В ловушке мажора

Вивиан Фокс (2024)

— Чего ты хочешь? — вскрикиваю нервно, глядя на мажора. — Разве это не очевидно, котенок? Я хочу играть. — И во что ты собираешься играть? — В тебя. Безжалостный. Циничный. Холодный. Лев Плахов привык играть человеческими жизнями. В этот раз он назначил меня объектом своих безжалостных игр. И мне не сбежать…

Глава 3

Полина

— Так что за игра? — провоцирую Римму договорить, но нас перебивает подошедший преподаватель.

— Римма, звонок уже был, заходим в аудиторию.

— Потом, — бросает она мне и подталкивает зайти внутрь.

Пока идет лекция, я поглядываю на старосту. Но она молчит и усиленно записывает материал, который диктует преподаватель. Мне бы тоже надо, но я никак не могу выбросить из головы слова того парня. Лев, кажется. Еще хуже то, что я не видела его глаза. Это делает его образ в моей памяти еще более зловещим.

Во время лекции Римма достает телефон, что-то там рассматривает на экране. Потом бросает на меня взгляд, сжимает губы и убирает гаджет назад в сумку.

Когда начинается перемена, мы все встаем.

— Римма? — зову ее, она оборачивается. — О какой игре говорил тот парень?

Она смотрит на дверь, а потом на меня. Подается вперед и тихо быстро говорит:

— Я не знаю, о чем точно речь, но мой тебе совет: держись от этой шайки подальше. Особенно от Льва Плахова. Какую бы игру он не затеял, тебе она не понравится, поверь мне.

— Туманова, в деканат! — выкрикивает кто-то от входа.

— Мне надо бежать. Помнишь, где следующая аудитория?

— Да, я не заблужусь.

Она бежит по проходу вниз к двери, за которой исчезает, а я смотрю ей вслед, игнорируя взгляды на меня. Мне не привыкать быть новенькой. Папа был военным, так что мы переезжали с места на место при каждом его переводе.

Остаток лекций проходит без происшествий, и я немного расслабляюсь. Как мне кажется, Римма тоже. На первой она была какая-то дерганная. А после посещения деканата уже спокойно смеется и общается со всеми.

На последней лекции к нам заглядывает заместитель декана.

— Через месяц у нас планируется осенний бал. — По аудитории прокатывается недовольное мычание. — Его будут готовить первокурсники. Но я предлагаю и всем остальным присоединиться и сделать общий вклад в праздник.

— Ну мы же уже в прошлом году отстрелялись, — летит с задних рядов.

— Не спорю. Я лишь предлагаю тем, кто захочет помочь добровольно. Основная работа ляжет на плечи первокурсников. Вашей задачей будет только помощь. Ну что? Есть волонтеры?

— Я могу помочь! — поднимаю руку. — В прошлом году я помогала организовывать в своем предыдущем университете. И в этом с радостью окажу содействие.

— А ты новенькая, правда?

— Да.

— Имя?

— Полина Шубина.

— Хорошо. Зайди после пар в деканат, запишись. Отличный способ завести новых друзей. Так что? Кто еще готов?

— Оно тебе надо? — спрашивает Римма.

— Спросила та, которая уже второй год является старостой на добровольных началах, — улыбаюсь я.

— Староста — это другое, тут можно какие-то плюшки выторговать. А волонтерить на осеннем балу — это одна сплошная головная боль.

— Мне нормально. Я люблю студенческие праздники.

Я вообще любые праздники люблю. Особенно с ровесниками. Из-за частых переездов мне так и не удалось завести друзей, с которыми я бы до сих пор общалась. Я настолько привыкла к такому положению вещей, что уже и перестала пытаться сблизиться с кем-то. Устала расставаться с людьми, близкими по духу. Но, оказывается, все еще тянусь к ровесникам.

Римма коротко пожимает плечами на мои слова и тихонько хмыкает.

— Дело твое.

После лекций, попрощавшись с моей новой приятельницей, иду в деканат. Отдаю секретарю документы, которых мне недоставало при переводе.

— Скажите, пожалуйста, а могу я получить место в общежитии?

— Ты разве иногородняя? — спрашивает она, просматривая мои документы.

— Нет. Но я сирота.

— У тебя же прописка есть.

— Да, но…

— У нас маленькое общежитие, — перебивает она меня. — Мест хватает только иногородним.

— Ясно, спасибо, — выдыхаю и, развернувшись, покидаю деканат.

— Полина? — зовет меня в коридоре заместитель декана, и я поворачиваюсь к ней лицом. — Завтра собрание по поводу осеннего бала. Будем придумывать, как его организовать. В четыре часа ждем тебя в актовом зале.

— Хорошо, я буду.

Попрощавшись, иду на улицу. Точнее, бреду. Мне так сильно не хочется ехать домой, что даже тянет ногу.

После смерти родителей мне пришлось переехать к тетке. Я бы могла жить отдельно, мне уже не нужен опекун, но моя работа не позволяет снимать квартиру в столице. Слишком дорого. А переезжать в меньший город я не хочу. Наверное, не так уж тетя Лида меня и допекла, раз я все еще считаю, что у меня есть выбор.

Но недавно тетка притащила домой своего… как бы это поделикатнее выразиться? Мужчину. Хотя мужчиной этого подонка уж точно не назвать. Он уже считает себя хозяином в доме и партнером для всех женщин в нем. И неустанно добивается от меня взаимности на свои приставания. Ненавижу его!

Но, к сожалению, квартира, в которой живет тетка, предназначалась именно мне. Не знаю, что двигало моими родителями, когда они записали ее на тетю Лиду. Она жила в ней, и у родителей с теткой был уговор, что я после восемнадцати перееду в столицу. Тогда-то тетка и должна была переписать на меня квартиру.

Только вот в мои восемнадцать здоровье мамы ухудшилось, и мне было не до переезда. А потом она и вовсе умерла, и моим единственным родственником осталась тетка. Которая, конечно, сделала вид, что никаких договоренностей не было. Но удивила меня, любезно предложив пожить у нее.

Так что теперь я ищу возможности для того, чтобы съехать от тетки. Стараюсь откладывать деньги, а теперь еще и буду пробовать все же выбить для себя место в общежитии.

Выйдя на улицу, иду к своей машине, и мое внимание привлекает свист справа. Бросаю взгляд на компанию мажоров, которые снова тусуются возле тачки этого Льва. Сейчас он сам без солнцезащитных очков, но с такого расстояния я, конечно, не вижу его глаз.

Он опять медленно склоняет голову набок, и меня бросает в холодный пот. Не знаю, кажется, ли мне, но, по-моему, я с его вызывающей позы и взгляда могу считать обещание того, что мне наверняка не понравится.