Клеопатра

Дик Вайс

Автор подробно воссоздал историю правления последних царей из династии Птолемеев. В романе описывается детство Клеопатры, период изгнания её отца, возвращение в Александрию и последующая битва за египетский престол. В романе уделено большое внимание старшей сестре Клеопатры — Беренике, а также интригам евнуха царского двора Потина. Некоторые из описанных событий ранее не встречались в трудах по данной теме, тем интереснее будет открывать их читателю.

Глава VIII. Что увидел Диодор Сицилийский

Настоящей культурной жемчужиной Египта и всего мира была знаменитая Александрийская библиотека. Она была тем великим хранилищем, собравшем в своем «чреве» записанные на папирусе мысли, идеи, учения, повествования о событиях старины глубокой, историю всего человечества.

Птолемеи немало тратили золота из своей казны, преумножая богатства этого дворца знаний. Ну а первым, кто упорядочил их, был поэт Каллимах из Кирен. Он составил «Таблицы» — своего рода каталог книг. В его бытность все сочинения в библиотеке были поделены на восемь групп. Это было очень удобно при поиске источников. И если при жизни Каллимаха их было чуть больше сотни, и поиск не составлял особого труда, то в дальнейшем этот библиографический каталог расширился до немыслимых пределов.

В хранилище Александрийской библиотеки при правлении Птолемея Неос Диониса хранилось уже около семисот тысяч папирусных свитков на самых разных языках, всё ценное, что когда-то было написано человечеством, находилось именно там.

За рукописями была объявлена настоящая охота по всему свету. Коллегия хранителей библиотеки забросила своих тайных агентов во все уголки мира, где те разыскивали редкие оригиналы, а также значимые копии. Сочинения задорого скупались, были случаи даже их воровства, и потом они чудесным образом оказывались в Александрии. Хранители книг из Александрийской библиотеки действовали порой как настоящие пираты. Когда в столицу Египта приходили суда из разных стран, люди в коричневых одеждах с большими серебряными медальонами на груди, приезжали в порт и обыскивали их на предмет наличия письменных источников и, найдя их, изымали. Даже «Вечный город» пострадал от «египетских набегов», хранители здорово выпотрошили, действуя через своих агентов, все библиотеки и частные коллекции Рима. Впрочем, если ранее это воспринималось как нечто оскорбительное, то по мере того, как росла Александрийская библиотека, многие видные мыслители того времени, приняли такую охоту делом правильным, а авторы стали считать за честь, чтобы их труды попадали в хранилища этого мирового дворца человеческой мысли.

Здесь находились сочинения: Гиппократа, Архимеда, Эвклида. В фондах библиотеки хранились и материалы, посвященные доисторическим цивилизациям. Это наследие было бесценно!

В Александрию работать с этим достоянием потянулись учёные умы со всего света. Многие из них, забыв обо всём, на десятилетия погружались в мир древних свитков. Сам факт нахождения этих людей в своей столице очень льстил Птолемеям, которые всячески способствовали их работе. C библиотекой связывают имена таких великих мыслителей, учёных и поэтов, как: Эратосфен, Зенодот, Аристарх Самосский, Эвклид и других.

Именно библиотека и её бесценные труды привлекли в Египет молодого грека из Сицилии Диодора — исследователя прошлого. Диодор задумал написать обширное исследование и замахнулся, ни много ни мало, на всю историю человечества, от её колыбели до наших дней. Древнейшая история Египта, содержащая столько загадок и манящая своей таинственностью, должна была занять первостепенное место в трудах Диодора. Молодой путешественник уже успел побывать во многих городах и странах, но Александрия пленила его сердце.

Птолемей благосклонно отнесся к Диодору. Он оказал всяческое содействие в работе молодого грека, выделил ему большой, красивый дом неподалеку от всемирной научной кладези, закрепил за ним нескольких слуг и повелел людям Египта не чинить препятствий в его изысканиях, а напротив всячески помогать ему.

