Больной вопрос

Анна Дашевская (2024)

Москва XXII века — какая она? А если вокруг магический мир, в котором более или менее мирно сосуществуют компьютеры и амулеты, электронная почта и магические вестники, порталы и дирижабли? Самые тяжёлые болезни лечат целители-эльфы, самые крупные банки во всём мире, и в Царстве Русь в том числе, принадлежат гномам, а Хранителями библиотек вообще становятся непонятные существа… Частный детектив Алексей Верещагин живёт и работает в этой магической Москве. У него есть дом, сыновья, любимая работа, друзья, домовые… Всё есть. Вот только уже две недели, как нет покоя, потому что однажды утром у Алекса заболел зуб. Вот только в стоматологическом кабинете вместо доброго доктора обнаружился свежий труп. Вот только новый клиент не может ждать, пока детектив решит свой больной вопрос. И покатилось расследование, захватывая с собой, словно снежный ком, всё новые и новые происшествия, обстоятельства и улики.

Глава 1

«И хуже может стать.

Пока мы стонем: „Вытерпеть нет силы“,

Ещё на деле в силах мы терпеть».

Шекспир, Король Лир

У частного детектива Алексея Верещагина заболел зуб.

— Да ну, чушь какая-то! — простонал Алекс, держась за щёку. — Как может заболеть зуб у человека, который ежегодно проходит осмотр — самый дорогой, магический?

— Вообще-то в прошлом году ты этот осмотр пропустил, — безжалостно сказал Стас. — Ты работал над делом, и отложить никак было невозможно.

— Угу, — добавил Серж. — И в позапрошлом году тоже, помнится, тебя выдернули уже из приёмной доктора Марджашвили. Так что всё закономерно, дорогой папа.

— Хотя мы, разумеется, тебе сострадаем.

И близнецы переглянулись с чувством безграничного превосходства.

— Мы пошли заниматься, папочка, нам завтра рано утром в универ!

Чмокнув отца в щёку со здоровой стороны, Стас и Серж покинули столовую. Верещагин остался наедине с больным зубом.

Ненадолго.

С подоконника сказали:

— Ты, хозяин, доктору-то позвони, пока время ещё рабочее.

Алекс глянул на часы: половина восьмого. Ну да, придётся звонить Саше, то есть, доктору Александру Георгиевичу Марджашвили, и просить милости.

Экран коммуникатора долго оставался синим, играла музыка, но приходилось быть терпеливым. Верещагин и терпел, и дождался. На экране появилась физиономия столь необходимого врача, и его бас прогремел:

— Да быть не может! Русский Холмс сам разыскивает скоромного зубодёра?

Алекс поморщился.

— Саша, спасай. Прошу прощения за зубодёра и все прочие обиды, готов искупить и покаяться.

— Зуб болит? — безо всякого сочувствия спросил доктор.

— Ужасно! — вырвалось у бедняги сыщика.

— Какой?

— Справа внизу. Не знаю, шестой, седьмой? Сможешь меня завтра принять?

— Не-а, — ответил Александр. — Нет меня в Москве, и буду только через месяц. Стажировка в городе Люнденвике. Отличное место, знаешь ли, а эль какой!

И в доказательство он приподнял кружку, наполовину уже опустошённую.

— Тьфу ты… А что ж мне делать? То есть, я рад за тебя, и всякое такое, но зуб-то болит…

— У нас в клинике из тех, кого я мог бы рекомендовать, сейчас осталось двое врачей, но, насколько мне известно, там полная запись. На ближайшую неделю точно, — заговорил Марджашвили уже серьёзно. — Дай подумать…

Он положил коммуникатор на стол и заговорил с кем-то по соседству. Слов слышно не было, но Алекс различил несколько мужских голосов и пару женских. «Ну да, — начал он анализировать по привычке. — Не один же он на стажировку в Бритвальд отправился, значит, в пабе вместе с группой…». Но тут проклятый зуб стрельнул особенно болезненно, и Верещагин снова тихонько простонал.

