Лесная прогулка и лесные чудовища

Атаман Вагари (2024)

Когда смелые сыщицы Клот и Джейн отправляются на дачу среди волшебного леса, они не ожидают столкнуться с Древним Лесным Злом и самозваным Лешим, владеющим чёрной магией. Вместе с Лесным магом, его верным вороном и лесными чудовищами девушки вступают в неравную борьбу за спасение Леса и прекрасной Пенелопы, которую лже-Леший избрал в свои невесты. Зловещие демоны, коварные ведьмы и жуткие твари поджидают их на каждом шагу. Присоединяйтесь к этой увлекательной битве магии и храбрости, где дружба становится ключом к выживанию!

Глава 2. Вечерние байки, ночные песни

— Ах, утро! Как красиво! Клот, ты посмотри, какое небо! — Джейн с восхищёнными криками разбудила меня.

Она бабочкой впорхнула в мою комнату и распахнула занавеску. Я сладко потянулась. Комната моя похожа на келью: обитая изнутри вагонкой с фанерным потолком, крохотная, со старинным письменным столом, сундуком, стулом и кровать. На стенах висели мои старые детские рисунки и выгравированные на дереве пейзажи, а на той стене, что рядом с кроватью — ковёр-гобелен с загадочным средневековым городом.

Джейн ночевала в соседней комнате, в которой обычно спала бабушка. Эта комната чуть больше моей, в ней находилась старая чугунная печь, а также тумбочка с телевизором и трюмо. Джейн сегодня оказалась ранней пташкой и даже успела приготовить нам завтрак, за что я её дружески пожурила: негоже ей, моей гостье, так беспокоиться, и завтраки должна готовить я на правах хозяйки. На что Джейн парировала, сказав, что она хотела сделать мне приятное, в благодарность за то, что я показала ей такое место. Мне дача Тёмный Лес и самой очень нравилась, и я была рада, что место сразу влюбило в себя мою подругу.

Мы съели мюсли с молоком, которые привезли вчера из города, также закусили бутербродами и запили всё ароматным кофе. В который раз замечаю, что еда на свежем воздухе естся и ощущается по-другому! После завтрака мы решили"отстреляться"по хозяйственным делам, поработать споро и быстро, чтобы потом побольше времени оставалось на отдых и приятное времяпрепровождение. Я убралась сначала в домике, потом немного на огороде, там, где попросила бабушка. Джейн собрала ягоды для компота и для закуски. Потом мы с ней сходили за водой к колодцу, находящемуся недалеко от пруда и болота.

Ближе к обеду нам удалось искупаться в пруду. Меня порадовало, что в этот раз никакие хьюги и дядюшки нико не составляли нам компанию. Пообедав, мы предались законному и заслуженному праздному безделью. Джейн решила опробовать гамак, залегла туда с книгой. Я села рядом на табуретку, с гитарой, и стала вспоминать, как на ней играть, взяла несколько аккордов и переборов. Мы не болтали, но нам было хорошо и умиротворительно вместе сидеть, молчать, заниматься такими вот неспешными спокойными хобби.

Через какое-то время я увидела, к своему неприятию, соседушку — Хьюго. Он пожирал смородину с куста, засовывая её с барским видом себе за откормленные лоснящиеся щёки. И ладно бы — просто бы кушал себе на здоровье. Так нет же! Вовсю глаза пялил на нас через забор, будто мы с Джейн тут нудистский пляж устроили. Я посмотрела на него молча, продолжительно и тяжёлым взглядом. Он нагло заулыбался. Так и есть, всё тот же кретин, каким и был. Наверняка задумал какую-то гадость! А лет-то ему сколько, восемнадцать? А может, не злиться на него надо, а пожалеть, он ведь даун, умственно отсталый? Я решила не обращать на него внимания — нечего тратить драгоценную энергию на таких людей. Терпеть Хьюго осталось недолго — выходные закончатся, и родители увезут своего ненаглядного мальчика обратно в город дышать пылью. Завтра Хьюго тут уже не будет.

— Может, прогуляемся? — предложила Джейн.

Подруге не терпелось как следует осмотреть садовое товарищество, дома и окрестности. Также нам обеим со вчерашнего дня хотелось пойти в лес. Но я напомнила:

— Сегодня много народу. Ходить гулять лучше на буднях там, куда мы хотим.

— Согласна, — закивала Джейн. — А может, всё-таки сходим за грибами, в те потаённые места, о которых ты говорила, например на овраг?

— Думаю, это можно обмозговать. О том овраге знает не так много людей, и грибов там всегда много. Бабушка хвасталась, что открыла это тайное место.

— Значит, на ужин у нас будут грибы! Прекрасно! — обрадовалась Джейн.

Мы лениво перебрасывались фразами, стояла жара, но уже скоро должен наступить вечер. Пока мы отдыхали от городского шума, наслаждались блаженным ничего неделанием. Но обе мы с Джейн прекрасно знали — это состояние у нас не продлится долго. Вот-вот шило в одном месте позовёт на поиски приключений, и не посмотрим мы, что разомлели от жары!

Тут я услышала, как кто-то настойчиво зовёт мою бабушку:

— Луиза! Луиза!

Оказалось, это госпожа Хейчи, дама с дальних участков. Я вспомнила совершенно случайно, что она и есть бабушка той самой Пенелопы. Госпожу Хейчи я не очень хорошо знала. Она к нам заходила редко. Моя бабушка как-то по секрету рассказывала, что недолюбливает Хейчи — якобы она сплетница. Но политкорректность требуется соблюдать. Мы с Джейн вышли навстречу к гостье. Я объяснила, что моей бабушки нет. Тогда госпожа Хейчи, отчего-то изрядно удивившись, что мы тут, две маленьких девочки, живём одни, без присмотра, всё же попросила выкопать какие-то цветы. Якобы она об этих саженцах договаривалась с моей бабушкой. Я не возражала. Пусть бабушки сами разбираются меж собой. Но меня в очередной раз покоробило, что меня тут продолжают считать маленькой и норовят задушить нравоучениями.

