сохранилась до наших дней. Сотрудники учреждения предпочитают эту тему не обсуждать, а человеку, оказавшемуся на свободе, глубоко наплевать через какие ворота выпускают, главное для него свобода, после того где он побывал, пережил, повидал, выстрадал, старается как можно быстрее забыть посещение этого страшного во всех смыслах казенного учреждения.

Тюрьмы, созданы сравнительно недавно, каких-нибудь несколько веков назад. До этого провинившегося наказывали розгами, плетями другими подручными средствами, совершали членовредительство (вору отрубали пальцы, кисть руки, забивали камнями, четвертовали), за тяжкие преступления применяли смертную казнь. Существовала кровная месть, убийцу передавали родственникам убитого, существовал принцип (око за око, смерть за смерть), в те времена это считалось нормальным явлением, даже признавалось высшей степенью справедливости.

Со временем люди стали умней. Общество совершенней по оценкам историков более демократичным. Раздавались голоса уважаемых персон, надо отходить от средневековых догм наказания. Пора тушить костры инквизиции, еретиков не сжигать, их необходимо помещать в специально созданные заведения, перевоспитывать. В разных странах они назывались по-разному, но цель была одна: избавиться от неугодных противников существующего строя, попытаться исправить преступивших закон граждан, совершивших преступления, провинившихся перед государством и обществом держать в полной изоляции, то есть наказывать лишением свободы.

Строились тюрьмы, поселения, люди работали на каторгах, находились в ссылках. В двадцатом веке появился ГУЛАГ особое изобретение подобие каторги, но в отличие от нее туда направляли не за преступления в обычном понимании, а несогласных с существующей системой управления государством, проще говоря, политических, означало, если человек политически неустойчив, исправление возможно каторжными или принудительными работами. Для государства дешевая рабочая сила, для власти борьба с иноверцами.

* * *

Выполнив необходимые процессуальные действия для встречи с осужденным, заполнив требование на вывод, адвокату Ромову предложили на проходной поместить в специально отведенный ящик, принесенные с собой вещи, впервые оказавшись в СИЗО. Он обязан неукоснительно подчинится требованию сотрудника учреждения, по-другому просто нельзя. Дежурный кому-то позвонил и спросил:

— Можно зайти? — затем весьма учтиво и вежливо ответил. — Слушаюсь.

Положив трубку телефона на рычажок внутренней связи, обратился к Ромову:

— Вам необходимо подняться на третий этаж в кабинет начальника. Вас ждут.

Ромов вышел из дежурки и направился к начальнику следственного изолятора, для него всё было впервые и необычно, оказавшись в административном здании тюрьмы, без сопровождения он смело передвигался по коридорам, будь-то не в первый раз, посещал это заведение, поднявшись на третий этаж, зашел в приемную. Секретарша, не задавая лишних вопросов, открыла дверь в кабинет. В просторном кабинете, на стенах слева и справа висели грамоты, благодарности за хорошую работу учреждения. В углу на металлической подставке знамя, посередине большой орехового цвета стол с аккуратно задвинутыми стульями, за столом начальник, мельком взглянув на него, он продолжал разговаривать по телефону. На вид лет сорок, довольно крупный мужчина с мужественными чертами лица, чисто выбритый подбородок, густые с проседью волосы аккуратно зачесаны на пробор, весь вид говорил о тщательном уходе за собой, о крепком здоровье, что придавало ему уверенность в повседневной жизни, форменный пиджак плотно облегал широкую грудь. За спиной на стене весел рисованный портрет председателя ВЧК Ф. Дзержинского. Резким движением, положив трубку на рычаг телефона, он обратился к вошедшему посетителю:

— Адвокат?

— Да, — ответил Ромов.

Он взял удостоверение, внимательно изучив, предложил:

— Присаживайтесь. Поздно товарищ адвокат пришли к осужденному Костыреву, — начал он, — жалоба его адвоката рассмотрена Верховным Судом. Вчера из Москвы пришел ответ, приговор оставлен без изменения, жалоба без удовлетворения, а потому высшая мера осталась прежней. Ответ пока не вручили. Завтра вручим.

Такого начала адвокат Ромов явно не ожидал, он протянул начальнику заявление от осужденного с просьбой вызвать адвоката оказать юридической помощи в составлении надзорной жалобы с приложенным к нему сопроводительным извещением подписанный начальником следственного изолятора.

