Больной вопрос

Анна Дашевская (2024)

Москва XXII века — какая она? А если вокруг магический мир, в котором более или менее мирно сосуществуют компьютеры и амулеты, электронная почта и магические вестники, порталы и дирижабли? Самые тяжёлые болезни лечат целители-эльфы, самые крупные банки во всём мире, и в Царстве Русь в том числе, принадлежат гномам, а Хранителями библиотек вообще становятся непонятные существа… Частный детектив Алексей Верещагин живёт и работает в этой магической Москве. У него есть дом, сыновья, любимая работа, друзья, домовые… Всё есть. Вот только уже две недели, как нет покоя, потому что однажды утром у Алекса заболел зуб. Вот только в стоматологическом кабинете вместо доброго доктора обнаружился свежий труп. Вот только новый клиент не может ждать, пока детектив решит свой больной вопрос. И покатилось расследование, захватывая с собой, словно снежный ком, всё новые и новые происшествия, обстоятельства и улики.

Глава 2

Бегут часы и в злейшее ненастье.

Шекспир, «Макбет»

Через полчаса в стоматологической клинике кипела работа. Увы, ни доктор Черняев, ни его медсестра принять участие в этой работе уже не могли: самого доктора прибывшие оперативники из следственного отдела городской стражи по Устретенской слободе не обнаружили вовсе, ни в лечебном зале, ни в кабинете, небольшой кладовой. Ну, а медсестра и была той самой черноволосой женщиной, которую Алекс увидел в приёмной.

Сейчас Верещагин сидел в одном удобных кресел и ждал начальства, как и велели ему стражники. Начальство и прибыло — открылась входная дверь, и в тамбуре прозвучал громкий голос.

— Криминалисты здесь? И почему по сей момент мышей не ловят?

— Что бы я с теми мышами делал? — пробурчал молодой человек в белом комбинезоне, возившийся с телом медсестры. — Ты, майор, ноги обработай, чтобы отпечатков не оставлять, а то вон тут один уже прошёлся!

Алекс посмотрел на дверь: ну конечно, Никонов… Кого ж ещё ждать, как не начальника следственного отдела, ежели в его районе убийство обнаружено?

— Привет, Глеб, — сказал он. — Не думай, я от двери далеко не ходил, вот как сел в кресло, так и сижу.

Глеб Никонов, уже два года как получивший не только должность, но и майорское звание, расплылся в улыбке.

— Батюшки, да кого ж это я вижу? Да неужели это наше детективное светило, Шерлок Холмс московской выделки, сам лично господин Верещагин?

Второй криминалист, девушка, выглядевшая в белом комбинезоне тоненькой и голенастой, словно кузнечик, покосилась на Алекса и улыбнулась. Впрочем, ему было не до девушек: треклятый зуб, замолчавший было, снова напомнил о себе.

— Давай ты меня опросишь и отпустишь, а? — попросил он.

— Давай. А куда ты так торопишься? И как вообще тут оказался?

Тяжко вздохнул, Верещагин рассказал всё с начала…

Выслушав, Никонов покрутил головой.

— Да, вот это и называется — не повезло. Тогда так: сейчас ты иди и лечись…

— Так надо ещё найти, куда именно идти. Черняева-то мне рекомендовали.

— Погоди минутку… — Глеб вытащил коммуникатор и набрал номер; когда на экране появилась красивая зеленоглазая женщина в белой шапочке на рыжих кудрях, в его голосе появились вдруг воркующие нотки. — Драгоценная Мария Ксаверьевна! Не уделите ли мне минуту вашего времени?

— Здравствуйте, господин майор! Слушаю вас внимательно, но недолго, — улыбнулась красавица.

Никонов заговорил серьёзно.

— Мария Ксаверьевна, тут вот приятель мой хороший, у него большая и срочная неприятность с зубами. Не могли бы вы посмотреть и помочь?