— Так где растут климатисы? — требовательно спросила меня госпожа Хейчи. — Да, и дай мне лопатку, я забыла.

Где расли климатисы и как они выглядели — я не знала, поскольку не разбиралась в цветах. Зато в них разбиралась Джейн:

— Я знаю, где они, видела, пойдёмте, покажу!

Я же принесла назойливой даме лопатку из сарая и отправилась за домик, помыть посуду после обеда. Контактировать с госпожой Хейчи мне не захотелось, а Джейн лихо взяла её на себя. В общительности и умению располагать к себе людей с Джейн могли посоперничать разве что совсем опытные переговорщики!

Когда я помыла посуду, Джейн поведала:

— Я познакомилась с Пенелопой. Ну, с той блондинкой, которая вчера приходила на пруд. И при мне она сказала своей бабушке, что Хьюго решил тут на недельку остаться, пожить один без родителей.

— Карамба! — я по-настоящему разозлилась. Я ведь так рассчитывала, что завтра он уедет! — С чего бы это? Хьюго тут вообще-то не очень любил находиться. Я неоднократно слышала, как он в детстве канючил и капризничал — "ну когда мы поедем домой, ну когда, ну меня комары зажрали!". Что вдруг с ним стало за эти годы? Или у него наркотическая зависимости от смородины?

Я готова была ещё дальше продолжать говорить что-то едкое, как Джейн улыбнулась:

— Клот, не будь слепой. Ты бы видела, какими глазами Пенелопа поглядывала на домик Хьюго. И с какой возбуждённой интоннацией сообщала бабушке эту радостную весть! Даже её не смутило, что я, чужая незнакомая девчонка, там рядом стояла у калитки. Намечается дачный роман.

— Ну роман, и роман, мне-то что до этого? Лишь бы Хьюго у нас под ногами не путался, — проворчала я.

Под вечер мы отправились за грибами. Вяли лукошки и ножики, закрыли калитку и покинули территорию садового товарищества. Мы перешли через большую дорогу, прошли мимо дуба, возле которого по вечерам иногда собирались и гуляли компании молодёжи, и углубились в часть леса вдоль дороги, где был овраг.

Грибов мы нашли много, в основном сыроежек, опят, подберёзовиков. Мы обе получили колоссальное удовольствие, буквально захлёбываясь в свежем аромате леснго воздуха. Все проблемы, в том числе проблемный Хьюго, отошли на задний план. Я мысленно здоровалась с лесом, чувствуя себя в нём желанным гостем, прислушивалась к шелесту деревьев, присматривалась к листьям, травинкам. Такая красота!

Тут Джейн, без всякой задней мысли, случайно испортила мне настроение:

— Расскажи о Хьюго.

Я не могла осуждать подругу. Она человек здесь новый, ей всё интересно и любопытно. И как раз с моей стороны уместно её предупредить, что это за человек, чтобы она была в курсе.

— Избалованный бурундук. Ну, это как бы помягче. А если пожёстче — конченный придурок. Нисколько не изменился. Даже стал ещё несноснее.

— Да ты что, ни за что бы ни сказала! — изумилась Джейн. — А по мне, так очень милый парень. Он мне, кстати, кивнул сегодня! Этим дал мне понять, что не держит на меня зла за вчерашнее.

— Милый?! — опешила я. — Ты бы видела, каким он был милым, когда…

Я хотела припомнить детские обиды, но подумала, что жаловаться — низко и недостойно. Я просто махнула рукой. Моя подруга попыталась меня вразумить, точнее, попыталась донести, что склонна даже в придурке видеть хорошие черты:

— Клот, но ведь то было в прошлом, в детстве мы все совершаем ошибки. Потом люди меняются. Может, он уже не такой! Я вот тоже в детстве была очень гадкой.

— Ты? Ни за что не поверю! Я тебя знаю с шести лет! — покачала я головой.

— Ну да, при тебе я гадкой не была, — улыбнулась Джейн. — А вот Уолли я неоднократно доводила до слёз. И мне было приятно, когда он плакал. Мне до сих пор стыдно от этого. Он мой брат, я должна была всегда во всём поддерживать его. А сейчас у него наверняка психологическая травма.

— Дженни, не выдумывай. Уолли в тебе души не чает. Тем более, я уверена, что ты его доводила по делу — когда ему это было полезно.

— Ну… пару раз да, было такое, что Уолли начинал бузить первым, и я просто давала сдачи, — расслабленно улыбнулась Джейн.

Сама же я задумалась — а что, если Джейн права? Я зациклилась на прошлых обидах и, как говорят, психологи, у меня сработала проекция прежнего Хьюго. А Хьюго, возможно, изменился, стал серьёзным молодым человеком. А я видела в нём прежнее поведение, хотя он не сделал ничего плохого. Ну и что, что не так посмотрел? А может, посмотрел так, потому что имел самые благие намерения и доброжелательность!

Джейн словно подливала масла в огонь:

— А вдруг мы с ним подружимся? Он тут целую неделю один будет. Ему станет скучно, и он придёт к нам.

— Джейн, не будь слепой. Он придёт к Пенелопе.

— Кстати, о Пенелопе. Что ты про неё знаешь?

