Нерусский новый русский

Дмитрий Евгеньевич Пинхасик (2017)

Замечательная книга о детстве, о эпохе застоя и советского абсурда, о приходе рыночной экономики к нам и перевороте устоявшихся идей в каменных головах. Дружба, любовь, бизнес и менты с бандитами. В общем всё, что есть в матушке России нашей… Я вынужден признать превосходство автора во всех отношениях над моим скромным писательским мастерством. Передаю ему золотое перо России! Лев Николаевич Толстой.

Кунфу-мунфу

В седьмом классе брат отвел меня в секцию карате. Тренировал там его приятель — Марик Ройтман. Он уже был чемпионом Советского Союза в этом новом для страны спорте. Марик был отличным тренером: добрый, веселый, с шутками, шпагатами, прыжками и даже сальто, он тут же заразил меня карате. Таким и должен быть тренер! Я, естественно, потащил с собой Дыбу, и мы стали заниматься вместе. Я уже тогда был человеком компанейским. Когда мы стали показывать загадочные движения и стойки в школе, народ с удивлением смотрел, пытаясь установить нам правильный диагноз. Люди старались определить, как с нами безопасно общаться без вреда для психического состояния, собственного и нашего. Дальше через нас в нашу секцию попали ещё пара одноклассников. В это время по рукам ходили какие-то наборы черно-белых фотографий с плохо видимыми на них бойцами в разных позах и стойках. Иногда рядом было пояснение, что это такое, как правило, на китайском, но если повезёт, то на английском или даже на русском. Мы подолгу рас сматривали эти методические указания и не без удовольствия отмечали, что с большей частью из них мы знакомы. Легенды про неимоверное мастерство сенсеев, могущих творить чудеса и протыкать людей пальцами, а кирпичи и доски кулаками, довольно часто мешали спать. Дабы приблизиться к недостижимому, приходилось постоянно махать руками над куриным бульоном в кухне, в ванной, перед зеркалом и даже по пути в школу. Все выключатели света и двери теперь включались и открывались только ногами, от чего повелители электричества частенько выглядели грустно перекошенными или повержено пикировали с насиженных мест к матушке земле. Брательник уже ходил с нунчаками и давал мне уроки по верчению и ударам ими о предполагаемые головы плохих горожан. Попозже через год-два карате запретили, а нунчаки прировняли к холодному оружию. Ни для кого это ничего не изменило почти, те кто были в этом спорте не бросили его. Просто теперь тренер просил нас поменьше распространяться о нашей секции. И официально произносилось, что у нас общефизическая подготовка, а не «карате-до», школа «кошки», «тигра», «пьяницы» и всех остальных.

В секции были разновозрастные ученики от шестилетних киндеров до восемнадцатилетних атлетов. Старшие успели завоевать звания чемпион города и что-то подобное и были нашими кумирами. Серёга Хутовой, Олег Басистый, Коган Саша — ребята были крепкими мастерами, шикарно «работали» и демонстрировали нам, кем мы станем, если не будем лениться. От этого шпагатить хотелось все больше и больше. Хотя я никогда так и не смог облизать стопы вытянутых ног, своих имеется ввиду, но они (ноги) были какие-то летучие. Чего хочешь с ними, то и делаешь!

Иногда тренировки вели разные мастера. Была и фамилия легенда нашего спорта — Ларионов. Мне не довелось ни позаниматься у него, ни даже увидеть, хотя иногда мы тренировались в «Олимпе» на Моховой, где он, насколько помню, обитал. Однако, мои усилия приносили плоды. Меня периодически вытаскивали из строя в центр зала для демонстрации движений или ударов, или для показа в паре разных вариаций боя. Понимание того, что показывают на лучших, тонизировало прямо в мозг. Теперь между подогревом бульона и желудком вставали бои с целыми армиями самураев и заодно населением всего Китая, например. Не перебив всех, есть было невозможно!