— Ну-у… Если ваш приятель будет у меня не позднее, чем через полчаса, то сразу и посмотрю. Если не успеет — только завтра в четыре. Адрес помните?

— Милютинский переулок, дом одиннадцать, — отрапортовал Глеб.

— Правильно. Жду.

Экран погас, и Верещагин быстро закивал.

— Всё понял, уже бегу. Фамилия её как?

Никонов хмыкнул.

— Недзвецкая её фамилия. Польские чары тебя не оставляют. Но особо не старайся, Машенька давно и прочно замужем.

— Спасибо, Глеб. Если хочешь, приходи ужинать, там и поговорим обо всём, — сказал Алекс уже на выходе.

Дверь за ним захлопнулась, и майор пробормотал себе под нос:

— Интересно, это была угроза или доброе пожелание? Ладно, покойники ждать не любят. Что у нас, ребята?

* * *

До нужного ему дома в Милютинском переулке Алекс добежал за десять минут. Тут его посетило некоторое ощущение déjà vu: неширокий московский переулок с двухэтажными особнячками, деревянная дверь, возле которой блестящая табличка «Стоматология»… Он тряхнул головой, чтобы избавиться от лишних мыслей, отдышался и вошёл в точно такой же тамбур. В приёмной возле стола секретаря стояла прекрасная рыжеволосая Мария Ксаверьевна и о чём-то беседовала с медсестрой. Она посмотрела на вошедшего и улыбнулась.

— Прекрасно! Вы дошли даже быстрее, так что у нас с вами будет на двенадцать минут больше.

— На общение с вами я готов потратить двенадцать лет и даже столетий! — шутливо ответил Алекс, но треклятый зуб снова подвёл его, заболел в эту самую минуту.

Пациент совсем некуртуазно схватился за щёку и охнул.

— Ай-ай-ай! Так, паспорт у вас с собой? Давайте его Танечке, она пока заполнит карту, а мы с вами пойдём и посмотрим, что там у вас происходит…

Через два часа совершенно счастливый Верещагин шёл по Мясницкой улице в сторону Бульварного кольца и что-то немелодично мурлыкал себе под нос.

Зуб не болел. Более того, доктор Недзвецкая пообещала, что болеть больше и не будет, если только завершить лечение. Новая встреча была назначена через неделю, и это время можно было провести, как угодно, не переходя на строго ограниченное меню из манной каши и картофельного пюре.

Увидев нездешней красоты стены чайного магазина Перлова, он решил, что надо купить хорошего кофе. Конечно, Аркадий будет ворчать, что покупать надо зелёные зёрна, а уж он-то знает, как этот самый кофе жарить… Ну, и пускай поворчит — за годы совместной жизни Алекс научился относиться философски к некоторым особенностям характера домового.

Войдя в магазин, он долго и придирчиво обнюхивал разные сорта, открывая крышки на изящных стеклянных банках, потом советовался с продавщицей, но наконец сам себе кивнул глубокомысленно и попросил взвесить по двести граммов «Копи Лювак», «Блэк Маунтин» и, для сравнения, свежеобжаренную «Арабику». Забрав бумажные пакеты, он вышел и наткнулся на человека, стоящего перед дверью магазина и глядящего на фасад.

— Влад? — изумлённо спросил Верещагин. — Ты не в Бритвальде?

Ну да, перед ним стоял Владимир Суржиков, тот самый актёр, который несколько лет назад был помощником частного детектива…

— Алекс, ты? — Суржиков схватил его за плечи. — Вот Тьма, а я как раз думал, звонить тебе или прямо так и зайти?

— Ну и зашёл бы, считай, домой, не в чужую квартиру!

Какое-то время они обменивались бессвязными вопросами, пока, наконец, Алексу не надоело, что их толкают проходящие по узкому тротуару.