— Ничего, кроме того что она внучка госпожи Хейчи. Приезжает сюда очень редко… Карамба, Джейн! Вокруг гармония природы, деревья и лес наводят на возвышенные чувства, а ты сплетничаешь! Как будто лес создан для того, чтобы в нём обсуждать и перемалывать косточки другим людям! — шутливо заметила я.

Джейн засмеялась и согласилась:

— Да уж, тут ты права.

Внезапно мы услышали сзади голос, от которого обе вздрогнули, потому что в первую секунду подумали, что к нам обращается пень:

— День добрый, дамы! По грибы-по ягоды? И как вы могли пуститься в такой опасный путь без старого дядюшки Нико? Вы же заблудитесь! Что тогда со мной сделает ваша бабушка? Я взял на себя ответственность защищать и оберегать вас, так что будьте рядом и ни о чём не переживайте! Я знаю каждую тропинку этого леса!

Произнеся эту тираду, дядюшка подошёл к нам с полным лукошком опят.

— Мы смотрим, вы хорошо поохотились, дядюшка Нико, — заметила я, прилагая все свои усилия, выдержку и самообладание, чтобы скрыть досаду и кислую мину.

— Так я ж и говорю — места надо знать! Вот я знаю, — самодовольно заявил сосед. — Знаю про грибы, про ягоды, про зверей и про птиц. Знаю, где какой зверь обитает — всё знаю! Вот здесь, неподалёку, есть лисья нора — если пойти прямо, до поля, и потом налево. Хотите, покажу?

— Можно потом как-нибудь посмотреть, но сейчас мы не пойдём, — увиливала я от общения с этим навязчивым «опекуном».

— А что так? Момент ловить надо! Я знаю лес как свою ладонь, а вы не хотите этим воспользоваться! Можете потом пожалеть! — пошутил Нико. — Ну это я так, смеюсь. Когда надумаете испытать отвагу и нюх старого дядюшки Нико, обращайтесь!

— Не называйте себя старым, — польстила дедушке Джейн. — Вы мужчина в расцвете сил!

Дядюшка Нико до ушей улыбнулся комплименту:

— Ну, девочки, далеко пойдёте! Вот что, птицы! Я вечером шашлык делаю, а компании у меня нет. Приглашаю вас, а то, Клотильда, давно я с тобой не общался. Расскажешь о своих успехах, поделишься новостями. И подружка твоя пусть приходит обязательно! — он подмигнул Джейн.

И, прежде чем я открыла рот, чтобы вежливо отказаться, Джейн заговорила быстро и восторженно:

— Мы точно придём! Большое спасибо за приглашение, господин Нико! Я гитару принесу!

Когда дядюшка Нико, балагуря, шутя и посмеиваясь над своими же анекдотами, проводил нас обратно до участков, а сам пошёл к себе, я налетела на подругу:

— Джейн, карамба, зачем ты согласилась к нему пойти в эти дурацкие гости!?

— Клот, ну нельзя же быть таким монахом-отшельником! Надо общаться, развлекаться, жить полной жизнью. Тем более, тебя сосед приглашает. Он товарищ твоей бабушки. В какое положение ты поставишь свою бабушку, не проявляя вежливости к её соседям? — моя подруга за словом в карман не полезла.

Мы с Джейн никогда не ссорились, а разногласия всегда решали компромиссом. Вот и сейчас я решила, что Джейн во многом права. Если я не соглашусь, откажусь, дядюшка Нико потом пожалуется моей бабушке, что я недружелюбная, не вежливая, и тогда мне не избежать неприятного разговора. Дядюшка Нико многое помогал бабушке по хозяйству — что-то починить, прибить, настругать, столбы вон для гамака какие хорошие поставил и укрепил… Грех ему отказывать, тем более что он сам зовёт в гости! Наоборот, это по-хорошему к нему нужно проявлять благодарность и его самого угощать шашлыками…

Мы успели в четыре руки с Джейн перебрать грибы. До назначенного приглашения к дядюшке Нико оставалось ещё немного времени, и мы решили сходить в лес, в котором уже изрядно стемнело.

Мы вошли в наш лес, то есть ту его часть, что примыкала к нашему садовому товариществу. Со стороны участков лес казался милой опушкой, был светлым и знакомым даже в тёмное время суток. Но на деле лес этот протиралс напроходимыми чащобами на много миль к югу и востоку. Здесь водились лоси, кабаны, лисы, ежи, кроты и зайцы, филины и совы — полно всякого хищного зверья! Кто-то даже рассказывал, что несколько лет назад видели волков и медведей, однако моя бабушка клятвенно уверяла, что волков и медведей тут не было никогда. То есть наш лес — особая гордость ещё и тем, что это не просто лесочек, как на обычных дачах, испещрённый десятками шоссе и проходных дорог, а настоящий девственный, местами нетронутый человеком, неисследованный лес.

И вот во второй вечер нашего пребывания на даче бабушки Луизы мы с Джейн шли по его опушке, каждая из нас думала о своём. Но мы точно не думали о том, что скрывается в тёмных загадочных дебрях. Справа шумели люди на своих участках. Мы с Джейн решили набрать несколько сухих веток и хвороста на прозапас для завтрашнего костра.

— Куда ведёт эта тропинка? Смотри-ка, она ведёт вглубь, перпендикулярно опушке. А что там? — спросила любознательная Джейн.

— В этой части лес узкий, эта тропинка ведёт к тому полю, мимо которого мы вчера шли с автобуса. Но если пройти дальше по опушке, поле, параллельное нашей тропе, переходит в дремуий лес.

— Мы ведь погуляем по этой тропинке?

— Обязательно!

— Такой интересный лес, хочется его исследовать!

Мы прошли немного по тропе, которая вела к полю, нашли там поворот назад, то есть тропу, проходящую по более глубокой опушке. И пошли по ней уже к дому. Тут Джейн внезапно настороженно замерла возле одного из деревьев. И прошептала с испугом:

— Ой, Клот, смотри, какое страшное дерево!

