Путешествие длиною в Жизнь. Записки туриста

Андрей Сазонов (2024)

Андрей Викторович Сазонов — инженер-радиолектронщик по образованию. Однажды, в студенческие годы сходив в поход, он понимает, что в мире ещё бесчисленное количество непройденных дорог, и посвящает этому всю свою Жизнь. Может быть и о себе вы прочитаете на страницах этой книги…

Глава 9. ПЕРВЫЕ ГОРНЫЕ ПОХОДЫ

Конечно, в отношениях с ребятами всё осталось по-прежнему хорошо, хотя где-то в глубине души у меня осталась обида, но больше на себя.

Мы также весело отметили 8 марта, также тренировались. И в какой-то момент один из более старших туристов, Гриша, стал набирать группу на Западный Кавказ, горный поход 1-й категории сложности. Но никого из ребят, до этого ходивший со мной в этой группе не было. Они шли в походы 2-й категории сложности.

Для горного похода мой станковый рюкзак не годился (это по советам ребят) — металлическая рама будет мешать. Я пока не понимал, почему, но заранее, ещё в феврале 1979, купил в Москве рюкзак системы Абалакова, большой, вместительный и немного легче, чем станковый.

Надо было учиться укладывать этот новый рюкзак. Ещё надо было сшить «фонарики» — специальные бахилы на ботинки, такие, чтобы подошва была открыта. По сути, это был цилиндр из ткани, с резинками вверху и внизу, и снизу тоже резинка, одеваемая на подошву ботинок, чтобы эти бахилы не задирались наверх. Некоторые ещё и пришивали крючок, который цеплялся за шнурок ботинка — чтобы тоже не задирались и прикрывали щель между ботинком и штанами, в первую очередь сверху, для предотвращения попадания снега в ботинок сверху, при вынимании ног из глубокого снега.

Конечно, можно было использовать штаны с резинкой внизу, это делали, но при глубоком снеге штаны задираются, и снег попадает внутрь. И при движении ноги вверх снег попадает внутрь ботинка. Также мы использовали эти бахилы-«фонарики» в походе по горам на лыжах, где нужна ещё и подошва — то снег, то камни внизу, надо было часто менять способ движения — то лыжи, то пешком.

Группа должна была быть готова в начале апреля 1979 года, чтобы успеть заявиться в МКК и успеть приобрести билеты в город Минеральные воды на Северном Кавказе. Для курортов Кавказских Минеральных Вод, воротами которых являются Минеральные Воды, сезон отдыха уже начался и билеты было достать уже сложно, потому что ещё очень много туристических групп ходят в горы через Минеральные Воды.

В дальнейшем это стал мой самый популярный маршрут — это были ворота на Кавказ, хоть на Северный, хоть в Сочи.

В общем, нам рассказывали, как проходили походы на Кавказе в начале мая — внизу тепло, почти лето, а чем выше, тем холоднее, и на уровне последних посёлков в горах уже только начало марта по погоде и ощущениям. А ещё выше — в предгорных долинах лежал снег, а выше — границы леса — уже зима, очень много снега, который часто сходит вниз лавинами. Днём тепло, ночью мороз, идти приходится по пояс в снегу.

Выше границы леса, а это половина пути до наших перевалов, пищу готовить не на чем, дров нет — и нам пришлось взять и тёплые вещи, и бензиновые примусы типа «Шмель», или поменьше, типа «Пчёлка» — без насоса, с саморазогревом. Они часто ломались, поэтому приходилось брать по 2, а то и по 3 примуса — для надёжности. А ещё бензин — по литру на каждые два приёма пищи, всего 6-8 литров на группу.

Добавочное снаряжение для страховки — верёвки, карабины, «кошки», страховочные системы, ледобуры, ледорубы для походов сложнее, а для нашего — альпенштоки — т.е. просто палки, заострённые внизу. Кроме палок, ничего у нас на всех не было — в массовой продаже ничего не было. Снаряжение доставали в очень

ограниченном количестве в альпинистских лагерях. То, что имелось в нашем клубе, хватало лишь на пару групп для сложных походов. Но в походы 1-й категории сложности ходили много групп.

Электричка Синельниково уходила из Запорожья рано утром, в 6 утра. Автобусы ещё не ходили, и обычно, я шёл с довольно тяжёлым рюкзаком пешком, минут 30, и рассматривал это как тренировку. Да так и было — плечи и спина готовились нести груз в течение недели, а бег на 3-8 км на наших тренировках помогал нести этот рюкзак вверх, в условиях горного воздуха, где уже с 2000 метров наблюдается скрытое кислородное голодание, а на 3000 метрах уже начинается открытая гипоксия. Наши перевалы были выше.