— И что? — Парировал он, — Вы посмотрите на дату обращения осужденного. Сегодня, какое число? Прошло два месяца. Вы явились, не запылились, пропустили все мыслимые и сроки за это время можно десять раз придти и написать ни одну жалобу. Где Вы были раньше? Он неоднократно обращался с просьбой оказать содействие в вызове адвоката для оказания помощи. И что? То, что Вы показали, не единственное заявление насколько мне помнится, я лично несколько раз подписывал сопроводительные к его заявлениям, потеряв всякую надежду на помощь, он сам, как мог, — продолжал начальник, — написал надзорную жалобу в Верховный Суд. Как Вы прикажете ему объяснить столь длительную задержку вашего посещения? Между прочим, дело находится на особом контроле у руководства, — и многозначительно посмотрел вверх. — И выше, — добавил он.

Ромов не возражал, не оправдывался по поводу позднего визита, понимал, начальник абсолютно прав, его не интересовало, по какой причине адвокат пришел поздно, и то, что только сегодня ему поручили встретиться с осужденным, его также не волновало, ему было начхать. Главное своевременно отчитаться перед начальством, права осужденного на защиту не нарушены, соблюдены в полном объеме. Несвоевременное посещение адвоката произошло не по вине учреждения, тем более не по его. В круг должностных обязанностей не входит «операция» по отысканию и приводу адвоката к осужденному. Потом поняв, что ответ из Верховного Суда об отказе в удовлетворении жалобы обескуражил адвоката, эта новость для него прозвучала впервые, он вдруг участливо спросил:

— Давно работаете? Я знаю многих адвокатов в городе, Вас вижу впервые.

— Два месяца, — выдавил из себя Ромов.

— Тогда что, получается, — продолжил он, — заявление осужденного за моей подписью направлены в юридическую консультацию до того, как Вы приступили к работе, вернее к адвокатской деятельности.

— Стажера, — поправил Ромов, — с сегодняшнего дня мне присвоен статус адвоката это первое дело, точнее поручение посетить осужденного, и вышло неудачно, стало для меня провальным, удрученный вид Ромова, развеселил хозяина кабинете он встал, неожиданно протянул руку, представился:

— Полковник внутренней службы Краюхин Андрей Аркадьевич. Вот что я скажу молодой человек, — насчет молодости он явно перегнул, поскольку был не на много старше Ромова.

— В любом деле, — продолжал он. — Должны присутствовать: порядочность, честность и пунктуальность. Я разрешу встретиться осужденным, несмотря на то, что необходимость в этом отпала, поскольку свои возможности для обращения в высшие судебные инстанции он исчерпал. Должен предупредить. Он очень опасен, совершил особо тяжкое преступление, умышленное заранее спланированное убийство. Кроме того, ранее судим, был осужден за аналогичное преступление, отбывал срок. По последнему преступлению вину не признает, шанс избежать столь тяжкое наказание у него есть, но для этого необходимо обратиться с просьбой о помиловании в соответствующие инстанции. Право каждого даже отпетого негодяя, использовать представленную возможность, но он категорически не хочет с такой просьбой обращаться, поскольку считает себя невиновным, поэтому помощь адвоката вряд ли ему понадобится. Уверен, помощь понадобиться в одном случае, если найдете с ним общий язык. Попытайтесь убедить, чтобы он осознал, за любое совершенное преступление, должна наступить ответственность, проще говоря, виновный должен понести наказание, чтобы рассчитывать на снисхождение необходимо, признать вину, раскаяться, тогда он может рассчитывать на помилование в противном случае о нем не может быть речи. За время работы в должности начальника следственного изолятора, вопрос о помиловании положительно решился один раз, но это было давно в отношении фронтовика, участника войны, насколько помнится обязательным условием для обращения с подобной просьбой, я уже говорил: признание вины, полное раскаяние в совершенном преступлении. Боюсь с осужденным Костыревым, этого не произойдет. С ним неоднократно беседовал заместитель по воспитательной работе результат проведенных бесед равен нулю, полное отрицание вины, демостротивное молчание, не желание разговаривать на подобную тему, усугубляет и без того его незавидное положение. В любом случае, желаю удачи на новом поприще адвоката. Надеюсь, увидимся.

