Воронка второго шанса

Анна Михайлова (2024)

Драгомиру — одному из верховных волхов, Ведающему, не пристало ошибаться. Он уже сделал это однажды, полюбив ту, что выбрала не его. На сей раз цена ошибки может быть такова, что жизнь всех жителей княжества окажется на кону. Зло идет по пятам, пощады не будет. Что выбрать — силу, древний закон или чувства?

Глава 7

Занятия шли нервно. Волхв лютовал, уничтожая ехидными замечаниями за любую неточность. Притихшие ученицы сидели, не поднимая голов. Знали, что в таком случае, как этот — бурю лучше переждать. Иначе будет только хуже. Житья не даст всем без разбору, хоть вой.

Оттарабанив уроки, Драгомир остался в классе, дожидаться пока Яра закончит занятия по боевым умениям. Обычно он с удовольствием присутствовал в большом зале, любуясь ее взаимодействию с девочками. Их мягкими, хищными движениями, отточенными движениями гибких тел. Во всем ровнялись на свою главную «рысята», но встать вровень ни у кого не выходило.

Не пошел он сегодня в зал, слишком дурное было настроение. Никого особо и видеть не хотелось. Злясь на себя и на ситуацию в целом, просидел в классе до тех пор, пока к нему не заглянула Ярослава.

— Ну, что, едем?

— Ты закончила?

— Угу. Обедают мои рысята. А ты чего злой такой? — спросила Яра, когда перешли двор перед княжьим теремом и нырнули в полумрак конюшни.

— Бесит один бледно-немощный таракан в моем доме.

— Хочешь, я одна съезжу? А ты в городе останься. Развеешься, отдохнешь, — Яра вывела своего серенького из стойла. Завозилась, прикрепляя рюкзак к седлу.

Соблазн был велик: сбросить сегодня все заботы и забыться в горячих женских объятьях. Словно ничего не произошло. Но это больше похоже на малодушие. Когда ты скидываешь проблемы на других, зная, что вывезут. Много за собой знал волхв недостатков, но вот этого за ним точно не водилось. Да и девка вспомнить могла что-то стоящее.

— Нет, я с тобой. Чтоб я из-за посторонней живности в свой дом боялся вернуться?

Яра усмехнулась, но ничего не сказала. Молча взлетела в седло. Ее откровенно забавляло раздражение обычно невозмутимого волхва. Но она молчала, пока. Наблюдать за развитием событий бывает порой также весело, как и насмешничать над собеседником. Нестандартность ситуации и невозможность ее просчитать откровенно злила мужчину. Что ж, следует только пожелать девочке удачи. Обычно, бесить мужчин — была прерогативой самой Яры. Теперь у нее появился подельник, из которого, возможно, вырастет неплохая смена.

Оставив по прибытию коней на волхва, Яра, подхватив рюкзак, вошла в дом:

— Привет, Лерочка!

— Здравствуйте! — девушка, закутанная все в то же одеяло, сидела за обеденным столом и подперев голову руками, читала старинную книгу.

— Как ты? Как самочувствие? — женщина присела рядом, потрогала лоб, внимательно вглядываясь в собеседницу, — сегодня выглядишь лучше.

— И чувствую тоже.

— Это замечательно. Голова сегодня не болела?

— Нет. Немного тяжелая. Терпимо.

— Пройдет. Не переживай.

Невозмутимый Драгомир вошел следом. Не глядя на женщин, снял плащ, повесил его у входа.

— Ты что, взяла мою книгу? Тебе кто разрешил? — гневно процедил он. Выхватив фолиант, он демонстративно схлопнул его и водрузил на полку.

— Драг…

— Нет, Яра! Хватит меня одергивать. Это мой дом и мои правила. Я не разрешал брать что-либо. Тем более — книги.

— Простите, — покаянно прошептала девушка, — я по привычке. В библиотеке я часто что-то читала…

— Здесь тебе не библиотека! — рявкнул волхв.

— Так, Драг, прекрати орать. Иди, истопи лучше баню. Девочка наверняка хочет искупаться.

— Что?!

— Хочешь, чтобы я это сделала? Нет? Вот и иди, — не моргнув глазом, Яра выпроводила волхва из собственного дома. Оставалось только громко шарахнуть дверью напоследок.

Девушка виновато опустила голову.

— А ну, не кисни! Ты чего? — Яра подняла ее лицо за подбородок.

— За что он на меня такой злой? Разве я в чем-то виновата? — подбородок предательски задрожал

–Ты — вообще ни разу и ни в чем. Даже не думай себя винить. Это у него плохое настроение, вот пусть сам с ним и справляется. Мальчик взрослый. Скажи лучше — ты ела?

— Мы завтракали. Сыром и хлебом.

— Это было утром. А в обед?

