Строк вуду. Стих отворяющие. Выпь-душа (Александр Сменович)

Ноябрь

Октябрь в ноябре, ноябрь в декабре,

Сюрпризы, а может, капризы,

Почившая ложь в золотом сентябре,

Дни осени тризны подлизы.

Безудержный счет рокового битья

Об оземь случайного света,

Тяжелый просчет годового литья

Надежд у пустого эстета.

Умов лабиринт на словесных крючках

Истрепет порочную нитку,

И тени духовных калек в паричках

Склонятся к скрижальному свитку.

В нем минимум знаков, в нем оный закон,

В нем ветхая правда созвучий,

Осенних молитв неприглаженный тон,

Терзающий и неминучий.

Душонка

Не скажешь, не попросишь, не услышишь,

Отброшен равнодушною волной,

Казалось бы, напрасно еще дышишь

Перед безумной человеческой стеной.

Пришел один неудержимым криком,

Пытаясь докричаться до небес,

Но то ли рожею не вышел, то ли ликом,

А может, все попутал мелкий бес.

Уродцы и слепцы златых избенок

На курьих ножках лаковая грязь,

Выходят ангелы из пенистых пеленок,

Уходят дьяволы с печатью краткой «мразь».

Калека благости с сумой бесчеловечной,

Вкусивший тлен и попранный порок,

С душой-поденщицей услужливо-увечной,

Живому трупу траурный венок.

Гостья из тумана

Не достучаться до сердец… потемки,

Лишь верности надежда отдана,

Любви непрочны слезные тесемки

И горько будет, если пьешь до дна.

Поймешь не сразу прелести терзаний

Предательства во сне и наяву,

Растаявших и столь нагих лобзаний

И во дворцах и нищенском хлеву.

Душа чужая… гостья из тумана

Из взглядов, встреч, движений, голосов,

Вся соткана из сладкого обмана,

И сшита не из мер и не весов.

И нет ей ни закона ни управы,

Хозяин ей ведь не телесный дом,

Потребуешь злодейку для расправы,

А рай ей побоку как впрочем и содом.

Хотя бывает… и себя не знает,

И в зеркале совсем не узнает,

И мечется… и судьбами играет,

Других как прежде ранит и зовет.

Под вечным

О, святый Боже, где Ты, рядом?

Внимаешь ли пустым словам

Или полунебесным горним взглядом

Скользишь по грешным головам?

Ты удостаиваешь звуки

Твоих запутавшихся чад

(Или) безвольно опускаешь руки

При виде неразумных стад?

Ты рядом? Голосом, терпеньем,

Творимой божеской стезей,

Не суетным благоговеньем

Над исстрадавшейся слезой.

Ты искуплением невинен,

Ты оправдание креста,

Под вечным небосводом синим

Твоя вселенная чиста.

И не просить, и не помыслить

Ни правый суд, ни злой навет,

Но как живому перечислить

Мольбы судьбы, где Тебя нет?

Выпь-душа

Бесконечная черная сыпь,

Полумрак ледяного дождя,

Закричала подрубленно выпь,

Выпь-душа схватку-боль переждя.

Улеглась на тупое крыло,

Угнездилась в беду-борозду,

И невидимый клекот мело,

Словно страшную снежную мзду.

Будто глухо смирилась она,

Разложилась промерзшей травой,

И в глазах теплых не было дна,

И застыл навсегда жуткий вой.

Опустела, изынелась ночь,

Шелест-стук колоколил поля,

Ветер гнал испоконное прочь

Там, где вмерзла в живое земля.

Так просто

Живешь пустой оберткой,

А счастья до краев,

Всё шито-крыто, вёртко.

Рёв.

Слепилось, свыклось… надо,

Терпение… судьба,

Откроем шоколада,

Полна изба.

Нальем да выпьем… свечи,

На зависть… ведь уют,

Подрагивают плечи,

Брют.

Подумаешь, печали…

Тут кто-то ест… есть,

Всё ложь. Вначале

Сесть…

Сесть, выдохнуть… прорезать

Слезою дни,

Нет! Долю Крезать,

Пни

Вон… лизать сомнений раны…

Не те слова,

Какие планы

В два,

Три, четыре,

Лет лёт,

Взгляд сыре,

Лёд.

Тишь, глажь,

Душ мазь,

Чувств блажь,

Хрясь.

Тел дел

Чел пел,

Вы жал

Жал.

Уф,

Нуф,

Наф, Наф.

Гол и аф. Ав!

Цар; и ца Сав…

Sol! О. Мон.

О, мол. Он.

Я искала напиток волшебств и любви ночью пряной сошедшей с оживших небес потерявшей покой и томящейся без красоты неземной где звенит гулкий лес где низвергнуты в пропасти лживые дни без тебя обманувшие очи мои рук твоих ненасытная дрожь уползающей в дебри холодной змеи я размытая ветром пустая волна уходящей слезами в зыбучий песок я немые уста позабытого сна испытавших божественно-сладкий порок.