Начальник по телефону вызвал сотрудника службы безопасности Ромов с ним вышел из приемной, прошел в кабинет, сотрудник куда-то позвонил, пришла женщина в форме, он отдал пропуск на посещение осужденного Костырева, обращаясь к ней, сказал:

— Валентина в подвале комната для свиданий с осужденными на ремонте, организуй встречу адвоката с вэмээнщиком Костыревым этажом выше, там свободные кабинеты и от них ни на шаг. Понятно.

— А ты знаешь, — возразила она, — для сопровождения наверх осужденного к высшей мере необходим усиленный конвой, не менее двух человек. Где, по-твоему, я должна их взять? — Спросила она и положила на стол необычно большого размера ключ.

— Хорошо, пусть побеседуют в лазарете. Надеюсь, он свободен. Справишься? Имей в виду, будешь одна, людей не хватает.

— Справлюсь. Не впервой. К тому же не одна — и пристально посмотрела на адвоката.

Ромов промолчал, что он мог сказать или возразить сотрудникам изолятора, впервые оказавшись в необычной обстановке. Тюрьма, подвал, лазарет, отсутствие надлежащего конвоя, несвоевременное посещение с большим опозданием осужденного. С чувством собственной вины за задержку с посещением осужденного он в сопровождении сотрудницы Валентины, теперь знал её имя, они спустились вниз на первый этаж прошли длинный узкий коридор, который неожиданно заканчивался резким поворотом на девяносто градусов, переходя в крутые железные ступеньки. По лестнице спустились в подвальное помещение. Стены длинного коридора были выкрашены в темно-синий цвет, производили мрачное впечатление. Неожиданно Ромову захотелось вернуться назад, обратно на улицу на свежий воздух. Непреодолимое желание вернуться появилось неожиданно, спонтанно, первоначальный интерес посещения тюрьмы сменился внутренним страхом перед предстоящей встречей с осужденным.

Слабо мерцающие электрические лампочки, подвешенные на длинные провисшие провода, создавали видимость освещения, на самом деле выступали в роли маяков в полутемном замкнутом пространстве полуподвала, указывая путь для продвижения, чтобы не натолкнуться на стену или впереди идущего и не оступиться на крутой ребристой лестнице. Медленно, осторожно шаг за шагом они передвигались в нужном направлении, чувствовался спертый воздух полуподвального помещения, по всей вероятности, с момента постройки здания оно из-за отсутствия окон и вентиляции не проветривалось, что способствовало крайне неприятному затхлому устойчивому неприятному запаху.

В одиночных камерах спец. блока осужденные к высшей мере постоянно курили, для них это была едва ли ни единственная радость, времяпровождения в ожидании исполнения смертного приговора. Курение приносило разнообразие в их повседневную мрачную жизнь, но увеличивало дефицит свежего воздуха, вокруг все было пропитано тяжелым смогом канцерогенных веществ.

Двери одиночных камер были сделаны из толстого листового железа с маленькими глазницами с прямоугольными форточками-кормушками для передачи пищи, через них просачивался в коридор дым махорки, дешевых сигарет, через кормушки также общались с сотрудниками изолятора. За внешними дверями вставлены, не менее прочные решетки из металлических прутьев, погружая мрачное помещение в бездну безвыходности для обитателей одиночных камер подвала. Полуподвальное пространство с высокими потолками напоминало склеп усопших, оттуда веяло мрачной холодной безысходностью, пришедшее на ум сравнение ещё сильней усиливало внутренний страх адвоката Ромова перед предстоящей встречей с человеком, признанного виновным в умышленном убийстве, приговоренного к расстрелу.

Спустившись вниз, попадаешь в широкий, длинный, просторный коридор потолок представляет арочное перекрытие, напоминает церковный свод перед иконостасом. По обе стороны коридора расположены тяжелые металлические двери камер, вокруг ощущался спертый запах похожий ни то на рыбий жир, ни то на похлебку вперемешку с залезавшими овощами.

«Баландёры» так называют людей в тюрьмах из числа осужденных за преступления небольшой или средней тяжести, состоящие в бригадах хозяйственной обслуги. Постоянно жаждущие получить от администрации кое-какие поблажки, снисхождения за хорошую работу, «твердо» вставшие на путь исправления, готовы на все, чтобы угодить начальству, когда на кого «стукануть» оперативникам о проделанной «работе», о своих наблюдениях докладывают представителям администрации. Среди основной массы сидельцев уважением они не пользуются, те перед администрацией готовы на всё лишь бы быть замеченным, получить «заслуженное» поощрение в виде: дополнительного свидания с родственниками, продуктовой передачи в благодарность за «добросовестный» труд, наконец, перспективу на условно-досрочное освобождение.

