Притяжение

Анна Нервная (2024)

Мы подобны ядерным частицам. Стоит только разъединиться, как происходит сумасшедший взрыв, способный снести все на своем пути. Он ― моя болезнь, которая не дает покоя по ночам и вызывает страх. Я ― его антидот, который позволяет успокоиться и принести неземное наслаждение. Он ― охотник. Я ― его жертва. И как бы сильно я не желала убежать, скрыться навсегда от него ― ничего не выходит. Тому только одна причина ― притяжение.

Глава 1

Сильная антипатия указывает на тайное притяжение.

Оскар Уайльд

Когда я смотрю на этого человека, мне становится страшно. Нет, он не какой-то гибрид или же монстр. Он так же не имеет ни клыков, ни когтей. Внешне он самый простой парень. Многие даже прямо называют его красивым и привлекательным.

А внутри?

Сложно сказать, что происходит в душе этого человека. Да и есть ли она вообще?

Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.

Он ― буря. Видя его, каждому слабому хочется скорее убежать, скрыться в каком-либо укрытии и больше никогда не попадаться на глаза. Он ― акула. Медленно плывет возле тебя, чуя внутренний страх, которому стоит только проявиться, как тебя молниеносно убивают. Он внушает каждому страх, лишь избранным ― безопасность.

О нем мало что знают. Только то, что он позволяет знать сам. Этот человек для всех ― пустой лист бумаги, который все равно скрыт от каждого.

На его лице всегда маска полнейшего безразличия и холода, но, как кажется мне, маска давно вжилась в его личность. Он стал тем, кем желал быть. Чаще всего он одаривает людей ухмылкой и угрозами. Никто не видел его спокойно и искренне улыбающимся, с любовью обнимающего какую-нибудь девушку и рассказывающего с охотой о том, как он провел свои выходные. Он почти всегда один, если только не окружен своей королевской свитой, по пятам следующей за ним и готовой всегда выполнить любое приказание. Именно приказания, а не просьбы. Он воздвиг трон, на котором сидит и любуется своими подданными. Он же и палач в собственном королевстве.

— Пошла прочь, ― прошипел он своим едким голосом, мгновенно отталкивая меня в сторону.

— Взаимно. ― Отрезаю я, двигаясь вперед по коридору.

Могу поклясться, что прямо сейчас он смотрит мне в спину, прожигая огромную черную дыру от ненависти, которая так и бурлит в его крови. Однако как только я скроюсь за поворотом, он продолжит свой путь так же, как это делаю я. Стоит ему исчезнуть, ― как волнение пропадает, и я в силах расслабиться, или же сосредоточиться на уроках.

Кто-то мягко кладет на мое плечо руку, следуя вместе со мной.

— Здравствуй, Богдан, ― с улыбкой произношу я, совсем забывая об утренней встрече с ним.

— Я смотрю, ты сегодня в хорошем настроении, ― замечает он, приоткрывая дверь и пропуская меня вперед.

— Твоей проницательности позавидует каждый, ― только и нахожу я, присаживаясь со своим другом детства за одну парту.

Как только сборники по подготовке к экзаменам были на столе, мы наблюдаем за классом с откровенной скукой.

— Сколько вариантов ты просчитал за каникулы? ― Нахожу я новую тему для разговора, листая учебник, который прочитала уже несколько раз.

Богдан лукаво улыбается, проводя рукой по своим коротко стриженым волосам.

— Четыре полноценных варианта по математике, шесть по русскому языку и около десяти по физике. ― С гордостью сообщает он мне.

— Ты вновь сделал меня, ― трагически вздыхаю, следя за тем, как новая парочка класса мило воркует в углу. ― Сестра привела на этих каникулах нового парня познакомить его с родителями.

— И как он тебе?

— До тошноты приторный. ― Пожимаю я плечами. ― Кстати, вот и она сама…

Стеша, моя сестра, рухнула на соседнюю парту, помахав нам своей миниатюрной ручкой. В то же время ей с молниеносной скоростью рассказывали о новых школьных слухах, некоторые из которых, судя по ее лицу, действительно заинтересовали.