В сумерках дерево выглядело действительно устрашающим. Это была старая берёза, вся изломанная и перекорёженная, засохшая наполовину и болеющая. Ветер потрепал её или человек, но мне вдруг стало жалко дерево. Я плавно и нежно провела рукой по стволу.

— Никакое оно не страшное. Просто много страдало.

— Кто ж его так обломал? Хорошая такая была берёза, — Джейн, видя, что дерево на меня падать не собирается, тоже пожалела растение.

Странная вещь, которую я отследила и осознала, но я прониклась симпатией к этому дереву, словно оно было человеком, моим старым другом. Поглаживая ствол, я проговорила:

— От этого дерева веет доброй силой, и я чувствую её. Очень здорово, что мы нашли эту берёзу, — я глянула на неё снизу вверх, в её крону, и мне показалось вдруг, что верхние ветви зашевелились. На меня упало несколько полусухих жёлтых листочков. Хотя ветра не было!

— Смотри, она тебе подарила! — улыбаясь, Джейн подобрала один из них, и я тоже.

— Спасибо, добрая берёза! — улыбнулась я и как руку пожала ближайшую искривлённую и поросшую мхом ветку — что-то побудило меня это сделать.

Мы пошли дальше в сторону дома. Джейн оглянулась на наше новое знакомое дерево и удивлённо воскликнула:

— Смотри, Клот, оно и вправду живое!

И тут мы с Джейн явственно увидели, что наросты, углубления и трещины на коре составили настоящее лицо! Два глаза с бровями и приоткрытый в самой дружелюбной улыбке рот! Я не удержалась, помахала рукой:

— До встречи!

— Пока, пока! — попрощалась Джейн с деревом. — Клот, мне так понравилось это дерево! Будем сюда приходить.

Ни у одной из нас почему-то не возникло мысли, насколько это нелепица — что мы только что говорили с деревом. Мы быстро и шустро дошли до дома, положили там собранный хворост для розжига костра и отправились к дядюшке Нико.

Оказалось, дед Нико сегодня решил капитально побороться со скукой и одиночеством. Он пригласил не только нас — а ещё бабушку девочки Анны, рассказывающей вчера вечером истории у костра, господина Слангера — дедушку Полли, которого мы вчера встретили в автобусе. Сам Полли тоже здесь был. Вопреки моим опасениям, мы посидели очень хорошо. Джейн с её великолепной способностью устанавливать контакты и хорошим умением играть на гитаре, вмиг стала душой компании. Я тоже спела несколько песен, какие успела разучить. Все были очень довольны, в особенности дядюшка Нико.

Дед и внук Слангеры и бабушка Анны ушли домой спать. Мы тоже с Джейн засобирались, и тут дядюшка Нико задержал нас ненадолго:

— У вас гитара расстроена! Доверьтесь мне как мастеру! — дед Нико был немного под шофе — он угощал всех нас, кроме маленького Полли, вином, и причём сам на пару с дедом Слангером выпил поболее всех.

— Вы ещё и музыкант? Ваших талантов не счесть! А вы говорите — старый! — с шутливым укором заметила Джейн.

— Скромность, между прочим, тоже талант, — заметил дядюшка Нико.

Он принялся настраивать гитару. Оказалось, это дольше, чем я ожидала. Джейн спокойно доедала свой шашлык, я же заскучала и непроизвольно зевнула.

— Чего же ты, Клотильда, пригорюнилась? — спросил сосед.

— Расскажите нам что-нибудь, дядюшка Нико, и Клотильда перестанет горюниться, — весело попросила Джейн.

— Что ж вам рассказать? — растерялся он.

— Что-нибудь интересное, из вашего опыта. Вот вы говорите — хорошо лес знаете. А что там в лесу-то?

— О, лес полон тайн. Все так говорят, а я сам знаю по себе, — вдохновился дядюшка Нико. — В лесу чего только нет. Вот, например, в глубине леса, в направлении юго-восточном, живёт странный дедуля. Один живёт. Причём не монах, нет, а скорее, наоборот, колдун. Причём он с животными колдует. Я подозреваю, что он выдрессировал пол-леса, — тут Нико перешёл на таинственный шёпот: — Иду я там как-то, грибы собираю. И вдруг вижу — вы не поверите! — как этот старик с зайцем наперегонки по полянке бегает! Старик бежит — заяц догоняет. Потом наоборот — заяц бежит, старик за ним, и в присядку, и чуть ли не в пляс!.. Я там стою, думаю — может, заяц какой-то из цирка, ручной. А нет — заяц потом в лес ускакал, а дедок в свой дом пошёл. А дом у него — как из сказок: на столбах-опорах, вырезанных в форме курьих ножек.

— Вот это да! — подивилась Джейн. — Клот, ты ничего про это не знаешь?

— Первый раз слышу, — ответила я сущую правду. Зевать я уже перестала. Эта байка — что-то новенькое, и она заинтересовала меня.

— А вот говорите — нечего рассказать. Рассказывать вы тоже мастер! — кажется, Джейн в восторге от дядюшки Нико.