— Так, — сказал он, снова хлопая Влада по плечу. — Пошли. Время обедать, как раз Аркадий нас и покормит, и о новостях поговорим. Рассказывай, почему ты не в Люнденвике, ты ж там в сериале снимался?

— В сериале перерыв в съёмках до конца января, в театре начнут репетиции новой постановки через неделю после Перелома года, — ответил Суржиков. — А я подумал-подумал, и решил в Москву съездить.

— Ну и правильно! А что ставить будут, классику, как ты любишь?

— Классику, такую махровую, что даже не знаю, как зритель примет, — засмеялся Влад. — «Зависеть от каприза Барона старого, от печени маркиза, От тех и от других? О нет! Благодарю! Ты слышишь? Ни за что! Тебе я говорю!»

— Что-то знакомое… — нахмурился Верещагин. — Нет. не вспомню! Отвык я от цитат без тебя.

— «Сирано», друг мой. Эдмон Ростан.

— И что, ты играешь Сирано?

— Ну что ты, мой удел теперь — возрастные роли. Граф де Гиш, король Лир, Клавдий…

За болтовнёй они неспешным шагом пересекли площадь Мясницкие ворота и свернули в Уланский переулок. Суржиков рассказывал о жизни в Люнденвике, о детективном сериале, в котором снимается вот уже третий сезон в главной роли сыщика городской стражи, о театре… Алекс слушал и вспоминал. Влад слегка похудел, сбрил усы и приобрёл некую выправку, был похож теперь на отставного военного.

— А где ты жить собираешься?

— Да не знаю пока. С одной стороны, мне Илларион Певцов^[3] квартиру свою на Петровке оставил в наследство. С другой… После его смерти я уехал почти сразу, сорок дней отметили и уехал. В квартире той всё осталось, как при Илларионе Николаевиче, никто не разбирался. Я только на охрану её поставил и всё.

— Старые афиши и программки, засаленный халат, картины на стенах и надколотая чашка в буфете, — кивнул Алекс. — Пыль и тлен. Ну, вот и разберёшься, пока здесь будешь. А так вообще комната твоя свободна, так что, если хочешь — живи.

Суржиков остановился и внимательно посмотрел на друга.

— Не помешаю?

— С ума сошёл?

— Тогда ладно, спасибо.

— Ты вещи где оставил?

— Да гостиница какая-то на Мясницкой, оплатил номер на пару ночей и бросил чемодан.

— Вот после обеда и сходим, — кивнул Алекс. — Можно бы и сейчас вернуться, но есть охота! Я со вчера с зубом маялся, поверишь, завтракать не смог.

— Не поверю, — заржал Влад. — Ты — и не смог?

Аркадий Феофилактович, увидев, кто стоит на пороге, всплеснул руками и воскликнул:

— Батюшки-светы, Владимир Иванович! А похудел, а помолодел как! Хозяин, что ж ты не предупредил, я бы парадный обед подал! У нас даже пирогов нету!

— Не горюй, Аркадий, — Верещагин с трудом сдерживал смех. — Владимир Иванович у нас жить будет, месяца два — так точно. Успеет и пирогов твоих снова попробовать, и прочих яств.

— Да? Точно? — спросил домовой недоверчиво.

— Точно, — кивнул Суржиков.

— Тогда я комнату приберу, а вы идите руки мыть и за стол, Меланья подаст.

И домовой исчез.

— Меланья — это кто? — прошептал Влад.

— Жена Аркадия, — так же тихо пояснил Алекс. — Пошли. Она дама суровая, к обеду опаздывать нельзя.

Когда были съедены и борщ с пампушками, и отбивные, и даже последний маринованный огурчик исчез, перемолотый отличными зубами Суржикова, хозяин дома откинулся на спинку стула и сказал:

— Ну вот, а ты хотел в гостиницу…

С подоконника тихонько фыркнули.

Примечания

3

Об Илларионе Певцове и расследовании в театре рассказывается в романе «Тайна Симеона Метафраста»