Боль, роль, соль доль,

Моль чё ль, воль ноль,

Холь коль столь дроль,

Голь и К; роль.

На. Всё. Про. Всё.

Поэт. Басё.

Строк. И.

Рек. И.

Ос. Тыл.

Прост. Ил.

Вод. Ил

А. Мил.

Тянется чистый росточек

К солнцу… из мрака и меж

Ду нависающих кочек,

Тонок с пеленок и свеж.

К солнышку выше и выше,

Ток сил смелей и быстрей,

Песни весенние слышит,

Бури далеких морей.

Он расцветет, он пробьется

К свету сквозь черную тьму,

Радуга звонкая льется,

Так просто. Не почему.

Homo

А что останется после вас,

Чревоугодники и фарисеи,

Душу продавши и не раз

Соблазнами не окосели?

Вам краток век вин и жиров,

Плебейская расплата?

Лучший имеете из миров

И даже то, что свято.

Урвать по хруст, по крик, по стон,

Сумой гордиться,

Обзолотился сон,

Да трупны лица.

Не вечен торг живых продаж

Пустого храма,

Сгниет на плахе лютый раж

Слепого хама.

Се, Человек…

Се… quid est… свыше,

Ближний, contra, сквозь строй,

Живой заполняет ниши,

Которые метит рой.

Свобода необъяснима,

Пока не свободен сам,

Если душа ранима,

Значит, не по часам.

Угол не путь сомнений,

Слово не разговор,

Молча из откровений

Грянет великий хор.

Преданно и устало

Не отойдет, не предаст,

Мерой отмерено мало,

Верой духовный пласт.

Торный… венок терновый,

Ради и только для,

Старый завет и Новый,

Жертвуешь Соль, Земля.

Вечеря в каждом доме

Сердца молельный стук,

Всё, лишь любви кроме?

Плач не пустой звук.

Руки, глаза, голос,

Исповедальный зов,

Не упадет волос

С судных страстных оков.

Миг неземных страданий

Во искупленье зла,

Слеп приговор гаданий,

Свет не заменит мгла.

Темница

Душа глядит закрытыми глазами,

Как будто понимает… все не зря,

Она грустит невидными слезами,

Она тоскует вне календаря.

Двойная жизнь безвестна и печальна

В кромешной и беспомощной ночи,

Она, как драгоценность хрупкая, хрустальна,

Как свет далекий пламенной свечи.

Чужая пленница неведомой темницы,

Закрытая засовами навек,

Она пытается увидеть лица,

Которые приносит человек.

И мечется, и падает устало,

Впадая в бесполезный долгий сон,

В нем отблески волшебного коралла,

В нем шум тревожный и прощальный звон.

Не суждено ей быть свободной птицей,

Отправиться в единственный полет,

Ей только та последняя надежда снится,

Которая и плачет и зовет.

Крест

Прежде чем прощать кого-то,

Научись прощать себя,

Прежде чем вещать про что-то,

Смолкни, слово не любя.

Прежде чем за чем стремиться,

Стань бесцельной тишиной,

Прежде чем другим убиться,

Стань иным или иной.

Прежде чем изверить годы,

Позабудь о временах,

Все ушедшие народы

Это сущий тлен и прах.

Прежде чем звездой светиться,

Стань песчинкой, человек,

Ты ведь мог не появиться

Коротать свой жалкий век.

Прежде чем судьбу неволить,

Оглянись хоть раз окрест,

Можно миг бездушный холить,

Можно вынести свой Крест.

Единственная

Ты была единственной, а стала одной из многих…

Похожей, обычной, другой…

Измученных болью двуногих,

Изогнутых жизнью дугой.

Ты стала неспетой песней,

Несочиненной строфой,

Воспоминаний пресней,

Полупустой графой.

Живая… покойся с миром,

Который оставил жить,

За любвеобильным пиром

Чужие костры палить.

Не первый, второй… считайся

Чудесной, искомой, родной,

Уже ты была, не майся,

Единственной и одной.

Стихов варенье

Я разбираюсь в сути слов

И ясно вижу

Туман основ,

Поверхность лижут.

Банальный ряд

Цветит страницы,

Средь рифмогряд

Пустые лица.

Легка строка, да бита,

Что в фас, что в профиль,

Блаженна свита,

Да, Мефистофель.

Ах, звуков сон…

«Мороз и солнце!»,

Души восторг,

Как в мир оконце.

Ох, мир любви и откровений,

Летучих слов и песнопений.

Но тяжела

Небес дорога,

На страсти зла

Судьба немного.

На живость слога,

Меткость строк,

Сюрприз подлога,

Вот урок.

Не обойтись без очищенья

Исповедального письма,

Без возрожденного прощенья,

Неоцененного весьма,

Без страха букв, без объяснений,

И пусть… неопытной строки,

Для выспренных стихотворений

Пусть ищут рифму дураки.