Грек рьяно принялся за работу. Основное время он проводил за изучением древних рукописей, но многое узнавал и на личном примере, путешествуя не только по Александрии, но и бывая в других городах Та-Кемет. Царь хотел пригласить его на празднование Нового года в Тентиру, но историк в это время был в отъезде, о чём впоследствии горько сожалел. Так или иначе, грек прижился в городе и стал частым гостем не только на всех светских мероприятиях, которые проводил царский двор, но и появляясь в самых неожиданных его местах. Многие простые египтяне уже привыкли к этому везде снующему добродушному, маленькому человеку и приглашали его к себе домой.

Случай свел молодого грека и с Потином, когда мифографа представили дочкам царя, во время открытия одного из самых больших фонтанов в царском квартале. Евнух подружился с исследователем. Лелея тайную надежду, что его имя будет упомянуто в трудах Диодора, он несколько раз составлял ему компанию, показывая наиболее интересные места Александрии. Однажды Потин пригласил Диодора на своеобразную охоту, понаблюдать, как «фараоновые крысы»²⁹ отыскивают и уничтожают крокодильи яйца в береговых складках реки Нил. Маленькие юркие зверьки, которых обожали в Александрии, по свистку ловчего шныряли по берегу и зарослям Нила, отыскивая норы. И вот когда они находили кладки яиц, одна группа отвлекала самку, сторожащую их, выдергивая её своими наглыми наскоками, а другая уничтожала яйца. Диодор с восторгом наблюдал за действиями смелых маленьких хищников под хохот Потина.

Вскоре евнух понял, что знакомство с ним может не только потешить его тщеславие, но и сослужить более серьёзную службу. Вернувшись из Тентиры, евнух прочно закрепился в фаворитах у царской дочки Береники. Он часто разговаривал с ней без свидетелей, что говорило об особых отношениях и доверии между ними. В её обиходе по отношению к нему даже закрепилось выражение — «мой друг».

Береника была очень довольна той встречей, которую ей оказали жрецы, и высоко оценила организаторские способности своего евнуха. И он чувствовал, что наступит тот день, когда она раскроет ему все свои настоящие желания. И этот день действительно был близок.

— Каково настроение твоих людей, мой дорогой друг? — задумчиво спросила она как-то Потина.

— Думы всех людей этой страны заняты только самой прекрасной госпожой, чье сияние омывает вселенную, которую имеют счастье видеть мои глаза — отшутился толстяк и добавил:

— Одно только её слово, и за ней пойдут тысячи простых египтян.

— Ты толкаешь меня выступить против отца? — вдруг открыто спросила она.

Такая прямолинейность застала его врасплох, но, придя в себя, он ответил следующее:

— Утреннему свету не нужна масляная лампа! Я лишь неустанно повторяю, что моя госпожа могла бы стать хорошей правительницей этой страны.

— Рано или поздно это произойдет. Я и так стану царицей, — самоуверенно ответила она. — Я старшая дочь отца, и по праву мне принадлежит после него трон.

— Солнечная госпожа забывает о супруге правителя и других его детях: Клеопатре, Арсиное, а также малолетних Птолемеях. Они имеют те же права на престол, что и она. Одному всевидящему Ра известно, что думает царь и кого он объявит своим преемником в завещании. Учитывая, что отец и его старшая дочь находятся в продолжительной ссоре, боюсь, это будет точно не она. И если даже предположить, что сердце царя не камень, и оно со временем смягчится, то, сколько воды ещё утечет с этого времени?!

— Да, пожалуй, ты прав. Он может сделать свой выбор в пользу Клеопатры. Но она незаконнорождённая, да и пока еще слишком мала, как и все остальные.

— Разве позволительно ничего не делая просто смотреть на время, которое течет сквозь пальцы, словно синайский песок? — многозначительно намекнул Потин.