— Это ещё что! Самый загадочный случай произошёл со мной лет тридцать назад. В этих вот лесах. Тогда тут ещё никаких дач не было. Кроме нескольких старых-престарых домов. Деревня тут была, ну, урочище, мало кому известное, и никто тут не жил. Разве что только в одном-единственном доме кое-кто жил…

Дядюшка Нико понизил голос. Тяжело задышал. Взгляд уставился в одну точку. Казалось, он сильно волновался, и теперь заметно протрезвел. Словно раздумывал — стоит или не стоит нам говорить? Но раз начал — решил-таки продолжить:

— Вы только об этом никому ни словом, а то слухи и так ходят по садоводству, а слухи нехорошие и странные. Речь идёт о бабе Лире. Насколько вам известно, она слывёт знахаркой и травницей. В дом к себе никого не пускает, не водит. Её дом — единственный старый, сохранившийся с тех времён. С виду он выглядит, как многие дома здешних престарелых дачников. Но вы приглядитесь повнимательнее — и увидите его вековой возраст! А то и двухвековой!

Лира не так проста. На самом деле она не просто травки на своей полянке собирает, а занимается вещами пострашнее. Сложилось тогда, что я был молодой, тоже любил и на охоту ходить, и по грибы-по ягоды. Забрёл в эти леса, заблудился, смотрю — поляна какая. Я думаю — вышел я к деревне Модуин, ведь эта деревня тоже старая, испокон веков тут стояла. Но Модуин-то деревня обитаемая, там постоянно кто-то живёт, куры, овцы, сельские хозяйства всякие. Дачи-то, что здесь, всего лишь лет десять-пятнадцать назад появились!

Но отвлёкся я. Иду, смотрю — поляна. А уже вечереет. На поляне дома. Приглядываюсь — на Модуин вроде не похоже. Тут из одного из домов выходит бабулька. А надо сказать, тридцать лет назад Лира уже была седой бабулькой! Мне в ту пору было самому лет тридцать, ну, я смотрю, старуха какая-то. А она, старуха эта, возьми, да и пригласи меня к себе заночевать. Я с ней разговорился, понял, что отклонился от Модуина, Модуин километрах в трёх-четырёх к северо-востоку, во-о-он там. Да вы и сами видали, вчера утром автобус вас туда привёз. Я хотел, было, отказаться, думаю — раз километра три — то за полчаса всего дойду до Модуина, там и гостевой дом есть, где заночевать. А Лира говорит — "Нет уж, милок, уже поздно, ты заночуй, и я тебе буду благодарна". То есть намекала, что типа ей тут страшно в такую ночь. А что за ночь — спрашиваю. Она говорит — тревожная ночь, полнолуние, а она тут одна, все дела.

Ну, я плечами пожал, и зашёл. Молод был, глуп. Мне бы бежать оттудова! Лира меня чайком с травками попотчевала, да положила меня почивать на верхний этаж, сама ушла куда-то. Я заснул как ни в чём не бывало — умаялся за день, пока ходил, грибы собирал, плутал.

И тут вдруг посреди ночи будит меня кто-то! Ох, дальше страсти такие пошли, вы не поверите, девочки. Открыл я глаза — и увидал, как на меня в упор сова смотрит! А ведь я когда вошёл в дом к Лире, увидел чучело этой совы у неё на стуле. Ещё спросить хотел её, что за таксидермист талантливый такое чучело ладное сделал, и ещё так удачно на спинку стула посадил. И вдруг это чучело — в моей горнице, на втором этаже, и смотрит на меня!

И, прежде чем успел я опомниться, сова вдруг человеческим голосом ко мне обращается! Ух, и натерпелся я тогда страху! Сова эта мне сказала насмешливенько так: «Зря ты сюда пришёл, добрый молодец, бежать надо было, а уже поздно».

Оказалось — то только начало было, дальше — пуще! Я глаза протёрл, думаю — чудится мне всё, снится. Решил по дому пройтись, хозяйку поискать, поспрошать про сову ейную. Спустился я вниз, на первый этаж, и вдруг вижу — Лира там стоит, перед ней огроменный котёл, от котла дым столбом валит! Лира какие-то травы в котёл этот кидает, и чудеса там — кинула одну травку — дым серый, вторую — он сразу зелёный… Третью травку кинула — в дыму том звери всякие стали появляться. Волки зубастые, козлы рогастые…

Лира тогда обернулась ко мне, ласково на меня посмотрела, я оторопел. Передо мной не старуха была, а дева молодая! И краси-и-ивая — спасу нет! И говорит она мне, что мол нарочно меня пригласила, чтобы показать, кто она такая. Что она травы пособирала, чтобы меня зачаровать, а себя подготовить к шабашу."Я тебя, — говорит, — на шабаш со мной возьму. В качестве моего раба. Выживешь — в лес вернёшься сюда обратно. Не выживешь — значит, не выживешь". Тут я потерял совсем разум. И страшно, и боязно, и любопытно, и радостно. Радостно — это от того что уж больно красавица передо мной была. Точёная фигура, губки алые, а ножки… ах, ножки-то, ножки! Я думал — я заплачу. А вокруг книги какие-то мудрёные, метла стоит, шар хрустальный даже… Натуральная ведьма! Я в тот момент много мыслей передумал лихорадочно, и всё в один присест. Думаю — и бежать надо, и с ведьмой на шабаш тоже хочу, и смерти боюсь, и в объятиях такой ведьмы-то и умереть не жалко!

Вдруг ведьма-то эта ка-а-а-ак закричит! Как птица хищная, как коршуница, которая в сердце когтями впиявляивается! Вокруг всё поплыло, дом словно накренился. Вместо стены и части потолка образовался кусок неба. Девица эта силой недюжинной схватила меня, уселась на метлу и полетела! Вот тогда я отрубился.