Поэтесса

Она переболела нелюбовью,

Она переболела расставаньем,

Теперь плакучей и холодноватой кровью

Словесным расцветает увяданьем.

О, сколько звуков, ко двору негожих,

Разбросано прекрасною печалью,

Так на любовь ушедшую похожих,

Так чудно тающих за памятною далью.

Пылают чувства бледною строкою,

Горит огнем несчастная глава,

И водит страсть услужливой рукою,

Но сердце… одинокая вдова.

Страдалец

Слова не вмещают горе,

слезы, скорбь и беду,

беззвучного лепета море

в больном полоумном бреду.

Сердечная толстокожесть

нарост отжитых времен,

полубезумных схожесть

из темных, иных племен.

Своя несносимая ноша,

крик глаз, что всегда с тобой,

души ледяная пороша

и тени теней гурьбой.

Невыносимая стылость

чужих отношений и слов,

счастье звуков забылось,

но не твоих шагов.

— — — — — — — — — — — — —

Ты собой заменяла мир,

Я собрал его из осколков,

Сплю, ем, пью. Будней пир.

Время шью и колюсь иголкой.

Разворачиваю рассвет,

Заворачиваюсь в закаты,

Дней, недель, полугодий, лет

Полупризрачные палаты.

Полуправда и полуложь,

Я лечусь сокровенной болью,

Она времени верный нож,

Все живое иссечь любовью.

Глупая птица

Ты торопишься куда,

Глупый человечек,

Греть ушедшие года

У холодных печек?

Или пить дурной отвар

Суеты и спуда,

Когда жизнь, случайный дар,

Тянет халабуда.

И взахлеб и по глотку

Бедная хламида,

Календарному катку

Листьев пирамида.

Ты казался, а не был,

Или все ж кудесник,

Из несуеверных сил

Стал души наместник?

Зацепился, повезло,

Счастье по кредиту,

Неосмысленное зло

Гладит дольче виту.

Рай земной короткий миг

Долгого обмана,

Первый и последний крик

Человекомана.

Убеди себя, живи

Будто понарошку,

Сможешь, время не гневи,

Его дали крошку

Одному… и адский счет

Как песок струится,

И зачем летишь вперед,

Глупенькая птица.

На сон грядущий

Будь выше, когда брошен,

Смелее, когда пал,

Быстрей, если изношен,

Живей, если устал.

Будь слабым, если небо

Окажется в руках,

А если ты там не был,

Не ройся в облаках.

Будь прежним, если губят,

Терпимым, если ад,

Свободным, если любят,

Неслышным, если в ряд.

Будь добрым, если отнят,

Будь верным, если бит,

Ушедшим, если понят,

Святым, если убит.

Правша

Иногда… лучше быть неправым,

Странно, но это так,

Опытом злым, корявым

Не ощущать мрак.

Не прокричать… глухо,

Голос не говорит,

Вроде бы два уха

Боком… А око зрит,

Зрит и молчит… прямо,

Прямо тебе в глаза,

Черная, черная яма

И верный знак… слеза.

Пропасть… слепому легче?

Жизнь, ты слепа людьми?

Скормленное увечье…

Жуткий урок уйми.

Страшно таишь время,

Даришь, чтобы брать,

Бьешь наповал в темя,

Как ты не любишь врать.

Зима. Январь

Январь-красавец… месяц без изъянов…

снега, мороз, святая белизна,

тяжелых облаков

и ледяных туманов

прощально-скорбная слепая новизна.

Раскинулся… творец и заклинатель

еще творимого, грядущего письма,

его допишет не судьба-писатель,

его прочтет пророчица сама

Пути… ведь он уже известен,

как ясен и понятен путь зимы,

круговорот природы мерой честен,

и кажется, что месяцы немы.

Неговорливы и благообразны,

не откровенны, но обречены,

натурою своей привычно-праздны,

рутиною пустой облечены.

Им незнакома жалость, лишня скромность,

понятен мир бессмысленных затей,

и холод января не вероломность,

и жар июльский для смешных детей.

Коварство бытия и жребий всесезонья

утешат, может быть, надежды и сердца,

но зим не первых, явно иль спросонья,

не разглядеть размытого лица.

Снежный паж

Ну что, Перо! Молчат Перро?

Строчат пустые вирши,

Про замеревшее зеро, небесную канцеляро

Преснежной бригадирши.

Красотам несть… по сотам сесть

Квартирного скрижала,

Поэту лесть — как сеньке честь,

Февральский обожала.

Купись… ведь снег из бел и (л) нег,

Божествен. На, картина,

Хоть сказке век и из-под век

Погодная рутина.

Воскресенье

В ночь под Рождество

Звезды засияли,

Чудо-божество

Ясли увидали,

В мир явился Бог,

Истины учитель,

Преданный пророк,

Проданный родитель.

Он воскрес, восстал

Из земного праха

И иконой стал,

Образом без страха,

Он оставил чад

Только не молитвой,

Он Отец и Брат

Пред духовной битвой,

Нет пророка там,

Где душа убита,

И к святым перстам

Прикоснулась бита,

Но живому Путь,

Вечному Спасенье,

Возлюби и Будь,

Это Воскресенье.