— Я пока не вижу никаких возможностей, благодаря которым произойдет то, к чему ты призываешь, — Береника пристально посмотрела в глаза Потина. — Отец еще полон сил. Ходят слухи, совсем скоро его признает «Вечный город». Если это произойдет, он будет долго и счастливо править под защитой Рима. Возможно, я чего-то не знаю? Тогда ты должен обязательно рассказать мне обо всем. Ты все понял?

— Разумеется. Но смею заметить, кого высочайшая госпожа называет защитниками фараона, могут в одночасье стать его врагами.

— Возможно, — ответила Береника.

Старшая дочь царя понимала, к чему клонит Потин, но осознавала всю серьезность и опасность этих бесед. Открыто пойти против отца она пока не могла, но если бы эту работу выполнили за неё и ей принесли бы корону Египта как божественный дар, разумеется, она бы её приняла.

Потин остался доволен этим разговором. Слова Береники он принял как призыв к действию. Евнух затеял серьезную игру и сейчас, балансируя над краем пропасти, он осознавал, что его план либо мог возвысить его и вознести на самую вершину власти, либо сбросить с неё на острые камни.

В сопровождении двух рабов он поспешил к своему старому другу торговцу-иудею и под покровом ночи уже стучался в двери его дома.

Иудеи появились в Александрии с момента её основания. Их община была довольно многочисленна и составляла практически одну треть от всего населения столицы. При Птолемеях для их компактного проживания им были отведены отдельные части города, сделано это было для того, чтобы они не мешали своей верой и законами другому населению, почитающему иных богов.

Один из еврейских кварталов, где жил Ицхак, уже знакомый читателю, находился недалеко от дворца, и располагался в восточной части Александрии.

Дом иудея поразил Потина. Большой, добротно сложенный кирпичный особняк, в котором было, по-видимому, не меньше шести комнат, никак не соответствовал рассказам о несчастной жизни Ицхака.

— Ты неплохо устроился, — хмыкнул Потин, когда его знакомый открыл ему дверь. — Сама богиня Бастет благоволит тебе!

— О, мой господин, рад тебя видеть в добром здравии! Этот дом достался мне от моего отца, а ему — от моего деда. Несколько наших поколений жили и обустраивали это место, — сделал вид, что обрадовался визиту Потина иудей. — Прошу тебя прояви милость, заходи.

Внутреннее убранство этого жилища поражало уютом и обилием многих достаточно изысканных вещей, начиная от обстановки: красивых резных стульев, столов, до мелких предметов интерьера: маленьких и больших статуэток, различных шкатулок и других декоративных изделий. По жилищу Ицхака важно бродила, задрав хвост трубой, чёрная кошка. При виде Потина она прыгнула к нему на колени и стала с упоением точить свои когти, Потин небрежно скинул животное, но кошка не сдавалась, запрыгнув снова.

— Прошу, господин, попробуй этого чистейшего вина. Его делают женщины из нашей общины. Потрясающее вино, кружит голову, но при этом разум остается чистым.

Потин по достоинству оценил предложенный ему напиток, выпив добрую чашу. Почувствовав, как по телу побежала приятная истома, он довольно крякнул.

— Я так и не поблагодарил тебя, мой друг, за ту милую безделицу, что ты мне подарил, — расплылся толстяк в любезностях.

— Полно, господин, надеюсь, эта штучка пришлась по вкусу прекрасной госпоже. Говорят, она была земным воплощением богини Хатхор на праздновании в Тентире. Люди падали пред ней на колени и смотрели на неё как на сошедшую с небес.

— Ты хорошо осведомлен, — удивился Потин.

— Об этом известно всем. Людская молва порой несется быстрее ветра. Я искренне рад, что смог тогда угодить тебе.

— Где твоя семья? — спросил евнух, понизив голос и оглянувшись по сторонам.

— Не стоит беспокоиться. Зисель с мальчиками уже несколько дней у своих родных. Я здесь совсем один.

— Хорошо, — удовлетворенно молвил Потин. — У меня к тебе дело. И оно, возможно, поможет справиться тебе с одной известной проблемой.