Запах разлитого по алюминиевым тарелкам супа переданного через кормушки, неприятно щекотал в носу. Баландёры, прекратив раздачу пищи с грохотом на тележках катили к противоположному выходу огромные бидоны с остатками пищи. В тюрьме по-настоящему начинаешь понимать печальную перспективу находящихся здесь осужденных за тяжкие преступления, приговоренных к высшей мере.

В конце длинного коридора они подошли к двери, которая отличалась от остальных по цвету и по размеру на ней висела табличка: «Здравпункт».

Выводная сравнительно молодая женщина приятной внешности с акцентом, точнее с нижегородским говором открыла дверь лазарета, попросила пройти и подождать. Войдя в комнату Ромова удивила необычная чистота, для столь мрачного заведения: белые стены, крашенный в желтый цвет пол, яркое освещение люмининценных ламп, подчеркивали белизну без того белых стен, придавало кабинету особый шарм, статус спокойствия, комфорта и необычной чистоты.

Помещение здравпункта после тусклого освещения в коридорах, выгодно отличалось от мрачных тюремных стен, напоминало маленький одинокий островок с чисто белым песком посреди огромного океана, в бухте которого стояла илистая мутная зловонная грязная вода с гниющими водорослями. Резкая контрастность внутри здания тюрьмы с помещением лазарета напоминало в обыденной жизни существующие противоположности: черное и белое, печаль и радость, добро и зло. На деле здравпункт был обычным врачебным кабинетом, каких множество в поликлиниках, отличие его состояло в том, стол и табурет намертво прикреплены металлическими болтами к полу. Высокий потолок подчеркивал необычность помещения, становилось понятным, оно находится в старинной постройке, созданной в далеком прошлом, настоящими мастерами, кое-где сохранившиеся лепнина, подчеркивала значимость строения, его принадлежность к высокой культуре.

Кушетка, покрытая белой стерильно чистой простынею, стояла у входа. Отсутствие дневного света не вызывало чувство тревоги, не бросалось в глаза, нахождение в лазарете придавало уверенность поднимало настроение. Выводная перехватив удивленный взгляд адвоката, не удержалась, усмехнувшись, произнесла:

— Здесь всё как у людей. Располагайтесь, сейчас приведу, понадобится время, чтобы собраться, одеться три месяца его не выводили из камеры, поди совсем одичал — она хотела было выйти из лазарета.

Ромов в свою очередь обратился к ней:

— Валентина Петровна. Скажите, пожалуйста. Кто такие вэмээнщикими? Почему их так называют?

Она с неподдельным удивлением посмотрела на адвоката, явно не ожидала вопроса, ответила:

— Это преступники, приговоренные судом к высшей мере наказания, на личном деле каждого большими буквами написано: ВМН. Разве не знали?

Ромов промолчал, откуда ему было знать, в институте не учили в консультации, находясь на стажировке, об этом не говорили. Он не имел ни малейшего представления о людях, совершивших особо тяжкие преступления за которые, законом предусмотрено суровое наказание в виде исключительной меры вплоть до смертной казни, для обычного человека это за гранью понимания. Абреватура букв ВМН, ни о чем не говорила, если бы не выводная, он никогда бы не узнал, обозначение этих трех букв, как не знал бы о существовании категории отдельных осужденных, так называемых смертников.

Оказавшись впервые перед реальной действительностью встрече с особо опасным преступником, приговоренным к высшей мере, адвокат Ромов раньше представить себе не мог, что такое возможно, когда-нибудь он будет находиться в подвале тюрьмы в ожидании встречи с одним из приговоренных.

В жизни нет однозначного ответа на все случаи только путем проб и ошибок можно чему-то научиться, чего-то достичь. Он бывший стажер теперь знает, кто такой вэмээншик.

Сегодня предстоит узнать, где, как содержится осужденный к смертной казни поговорить, наконец, понять как он оказался в подвале спец. блока, что он совершил, прежде чем попасть сюда.