………………

Не делай из меня икону,

Я не цветная деревяшка,

Полуневедомому стону

Бездарная замена плашка.

Я человек, я откровенен,

Я не поклонный образок,

Нечеловечески разменен

На поучительный урок.

Я Жизнь, я Свет, я Воскресенье,

Я Слово страждущей души,

Не пред — и на — мое значенье,

Столпы не камнем хороши.

Я прожил, жил, я не прошел

Непостижимые дороги,

Я не искал и не нашел

Того, что вам не дали боги.

Но я любил и призывал

Упавших и обремененных,

Отчаявшихся, кто устал,

Обиженных и обделенных.

Старая песня

Эх, дороженька-дорога,

Безвозвратные пути,

Расставанья у порога,

А надежду не найти.

А года летят, как птицы,

И приметишь не вернуть,

Сколько ниточке ни виться,

А судьбу не обмануть.

И любовь… и есть, и нету,

Отшумела, отцвела,

Бродит с кем по белу свету,

С кем судьбу свою свела.

Не задержится, я знаю,

Непоседой снова в путь,

По высокому по краю,

Попрощайся, позабудь.

Храбрец

Не опускаешь руки? Вряд ли значит,

Что ты еще силен и деловит,

Просто судьба пугливым зайцем скачет

И терном путь еще не до конца увит.

Храбришься почему, надеешься, мечтаешь,

Да, просто позволительна стезя,

И в шорах, как и прежде, пребываешь,

И думаешь, что можно; ан, нельзя!

Печалька кажется легко преодолимой,

И даже, может быть, по силам бег,

Но где той купины неопалимой

Свет оживающий, что видел человек.

Где поворот, который открывает

И веру и надежду и сердца,

Но дух, как картами, безумцами играет,

Колоду дней тасуя без конца.

Себя трудами не обременяя

И даже, может, не желая людям зла,

Ой, не напрасно, слабость обвиняя,

Он держит их за отпущения козла.

Зима. Февраль

Эффектным днем дивит зима,

Бездушно убеждает,

Мороз не сон, она сама

Желаньям угождает.

Своей пронзительной красой

Засеребрила дали

И северянкою босой

Спешит, куда не звали.

На ложе преданных полей

Легла неумолимо,

Наложницей у королей

Набеленная прима.

Обман блистательной игры

Снегами козыряет,

И жаркий луч немой поры

Слепит и обжигает.

Но стыл короткий поцелуй

Предубежденной страсти,

И шепот бессловесных струй

Фальшивые напасти.

Напрасно истину и ложь

Лукавить воедино,

Февраль коварен, но хорош,

Из Каев, в сердце льдина.

Разговор с Пушкиным

Ах, Александр Сергеич,

Повеса, мыслитель, поэт,

Без вас как без рук… мелочь?

Иль измельчал свет,

Или вас поумнее,

Жизнь ведь она одна,

Смерть на миру краснее,

Но не красней вина,

Сладкого, дорогого,

Чашу судьбы испить?

Века поэт другого,

Или писать значит жить?

Муза продаж… с оглядкой,

И эшафотом стол,

Если душой не всмятку,

Рифмы король гол.

Строк бесполезных чудо,

Купол как без креста,

Златом богаты руды,

Но что душа без Христа.

Ваши любовь и слово

Строф на века печать,

Homo оно не ново,

Поэтом не томом стать.

Жечь, говорите, глаголом,

Про — и пребудет рок,

Писанным чтоб уколом

Очеловечить смог.

Отравленным любовью

Ни выжить ни вздохнуть,

Перебродившей кровью

Болезнь не обмануть.

Прививкой злого чувства

Душой деревенеть,

Продажным от искусства

Надежды не согреть.

На жалость? Доля слабых,

Изломанный удел,

Уверенность бывалых,

Кто слопал, тот и смел.

Разорванные нити

Разорванных сердец,

Вам трудно? Повторите,

Или один венец

Души испепеленной,

Восставшей из могил,

Безумьем опаленной,

Оставшейся без сил.

Зачем ей оживленье

На вырытых костях

И новое забвенье

На выжженных частях.

Беспамятства потуги

Или дурной процесс

Лощения подруги,

Которой бес не бес.

А может, и расплата

За выводок ума,

И белая палата

Лишь временность дерьма

Породы человечьей,

Живучей и гнилой,

Поклонницы увечий,

Продажною и злой…

Истоптанному жизни

Обратно не вернуть,

С ним вечный призрак тризны,

С ним попранного путь.

Золушка

Как надоели перепевы,

Повторы-вторы и банал,

Где золушкиной королевы

Блестящий и волшебный бал!

Где туфелек хрустальный почерк,

Где принца верная любовь

И сказочно-прекрасных ночек

Туманно-вздернутая бровь.