— Значит, так, — вернулся к разговору Александр. — Там у тебя рядышком, в Пушкарёвом переулке, есть частный стоматологический кабинет. В нём принимает доктор Черняев, Олег Евгеньевич. Позвони прямо сейчас и запишись. Они обычно с двенадцати начинают, и до вечера на месте.

— Понял. На кого-то сослаться?

Фоном проговорил что-то женский голос, и Марджашвили рассмеялся.

— Она говорит, что лучше не надо. У Черняева медсестрой жена работает, может получиться неудобно. Всё, удачи!

И экран погас.

Верещагин вздохнул и начал искать номер коммуникатора доктора в Пушкарёвом переулке, а найдя, стал звонить. Ответили ему сразу: на экране появилась красивая брюнетка и приятным голосом сказала:

— Стоматология, добрый вечер.

— Добрый вечер. Вы сегодня до какого часа работаете? — спросил Алекс и затаил дыхание.

— До восьми, — женщина сочувственно улыбнулась. — Осталось десять минут, и у доктора пациент.

— А завтра?

— А вот завтра как раз есть время в начале приёма, на одиннадцать утра. Годится?

— Ну, хуже, чем было бы сегодня, но всё-таки хорошо, — он выдавил из себя улыбку, опасаясь, что она получится жалкой.

— Тогда я готова вас записать!

Алекс продиктовал свои данные и номер коммуникатора и распрощался. Отложив коммуникатор, тягостно вздохнул: зуб слегка утих, но не было никакой гарантии, что надолго.

— Аркадий! — позвал он.

— Тут я, — ворчливо ответили с подоконника. — Ты ужинать будешь, хозяин?

— Думать об этом страшно! Мальчишек покорми…

— Уже сделано.

— Вот и хорошо. А скажи мне, Аркадий, нет ли в вашем загашнике какого средства, чтобы зубную боль прекратить?

Аркадий Феофилактович, домовой, хмыкнул негромко.

— Ты и сам знаешь, что надо к доктору идти. Но могу супругу попросить, на ночь она тебе боль утихомирит. Только…

— Да, Аркадий. Да!

— Только имей в виду, хозяин, что средство это одноразовое, и действовать будет до утра. Двенадцать часов, не более!

Разумеется, Верещагин согласился на всё, в очередной раз подумав о том, какое счастье, что когда-то в их доме поселился Аркадий Феофилактович. Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла: домовушка Мелания Афанасьевна не слишком любила показываться на глаза кому-нибудь, даже хозяину.

По паркету протопали ножки. Скрипнуло соседнее кресло, и больной щеки коснулась тёплая ладонь.

— Ну, вот и всё. До утра проспишь спокойно! — прошелестел голосок, и ощущение чьего-то присутствия пропало.

Верещагин открыл глаза.

Зуб не болел вовсе, даже воспоминаний об этом унизительном ощущении не осталось, и Алексей приободрился.

— А жизнь-то налаживается! — почти пропел он и потёр ладони. — Мелания, спасибо!

— Ужин сюда принести? — спросила домовушка.

— Ну, если близнецы поели, то можно и сюда…

После ужина — блинчиков с сёмгой и сметаной и чая с яблочным пирогом — Алекс понял, что глаза у него закрываются, и надо ложиться спать, пока снова не началось. Заглянул к сыновьям, пожелал им спокойной ночи и ушёл к себе. Заснул он в пяти сантиметрах над подушкой…

Через какое-то время погас свет и в комнатах близнецов, и всё затихло.

Пока все спят, надо рассказать о доме, где живут наши герои, да и о них самих.

