Ключ от проклятой комнаты

Анна Князева, 2014

Участники новогоднего карнавала закружились в танце. И вдруг праздничный шум перекрыл женский крик. Танцующие расступились. В центре вестибюля лежал мужчина в костюме Дракулы. Из-под тела натекла лужа крови, рядом валялся брошенный пистолет… Лера не понимала, что происходит в их бизнес-центре «Пресня Палас»: сначала несчастный случай с подругой Ритой, теперь убийство ее шефа Шостока… Имелась лишь одна зацепка: клочок старых обоев, зажатый в руке мертвой Риты. Лет тридцать назад подобные обои встречались в московских квартирах… Дом на Трехгорном валу оказался почти необитаемым. Одна из его последних жительниц рассказала: много лет назад в комнате с зелеными обоями повесилась женщина, у которой похитили ребенка. Неужели гибель Риты и Шостока – следствие этой всеми забытой истории?.. А вскоре Лера получила конверт с клочком темно-зеленых обоев…

Глава 7

Все к тому шло

В салоне «Саваста Фьоре» перед зеркалом, укрытая пеньюаром, сидела Маша. Возле нее с феном в руках крутилась рыжая девушка-парикмахер.

— Да-а-ай-й-й-й! — Сказав это, Андреа выхватил фен из рук парикмахерши.

Она отступила в сторону, предоставив итальянцу самому закончить прическу. Маша округлила глаза и понимающе ей подмигнула.

Отбивая ногой такт, Андреа вытянул прядь белокурых волос под точно выверенным углом и со всех сторон просушил ее феном. Закинул прядь за ухо, запустил руку в волосы и растрепал их. Отошел, посмотрел и снова взлохматил волосы. Переместив с места на место еще несколько прядей, он, кажется, остался доволен результатом и развязал пеньюар:

— Прего!^[2]

— Спасибо, — Маша поднялась с кресла и посмотрела в зеркало: — Прелесть!

Андреа отдал фен парикмахерше, а Маша ее спросила:

— Где Ева?

Девушка опустила глаза:

— В нижнем кафе…

— С чего это вдруг в конце дня? — Маша испытующе взглянула на парикмахершу. — У нее все в порядке? — И, не дожидаясь ответа, она поспешила к выходу.

В кафе было тихо. Ева сидела за столом, где они обычно обедали.

Перемешивая остывший чай, она безучастно смотрела на экран телевизора. Шел повтор дневной серии «Шелкового сердца». На больничной кровати лежала замотанная в бинты Рюмина. Перед ней на коленях стоял Люсик.

— Что случилось? — спросила Маша.

— Он меня бросил. — Ева машинально мешала чай.

Маша опустилась на стул и перевела взгляд на экран. Там проходила ретроспектива воспоминаний: страстный поцелуй Люсика с еще целехонькой Рюминой.

— Он ушел к ней. — Ева не отрывала взгляда от телевизора. — Завтра у них прямой эфир на четвертом. Скажи, Маша, как жить?.. — Ева заплакала.

Волкова обняла ее:

— Он сам тебе об этом сказал?

Ева протянула руку и разжала побелевший от напряжения кулак. На ладони лежала связка ключей.

— Ясно, — обронила Маша. — Все к тому шло. Кобель… — она снова посмотрела в телевизор. — И Рюмина тоже — сучка. Ладно бы только перепихнин… Так нет же, из семьи увела.

Ева сосредоточенно смотрела на экран, как будто принимая какое-то очень важное решение.

— Прическу сделала? — спросила она, не поворачивая головы.

— Да.

— Куда собралась?

— На свидание с одним «ничего себе».

— Старый?

— Кто? — удивленно спросила Маша.

— Этот твой «ничего себе».

— Да нет. Лет пятьдесят пять.

— Смешная ты, Машка, — Ева достала телефон. — Пятьдесят пять для тебя не старый…

— Какая разница… Он разведен, квартира в центре Москвы. — В голосе Маши прозвучала обида. — Вы же сами просили узнать, не видел ли он чего.