В 5.30 утра на вокзале собралась наша группа. Гриша Тырса — руководитель. Невысокий худой студент 4-го курса, с худым невесёлым лицом — улыбался он очень редко, казался постоянно чем-то озабоченным. Володя Куркин — из нашей учебной группы, весёлый парень среднего роста, с курчавыми волосами, сильный, выносливый и неразговорчивый. Лида Куценко с третьего курса и Лена Бордукова с первого курса. Лида темноволосая, невысокая, спокойная, а Лена полноватая, смешливая, не могла усидеть спокойно даже 5 минут, всё время двигалась, и очень выносливая.

Гриша бегло просмотрел всё, чтобы ничего важного не оставили, и мы сели в поезд. Полтора часа езды и выход на станцию Синельниково-1, а наш поезд идёт от Синельниково-2, т.е. нам надо перебраться туда с большой массой груза. Хорошо, что автобусы уже ходили, и можно довольно быстро переехать на Синельниково-2. Поезд приходил по расписанию, в 11 часов и повёз нас на Кавказ. Это мы так мечтали.

Но наши мечты были грубо нарушены реальностью. В этот раз вообще не было билетов на поезд «Днепропетровск — Кисловодск». А он на станции Синельниково один. Поэтому мы решили ехать до станции Лозовая, через которую идут на Кавказ все поезда — 8 — 9 поездов. К вечеру мы приехали на станцию, мы с Гришей побежали в кассы занять очередь. Увы, у касс стояла огромная толпа, человек в 200, все хотели ехать и все почему-то на Кавказ. Конечно, сразу было видно, что это были туристы… и мы встали в эту очередь.

Наступила ночь, мы стояли около касс — около 10 человек, по 1 от группы, фильтруя пассажиров — кто в любую другую сторону — пожалуйста, проходите, берите билеты, а кто в Минводы — только после нас!

Часа через два менялись — я на Гришу, Гриша — ещё на одного парня из нашей группы. Остальные ребята дремали, сидя где-то у стенки, а если повезёт, девочкам находили место на сиденьях, но это было так редко, что сидела только одна, и они тоже потом менялись…

Где-то часов в 8 утра произошло чудо — иначе это назвать нельзя. Кстати, такие «чудеса» на железной дороге бывают часто, я довольно часто участвовал в них, себе и своим группам на радость, особенно когда хоть как-то к этому готовишься. Но об этом далее, в своё время…

Внезапно по радио объявили прибытие поезда Москва — Тегеран, а в расписании на стене его нет! И идёт он через Минводы! И начинают продавать билеты!

Судя по количеству билетов, поезд был пустой! Откуда появился поезд — не знаю, но очень удачно. Билеты взяли все, кто стоял впереди меня, я свои 8 билетов, и стали брать те, кто стоял после меня. Один маленький минус — билеты были только купейные, на 2 рубля дороже, но это для нас уже была мелочь, главное — мы ехали!

И ещё сюрприз — мы сели в 10-й вагон, а он оказался хитрым — первые два и последние два купе были обычные, а средние 5 купе — с мягкими полками. Это не те мягкие кожаные сиденья, а настоящие диваны! И мы в этих купе! Вот оно, чудо железной дороги! Вот в таких купе я ещё не ездил (хотел написать, что и после не ездил, но нет, был ещё один такой случай, чудо, но всё, больше точно не было).

Вот так, простояв 15 часов на вокзале у касс, мы были вознаграждены очень комфортной поездкой. Жаль, короткой — следующим утром мы вышли в Минеральных водах. Нам надо в аэропорт — там находится автовокзал, откуда осуществляются рейсы автобусов по всему Северному Кавказу. Туристов почему-то стало меньше, и мы легко сели в комфортабельный «Икарус» и выехали в Карачаево-Черкесск, город у подножия гор.

В своей жизни я был на Кавказе, даже 2 года жил в Кисловодске, т.е. там, куда мы ехали, видел Эльбрус издалека, когда мы с дедом и братьями ходили в небольшие прогулки в горы в окрестностях Кисловодска. Но с волнением ждал встречи с другими, более сложными и красивыми горами.

Ребята сразу заснули, а я не спал, я хотел увидеть появление гор — думал, что они рядом. А автобус всё время ехал по равнине и никаких гор вокруг не было — была равнина. Лишь после того, как мы проехали город Черкесск, где-то на горизонте, я увидел розовые облака. Но проходило время, эти облака принимали какую-то определённую форму — и тут до меня дошло — это горы! Снежные вершины, которые постепенно поднимались над зелёным горизонтом. Это было очень красиво, но скоро белые вершины спрятались за зелёными хребтами предгорий, и уже до самого приезда в точку выхода, и дальше, мы их не видели.