Как далеки от мира пира

И заготовки и тусня,

Речей дежурных злая лира

И человечечья мясня.

Привычкой будней плесневея

Футлярит душу удалец,

Как будто жизнь его новее

Деревенеющих колец,

Как будто бы юна надежда,

Так шаловлива озорна

И снов коварная одежда

Коварным будням не верна.

Но повторяются желанья,

Так повелось и поделом,

И дней урочные посланья

Как крест за вымершим селом.

Последняя ночь

Было время писал я размером,

Подходящим для избранной формы,

И придуманным знаньям и верам

Был почтив, как незыблемым нормам.

Но, как зренье, расплылись фигуры,

Стали четкими не очертанья,

И былые простые микстуры

Уж не лечат ни дух ни дыханье.

Говорит мне усталое тело

Нездоровью душа подчинится

Обреченно и очень несмело

Будет птицею запертой биться.

А потом… упорхнет и не станет

Сожалеть о покинутой клетке,

Ведь ничто ее больше не ранит,

Одинокую душу на ветке.

Улетевшей навеки оттуда,

Где был мрак, рассыпающий тленье,

Где мучительное просветленье

Лицезрели Святой и Иуда.

По душам

Я бы сказал много

Сердцу помочь чтобы,

Но то ли ум недотрога,

То ли слова сдобы…

Мягкие, ватные… льются

Вместо нагих формул,

Словно щенки, трутся,

Не у волчиц Ромул.

Долгое… слишком быстро,

Старое… мохом ново,

Временная канистра

Тело… без душ снова.

Или душа горе,

Или душа радость,

То с целым миром в ссоре,

То сорванец-шалость.

Ты почему любишь,

Ты по чему плачешь,

То вдруг с плеча рубишь,

То вдруг глаза прячешь.

Изредка… в лица смотришь,

Верного отраженье,

А чепуху порешь

Так у слепых сраженье.

По лбу костыль словесный,

Чувства волнуешь звуком,

А разговор пресный,

Сердце лишь рвешь стуком.

Тихо… прижмись болью

К тысячам… шепот строчный…

Может быть, этой ролью

Будет суфлер точный.

Слова блуд

Стонет ветер, плачет ветка,

Хнычет кадровый поэт,

Слово пусто или метко,

Но у слова тела нет.

И какое слову дело,

Что бумага посинела,

Что размазана душа

Мимоходом, не спеша.

Или грязевым потоком

И полубезумным оком

Время покатилось вспять,

Или замерло опять.

Зреет умная водица,

Чтобы вновь водой излиться,

Или глупая… не суть,

Все равно… по это грудь.

По несчастью и по ссоре

В бесполезном разговоре,

По отчаянье и злобе,

Как приговоренный в робе,

По прощанью и судьбе,

Все задаром, все тебе.

Слово-мошка, слово-птица,

Ну чего тебе не спится,

Ты томишься, клети рвешь,

А потом навзрыд ревешь,

Вот же золото молчанье,

Душ усталых врачеванье,

Ты же в человеке вошь,

Что ни слово тут же ложь,

Сеть, отходы, паутина,

Звучный блуд, сырьевтор, тина,

Обессмысленная рвота

Для чего — и для кого-то.

Но бывает иногда

Что-то вроде нет и да,

Приснопамятные звуки,

Когда помнят даже руки,

Когда памятных с десяток

В сердце будет очепяток,

Иль удачная строка

Вдруг переживет века,

Рифмой станет поговорка

(Значит, душ полезна порка),

И перенесенный вред

Беды выведет на свет,

Слово станет вдруг полезным

И с коллегами любезным,

Незамылено, учтиво,

Слово-то не грязь, а диво!

Ах и мат

Разберу слова, те, что пыль вещей,

Что полны старья, прижитых клещей,

Те, что на слуху, чей трапезен вид,

Чей обмылка смысл бедной рифмой квит.

Ве-На-Лю-, Душа, Сердце, Слезы, Боль,

Вре-года, Беда, Расставанье, Роль,

Пустота, Мечта, Ожиданье, Свет,

И etc… стихотворный бред.

Что не спишь, хирург поэтичных драм,

Костоломных фраз… по язычью бам!

Режем мягкий слог, рубим чистый звук,

Давим строчный сок из словарных мук.

Ходит солнце то ж, новизной старя,

Подтверждая лишь… возвращенье зря,

Ни к чему щеки надувательств пыл

Раз Пегас строфой, словно волк, завыл.

Потерял мозги среди рифм-копыт

И кнутом-строкой поэтично бит,

Гармонично вздыб лен печатно не,

О весне, о сне… и уж на коне…

Лил лазурный свет неземной закат,

Вдоль морской волны разливался мат,

Проза жизни, что ж, а чудак пиит

Он старьем словес что-то говорит,

Ему ночь нежна, ему ночь нужна,

Ну, естественно, для стихов (рожна),

Он гармонь — ии Один-менестрель,

Все в свирель свою дует ту же трель,

Говорит слова, что, как мир, стары,

Его чудный пир золотой поры,

Его тихий глас пусть себе под нос,

Ну конечно, из глас — и со — (н) ных рос.