— Мой добрый господин, — иудей припал к пухлой руке евнуха, целуя её. — Я и не ожидал, что ты вспомнишь об этом.

— Я не забываю своих старых друзей. Скажи мне, Ицхак, тот римлянин всё ещё мешает тебе спокойно жить?

— С тех пор ровным счетом ничего не изменилось. Он по — прежнему зол на меня. Римляне совсем распоясались. Они чувствуют себя хозяевами в нашей стране. Это беспокоит добропорядочных граждан. Ах, если бы нам разрешили изгнать их, — иудей жалобно поджал губы.

— Как когда-то изгнали вас? — засмеялся Потин.

— Господин смеется над бедным иудеем? Это был великий исход. Мой народ унижали и уничтожали приспешники безумного фараона. Мы ушли по велению бога сами, — обиженно ответил Ицхак.

— И затем припёрлись сюда снова? — хмыкнул евнух. — Не иначе как заблудились. Или боги так потешаются над вами? Ладно, напомни, как зовут твоего обидчика?

— Марк Тулий Северус. Этот человек долгое время был на военной службе, потом занялся торговлей. Сам он живет здесь, а вот его семья находится в Риме. У него несколько своих кораблей, которые привозят в Египет амфоры с вином и оливковым маслом, занимается этот прохвост и золотом. Всё прибирает к своим рукам. Настоящее животное!

— Животное, говоришь? — задумчиво переспросил Потин.

Он погладил задремавшую на его коленях кошку и неприятно улыбнулся.

— А теперь слушай меня внимательно…

***

В западной части города Александрии, на главной её улице — Канопском проспекте, располагался большой светлый двухэтажный особняк, с большими коваными воротами, расписанный декоративной мозаикой. В то время там проживал римский господин Марк Тулий Северус. Ничто не выдавало в этом уже пожилом мужчине бравого вояку, центуриона первой когорты, отмеченного за храбрость самим Помпеем, в войсках которого он участвовал в нескольких военных кампаниях, в частности, в войне Рима против Квинта Сертория в Испании,³⁰ и в подавлении совместно с Крассом восстания рабов под предводительством Спартака. Об этом славном времени у Марка Тулия Северуса осталось множество наград различных достоинств: браслеты и ожерелья за доблесть, а также о славных временах напоминала висевшая в его доме, на самом видном месте, в гостиной большая картина, посвященная убийству Сертория во время трапезы.

Пошатнувшееся здоровье, многочисленные ранения и возраст заставили его уйти со службы.

Перед ним открывались прекрасные возможности вступить на путь сенаторской карьеры и занять те должности, которые были закреплены за высшим сословием, но он выбрал другой путь. Мужчина нашёл себя в торговле. Накопив немного денег на службе, Марк Тулий Северус, заручившись поддержкой своих родственников, выгодно вложил свой капитал в одно очень прибыльное дело. Наиболее важный торговый обмен тогда шёл между Римом и его провинциями. В небольших отдаленных городах отлично продавались римские товары. Продажа оливкового масла и вин стала приносить прибыль. Торговые дела пошли в гору. Через несколько лет Марк расширил свою сферу влияния и его взор упал на Египет. Конечно, были свои трудности с транспортировкой товара, большие риски, связанные с пиратами, однако римлянин не бедствовал. Он обжился в Александрии, которая стала его вторым домом, пустил здесь корни, однако его семья не спешила переезжать к нему, бывая здесь только изредка.

Утро описываемого дня началось для Марка Тулия Северуса немного непривычно. Он раньше времени проснулся и пребывал в весьма дурном настроении из-за кошмарного сна. Во сне ему привиделась странная, косматая женщина, сидящая на мостовой, она стригла свои длинные волосы, которые потом превращались в различных мерзких змей. Эти гады заполонили всю дорогу и от них невозможно было укрыться. Они обвили его тело, заползали в рот, нос и уши, и он, уже умирая во сне, закричал от ужаса и проснулся. Просидев неподвижно на кровати довольно длительное время и поразмыслив, к чему приснилась такая ерунда, римлянин, наконец, встал. Совершив утренние процедуры омывания, во время бритья он по неосторожности глубоко порезал щеку, что ещё больше раздражило его. Под руку попался один из молодых слуг, на котором господин сорвал свой гнев, обругав его за нерасторопность. Обильно смягчив кожу масляным бальзамом, он уселся за раннюю трапезу.