Она была одной из тех девушек, которые в любой ситуации притягивали внимание людей, независимо от того, что на них надето и как они выглядят. Такие как Стеша нравятся абсолютно всем. Чем именно ― этого никто понять не мог, но сестра частенько ссылалась на свою красоту, в чем была близка к ответу. Она без разбора могла общаться с совершенно любым человеком, но только в том случае, если этот человек, так или иначе, был ей нужен. Миниатюрная, вечно улыбающаяся, из нее бы вышла отличная модель или же актриса, однако, наплевав на современные стандарты, она упрямо шла к профессии доктора.

Стеша отвлеклась от своей подруги, показательно отвернувшись от нее. Видимо, та ей слишком надоела.

— Мия! ― Зовет она меня, отчего мне приходится вылезти из старых конспектов. ― Отец будет сегодня дома, ты случайно не знаешь? ― Все мои попытки проигнорировать ее вопрос проваливаются после того, как Богдан с легкой силой толкает меня в плечо.

— Не думаю… Он в очередной командировке до вторника.

— В таком случае меня не будет сегодня ночью дома. ― Она говорит это как факт, отчего я не успеваю и возразить. ― Ты же отмажешь меня от Людмилы?

Я никогда не любила щенячьи глазки моей сестры, но прекрасно знаю, что пока не соглашусь, она не отстанет от меня. Все это время Богдан весело усмехался над нашей перепалкой со Стешей. Ему повезло, у него не было ни братьев, ни сестер.

— Если ты собираешься вновь провести время с Майклом, то я категорически против! ― Гневно заявляю я ей, прихлопнув ладонью от ярости по школьной парте. Все обернулись на нас. Стеша открывает рот, но в класс вовремя заходит учитель, прерывая ее на полуслове.

С облегчением вздыхаю, когда вижу, как сестра садится на свое место, откладывая спор на следующую перемену.

— Ты не отпускаешь ее только оттого, что Майкл кажется тебе приторным? ― Весело интересуется Богдан, снижая свой голос до шепота.

— Нет. Просто когда он смотрит на Стешу своими похотливыми глазками, мне хочется засадить его в тюрьму на пожизненный срок. ― Нервно сглатываю комок в горле, с тревогой наблюдая за сестрой. ― Порой она слишком наивна, и мне не хочется, чтобы с ней случилось что-то плохое.

Богдан похлопал меня по плечу, все же не до конца понимая мои чувства старшей сестры. Он дружил со мной с самого детского садика, в который нас чаще всего провожали его родители. Мой отец был слишком занят для таких дел своими вечными военными сборами, парадами и командировками. Помню, как нас со Стешей часто забирали родители Богдана к себе, если же отцу нужно было срочно уехать. Однако мы не задерживались там надолго ― приезжала наша бабушка Людмила.

— Харитонова! ― Громогласно произносит мою фамилию учитель. ― Надеюсь, ты не растеряла свои знания во время каникул, что, впрочем, мы сейчас и проверим…

— Удачи, Казачок, ― смеется Богдан.

Казалось бы, первый день после осенних каникул должен был пройти налегке, но учителя, активно готовившие нас к экзамену с самого десятого класса, решили все совсем по-другому. К концу шестого урока я с трудом боролась с головной болью, а во время седьмого, физкультуры, учитель окончательно поиздевался над нами, заставив сдать несколько зачетов сразу. Больше всего досталось парням, которым за любое замедление темпа, приходилось отжиматься или же подтягиваться на турниках.

Тащить Богдана на своем плече стало своеобразной традицией после изнурительного бега. Он часто шутил, что, будь у него выбор, он только со мной бы и ходил в разведку.

— Виктор Семенович настоящий монстр, ― пробубнил он себе под нос, с раздражением наблюдая за спокойно уходившим со стадиона учителем физкультуры. ― Удивляюсь, каждый раз, видя, как он гоняет тебя сильнее всех.

— Поживешь с моим отцом, поймешь, что все это просто цветочки, ― просто отвечаю, помогая сесть Богдану на одну из школьных скамеек.

Солнце напоследок нещадно пекло, будто бы пытаясь удержать подобие лета до самого конца, однако все уже чувствовали приближение суровой и холодной осени. Мимо нас прошли местные знаменитости ― школьные спортсмены, которые защищали честь нашей школы на городских соревнованиях.

— Психи. ― Отрывисто проговорил Богдан о них, все еще пытаясь отдышаться.

— Пойдем. ― Хохочу я. ― Сегодня тебя до дома провожаю я.

