Интимная жизнь элиты

Евгений Белянкин (2003)

Роман «Интимная жизнь элиты» рассказывает о единоборстве русской и англо-американской разведок, раскрывая мир секретных спецслужб, их жизнь «во всей ее наготе», описывая тернистый путь агентов контрразведки, тенеты большой политики и светскую жизнь элиты. В центре повествования судьба русского суперразведчика-нелегала Егора Лаврентьева, истории его незабвенных подвигов и смертельных схваток с врагами.

Глава 15

Юрка Горбатов был в трансе. Его схватили в самый ответственный, в самый острый момент, когда он закладывал контейнер в тайник. Казалось, ничто не предвещало плохого — и вдруг, откуда ни возьмись, появились настоящие сотрудники «наружного наблюдения».

Ему заломали руки и, не церемонясь, затолкали в машину. Мальчишка и какая-то пожилая женщина были доставлены в отделение как свидетели.

Составили протокол, и офицер «наружного наблюдения» старался Юрку запугать, утверждая, что «шпионам прощения нет, и что если не расстреляют, то ждет его минимум «десятка».

Они требовали признаться и немедля сообщить, кому адресовался контейнер…

Юрка, стиснув зубы, молчал: офицер начал злиться и махать руками перед лицом слушателя КИ… Тот, напрягая все силы, думал, что теперь наверняка будет ему нагоняй от привата и к тому же жирная «двойка».

Продержав Юрку часа полтора за решеткой в предварительной, его неожиданно отпустили, сказав на прощание, чтобы он сам явился в КГБ с повинной…

Юрка, конечно, не знал, что была обычная психологическая проверка «на стойкость нервной системы». Не знал, что это было заведено давно и что «наружное наблюдение» в этом усердствовало… Они делали все, чтобы слушатель института почувствовал, — все это без кавычек. В общем, играли от души… К сожалению, были и те, кто не выдерживал нажима. Натерпевшись непривычного, грубого давления, вдруг рвались к старшему и на ухо или прямо в глаза говорили, что они, мол, из органов…

«Раскрыться» — это значит проиграть. Такой эпизод становился последним: отчисляли из института безбожно, как профессионально непригодного к разведке…

Юрке повезло. Он пришел и, смущаясь, все рассказал привату. Знал, что тот его по головке не погладит. Но приват, который великолепно пил с ним в ресторане, минуты две молчал, а затем, сделав строгое лицо, сказал:

— Могло быть хуже. Забили бы до полусмерти, прежде чем перевести куда надо.

Юрка болезненно пожал плечами и виновато взглядывал, как послушная собачонка на своего хозяина.

— Ладно, на первый раз сойдет. Молодчина. Не струсил, показал себя крепким орешком. Возможно, я изменю о тебе мнение. На четверку натянул…

Юрка рассказывал Егору с горечью:

— Если бы я знал, что это проверка!

Егор сам на днях пережил что-то подобное. Его прихватили, когда он встречался с агентом и пытался передать ему записку с кодовыми цифрами.

Он никак не мог понять, как это могло случиться… Чтобы его взяли просто так, ни за копейку, как бы между прочим…

Кто виноват: агент или он, «растопыря»? Так частенько ругал себя, когда не везло.

Ему тоже до боли скрутили руки. Тоже привезли в отделение и требовали признаться в шпионской деятельности.

Какой-то старший лейтенант кричал, что он «подонок» и он самолично пригвоздит его из пистолета вот к этой стенке.

Старшой перед самым носом крутил пистолетом…

— На кого работаешь, падла?!

Стиснув зубы, Егор молчал…

— А может быть, ты из органов? — вдруг смягчился старшой и шепнул на ухо: — Признайся, тогда ничего не будет…

Стиснув зубы, Егор молчал…

— Чего ты нам голову крутишь! Баланды захотел…

Не получив признания, старший лейтенант вдруг успокоился, но заметил:

— Зубы мы все равно тебе вышибем!

Кто-то из баламутов сказал: карьера разведчика — не тетка, ее за мягкий зад не схватишь!

— А ведь бывает, что и хватают, — смеялся Егор, подшучивая над Юркой.

Юрка только что сдал экзамены и получил по теории разведки пять.

Он был доволен и обещал, как только они вырвутся домой, сводить его в ресторан…

— В «Прагу», что ль? — усмехнулся Егор.

— А что?! Там клево!

Сам Егор теорию разведки сдавал утром. Мужичок с ноготок с клинообразной бородкой и живыми острыми глазами настойчиво допытывал у Егора его отношение к творческим людям.

— Мир сейчас — это мир науки и техники. Так что они в какой-то мере потенциальные наши «агенты», с которыми придется работать.

Мужичок с ноготок согласно кивнул.

— Конечно, каждый человек стремится к успеху — это общественное положение, статус, ну, собственно, в прямом смысле карьера. Карьера творческого человека, на ваш взгляд, отличается от карьеры других людей? И нужно ли знать об этом разведчику?

Егор повел бровями.

— Бесспорно. Разведчик должен обладать широким психологическим фоном. Я знаю два вида карьеры. Формально-ремесленную и творческую. Они противоположны в самой сути. Ремесленная: ремесло (навыки, знания) — ремесленник. Творческая: талант — творчество — мастерство — профи. В основе ремесла — рациональное чувство и мышление черно-белое, как черно-белый телевизор. Творческое мышление — это чувство, интуиция, эмоциональная разноцветь… Ремесло повторяет старое — тиражирует. Творчество создает новое. Интеллект ремесла — рационален, а творчества — динамичен, напоен чувством и сочетается с работой системы творческих чувств…

— А что такое талант?

— Это и есть система творческих чувств.

— Значит, шансов больше у творчества! Откуда все это знаете? Ведь это шире простой психологии разведчика… Разведчики, знающие толк в таланте, способны были завербовать американских ученых-атомщиков… И удачно!

…Братышев своим подопечным был доволен. На этот раз они сидели на открытой площадке-кафе над Москвой-рекой. В «Прагу» идти Сергей Анатольевич категорически отказался.

«А зря, — думал Егор. — У меня ведь и деньги есть».

— Так вот, о Марте Петерсон. Она была на связи с нашим дипломатом-предателем Огородником. Поняв, что проиграл, он отравился, зажав в зубах ручку с ядом. Американцы об этом еще не знали, и на связь с ним пошла Марта. На Краснолужском мосту, подойдя к гранитной опоре, она еще раз проверилась, потом открыла сумочку и левой рукой… — Братышев отпил глоток сухого вина. — И вот левой рукой (контейнером служил маленький обломок угля) попыталась сунуть его в «бойницу». Но… смелая баба! Отчаянно дралась с сотрудниками группы захвата… Руками, ногами, с истерическими воплями со смесью английского и русского мата!

— Хотела предупредить агента?

— Предупредить — и заодно вытряхнуть из своего уха клипсу, служившую приемником.

— Здорово!

— А знаешь, — вдруг ласково заметил Братышев. — Я ведь неспроста пошел в кафе. Ведь скоро нам с тобою придется расстаться…

— Вы уезжаете?

— Нет, уезжаешь ты.

— Да, но я об этом ничего не знал.

— Едешь в Лондон. Хочется?

Егор даже привстал. Братышев поднес к губам палец.

— Пока — молчок!