Наспех позавтракав фруктами и хлебом, размоченным в вине, Марк Тулий Северус на колеснице вместе со слугой выехал из ворот своей усадьбы. Путь его лежал в район порта, расположенный на юго-западе города. В ближайшие дни туда должны были прийти два его судна с коммерческим грузом.

Как только колесница загрохотала по мостовой, его внимательный взор подметил необычную картину: большое скопление людей в это раннее время. Город ещё не проснулся, но жителей высыпало на улицы гораздо больше, чем обычно. Любопытно, но многие из горожан находились без движения, будто неодушевленные куклы, создавалось ощущение, что они замерли, как в детской игре в ожидании указания. Римлянин не успев понять, что бы это значило, уткнулся взглядом в сгорбленную старуху, одетую в грязное тряпьё, которая, прижимая к груди какой-то сверток, резко выдвинулась навстречу колеснице.

— Пошла прочь, карга, — громко выругался Марк, однако женщина никак не прореагировала.

— С дороги! Ты что оглохла, старая шлюха? Клянусь, Сатурном, если не уберешься, я раздавлю тебя, тварь, — грозно прорычал римлянин. Старуха подняла голову и ощерила свой беззубый рот в неприятной улыбке. На её изжёванном лице, увенчанным крючковатым носом, сверкнули черные, как угли, глаза.

— Будь ты проклят, собака — римлянин, — прошипела она и резко бросила под колёса его колесницы свой свёрток.

Марк Тулий Северус оторопел от такой наглости. Желая покарать эту ведьму, он повелел вознице остановиться и спрыгнул с колесницы, но она вдруг упала на колени и заголосила на всю улицу пронзительно и тошно, словно умалишенная.

— Убийца! Что ты наделал, поганый чужестранец. Ты убил мою Анат!

И тут улица резко ожила. Те самые безмолвные фигуры статистов, теперь стали двигаться и они, как по команде, направились к старухе, а некоторые даже побежали, крича на ходу:

— Что случилось? Что произошло?

— Он переехал бедное животное. Он погубил мою кошку, — причитала старуха.

— Убита священная кошка? Не может быть! Горе тому, кто сделал это!

Бежавшие люди извергали проклятья, как вулканы раскаленную лаву. Их было много, несколько десятков. Кто-то уже потрясал дубиной, у некоторых в руках были камни.

— Что ты лжешь, коровье дерьмо, ты сама кинула её под колеса, — пытался образумить безумную Марк, но это было тщетно, его никто не слушал. Люди, угрожая, начали окружать римлянина, не слушая его оправданий. Вскочить на колесницу уже было поздно, её обступила толпа, которая всё увеличивалась. Римлянин крутил головой, пытаясь найти своего слугу, но видел только храпящих от страха лошадей, да налитые кровью, перекошенные от ненависти лица египтян.

Понимая, что он находится в смертельной опасности, Марк Тулий Северус выбрал единственное правильное решение и побежал по направлению к своему дому, считая, что его стены спасут от расправы. Вслед за ним ринулась толпа.

Свидетелями этой сцены была небольшая группа вельмож, которая оказалась по стечению обстоятельств совсем рядом.

— Что произошло, почему эти люди гонятся за этим господином? — пытался узнать причину произошедшего один из них, маленького роста юркий чужестранец. Он схватил одного из бегущих людей за руку:

— Кто мне скажет, что у вас тут случилось?

— Римлянин убил кошку, — крикнул тот ему на бегу. — Понимаешь, священную кошку, и теперь расплатой ублюдку будет — смерть.