— Если согласится, — подумал Ромов, — буду по мере возможности навещать, чтобы узнать психологическую составляющую его личности, как он мог на такое решиться, убить человека, готов ли отвечать за совершенное преступное деяние.

Адвокату Ромову хотелось поближе познакомиться с осужденным ещё и потому, до этого он не имел представления о тюрьмах, о ее обитателях. Все было для него ново и вызывало неподдельный интерес к происходящему, как человек, впервые оказавшись в тюрьме, он смотрел сквозь призму обывателя, не подозревавшего, в центре города рядом с жилыми домами, магазинами, красивым парком находится тюрьма, в которой содержатся осужденные за преступления, которым грозит смертная казнь.

Во все времена людей притягивало присутствовать при совершении смертной казни, зрелище не для слабонервных, в предвкушении получения особо острых ощущений, народ ходил на такие мероприятия как на большое событие, убеждаясь, жизнь отдельно взятого человека в сравнении с текущим моментом в истории, всего лишь миг, маленький эпизод. В ожидании увидеть смерть человека, народ задолго собирался на площади перед местом казни.

Во время проведения смертной казни все начинали понимать тонкую грань между жизнью и смертью, один точный удар палача мечом или секирой по шеи жертвы навсегда заканчивал жизненный путь приговоренного.

Печаль совершенного злодеяния или радость расправы над человеком никого не оставляло равнодушным, перед смертью все были равны будь то королева Англии, казненная по приказу короля в ХVI веке, жестокий разбойник, морской пират, по которому давно плакала виселица. Все они в равной степени заслуживали снисхождение, узаконенное убийство не делало чище и лучше тех, кто отдавал приказы о проведении смертной казни, сами того не подозревая они ни чем не отличались от самих преступников.

Истории известны случаи, иногда какая-то непреодолимая сила выступала против казни. В 1826 году приговоренные к смертной казни через повешение пятеро «декабристов» во время исполнения приговора попадали на деревянный настил под виселицей, под тяжестью их тел веревки не выдержали, оборвались, они остались живы, вместо того, чтобы несчастных пощадить палачи повторно произвели экзекуцию, не дав им шансов на спасение остаться в живых.

Во время войны англичан с бурами в ЮАР военно-полевой суд приговорил к смерти восставшего против англичан бура, его привязали к жерлу пушки. Канонир дважды пытался произвести выстрел, но каждый раз пушка молчала, в конце концов, полковник армии англичан распорядился освободить осужденного от казни, отложив исполнение приговора до следующего дня, мотивируя тем, в назначенный день умереть приговоренному к смерти не суждено, не судьба. Ночью бур был отбит у неприятеля товарищами по оружию, как выяснилось потом, сочувствующий сторонник бурам перед казнью смочил порох, предназначенный для стрельбы из пушки, казнь не состоялась.

Можно продолжать описывать случаи не состоявшихся казней, их было множество и это заслуживало внимание в обществе, череда неудач, возможно, повлияло на общественное мнение политиков, законодателей отдельных стран, глав государств отказаться от смертной казни.

В глубокой древности люди начали задумываться над тем, что наказание не может сводиться только к возмездию за совершенное преступление, оно должно, прежде всего, служить исправлению преступника, и такая цель закреплена во многих уголовных кодексах разных стран. Исправление, не следует понимать превращение преступника в высоконравственную личность, задача скромная добиться, чтобы он больше не совершал противоправных деяний, исторический опыт показывает, что она достижима.

В ожидании осужденного, Ромов достал книгу современного американского писателя У. Мэркфлода «Тюремный бизнес», которую по пути в изолятор в знак дружбы подарил адвокат Миронов, в ней описывалось содержания осужденных в американских тюрьмах.

Книга захватила остротой, реальными событиями, происходящими в тюрьмах самого «демократичного» государства. Автор вскрыл страшную болезнь, нарушение самых элементарных прав, законных интересов осужденных в американских тюрьмах.

В книге подробно рассказывалось о гражданах, содержавшихся в пенитенциарной системе американских тюрем, о неприглядных вещах со стороны сотрудников уголовно-исправительной системы, о проводимых нелегальных медицинских опытах, испытаниях на осужденных, выступавших в качестве подопытных.

Время ожидания привода осужденного затягивалось, росло напряжение сначала он сел на кушетку, затем пересел на табурет, то ли от волнения или табурет оказался слишком жестким. Он встал. В эту минуту открылась дверь.