Двухэтажный особнячок красного кирпича стоял на углу переулков Селивёрстова и Костянского, и с давних времён был разделён на два апартамента; Верещагины, начиная с Алексеева прадеда, купившего когда-то дом у прежнего владельца, занимали второй этаж, а первый сдавали. Арендаторы менялись, жили и работали разные люди, но вот уже года три там обосновалась небольшая контора со странным названием «Бюро расставаний»^[1]. Владельцы её, Андрей и Елена, иной раз работали вместе с Алексеем; разные бывали заказы и у них, и у него. Но на сей раз речь у нас пойдёт не о «Бюро», поэтому вернёмся на второй этаж. Здесь жили Алексей и двое его сыновей, близнецы Станислав и Сергей, им недавно исполнилось восемнадцать, и они вот уже два месяца учились в московском университете. Правда, несмотря на абсолютную похожесть, факультеты близнецы выбрали разные: Стас поступил на юридический, а Серж — на химфак, с дальним прицелом на криминалистику. Бывшая жена Алекса, мать близнецов, погибла пять лет назад; впрочем, от детей и мужа она уехала намного раньше.^[2] Мальчишки её практически и не помнили. Ну, и разумеется, нельзя не упомянуть двоих домовых, уже появившихся в этом повествовании, Аркадия Феофилактовича и его жену Меланию Афанасьевну. Правду скажем, вряд ли бы жизнь Алекса была так уж легка, если бы не Аркадий…

Утро началось в четверть девятого.

Включился больной зуб, как иной раз включается отбойный молоток под окном спальни, неотвратимо и неизбежно.

— Ладно, — пробормотал Верещагин. — Осталось потерпеть два с половиной часа, это ерунда.

Никакого расследования у него в работе сейчас не было, да и какое расследование, когда такие мерзкие ощущения? Но занять себя на время до похода к врачу было нужно, и Алекс решил разобраться в архиве. Конечно, он ничего не собирался выбрасывать, шутка ли, за пятнадцать лет дел накопилось! Но совсем не все папки были подписаны, и при необходимости найти нужную было бы совсем непросто.

— Аркадий! — позвал он негромко.

— Здесь я, — откликнулся домовой, как всегда, с подоконника.

— Открой мне кладовую, пожалуйста.

— А зачем? Нешто тебе окорока захотелось, или яблочка погрызть? — негодяй явственно хихикнул. — Завтрак сейчас Меланья принесёт, только кивни.

— Завтракать я не буду, не могу. Чаю вот выпил бы, без сахара только. А кладовую всё-таки открой, старые дела мне нужны.

— Понял, — и домовой исчез.

За разбором папок время прошло как-то незаметно. Алекс так увлёкся, что чуть было не пропустил момент, когда нужно было выходить. Спасибо всё тому же Аркадию, что напомнил вовремя. Идти до Пушкарёва переулка было семь минут: по Селивёрстову до Сретенки, по ней два квартала и повернуть направо.

Без трёх минут одиннадцать Верещагин стоял возле двери, возле которой блестела табличка «Стоматология доктора Черняева». Рядом висел колокольчик. Алекс дёрнул за шнурок, и где-то внутри раздался мелодичный звон. Подождав с минуту, он подёргал ещё раз, и всё повторилось.

— Хм, уже одиннадцать… Ладно, может, они там чем-то заняты, а дверь уже открыли?

И Алекс нажал на ручку.

Совсем небольшой тамбур ожидаемо заканчивался новой дверью, на сей раз из матового стекла, по которому золотом была выведена надпись «Стоматология», и чуть ниже нарисован зуб, испускающий лучи во все стороны.

— Богато, — хмыкнул Верещагин, оценив неземную красоту, и толкнул и эту дверь.

Дальше была приёмная — довольно просторная, с новеньким изогнутым рабочим столом для секретаря или медсестры; со стеклянными шкафами, на полках которых стояли какие-то флакончики, коробочки, контейнеры и жутковатые модели челюстей; с удобными креслами для ожидающих страдальцев. Но всё это Алекс едва заметил, потому что сразу понял отчего ему не открывали. Темноволосая женщина лежала на полу, и вокруг её головы по белоснежным плиткам расплывалась лужи крови.

Негромко выругавшись, Верещагин вытащил из кармана коммуникатор и набрал хорошо знакомый номер.

Примечания

1

Эта история рассказывается в романе «Бюро расставаний»

2

Романы «Труп в доме напротив» и «Тайна Симеона Метафраста»