— Это и впрямь серьёзное преступление, — объяснил ситуацию Диодору, так звали любопытного чужеземца, его спутник — тучный господин, с копной густых волос на голове.

— Жители нашей страны воздают особые почести кошкам, собакам, волкам и даже крокодилам. Животных этих кормят изысканной пищей, им подносят каши, отваренные в молоке, всевозможные печенья, смазанные медом, всячески ухаживают за ними. Их моют теплой водой и умащают лучшими благовонными мазями, приготовляют роскошнейшие ложа и красивые украшения. Животное в египетской семье, и особенно кошка, священно. Если оно умирает своей смертью, его оплакивают, как оплакивали бы умершего близкого. А если кошку убьют, то виновный заплатит за преступление своей жизнью.

Диодор слушал, затаив дыхание.

— Достопочтенный Потин, ты открываешь всё новые удивительные стороны вашей жизни. Я особенно благодарю тебя за предложение, касающееся сегодняшней прогулки. Кто бы мог ожидать, что мы станем очевидцами этого события. Однако можно ли как-то помочь этому человеку?

— Боюсь, что ничто на свете не спасет этого негодяя от его гнусного поступка, — в тонком голосе Потина зазвучали металлические нотки.

Между тем беглец добрался до своего особняка, забежав в ворота. За ним по пятам гналась озлобленная толпа. Единственное, что он успел, закрыться в своем доме, который был окружён со всех сторон египтянами.

В стены, окна дома сразу же полетели камни, дверь стали выламывать. Особняк не был предназначен для осады, и еще минута, другая, и штурмующие его ворвались бы внутрь. Но тут для римлянина забрезжила надежда на спасение. Внезапно вмешалась городская стража. Узнав о беспорядках, они попытались взять ситуацию под контроль и несколько оттеснили обезумевшую чернь.

— Расходитесь, — кричал здоровенный воин по имени Косей. — Если этот человек виноват, он будет отвечать по закону.

В ответ ему послышались оскорбления и угрозы и в стражников также полетели камни.

— Отойди, воин, это не твоё дело. Чужак совершил преступление против богини Бастет.³¹ Он осквернил наши традиции. Смерть римлянину! Смерть! Смерть! — скандировала дружно озверевшая толпа.

Вести о беспорядках в центре города дошли до фараона, который в это время, позёвывая, совершал утреннюю прогулку по саду. Ему их принес один из высших военачальников Ахилла. Припав к ногам Птолемея Неос Диониса, он молвил:

— Божественный властитель. В городе обратно неспокойно.

Царь недовольно посмотрел на Ахиллу и с досадой поморщился:

— Ахилла, я это слышу каждый день. Что тебе мешает разогнать всех, кто устраивает беспорядки? Или ты мне предлагаешь самому взять копье, одеть шлем и стать Аресом?³² Что требуют эти несчастные?

— Один человек раздавил своей колесницей священное животное — кошку. Это увидели горожане и кинулись за ним в погоню. Они окружили его дом и хотят учинить самосуд.

— Кошки, собаки? Неужели смерть какой-то дрянной кошки, это повод, чтобы меня беспокоить? — раздраженно бросил Птолемей.

— Дело в том, что этот человек, римский гражданин, живущий в Александрии. Некий торговец по имени Марк Тулий Северус.

— Ты в своем уме, Ахилла? — закричал тогда фараон. Сонливость разом спала с его лица. — С римлянином ничего не должно произойти. Тем более я, его, кажется, знаю. Имя мне точно знакомо. Направь как можно больше стражи, разгони людей, римлянин должен остаться цел и невредим! Если узнают в «Золотом городе», что тут из-за всяких кошек убивают их граждан, я боюсь даже представить, что может быть.

— Но он совершил преступление, он разгневал богов, — попытался возразить воин.

— Каких богов Ахилла?! Или ты забыл, что твой царь и есть главный бог на земле! Как ты смеешь мне возражать? — Птолемей был взбешен.