Мы вышли из школы, вяло ковыляя по серым и тусклым улицам. Власти и местные чиновники давно обещались реконструировать район, сделать его чище и ярче, но все оставалось пустыми словами, в которые уже никто не верил.

На перекрестке мы прощаемся с Богданом, который уходит в сторону своего микрорайона, известным разве что своей истрепавшейся серостью и несколькми заброшенными домами. В подростковом возрасте мы часто лазали туда с ним, но со временем адреналин в крови померк, оставляя за собой только желание получить хорошие знания. Мне остается шагать в одиночестве совсем немного, тем более, я иду коротким путем ― стоит только перелезть через железный забор, как я обхожу целую сотню метров.

Лай соседкой собаки приветливо встречает меня; бабушки, сидящие на скамейках возле старого подъезда, с ожиданием ждут от меня"Здравствуйте", и, получив то, что желали, тут же согласно кивают, приговаривая:"Харитоновская дочка".

Уже собираюсь зайти в подъезд, как шум резко затормозившей машины заставляет с раздражением остановиться. Так бесшабашно гонять по узким дворам может только Майкл на своей серебристой"пятнашке", совсем не задумываясь о правилах дорожного движения. Стеша выпорхнула из его автомобиля, напоследок чмокнув парня. Я с презрением смотрю на него, а он в ответ ухмыляется. Мы оба терпеть друг друга не могли, но если я открыто показывала это, то он хорошо скрывал свои истинные чувства.

— Не сердись, зануда! Как видишь, я лично привез свою малышку к ее замку. ― Пошло отвечает он мне, обратно забираясь на свое водительское сидение.

— Стеша, немедленно домой. ― Низким голосом обращаюсь к сестре, которая хмуро следует ко мне, вскоре исчезая за дверью подъезда.

— С каких пор ты стала ее мамкой? ― Продолжает он издеваться надо мной, демонстрируя без прикрас настоящее лицо циника и поддонка.

Меня скорчило только от одного упоминания матери, и я моментально оказываюсь возле него. С силой захлопнув дверь машины, злобно угрожаю:

— Проваливай, иначе твои тупые дружки не увидят тебя еще восемь лет!

Не думаю, что этот глупец поймет смысл моей угрозы, но парень все же уезжает. Мне остается надеяться, что Стеша вскоре бросит его и найдет себе доброго и порядочного парня, но, пока это не случится, я буду верно оберегать ее от любой ошибки. Несмотря на то, что я старше ее всего лишь на год, я заменяю ей вот уже долгие годы родную маму. Она сгорела от рака груди за несколько месяцев, перекидывая воспитание своих дочерей на военного-отца, которому было не до этого. Именно поэтому мне пришлось быстро повзрослеть и до конца осознать сущность ответственности.

Как только я попадаю в квартиру, тут же чувствую аромат пирожков с яблоками, которые любит печь Людмила. Мне проще называть ее бабушкой, но она терпеть не может этого обращения. Как только я снимаю осенние ботинки, ловлю на себе взгляд Стеши, полный обиды и негодования в мою сторону. Блондинка показательно хлопает дверью своей комнаты, вздернув носик напоследок.

— В очередной раз чем-то задела ее? ― Спрашивает Людмила, наблюдавшая за этой сценой.

— Вроде того, ― промямлила я, бросая взгляд на фотографию матери и мысленно вновь обещая ей заботиться о младшей сестренке.

У нас была самая обычная квартира с простым ремонтом и убранством. Отец всегда был практичным человеком, который не переносил никакой роскоши и предпочитал полевые условия. В детстве, намереваясь воспитать во мне военный и сильный дух, он часто возил меня с собой на сборы. Однажды попытался приобщить и Стешу, но все закончилось ее истерикой и поражением папы. Понимая, что из Стешы"ничего дельного не выйдет", он отдал ее воспитание в женские руки Людмилы.

Именно из-за военного воспитания я выросла в строгих правилах и запретах. Зачем же все это нужно было мне? Я видела, как отец гордился мной при своих друзьях-командирах, часто говоря о том, что я дам фору любому солдату. Это было чистой правдой. В итоге каждый из нас получил то, что желал. Он ― идеальную (по его мнению) дочь, а я уважение строгого педантичного отца.

Сестра не выходит на ужин, игнорирует мои попытки помириться с ней, специально включая погромче музыку, чтобы насолить мне. Людмила качает головой.