В Карачаевске мы успели на последний автобус в Учкулан — туда ездят только ПАЗики, 30 мест, но мы смогли в него сесть, с нашими большими рюкзаками и вечером уже выходили на маршрут.

По сравнению с Минеральными Водами, было значительно холоднее, но мы решили не одеваться, а немного пройти и делать ночёвку — скоро станет темно.

Первая ночь оказалась холодной, а мы ещё не дошли до основных гор. Идти пришлось долго — мы шли по дороге, по узкому ущелью реки Махар — видно было всего где-то по полкилометра вверх и вниз по ущелью. Остальное загораживали склоны справа и слева.

Обернувшись назад, видим вершины тех гор, которые мы прошли ранее, но только уже ниже нас — мы набирали высоту, даже не замечая этого, просто шли. Пока это

Было не сложно.

Лишь к вечеру, пройдя 22 км, мы вышли на большую поляну — это была так называемая база отдыха «Махар». Базой отдыха она была летом, а сейчас здесь не было ничего, кроме огромной зелёной поляны, больших сосен и голубой реки.

Следующий день — тренировочный радиальный выход к перевалу Нахар (1А, 3300м), ведущий через Главный Кавказский хребет в Грузию. Мы смогли дойти только до последней ступени на пути к перевалу — дороги нет, и если на поляне Махар снега не было, то здесь не было уже ничего, кроме снега и камней. А впереди открылся великолепный вид на пик Главного Кавказского хребта — Махар — острый чёрный треугольник на белом фоне, и другие вершины. Мы потренировались ходить по снегу, сделали себе альпенштоки (применяемая при восхождении на горы палка длиной около 1,5 — 2 метров, имеющая острый стальной или деревянный наконечник, называемый «штычок», и иногда снабжённая темляком…), покатались на снегу. Погода позволяла — светило яркое солнце, было тепло, но пришлось уже одевать тёмные очки — снег слепил, а у меня были тёмные накладки на очки — в лесу я их снимал.

Тропа в ущелье реки Джалпаккол начиналась прямо с поляны Махар. Надо сказать, в горах рельеф такой — узкая длинная долина, почти до главного хребта, по бокам к ней подходят боковые долины, так называемые «висячие» — т.е. подъём к ним идёт по очень крутому склону. После набора высоты 500-700 метров мы выходим к широкому открытому пространству, оттуда можно выйти к боковым перевалам в соседние долины, или пройдя ещё 2-3 ступени (подъёмы на 100-300 метров) прямо, выйти к перевалам Главного хребта.

Вот мы шли в боковую долину Джалпаккол по густому еловому лесу, узкой тропе, идущей серпантином (т.е. справа налево метров 200-300, затем поворот на 1800 и снова вверх, до следующего поворота на 1800, но уже метров на 50 выше. И так до

выхода в долину, где тропа снова идёт с небольшим подъёмом по нижней части долины — до следующей ступеньки. На этом подъёме я стал считать — при подъёме по тропе крутизной 20-300 100 метров мы набирали за 5 минут, но 1000 метров высоты набирали за день… как так получается? Не знаю, но арифметика такая. К вечеру мы подошли к началу подъёма, к перевалу Южный Джалпаккол.

Сам перевал не виден, его скрывают крутые снежные склоны, через которые нам надо идти.

Найдя площадку, свободную от снега, ставим наши палатки у огромного камня — именно у камня снег протаял на 2-3 метра. Леса давно нет, мы выше границы леса, готовим еду на примусах. Поели — и сразу ложиться спать — подъём в 2 часа ночи, выход в 4 утра — ночью снег замерзает и идти гораздо легче, а днём вместо снега — каша, куда проваливаешься до пояса, и идти вверх практически невозможно.

Вышли точно в 4 часа утра. Темно, на тёмном небе море звёзд — никогда мы не видели в городе столько. И чёрная пила зубцов гор на границе звёзд и темноты в ущельях. Честно говоря, полной темноты не было — небо было слегка синее, снег белый и было видно всё — чтобы разогреть примус, сделать чай, выпить его, а параллельно собирать рюкзаки, складывать палатки, а проверять, не осталось ли чего, уже с фонариками.