— Ну, иди, — Ева утерла слезы и, набрав номер, приложила телефон к уху: — Лида, здравствуй. Это жена Люсина. Пожалуйста, закажи для меня пропуск в студию. Да, на прямой эфир. Хочется его поддержать. Спасибо. — Закончив разговор, Ева сказала Маше: — Иди, а то опоздаешь.

Маша быстро направилась к выходу. Натягивая на ходу шубку, она пересекла вестибюль и вышла на улицу. Было темно, у подъезда разноцветными огнями сияла елка. Вдохнув морозного воздуха, Маша улыбнулась, накинула капюшон и побежала к автомобильной стоянке. Навстречу ей из машины вышел незнакомый мужчина:

— Прошу…

— Вы от Николая Иваныча? — спросила Маша. — А где он сам?

— Занят. Просил привезти вас к нему.

— Он дома?

— Да, — сказал мужчина и распахнул дверцу машины.

Маша забралась внутрь. Автомобиль тронулся, но поехал не в центр города, как ожидала она, а в сторону области, к Московской кольцевой дороге.

* * *

Рабочий день заканчивался. Сотрудники «Барсукспецодежды» готовились расходиться по домам. Женщины выставляли на столы свои сумочки, мужчины расслабленно переговаривались.

Сквозь жалюзи Надя наблюдала за тем, что происходит в офисе. Глядя на нее, можно было подумать: она чего-то ждет. Так оно и было. Она выжидала нужный момент, и он наступил.

Распахнув дверь, Надя вышла из кабинета, прошла через весь офис. Навстречу ей двигалась Голикова. Заметив Барсукову, она изобразила крайнее расположение. Надя тоже ей улыбнулась:

— Давно хотела сказать…

— Что? — В голосе Валентины Николаевны прозвучало участие.

— У вас очень красивая кофточка.

— Спасибо.

Между тем на них начали обращать внимание. Сергей с напряжением следил за обеими женщинами. Заметив в руках жены документы, он непроизвольно встал с кресла.

Надя сделала несколько шагов, но вдруг обернулась.

— И еще… — обратилась она к Валентине Николаевне: — Совсем забыла… Насчет моего отчета по фабрикам.

— Да-да, — поддакнула Голикова.

— В нем нет ни одной ошибки. — Надя протянула документы.

— Да что вы говорите…

— А вот в вашей сверке, — продолжила Надя, — ошибок хоть отбавляй. Знаете, при всем уважении, не понимаю, как вам доверили работу финансового аналитика.

Валентина Николаевна вспыхнула и метнула взгляд на Сергея. Тот слышал каждое слово, но, судя по выражению лица, не определился, на чьей он стороне.

— Двадцать пять миллионов. Милочка, вы потеряли двадцать пять миллионов, — проворковала Голикова.

— Во-первых, я вам не милочка, — сказала Надя. — Во-вторых, двадцать пять миллионов потеряли вы. А я их нашла.

Валентина Николаевна снова оглянулась на Барсукова, но, не заметив поддержки, принялась озираться по сторонам. За ними внимательно наблюдали сотрудники.

— Ха-ха-ха! — засмеялась Голикова. — Да нет же. Я на голову покамест не жалуюсь.

— А надо бы вам провериться. — Говоря это, Надя вполне отдавала себе отчет, что идет ва-банк. — Возможно, вам нужен отдых. Переутомились, считаючи.

За столами начали похихикивать. Лицо Голиковой побагровело.

Надя оставалась невозмутимой:

— Вы не учли несколько отгрузок готовой продукции, которые были проведены транзитом: с фабрики — прямиком к покупателю, минуя наш склад. Кстати, в результате сокращения пути вышла изрядная экономия.

— Бросьте. Этого просто не может быть. Во всем виноваты вы! Неужели не ясно, что вы делаете слишком много ошибок!

— А вы проверьте, Валентина Николаевна. Ничего, кроме своих ошибок, вы не найдете, — Надя выразительно посмотрела на мужа.

Голикова выхватила из ее рук документы, но, не удержав, выронила.

Оказавшаяся поблизости Шалаева на лету подхватила пару листов.

— Молодец, — заговорщицки шепнула она Наде.

Спустя минуту сотрудники «Барсукспецодежды» наблюдали за тем, как в Надином кабинете поднимаются опущенные жалюзи.

Примечания

2

Прошу! (ит.)