— Нет у тебя гордости по отношению к ней, ― упрекает меня она. ― Унижаешься только каждый день, вот Стешка тебя и не уважает.

Я пытаюсь пропустить ее слова между ушей, но у меня не получается, и я ухожу в свою комнату. Однако Людмила не намеревалась просто так отпустить меня, отчего идет по пятам, продолжая свою тираду.

— Ну посмотри на себя, Мия! Сравни себя с сестрой! Стешка носит платья, следит за собой, краситься. А ты? Одни брюки и рубашки! Косички и хвосты! Ох уж твой папа! ― Гневно восклицает она, я падаю на кровать, желая полежать в одиночестве хотя бы несколько минут. ― Воспитал в тебе настоящего солдата, а мне мучиться! Вот будь мама жива, она бы…

— Я знаю! Знаю, что при маме все было бы совершенно по-другому, но мамы нет! ― Резко отвечаю я, закрывая лицо ладонями.

Людмила покачала головой и наконец-то оставила меня в покое. Сестра будто бы назло еще громче включила свою поп-музыку.

Мучительно простонав, падаю с постели. Впервые за долгие годы обращаю внимание на свое отражение в зеркале. Что же плохого в том, что мне куда удобнее заплести две косички-дракончика? Разве это настолько ужасно, когда в брюках чувствуешь себя намного комфортнее? К тому же, я ношу изредка юбки в школу, чтобы не нарушить правила школьной формы.

Стоило признать, что Стеша куда красивее меня. Ее светлые волосы всегда лежат ровно, а мои концы предательски вьются, олицетворяя собой настоящую метлу. Ее черты лица напоминают что-то ангельское, мои же ― Квазимодо с редкими веснушками и голубыми глазами. Впрочем, все это не важно… Да… Не важно…

Еще несколько минут стою возле зеркала, а после неслышно шепчу:

— Урод.

Новая попытка достучаться до сестры не увенчалась успехом, и мне приходится отступить. Домашняя работа и подготовка к экзаменам отлично отвлекают от семейных проблем, которые забываются во время решений и мозгового штурма. В такие минуты я совсем не слежу за временем. Людмила желает мне спокойной ночи и просит не особо задерживаться, чего я все равно не слышу.

— Из тебя выйдет настоящий трудоголик. ― То ли с радостью, то ли с волнением говорит она.

Я только успеваю заметить то, как отключилась музыка сестры, а после во всей квартире воцарилась долгожданная тишина. Когда стрелка часов дошла до полночи, я лениво плетусь в постель, засыпая от усталости за пару минут.

Мне вновь снится он. С его темно-серыми глазами, которые часто неотрывно наблюдают за мной, заставляя съежиться на месте. Друзья уже несколько раз указывают мне на его странное поведение, но я стараюсь особо не придавать ему значения. Ведь это только взгляды. Не больше.

Но сейчас, во сне, он кажется мне таким близким и опасным, отчего от ужаса местность, в которой мы находимся только вдвоем, покрылась инеем. Мои окоченевшие пальцы отчаянно пытаются согреться, а зубы стучат. Он наблюдает за мной, мне хочется убежать из этого кошмара, но ноги не двигаются.

Он делает шаг в мою сторону, и я понимаю, что это конец.

— Вот ты и попалась…

Его слова уносит ветер, я слышу собственный крик, от которого мгновенно просыпаюсь вся в поту в собственной комнате, пытаясь унять сердцебиение.

— Всего лишь сон, дурочка. Это только сон. ― Истерично шепчу, хватаясь за голову и медленно раскачиваясь.

И, словно все это фильм ужасов, раздается звонок на сотовый. Я с опаской тянусь к нему и тут же замираю, видя, что мне звонит Стеша. Все это кажется таким подозрительным, ведь моя сестра должна быть сейчас в своей комнате.

— Стеша, ты чего звонишь, когда мы в соседних комнатах? ― С тревогой спрашиваю я, уже предчувствуя беду.

— Мия, дорогая Мия! Пожалуйста, забери меня отсюда! Прошу! ― Спросонья я не совсем понимаю ее истошный шепот, но страх сестры моментально заставляет что-то щелкнуть в моей голове, и я за секунду срываюсь с постели.

— Где ты? Я сейчас же приду. ― Отчеканила я, мысленно готовясь к ночному приключению.