В воздухе мороз, мы вышли на снег — он твёрдый, действительно появилась твёрдая корка — фирн, и эта корка выдерживала наш вес! Мы шли, как по шершавой доске, наклонённой под углом 25-400, прямо вверх. Впереди были три ступени — где-то по 200 метров высотой каждая. Вроде бы не очень высоко, но здесь, на высоте более 2800 метров, уже чувствовалась недостача кислорода — после каждых 40-50 шагов приходилось останавливаться, глубоко дышать, затем снова идти. Да и темп движения был уже не тот, что внизу — гораздо медленнее, и медленнее всех шли девочки — они реже ходили на тренировки, меньше бегали и теперь это сказалось. Да и вся группа была слабее нашей прежней — не было ещё той выносливости, которая формируется после трёх походов. Но общая выносливость — это для всех норма, а вот девочек пришлось разгрузить — у них мы забрали по 2 кг продуктов. Пошли они также медленно, но теперь перестали отставать перед привалами.

Привалы в горах делаются, в общем, по тому же графику — 50 минут ходьбы и 10 минут отдыха, но что, если негде остановиться — склон 35-400, под ногами твёрдый фирн, который ногами не пробить, да и опасно — улететь вниз можно легко, сняв рюкзак и потеряв равновесие. Или рюкзак улетит вниз — второй раз подняться уже не хватит времени. Поэтому привалы приходилось делать через более длительное время, когда мы проходили очередную ступеньку и выходили на более пологое место — иногда шли и по полтора часа.

Через час после нашего выхода из-за гор появилось необычно яркое солнце — без очков осталось всего 3 цвета: чёрный — скалы, белый ослепительно яркий снег и тёмно-синий — огромный купол неба, в центре, над нами, немного темнее.

Одели тёмные очки и пошли дальше — теперь можно было видеть на снегу неровности, ямы и складки местности. Горы были рядом, казалось, протяни руку — и дотянешься. Вот до этой вершины — а до неё 3-5 км. Наш склон

И наоборот, следующая ступенька была рядом, а до неё шли ещё полчаса. Дело в том, что нам ещё повезло — солнце осветило наш склон позже, чем остальные — мы шли по западной стороне перевала, до которой солнце ещё не добралось. А вот когда мы уже были на половине третьей ступени подъёма, солнце осветило нас — и уже через пять минут снег перестал нас держать, и мы стали проваливаться — сначала по колено, затем и по пояс. Девочкам было хорошо — они полегче, держались на поверхности, но не долго. Хорошо, что мы были недалеко от верха ступени — прилагая огромные усилия, мы почти доползли до верха, поднялись на него и увидели наш перевал — недалеко. Но, судя по тому, что там ещё оказались три ступени, около километра, и крутой взлёт к перевалу, почти отвес — мы смотрели прямо на него.

В таком положении, при таком снеге можно было бы пройти ещё вперёд — первый участник проваливался, в среднем, до середины бедра, но уж до перевала точно не дойти. Но тут мы увидели узкую полоску травы на краю крутого склона, обращённого к юго-западу — протаял кусок метра 3 шириной и 10 — длиной.

Гриша скомандовал:

— Всё, ночуем! — а на часах 10 утра.

Никаких протестов типа «а почему так рано» не было — все сильно устали. Шли же как в нормальный день, 6 часов, очень правильное решение, наверное, самое лучшее.

Правильность его мы оценили чуть позже, когда пытались выйти за камнями, лежащими чуть в стороне — проваливались по пояс, и дна не было, надо было плыть в снегу… А камни нужны были для крепления растяжек палаток — альпенштоков на все растяжки не хватало. Кое-как притащили штук шесть камней, поставили палатки тандемом — в одну линию, входами навстречу друг другу. По-другому они бы не поместились на этой площадке.

Чем же заниматься на этом клочке земли, похожем на необитаемый остров? А точнее, похожем на голую скалу, с которой уйти невозможно? Ооо, дел было много. Самое основное — отдыхать.

Но сначала приготовить обед. Это заняло час времени. Затем поесть, выпить чаю — ещё полчаса. Помыть посуду снегом. К тому времени наступил полдень и стало уже жарко.

Мы разделись, загорали, т.е. бегали в плавках, ныряли в снег, разложили все вещи для просушки — в основном на палатках, т.к. вся почва под нами стала мокрой. Наша площадка расширялась — снег стремительно, на глазах, таял по краям нашей площадки. Конечно, долго раздетыми мы ходить не могли — минут за 40 кожа наша сгорела бы, но даже за полчаса она покраснела. В этот момент самое время было поспать — в палатке тепло, даже жарко, можно погреться после холодной ночи, и мы все добросовестно два часа дрыхли.