А когда пришёл в себя, думал сначала с облегчением — снится мне всё это. Но нет, было ещё хуже! Я увидел нескольких девиц. Ведьмы. Трое или четверо. Они колдовали, вокруг был лес, и простирался лес на много миль во все стороны. Над ними зияла луна. Вокруг — деревья сухие и страшные. Я понял, что на горе мы находимся. На Лысой Горе! Лежал я сам на большом камне-валуне, вроде не связанный, а пошевелиться никак не мог. Ведьмы эти колдовали рядом, в котле что-то всё варили. Одна из них с ножа капли крови чьи-то в это зелье кидала… не мою кровь, нет, я же потом у себя никаких ран и не видел. Но потом случилось самое страшное. Подходит ко мне одна из ведьм, с ножом, заносит нож над грудью.

Тут вспомнил я, что помолиться в таких случаях нужно. Молитва якобы нечистую силу отгоняет. Никогда я не был религиозным, особенно тогда по молодости. Но вот припёрло меня к стенке. И я зашептал все молитвы, какие знал…

Тут вдруг всё заволкло светом, большая такая вспышка была. И я снова вырубился.

А потом проснулся — утро! Я лежал в горнице на втором этаже дома бабы Лиры. Никакой совы. Я спустился вниз, там внизу тоже никакого котла, никаких мётл, книг колдовских, никаких волков и козлов в дыму. Баба Лира хлопотала по хозяйству, предложила мне завтрак — чай, хлеб. Я выпил, на всякий случай оставил денег ей за ночлег, хоть она и не просила, и побежал прочь. До Модуина добежал, а там уже на автобусе потом в город уехал.

А потом так случилось, что по распределению достался мне этот участок. Лет десять назад. Я тогда рассудил, что приснилось мне всё. И не стал думать ни про какие страсти-мордасти. Место тут выгодное, земля хорошая. Да и лес тут добрый — грибной, ягодный. На охоту можно сходить, когда сезон и разрешено. Речка недалеко, там, за Модуином. Вот с тех пор я тут живу. Но бабу Лиру стороной обхожу. И в тот конец дач стараюсь не ходить, где дом её стоит. Тоже обхожу за километр. Вот такая история, девочки. Верить или не верить — вам решать. Но вот общаться с бабой Лирой я бы поостерёгся.

Дедушка Нико внимательно и цепко посмотрел на нас с Джейн. Его рассказ был любопытен, походил больше на байку и быличку, нежели чем реальную историю случая из жизни. Но что-то заставило меня напрячься. Бабу Лиру видели мы недавно. Она-то говорила, что Лес опасен. Нико говорит, что Лира опасна. Не знаешь, кому верить! А в чём она опасна-то? Ведьма, колдует? Но ведь мы же с Джейн не давали ей повода проявить на нас гнев?

Потом дядя Нико замкнулся в себе, начал зевать. Мы поняли, что уже перебор с нашим гостеванием. Для вежливости предложили помочь с уборкой, мытьём посуды, но дядюшка Нико отказался. Мы с Джейн пошли к нам на участок и тоже собрались лечь спать.

— Знаешь, что я думаю? — сказала Джейн. — Что дядя Нико говорит правду. То есть что это не сон с ним был. Меня заинтересовала эта баба Лира.

— Баба Лира, судя по рассказу Нико, ведьма. И ты тоже ведьма. Хочешь сразиться с ней ведьмовской дуэли? Или попрактиковаться в магии? — пошутила я.

— Для начала хотя бы просто поговорить. Может быть, она расскажет про того, кто живёт в избушке на курьих ножках.

— Это может быть и монах-отшельник. Здесь недалеко от Модуина — старый монастырь, который уже давно не действует. И рядом там есть заброшенное кладбище.

— Вот это да! — обрадовалась Джейн. — Лес, Лысая гора, шабаши, ведьмы, кладбища — это просто восторг! Обожаю приключения!

Говорили мы тихо, почти шёпотом. Я вдруг увидела впереди два силуэта, вырисовывающихся перед нами в темноте.

— Т-с-с! Смотри, — обратила я внимание Джейн.

Мне не хотелось светиться перед ними, поэтому я сдержала подругу. Джейн поддержала меня и замерла. В темноте нас не успели увидеть, мы совсем остановились, слившись с тенями и темнотой. Теми двумя силуэтами оказались местные Ромео и Джульетта — Хьюго Дерт и Пенелопа Хейчи. Они медленно шли перед нами по центральной улицы, держались за руки. Хьюго говорил тихим, почти что страстным шёпотом:

— Завтра мои уедут наконец-то, и я приглашаю тебя в лес! Мы там повеселимся.

— В лес? Но будет уже поздно, наверное… Темно, страшно, и всё такое, — удивилась и испугалась Пенелопа.

— В этом и вся соль! Когда темно и страшно — интересней и очень заводит! Адреналину больше вырабатывается. Вот, например, прямо сейчас я на взводе! Меня так будоражит эта ночная прогулка с тобой! Хочется… ух, много чего мне сейчас хочется, да я вообще весь на взводе!

Гормоны у тебя вырабатываются, господин кобелина Хьюго. А то, что тебе сейчас хочется и что именно у тебя на взводе — об этом говорить неприлично. Я уже пожалела, что подслушала это: Хьюго хочет во время отсутствия родителей закрутить амуры с Пенелопой по всем статьям. Ночное свидание в лесу… Карамба, а ведь неплохое начало, брависсимо! Ты, Хьюго, будешь изображать из себя доблестного защитника, и вдруг невзначай заключишь её в объятия, крикнув, что что-то заметил, повалишь на траву или мох, сказав, что тебе что-то показалось… Брр! Я вздрогнула от омерзения, представив, как они занимаются чем-то непотребным в этом Лесу… В моём Лесу. Который с детства был для меня святым!

Мы подождали, пока они скроются из виду, я шепнула Джейн:

— Пойдём другой дорогой. Не хочу с ними сталкиваться.

