В ловушке мажора

Вивиан Фокс (2024)

— Чего ты хочешь? — вскрикиваю нервно, глядя на мажора. — Разве это не очевидно, котенок? Я хочу играть. — И во что ты собираешься играть? — В тебя. Безжалостный. Циничный. Холодный. Лев Плахов привык играть человеческими жизнями. В этот раз он назначил меня объектом своих безжалостных игр. И мне не сбежать…

Глава 13

Полина

— Говори адрес, — произносит Римма, выезжая на дорогу, ведущую в город.

Она вбивает мой адрес в свой навигатор и немного прибавляет скорость.

— Ты меня возле дома высади, а дальше я сама.

— Уверена, что хочешь поехать в универ? — спрашивает Римма, бросив на меня взгляд.

— Я не подарю им свою капитуляцию, — бурчу, доставая из карманчика рюкзака телефон. Вздыхаю, видя пятнадцать пропущенных от начальника и еще несколько — от коллег. Набираю номер Валерия Олеговича и зажмуриваюсь.

— Полина, еб твою мать! — выдает он вместо приветствия.

— Знаю-знаю, — пищу виновато. — Простите, пожалуйста. Валерий Олегович, моя тетя ночью попала в больницу по скорой, — вру. А что еще я могу сказать? Что банда разгильдяев, почувствовавшая свою безнаказанность, заперла меня в подвале в пригороде? — Я забыла телефон дома, когда поехала с ней. И теперь мне надо за ней ухаживать. Можно мне отпуск на неделю?

— Только за свой счет, — цедит недовольно, но я слышу, что его ярость немного поутихла. — Тетка-то хоть жива?

— К счастью, да.

— Ладно. Неделя, Полина. Не явишься в следующую пятницу на работу, уволю.

— Понимаю. Спасибо большое! — восклицаю и медленно выдыхаю, когда он кладет трубку.

Римма никак не комментирует мое вранье. Молча ведет машину, позволяя мне молча сгорать от стыда. Ненавижу лгать, но мне и правда надо время, чтобы прийти в себя после этого потрясения. Правда, провести это время дома будет не слаще, но лучше, чем в подвале, так что я и этому рада.

Убрав телефон, смотрю на свои поцарапанные грязные ладони. Ничего критичного, но ранки неприятно дергают. Да и выглядит это так себе.

— Промой, как вернешься домой, — советует Римма, сворачивая в мой двор.

— Обязательно. Спасибо, что вытащила меня и довезла до дома.

— Мне было не сложно, — отзывается она, останавливаясь напротив подъезда, на который я указываю. Затягивает ручник и поворачивается лицом ко мне. — Слушай, Поль, ты только сильно не лезь на рожон. Я могу попросить своего папу помочь тебе отбиться от этих говнюков.

— Не надо, спасибо. Я справлюсь.

— Я готова помогать, если что.

Я грустно улыбаюсь. Хорошая она девчонка.

— Спасибо.

— И прикрою тебя на парах, если решишь сегодня не приходить.

— И за это спасибо. Встретимся в универе.

Римма кивает, а я забираю свой рюкзак и выхожу из машины.

К счастью, и тетка, и ее хахаль на работе. Это дает мне небольшой тайм-аут от нервных потрясений.

Сначала я сбрасываю с себя всю одежду и долго отмокаю в душе. Снова немножко плачу, но уже от злости, а не от того, что жалею себя. Потом обрабатываю свои ссадины, укладываю волосы и наношу легкий макияж, который скрывает бледность лица.

Спать хочется просто адски. Пока крашу глаза, периодически кошусь на свою не самую роскошную, но чертовски удобную кровать. Слова Риммы о том, что она прикроет, соблазняют остаться дома и хоть немного поспать. Но желание заглянуть в глаза больным ублюдкам перевешивает. Я просто хочу посмотреть, есть ли там хоть капля сожаления.

Накрасившись, одеваюсь, а перед уходом загружаю в стиралку все вещи, в которых провела прошлую ночь. Я бы с радостью сожгла их, но у меня не так много одежды, чтобы вот так легко расстаться с ней.

В университет приезжаю перед началом второй пары. Я даже не пыталась успеть на первую. Разве что, если бы приехала прямиком из подвала. То-то мои обидчики потешились бы, глядя на меня в таком уязвимом состоянии. Зато сейчас я ощущаю на себе броню из одежды и макияжа. Я даже ботиночки надела на каблуках, чтобы чувствовать себя увереннее.

Паркую машину недалеко от этой своры придурков. Вижу их, как всегда тусующихся возле своих драгоценных тачек. Как же хочется взять ключ и хорошенько протянуть им по лоснящемуся боку Ламбы одного из них или по матовому покрытию машины Льва. Но это такая банальная месть. Я придумаю что-то более изощренное. Мне надо только вернуть полностью мой боевой дух.

Медленно покинув машину, демонстративно цокая каблуками, иду к пассажирской двери. Смех в компании мажоров затихает, и они начинают негромко переговариваться. Я знаю, что они смотрят на меня. Чувствую их мерзкие взгляды.

Специально наклоняюсь немного ниже, чтобы они успели оценить мои формы. Не знаю, зачем дразню этот зверинец. Но одно я знаю точно: если начну прятаться от них, эти идиоты еще сильнее мной заинтересуются. Потому что игры, подобные той, которую они затеяли, строятся на принципе охоты. Они загоняют жертву, преследуют ее в ожидании, пока она не сдастся.

И тут меня осеняет.

Я тяну сумку за ремешок и неторопливо разворачиваюсь. Прищурившись, впиваюсь взглядом в главаря этой шакальей стаи. Он смотрит на меня так же с некоторым подозрением. Но его губы искривила ироничная ухмылка.

Он ждет, что я сдамся. Что попрошу пощады. Что буду умолять оставить меня в покое. Точно! Именно ради этого и затеяна игра! Как же я сразу не догадалась?

Захлопываю дверцу и высоко задираю подбородок, давая понять этому ублюдку, что сдаваться не намерена. Более того, я планирую сделать так, чтобы он ползал передо мной на коленях. Пока еще не знаю, каким образом достигну своей цели, но я теперь ни перед чем не остановлюсь.

Подогреваемая новой догадкой злость снова закипает в венах, и ноги сами несут меня ко Льву. Рядом с ним сидит какая-то девушка, на которую я едва ли обращаю внимание. Его друзья расступаются, когда я приближаюсь.

— Как спалось, малышка? — спрашивает один из них, и я бросаю на него уничижительный взгляд, полный презрения.

— Сладко… малыш, — отзываюсь и перевожу взгляд на Льва. — Думаешь, сильнее всех? — выжимаю максимально ядовитым тоном. — Думаешь, бога за бороду взял?

Когда его губы расплываются в самодовольной ухмылке, у меня перед глазами встает пелена ярости. Не думая дважды, замахиваюсь и отвешиваю ему звонкую пощечину.

Кто-то рядом ахает, кто-то тихо произносит “пиздец тебе, девочка”, а кто-то просто говорит “беги”. И когда пелена спадает с моих глаз, а перекошенное от злости лицо Льва попадает в мой фокус, я понимаю, что последний совет был дан от чистого сердца.