Разбудил нас гром — натуральные раскаты. Неужели гроза?! Но солнце всё светило, на небе ни облачка. И тут мы увидели (звук ещё не доходил) — с противоположного склона падал снег, огромные массы снега летели вниз с вершины. И снова загремело. Это были лавины — во второй половине дня снег, скопившийся за зиму на хребтах, вершинах, перевалах, подтаивал и падал вниз, иногда на людей, оказавшихся в горах, и, конечно, же на туристов. Мы знали об этом, каждый год в стране кто-то погибал в лавинах. Для нас это была реальная опасность, но не в этом месте. Здесь, на краю обрыва, было безопасно, как в ложе театра. Мы стояли и смотрели на это страшное и прекрасное одновременно зрелище, которое подготовила для нас природа. Лучшего и более красивого места для такого зрелища было не найти!

Гремело почти до темноты, мы успели поужинать, приготовить завтрак (его оставалось только разогреть) и легли спать, как только за далёкие хребты гор зашло солнце. Вставать нам надо было снова в 2 часа ночи…

Разогревали еду и ели, не выходя из палаток, в тепле. Примусы стояли в тамбуре, т.е. между палатками. И рюкзаки собирали также — тесно конечно, но тепло. Те ребята, что несли палатки, собирались чуть позже, остальные ждали, потихоньку двигаясь к перевалу — его было хорошо видно с нашего места, и снег опять держал — это было прекрасно.

Довольно быстро мы преодолели эти три ступени подъёма и подошли к перевальному взлёту — крутому подъёму на перевал. На крутизне 45-500 лежал снег, видны были следы прошедших ранее групп. Но в этот момент на наш склон вышло солнце, и нам пришлось делать ступени, чтобы закрепить снег, который снова стал проваливаться под ногами.

Медленно, шаг за шагом, мы поднимались по ступенькам, опираясь на наши альпенштоки, держа их наготове, чтобы не поехать вниз. Но на этом подъёме мы прижимались к снегу, уменьшая вероятность срыва и никто никуда не сорвался — это было хоть несложно, но очень напряжённо.

У нас не было традиции, кто на перевал входит первый — но всё-таки сейчас первым на перевал вышел Гриша. Так мы шли, когда делали ступени, а за ним, постепенно, вся группа. На часах 8 утра. Места мало — хребет узкий, около 2-хметров шириной, и на этом пространстве (2х20 метров) разместилась вся наша группа. Делаем фотографии — группа на перевале, виды в одну и другую сторону. Оказалось, что подъёма было всего метров 100. Но вид в сторону спуска! Прямо из — под ног уходил снежный склон той же крутизны (45-500), но казалось, что это очень круто и прямо внизу мы видели островки леса, до него было всего километр — по вертикали. Зато виды были великолепные — весь Главный Кавказский хребет. В этом месте, конечно, т.е. километров на 50. Огромный белый Эльбрус, с этой стороны видна всего одна вершина — западная, море горных хребтов во все стороны — виды в горах всегда потрясают!

Написав записку о том, кто, когда и во сколько поднялся на перевал, с какой стороны зашли, куда группа идёт дальше. О состоянии погоды, состоянии здоровья участников группы. Это всё стандартные требования МКК, по этим запискам происходит отчёт о путешествии, или, в случае спасательных работ, облегчает поиск группы. Взяв записку другой группы, а по времени они прошли здесь три дня ранее, мы начали спуск.

Спуск — самое сложное в горном туризме, да и, наверное, везде, где есть спуск. И относиться к нему надо серьёзно — больше всего травм происходит именно на спуске. Люди расслабляются (ведь спуск — это легко), теряют бдительность, внимание — и всё, в лучшем случае просто падение. Но вот с какой высоты?!

Мы стояли на кромке хребта — вниз уходил крутой, около 450 снежный склон, только уходил он вниз на километр. Если сорвешься — то полетишь как раз на километр. Нет, на пути были и небольшие пологие участки, но небольшие.

Но у нас была самостраховка — альпенштоки. Мы один раз попробовали задержать себя палками, но на десятиметровом склоне это почти безопасно. А здесь нервы напряжены — вниз километр! И ещё рюкзак висит на спине.

Но вот рюкзак как раз помогает — спуск идёт прямо вниз, палку держишь остриём вниз и назад, чтобы, если упасть, то на спину — а там рюкзак, и равновесие ты не теряешь, не ложишься плашмя на склон, а значит, и не едешь. Помогало нам ещё и то, что спуск шёл по очень глубокому снегу — почти по пояс, ноги приходилось выдёргивать из снега — и снова проваливаться, только уже ниже.

Конец ознакомительного фрагмента.