— Я тебя понимаю, Клот, — одобрила подруга. — Похоже, мы подсмотрели сквозь замочную скважину. Всё, теперь гуляя по лесу, я буду бояться на них наткнуться и побеспокоить, когда они будут целоваться взасос и обжиматься.

Мы свернули на тропу, ведущую к нашему участку мимо болотца.

— Клот, смотри, какие светлячки! — Джейн указала в сторону болота. Вокруг царила кромешная темнота, и шли мы практически на ощупь. И ещё было очень тихо. В той стороне, где болото и пруд, ночью всегда опускался туман. И сегодня он там белел. А в тумане плавали бледные светящиеся зеленоватые шарики. Я пригляделась. Явление настолько интересное, что я завороженно стала смотреть за передвижением удивительных огней. Они медленно и чинно летали, словно исполняя танец. Их было семь.

— Это не светлячки.

— А что? — спросила Джейн и вдруг вздрогнула: — Ой! Это же духи! Клот, не хотелось бы к ним приближаться…

— Да, ты права, духов лучше не беспокоить, тем более они не приглашали нас на контакт, — проговорила я и взяла подругу за руку. — Пойдём другой дорогой.

Мы развернулись и шустро ушли прочь от болота. Не хотелось на ночь глядя связываться с какими-то светящимися шариками! Вообще, некоторые дачники и при моей бабушке рассказывали, что видели их раньше.

— Что же в ваших лесах такое светится? — задала вопрос Джейн, когда я запирала на ночь калитку.

— Не знаю.

— Может, узнаем? — в голосе моей подруги — явный азарт.

— Если узнаем — значит, узнаем, но только уже завтра с утра, утро вечера мудренее — улыбнулась я и почувствовала, как меня клонит в сон.

Ещё бы! Такой насыщенный день!

— Это точно, — поддержала Джейн, которая зевнула.

Вдруг… Прям совсем рядом раздалось:

— Кар-р!

Громко! Чётко! Как будто к нам обращался голос с разумной речью. Мы вздрогнули больше от удивления, нежели чем от испуга.

Огромный чёрный ворон сидел в темноте на старой бабушкиной яблоне. Словно приветствовал нас. Джейн с облегчением рассмеялась:

— Какой красавец ночной гость залетел!

— Ты смотри-ка, а! Вот хитрая птица, едва мы за калитку, как он сюда прилетел. Наверняка склевал бабушкины ягоды. Ишь какой воришка!

Я хотела согнать ворона, но он, словно поняв, что воровать чужие ягоды нехорошо взлетел и направился в сторону леса. Мы же зашли в дом и легли спать.

Я была уверена, что засну крепко, без сновидений, потому что впечатления дня были очень бурными и насыщенными, и сам по себе день из-за обилия этих приключений показался особенно длинным. Но что-то заставило меня проснуться. Как я позже поняла, это скорее всего был сон.

Я открыла глаза, была вроде бы всё ещё ночь и всё ещё далеко до рассвета. Но комнату мою заливал мягкий зелёный свет. Он стрился из окна. Как будето в окно светил луч зелёного прожектора. Это меня озадачило, я встала с постели, открыла занавеску. И вдруг я увидела, что вокруг меня — лес, деревья, они тёмные, и между ними просвечивается зелёное сияние. Я успокоилась, поняв, что вижу сон, то есть осознанный сон.

Меня заинтересовало свечение, я пошла в ту сторону и увидела болото. Над болотом было много зелёных светящихся огоньков, от них и исходили зелёные лучи, как оказалось. А ещё эти огоньки или светлячки подсвечивали туман над болотом.

Вглядываясь в туман, я увидела, что из него ко мне кто-то выходит: стройная ладная девушка в зелёном платье. Волосы её длинные, тёмные… Тёмно-зелёные, как мне покаалось. И кожа у неё зелёная, светлая, при этом лицо очень милое, симпатичное. Зелёные глаза светят яркими изумрудами. Девушка эта невероятно красива. Она улыбалась тепло, приветственно и вместе с тем грустно. Кто же она? Лесная фея, дриада?

Вдруг я поняла, что это — Кикимора. Знание мне пришло откуда-то извне, словно лес вокруг прошептал, кто она. Я очень удивилась. Обычно при слове"кикимора"возникает нелицеприятный образ страшной замухрышки. А передо мной красавица с внешностью богини!

Но дальше произошло невероятное! Девушка обратилась ко мне — не просто словами — песней! Она пела чистым мелодичным голосом свою песню — Песнь КикимОры.

Я пришла к тебе во сне —

КикимОра имя мне.

Я болотная девица,

Всех лесных существ царица.

Я помочь тебе бы рада,

Но мешает мне ограда:

Чтоб свободу обрести,

Нужно брата мне спасти.

Сторожат ручей семь дев —

Их страшится даже лев:

Батерила и Хайлия,

Робена, Даулария,

Камерея, Этрондика,

А всех младше их Васика.

И погиб от них мой брат —

Одну руку сторожат!

На ручей лесной сходи,

Руку брата забери —

И тогда я стану телом,

Буду вам слугой умелой.

И заклятье упадёт —

Дух мой вырвется с болот.

И правдивым станет сон,

Но пока опасен он.

Когда она допевала эту загадочную песню, я вдруг проснулась уже по-настоящему. Что-то заставило меня встать, включить свет и записать услышанное. Благо, чистые листы бумаги и блокноты всегда лежали в столе. Поразительно, но несмотря на то, что это был сон — я вспомнила каждое слово!

Как только я записала песню, я снова очень сильно захотела спать. Едва я прилегла — сразу же уснула.

***

Ворон бодро подлетел к своему хозяину и другу — человеку в плаще под капюшоном. Хозяин ждал его возле своей хижины, стоя меж огромных елей.