Я пас

Я сегодня прожил один день,

А точнее, постарел на сутки,

Звездно-мировая динь-ди-лень,

Думаю, оценит зрелость шутки.

Я не про букашку и не тлю,

Человек иная животина,

Говорить он может «Я люблю»,

Если нет — наверное, скотина.

А еще он может горевать

Одиноко или даже вместе,

Колыбельную влюбленно напевать

И тонуть в любимой раз по двести.

Невозможно близкий аромат

Глаз бездонных в небо синих-синих,

Бриллианты в тысячи карат

Жалкий свет тех несравнимых линий.

Любит человек… и что же час,

Много это, много или мало,

Умник пусть, пусть… говорить я пас,

Что любовь на день старее стала.

Без боя

«Выпусти время из клети часов…»

Неля Семиречкина

Жить малословом… не пресно?

Весен страницы читать,

Кыш! Пересиженных кресел

Тюрны ног ме — не считать

Лодией… лесен (ок!) высь си

Них цвет — манящий (вит) ок,

Лист обрываемых чисел

Сорок сорок (off) порог.

Мера календ Колумб (а) рий

Нежных шептань (ем рис) ниц,

Время кал (if?) час на; — барий

Герб vidi из (не) мых лиц.

Срок и… отпущен, не нужен,

Тюрь — будни мой цифер-блат,

Взгляд ami пере — ход гружен

До сов (падений) и над

Жаворон — ка sting раз-veto?

Вспых (нет?) спал! охами глаз,

Это не (д) лица при… мета

С (ложных) не — брошенных фраз.

Весна

Мне надо тебя, если голос дрожит,

И руки повисли несмело,

И кровь в жилах бешеным током бежит,

А тело одеревенело?

Мне нужно тобою весенней мечтать,

Латая судьбы половинки,

И хоть на мгновение рыцарем стать,

Спасая надежды росинки?

Бередить былое, предчувствовать сны,

Предсказывать прежние беды,

И той же дежурной, но новой весны

Принять роковые победы,

Печалиться снова и счастьем играть

Безумно, беспечно, наотмашь,

Тревожному сердцу отважно соврать,

Что я ему больше не сторож.

Взлететь до сияющих вечных высот,

Светиться от ангельских песен,

И мир пережитых, но ложных красот

Оставить, он жалок и пресен…

…Красавица, спишь? Дымкой легкого сна

Запеленуты негой ресницы,

Ты и есть низошедшая с неба весна,

Что волнами дремотой струится,

Этот свет некасаемый теплой руки

Обнимает серебряный трепет,

И черты обнаженной телесной реки

Овевает божественный лепет.

Ты слетела с небес и твое божество

Несравнимо и необратимо,

Будет ныне и присно твое рождество

Без имен и без времени чтимо.

Рецензия

Я в вас немножечко влюблен. В слова.

Наверное, не удивлен. Права

Душа… она ведь яд. И йод,

Калечит-лечит. Вот.

Она и врач, и грач. Тьмы.

Забавно, все же… кто, мы?

Тонуть в душе… хлебать. Волн

Лазурных, чистых. Злых. Полн.

Я знаю цену слов. Ложь.

Как любят ими! И… нож.

Цветочки, почки… где миг,

Он будет зря, зря. Крик.

Смешно, хотелки. Дней. Сон.

Душою правишь ты? Он?

Любить, беречь… кто против. Но

Под райскими, под облаками. Дно.

Нажил и чувств, шагов. Мер.

И вдруг лишился всех. Вер.

Прощанье, встреча… что, обман,

Куда приперся, а куда зван.

Все тлен. И время. И дела. Что ж,

Подумалось, цена не всем. Грош.

Прогноз погодой

1.

На что похожи вёсны, зимы,

Собой суровы и ранимы,

Дождливы, долги, холодны,

А ночью точно голодны.

А лето, осень… ну вот спросим,

Зачем с утра многоголосим,

В обед меняем вдруг наряд,

А вечер новый звукоряд!

Метеоролог! Помолчи,

Твои понятны мне причины,

Мне радости или кручины

Природные нужны ключи.

Зачем душа, как побирушка,

Стоит на паперти погод,

И без конца из года в год

Слюнявится все та же кружка,

В которой вылитый восторг

Или подачек жалкий торг.

Философ, слово! Ведь не ново

Влиянье нажитого крова,

Вот и погоду бы к лицу

(Известно, все ведь подлецу),

Конечно, есть иные сферы,

И в дождь, и в снег (как примешь меры?),

Или высокая душа

Нам выдаст радуг антраша.

…Но если вдруг остановиться,

Когда, казалось бы, идешь,

Когда, казалось, что-то ждешь,

И время года мчится, мчится,

А посмотри ему в глаза

Оно и ластится и злится,

Как юноша или девица,

Но мертвы эти образа,

Одушевленные всечасно

Привычкой вечной и опасной,

В которых безыскусный свет

И сонм поклонов бит и спет.