Тренер Марик еще подрабатывал, стоя на воротах в ресторане

«Баку». Тогда все спортсмены стояли на воротах, надо было как-то поддерживать порядок в заведениях. Весело жить, да еще и зарабатывать. Как-то раз Марик, как рассказал брательник, слегка выпил и в какой-то момент решил стать летающим каратистом, а не обычным скучно-сухопутным. Как в первых фильмах, которые попозже доходили до нас с дикого запада, выполняя свой служебный долг, он решил нанести удар ногой в прыжке, но для усиления эффекта прыгнул с лестницы с высоты второго этажа. Не знаю, попал ли он в нос злодея и осуществил ли повреждение его душе и телу, но себе Марик при приземлении сломал пятку…Помню, что в то смутное время «стрелок» и разборок, Марик по рассказам брата, ездил на «терки» с бойцами из нашей секции. Не знаю, как там у них выходило, но бой они точно могли дать любой бригаде. Беда в том, что можно было нарваться на огнестрел, но, слава богу, им везло. Помню, мы уже не занимались почему-то, но через несколько лет встретили Марика в метро. Тепло и волнение, желание отчитаться, что мы хорошие и успешные, все это захлестнуло, как будто мы встретились с самым близким родственником после разлуки…

Так и должно быть, наверное. Ведь, что-то похожее я испытывал при встречах с своими прошлыми преподавателями, с которыми были нити хороших отношений во время учёбы в школах. Никто в этих взаимоотношениях никогда не фиксирует факт любви или привязанности между учениками и учителями. Это не любовные или родственные связи, где наоборот принято подчеркивать их крепость, часто даже намеренно преувеличивая. Именно поэтому чувства учеников к тренерам и преподавателям так ценны. Они, как совершенно не предполагаемые бонусы, достаются нам. Радости эти — вознаграждение наше за все сложности и трудности, которые обе стороны пережили вместе, побеждая лень человеческих детенышей и их наставников.

А вот у моего брата все было опять почему-то по-другому. Когда они с его нынче покойным другом Сашей Лачиным, два молодых здоровых парня, встретили своего тренера по самбо, по фамилии Недожегов в тёмном дворе, то избили его и засунули в мусорный бак. Сему обстоятельству они были безумно рады, как мести за все издевательства и унижения от тренера. Вот и где здесь сбой в программе развития человеческого сообщества?! Ведь передача навыков и умений исторически позволила человеку эволюционировать именно потому, что и отдающий и принимающий получали удовольствия от результатов своего труда, а и иногда даже от моментов общения! А на удовольствии работают все инстинкты! Именно так и возникла профессия преподаватель. Именно из-за этих чувств столько людей в мире учат и учатся. И даже в России, где правительство не понимает, как важно выращивать образованное и культурное поколение, для счастливой жизни среди них (наших потомков) остаются миллионы бедствующих в нищете учителей. Да, это не новость, об этом все говорят, но ничего ведь не происходит! Дай бог, что бы что-то поменялось когда-нибудь.

Но вернёмся к Марику. Когда через десять лет мы с братом заехали к нему в Филадельфию, где он жил, ему было уже лет тридцать пять, наверное. Но ничего не изменялось. Для того, чтобы проснуться, Марик просто повернулся на бок и выпал с кровати на кулачки. Поотжимавшись от пола, он заверил нас, что уже узнает гостей и улавливает нить разговора! Наш друг был как всегда вышибалой в каком-то местном кабаке и тренером детской секции карате. Его подопечные были чемпионами среди детских команд на первенстве между всеми штатами Америки! И это доказывало, что он — тренер от бога! Надеюсь, он и сейчас такой же, как и был. Шестьдесят — ещё не возраст для людей, которые всю жизнь занимаются спортом. Спасибо за вирус карате, я всю жизнь так и тяну ноги в направлении шпагата, хотя он и, по-хамски не прощаясь, покинул мое общество когда-то. Теперь мой отпрыск бьёт к моему удовольствию маваши и вертушки, надеюсь, он тоже будет инфицирован навсегда…