— Что нового, Корвест? — спросил хозяин.

Ворон повествовательно закаркал.

— Ты их видел? И они тебя не узнали?

Ворон подтвердил слегка возмущённо и ворчливо, однако беззлобно:

— Карр! — а потом добавил: — Кар-кар-кар.

Друг усмехнулся:

— Это очень хорошо. А что до их неопытности — это дело поправимое. Я помогу им. Всего один день остался. Приготовься, Корвест, нас ждут большие перемены. Пока сегодня ночью никуда не летай, отдохни. А мне предстоит важное дело: нужно зарядить посох, чтобы всё-таки поставить этого наглого Лаклошера на места. Пойду-ка я на обход: мои деревья накопили много энергии, хотел бы я с ними поговорить и поколдовать.

Человек под капюшоном подошёл к своей хижине, взял прислонённый к стене длинный посох — боевой шест, и углубился с ним в лесную ночную темноту. Ворон бодро закаркал, желая хозяину удачи. Хозяин в знак благодарности помахал рукой умной верной птице.

Вначале он подошёл к дубу, росшему ближе всех к его домику, потом — к огромнейшей ели в два обхвата, затем к старой берёзе, расщепленной когда-то молнией надвое. Рядом с каждым деревом он останавливался, клал ладони на ствол и погружался в мысленную беседу. Так он поговорил с несколькими деревьями в лесу, продвигаясь по одной известной ему невидимой тропе.

Впереди туда, куда он шёл, хозяин ворона услышал шум возни, и пошёл туда. На небольшой полянке-проплешине между деревьями, где росла единственная ель с волнистыми, словно танцующими ветками, и где были два холмика со спрятанными травой глубокими норами, два лесных существа катались по земле, одолевая друг друга.

Со стороны их можно было принять за больших обезьян, однако вместо покрова шерсти у них была плотная тёмная кожа, а вместо обезьяньих звериных морд — вполне человеческие лица. Однако, эти создания не были людьми. Наоборот, они скрывались от людей в чаще леса и общались только с теми, кто тоже не являлся человеком.

Драка их была с виду остервенелой, казалось, они мутузят друг друга ни на жизнь, а на смерть. Однако, они наносили друг другу всё же тумаки, а не смертельные добивающие удары. И дрались, если приглядеться, не в полную силу. Так обычно дерутся дети из одной семьи или животные одного вида, когда кому-то из них нужно показать силу, а кому-то — уступить. То есть когда нет ни в коем случае цели уничтожить друг друга.

Хозяин ворона с минуту смотрел за дракой, встав на краю полянки. Он широко улыбался — возня этих существ забавляла его. Наконец он обратился к ним, поняв, что они не видят ничего вокруг:

— Бернис и Броня, что вы опять не поделили?

Существа, которых хозяин ворона мысленно называл"лесными троллями", хоть они сами называли себя совсем по-другому, отвлеклись друг от друга и в замешательстве посмотрели на пришельца. Это были мускулистые создания ростом с человека, с длинными руками, толстыми массивными пальцами, увенчанными когтями, а также с выступающими вперёд нижними челюстями. Чем-то костно-мышечное строение их лиц напоминало древних людей, неандертальцев. Однако в тёмных глазах из-под нависших бровей каждого светился ум.

Эти двое очень уважали человека, пришедшего к ним, и признавали его и своим хозяином тоже — и даже хозяином леса. Они вмиг прервали драк, встали в ряд и дружно поклонились, словно никаких разногласий между ними и не было.

Один из них объяснил:

— Броня говорит, что зачарованная лапчатка закончилась. Он сам же её потоптал.

— Не топтал я лапчатку! — возразило второе существо. И посмотрело на хозяина ворона: — Мы знаем, что она нужна тебе, Мастер.

— Да, лапчатка нужна Мастеру, но где она? Почему её нет? Она была тут, росла, а теперь нет! Это ты потоптал! — взбеленился его товарищ.

"Лесные тролли"снова были готовы подраться. Но таиснвенный хозяин ворона, которого они называли Мастером, спокойно остановил их, подняв руку:

— Зачарованная лапчатка найдётся. Или подрастёт снова — под землёй. На этой поляне она не приживается. И она точно не стоит драк.

— Лапчатку зачарованную подземную мы для тебя из-под земли достанем, Мастер! — горячо заверил Бернис. — Под землёй Броня её точно не затопчет! Но как же наш план — выращивать её здесь, на поляне, чтобы ты смог по-быстрому собрать её?

— Я подумал, что не стоит. Да, я изначально думал выращивать её здесь, чтобы её чары действовали заодно и на окружающий лес, помогая ему. Но это опрометчивый план. Наши враги ведь тоже могут прийти за этим растением. Пусть лапчатка растёт так, как и раньше — под землёй. А вам, в благодарность за ваш эксперимент по выращиванию зачарованной лапчатки на этой полянке, я кое-что принёс.

— Мастер, не надо было так беспокоится! Это мы должны дарить тебе подарки, — застеснялись"лесные тролли".

Однако они с интересом подошли к их товарищу, который доставал из внутреннего кармана плаща два небольших ароматно пахнущих мешочка.

— Это же наш любимый травяной чай! — обрадовались тролли. — Спасибо тебе, Мастер!

— Я зарядил его магией деревьев. Пейте с удовольствием. Знаете, что, держите подземную лапчатку наготове. Она нам совсем скоро понадобится, и я пошлю к вам за ней людей… учеников, — поправился Мастер. И пояснил, глядя на удивлённые морды существ: — Через сутки будет та самая гроза.

— Мы поняли тебя, Мастер. И всё сделаем. Встретим твоих учеников с почестями. Передавай привет Корвесту! — попрощались"лесные тролли".