Прощай, снежок

Опять ожил. Змеей белесой

Пополз, беззвучьем ледяным,

Сугробной и усталой мессой

С характером полудурным.

А был каков! Снегообразен,

Искрил снежинками рассвет,

Чудесен, мягок, непролазен,

Души покой и сердца плед.

Сезонов (с) нежная наука,

То холод в радость, то печаль,

Неуползающая злюка,

Пригрелась? Ну так тай, не жаль.

Тело и Душа

Сильна печаль, бывает хуже,

Бывает горе и беда,

Душа на дне отхожей лужи,

М-да.

Бывает, что ее забрали,

Когда бессилием слеза,

Насиловали и истязали,

За?

Кому-то тело на полдела,

Пропащий свет,

Порода чувства поимела,

Нет?

Двойник при встречах мил и страшен,

Зачем пришел,

Воспоминаниями крашен,

Пол.

Отбросить брошенное, мило,

Жевать живьем,

Любви обгрызенное рыло

Жрем.

Кровоточащее на лицах

Печенье лет,

Отсутствие на убийцах

Мет.

Какому утешенью…

Напрасным быть,

Каким богам молиться, а каким

Ныть.

Усталость, стылость, алость

Рук,

И человечинкою… хоть бы малость

Мук.

Тихий день

Мы все плывем в одном дерьме,

Кто по теченью, а кто против,

Блуждаем по свету во тьме

И во дворцах, и в жалкой соте.

Приобретенного угар

Судьбы тщеславит подаянье,

Кто молод вот уже и стар,

И время скажет: «До свиданья».

Какая мысль родится в час,

Когда останется немного,

И громоподобный глас

Поставит стойкой перед Богом.

Какие жалкие слова

Произнесем или помыслим,

Когда одна лишь жизнь права,

Которой мы годами висли.

Как «оправдаться перед Ним»,

Когда изжито покаянье,

Кого ославим, укорим,

Явив бессильное старанье.

А может… будет тихий день

Всенеизбежного ухода,

И Ангелов святая тень,

И Мир Заката и Восхода.

Спас

Нещадна человеческая пропасть,

В ней веры нет, но нет в ней и любви,

И в этом ни открытие ни новость,

Что Спаса нет без Спаса на Крови.

Что сердца нет, где бьется кулачками

Духовный тлен о вывешенный крест,

И совесть полумертвыми клочками

Цепляет неумолчный благовест.

Предательство немого поцелуя

Не осквернит открытого лица,

В нем подвиг мук… и рядом страх холуя,

Не разглядевшего тернового венца.

Между строк

Не всякий дорог для меня читатель

Под номером и рейтингом иным,

Я не его душевный почитатель,

И мы друг друга, в общем, не виним.

Но есть одна бесценная минута,

Когда ты знаешь, что не одинок,

Что слово твое дорого кому-то,

И сердце рядом… где-то между строк.

Живое оконце

Вашу душу

Сердцем слушать,

Голос… птицею вешнею,

Тайною слов и молитв… не порушить

Колос… хрупкость нездешнюю.

Качается… мается, кается,

Не в чем… открытая солнцу

Жизнь! Поднимись, колосок,

К свету… живое оконце,

Веры живительный сок.

Гнется… льется слезами

Дождик… зернышки чистые-чистые

Перед глазами,

Золота капли лучистые.

Черный квадрат

Абстрактной формы рудимент

Предмет иного круга,

Закономерный элемент

Природы и досуга,

Конечный взгляд, последний ряд,

Бесцветный яд, свят, свят, свят, свят,

Не друг и не подруга.

Тяжелой мощью боковин

Ломает мощи, исполин,

Застывшей черной лавой

Вливает образ, правый.

Необъясним, им, им,

Не оп! Я с ним, с ним, с ним!

Формальная страница

Искусственного блица,

Живое на доске

Заявлено явиться,

Заполнивший феномен

И зрелище, и nomen,

Отсутствующий прок

На непотребный срок.

Ты сдерни занавес, увидишь,

Рисунок тонкого шитья,

Арабском, русском, хинди, идиш

Любвеобильного витья,

Изящнейшего оборота

Кистей великих и немых,

Их высочайшего излета

Движений ангельски-простых,

Душа плакучей маской стынет,

Стекая ликами-формат,

Ненужное с картины вынет

Жизнь, исповедуя квадрат,

Подрубит угол счетом пятый,

Разгладит линии надежд

И вывесит квадрат распятый

На суд собравшихся невежд.

Журчат ручьи…

Что должно, то и будет,

Растопятся снега,

Весною не осудят

Пустые берега.

Серийная природа

В сеченье золотом,

У кесарева рода

Ее не первый том.

Как грека в ту же реку

Захочешь не войдешь,

Вопрос от века к веку,

Ты ждешь или живешь.

Не существует завтра

Забот календаря,

Весеннего театра

Чудачества не зря.