— Повинуюсь, мой господин, — скрепя сердцем ответил Ахилла и поспешил назад.

Он вернулся к дому римлянина с большим отрядом воинов, но сразу понял, что помочь этому несчастному будет невозможно.

Огромная толпа, которая к этому времени увеличилась в несколько раз, была накалена до предела.

— Именем фараона я приказываю вам разойтись! Наш правитель призывает вас к благоразумию и покорности! — попытался он остановить людей, но все было тщетно.

— Пусть твой фараон приказывает другим, не мешайте нам. Изменники, — кричали люди. — За сколько вы продались римлянам? Смерть ему! — продолжала скандировать толпа.

Понимая, что вмешательство может спровоцировать бойню, гибель многих людей и крупные беспорядки в городе, Ахилла принял решение.

— Щиты в сторону, копья вверх. Всем отойти! — скомандовал он стражникам.

Толпа восторженно заревела и облепила особняк бедного римлянина, как осы гнездо. Они выломали, наконец, дверь и ворвались в дом; через некоторое время вытащили во двор его бездыханное, растерзанное тело, над которым продолжали жестоко глумиться. Протискиваясь сквозь толпу, каждый из египтян пытался принять участие в расправе над мертвым телом, пнуть его ногой, или кинуть в уже бездыханный труп камень.

— Довольно. Разойтись. Не гневите богиню Нут, — кричал на толпу Ахилла, пытаясь прекратить это безумие. В дело вступили стражники, растаскивая и оттесняя толпу. Наконец с большим трудом им это удалось сделать. Из особняка стали выходить, дико озираясь по сторонам, перепуганные слуги, некоторым из них тоже прилично досталось от ворвавшихся.

— Это ужасно! — молвил Диодор, обращаясь к Потину. — Озверевшая толпа совершила самосуд, и её не смогли остановить даже именем фараона. Эти ваши законы, традиции, они бесчеловечны.

— Не будем осуждать этих людей. У каждого народа есть свои священные правила, по которым он живёт, — спокойно объяснил Потин. — Этот случай найдет отражение в твоих трудах? — поинтересовался он.

— Об этом узнают все. Хотя ты прав, я не имею право осуждать египтян, являясь всего лишь беспристрастным наблюдателем и собирателем, в том числе и таких чудовищных историй.

— Я тебя понимаю.

Потин торжествовал в душе, он добился своего. Его план, разработанный и осуществлённый вместе с Ицхаком, полностью сработал. Теперь этот случай получит широкую огласку и может иметь большие последствия для царского дома. Люди растерзали не кого-нибудь, а знатного римского гражданина, и эта весть уже и без Диодора понесётся как самая быстрокрылая птица в Рим. А с греком она останется жить в веках, как проклятье дома Птолемеев.

Евнух убедился и в широких возможностях своего знакомого иудея, которому удалось собрать и подготовить столько людей. Из небольшой искры вспыхнуло мгновенно большое пламя, которым, как он убедился, можно легко управлять, и при наличии «хорошего ветра» это пламя можно было бы направить и на другое место.

Но, несмотря на все его замыслы, последствий этот случай для египетского царя практически не имел. Разумеется, в Риме услышали о нём, но кроме проклятий Цицерона и его последователей больше никак не прореагировали. Мало того, через несколько дней сенаторы под влиянием египетских денег и вовсе объявили Птолемея Теос Филопатора Филадельфа Неос Диониса ближайшим другом и соратником Рима.

Казалось, мохнатые тучи, которые прежде сгущались над царем, должны были рассеяться, но вдруг прогремел гром и пришла с ним страшная гроза, с той стороны, откуда её никто не ожидал.

Примечания

29

Мангусты.

30

Квинт Серторий — руководитель мятежа против сулланского режима в Испании в 80 — 72 годах до н. э.

31

Бастет — древнеегипетская богиня женской красоты, плодородия, домашнего очага и кошек, которая изображалась в виде кошки.

32

Бог войны.