— Я не решилась лазить по полкам, — виновато съежилась девушка.

— Раз ты не решилась, я полезу. Тебе поесть нужно. Нельзя в баню на голодный желудок. Так что тут у нас? — Яра увлеченно полезла в печь и вытащила оттуда горшочек с какой-то похлебкой, — приоткрыв крышку, принюхалась, — м-м-м, пахнет вкусно. И с бульончиком. Для тебя — самое то.

Не испытывая никаких угрызений совести, Яра налила похлебку по тарелкам. Себе побольше, девушке — половинку. Глядя на свою заступницу, Лера несмело взялась за деревянную ложку. Через секунду только стук ложек о края тарелок нарушал тишину комнаты.

— Ты его не бойся, — Яра утолив голод, отодвинула от себя пустую тарелку, — с мужчинами, как со зверями. Нельзя показывать свой страх.

— Даже если страшно?

— Особенно, если страшно. Только так это и работает. Особенно — здесь.

— А где — здесь? Это какая-то станция? Поселок?

— Все намного сложнее. Давай по порядку: сначала помоемся, потом я тебе все расскажу.

— А вы его совсем-совсем не боитесь, да?

— Драгомир спас мне жизнь. И спас моего ребенка. Многое было, но он — мой ближний круг.

— Даже не верится, что этот злыдень может кого-то спасти, — пробормотала Лера, заканчивая с похлебкой.

— Не унывай. Сейчас мы помоемся, и тебе перестанет все казаться в мрачном цвете.

— А вы со мной пойдете?!

— Ты умеешь пользоваться русской баней?

— Э… нет.

— Тогда будет нужен инструктаж. Но я не навязываюсь. Кстати, привезла тебе немного одежды. После бани переоденешься во все чистое.

— Вот от этого точно не откажусь. В одеяле, конечно, тепло, но немного неудобно. Путается под ногами, — несмело улыбнулась Лера.

— Отлично. Тогда я заварю нам травяного настою. После баньки передохнуть с чайком — самое то.

Яра хлопотала по комнате, ненавязчиво вовлекая девушку в разговор. Стараясь внушить ей ощущение безопасности. Чтобы ежик наконец-то спрятал свои иголки и можно было нормально поговорить.

Через некоторое время в горницу зашел Драгомир. Буркнул: «Все готово» и ушел к себе в спальню.

Заговорщицки подмигнув, Ярослава повела девушку за собой. Из рюкзака, в предбаннике достала сменные вещи, брусочки мыла и шампуня. Заведя Леру в распаренную до среднего пара баню, Яра показала что и как, и отвернулась, чтобы не смущать девушку. Еще в доме заметила, какая та застенчивая.

Сама быстро ополоснувшись, постелила на полку полотенце и предложила:

— Ложись. Я по тебе веничком пройдусь.

— Это не больно?

— Я — слегка. Куда по твоим косточкам сильно? Переломишься.

Девушка бочком протиснулась и осторожно легла на живот.

— Ты чего такая стройная? Болела или диета?

— Нет, всегда такая была. Соседи даже подозревали, что дед меня плохо кормит. Вечно подсовывали что-то вкусненькое. Не помогало. Что ни съем — на боках не откладывается, — по голосу стало слышно, что девушка тепло улыбается.

— Как тебя подруги на костре, как ведьму, не сожгли? Ешь и не поправляешься, — ухмыльнулась Яра.

— Нет у меня подруг. Я по барам и клубам не хожу. Больше дома — с книжкой. Со мной — не интересно.

— Это дуракам с тобой не интересно. Бухать и жизнь прожигать — особо ума не надо. А вот с пользой жить — это уже напрягаться нужно. Не все хотят. Так, вставай. По-быстрому ополаскиваемся и пойдем. А то совсем разморит.

В предбаннике Яра протянула девушке вполне обычное полотенце. Сама обтерлась тканью. Достав второй кусок, обмотала вокруг себя наподобие тоги. Аналогичный предложила девушке.

— Садись, чайку попьем. Заодно волосы подсохнут. Где-то тут у меня гребень был. Я голову не мыла, мне еще обратно ехать. А тебе… вот — держи. Только осторожнее, рана на голове до конца не зажила.

— Спасибо вам за все — Лера расслабленно устроилась в кресле, поджав под себя ноги, — если бы не вы…

Чумазый беспризорник, оказался вполне себе миловидной девушкой с застенчивой улыбкой. На щеках появился еле заметный румянец, пепельно-белые волосы, отмытые от запекшейся крови, лежали вокруг лица крупными волнами. А глаза? Что — глаза? Необычного золотисто-оранжевого оттенка, и все. Мало ли как генетика легла. Нет, Драгомирушка, фиг ты ее получишь. Еще день-два — заберу к себе и скажу, что так и было.