Ручей, опять сначала?

Я знаю голос твой,

Ведь трель твоя венчала

И песнь, и жалкий вой.

Нет прошлого у ночи,

Нет будущего дня,

И тени все короче

У сильного огня.

Кто светит, тот и греет,

Кто видит, тот не спит,

Пусть слово серебреет,

Но молча говорит.

Ни опытом, ни духом

Не избежать пути,

Так ведь душа, по слухам,

Как перышко… Лети!

Горе не беда

«Cause the words are dead…»

Agnes Obel

Не плачь по мне, не надо,

Не нужно никому,

Плодящегося стада

Достаточно в дому

Мильонном, человечьем…

Ошкуренный поток,

Привычней литься вечным,

А в малом есть ли прок?

Посмертные аборты

Оборванной души,

Проросшая в аорты

Отлюбленной тиши.

Не плачь по мне, не нужно,

Не нежность мертвых слов

Вливается натужно

В мой одинокий кров.

Не плач ночных мистерий,

Безумства и молитв,

Проклятий и безверий

И проигранных битв.

Не плачь над мертвой строчкой,

В ней прежней жизни нет,

За предпоследней точкой

Заледенелый след.

Слова мертвы, в них только

Безвременья вода,

Любви умершей долька,

Да горе не беда.

Соня

Все называть своими именами,

Пытаться, ошибаться, не таить,

Оракулов магическими снами

Запутанную явь переводить.

В пучину погружаться откровений,

Когда вокруг всезнаний пелена,

И исповедь душевных песнопений

Соблазном красит липкая слюна.

Быть снегом талым, не жалеть потери

Покрова зимнего, скрывавшим наготу

Продрогших дней, явившимися Пери,

Целующими солнце на лету.

Сердечный миг… как он сегодня труден

Метаниями «умного» ума,

Который и практичен и зануден,

Почти порой как зимушка-зима.

Как без тебя, Весна… ты без печали учишь

Уроком бесконечным и простым,

Гоняя в поднебесье злые тучи

И наводя бесснежные мосты

Своей любви… её бывает мало,

Как мало слов, чтобы сказать «люблю»,

Как мало глаз твоих, Весна, ты не устала

Так долго спать… скажи-ка: Я… Не… Сплю.

Речка

«…поле гармошкой»

Неля Семиречкина

Издалека река невелика,

Но в ней века облака,

В ней купола и Русь,

Она купала грусть,

В ней не ля, не си

Песни русских синь,

Она и звук и речь,

И берегами плеч

И никла и текла,

И за собой влекла,

Полна водой-бедой

Волнами; чередой

Ее печалей след,

Ее подлунный свет,

Река течет-парит,

Над ней звезда горит,

Как и у всех, одна,

И только ей видна.

Ловец

По краю слов, по кромочке понятий

Бреду я крадучись, боясь спугнуть ловца,

Которому я точно неприятен

И он мне шлет опасного гонца:

Сомненье-мненье червь самообмана,

Затем второго, злую падаль лжи,

И наконец, из бледного тумана

Я вижу опыта коварные ножи.

Я знаю их… предательство знакомо,

Как зев невыносимой темноты,

Но оселки былого бурелома

Пусть не числом богаты, но просты.

Они опора дней, как нитка Ариадны,

Надежда, Вера, Истина, Любовь,

Столпы Души, Велики и Наглядны,

К ним припадал и припадаю вновь.

Двое

От обыденности как бы день нести,

От омыленности будет лень в чести,

В части масть ложись,

В пасти лазь, кажись,

Головою лов голевое слов.

Говорение как варение,

Вар и прение пени трения,

Молча обжиг печь,

Волчьей кожей с плеч,

Речь.

Положа ножи руку на сердце,

Пола ржа межи мукой маслятся,

В уголок платок,

И садок мазок,

Перемелется душ земелица.

В пол-лица.

Сугроб

Был сугроб плечист и важен,

Хоть немножечко обгажен,

Все равно, казалось, он

Царь снегов, но без корон.

Но как только потеплело,

Их величество взопрело,

Завалилось, потекло,

Потому что припекло.

Рядом был, а стал вдруг прошлым,

Белым, грязным, чистым, пошлым,

Разным, разным был сугроб,

И король, и туз, и сноб,

В общем, он не сохранился,

Жару дали, он и слился.

Птица. Часть я

Мне не спится… это лица

Перемалываньем слов,

Мне дивиться? Это птица

Будет виться среди снов.

Птица мчится мной напиться,

Поклевать и вырывать,

Дробный посвист будет длиться,

Литься, биться, завывать.

Взмах крылами ближе, ближе,

Вот уже и птичий крик,

Вот уже кружится ниже

Страшный полуночный миг.

Мельк непрошенного гостя

Черным ангелом блеснул,

На невиданном погосте…

Впились когти… я уснул.

Строк вуду. Стих отворяющие

Оглавление

* * *

Оглавление

* * *

Смотрите также