Врач. Спаси нашу дочь

Екатерина Ромеро (2024)

— Делай со мной что хочешь, но дочери помоги! Да, я буду себя проклинать за это, я упала ниже плинтуса, да вот только жизнь дочери мне дороже гордости. — Какая послушная гулящая жена. Раздевайся. — Ты сошел с ума? Здесь? Сейчас?! — Встань на колени. Я хочу увидеть, как ты меня умоляешь. Когда-то он выгнал меня на улицу без гроша в кармане, а теперь я стою под кабинетом его клиники с ребенком, ожидая приема. Я бы не обратилась к бывшему мужу, но он единственный, кто может спасти нашу маленькую дочь, о которой не знает. #Откровенные сцены #Бывшие муж и жена #От ненависти до любви ЧЕРНОВИК!

Глава 2

Нас кладут на обследование уже на следующий день. Палата с хорошим ремонтом, на четыре кровати. Детское отделение, новый ремонт, стены разрисованы, потому Саша спокойно это воспринимает, тем более что я представляю ей это как небольшое путешествие.

Не хочу ее пугать, ей всего четыре с половиной, и она еще маленькая, чтобы переживать, что с ней что-то не так.

— А есть другой врач? Кто-то кроме Холодова?

— Ты что, глупая? Олег Евгеньевич у нас главный врач, да и клиника эта его! Он лучший, тут все мамочки молятся на него, и если он взялся за пациента, то это дорогого стоит, поверь.

Все в один голос нахваливают Холодова, тогда как я мысленно подсчитываю, сколько дней работы пропущу, пока будет идти обследование Саши.

Уже отпросилась на неделю, естественно, зарплату урежут, и да, я не стала никакой актрисой. Когда Саша появилась на свет, мне пришлось похоронить свои мечты и бросить учебу. Саму беременность я едва доносила, стараясь заработать хоть каких-то денег на жизнь.

— Мамочка, смотри, какие тут зайчики!

Саша увлеченно рассматривает новые места, тогда как я смотрю на список обследований, которые нам вчера прописал Холодов. Нацарапал, точнее, потому что его размашистый врачебный почерк разобрать можно с трудом.

— Да, красивые, — отвечаю Саше и мельком вижу Холодова в коридоре отделения. Большой быстрый шаг, идет уверенно, держа какую-то папку в руке, а за ним медсестра точно собачонка бежит, едва поспевает.

Что-то колет внутри. Почему я вообще смотрю на него? Не я ли себе клялась и божилась, что нет для меня больше этого мужчины? Да и не муж он мне уже никакой.

Я развод тогда за три дня получила, даже согласия никто не спрашивал. Поигрался и выставил за дверь, а теперь Олег чужой муж, так что нечего смотреть на него, Яна, насмотрелась уже когда-то, до сих пор отойти не могу.

— А кто у вас врач? — спрашивает одна из мамочек. Всего тут четверо деток, включая мою Сашу.

— Холодов Олег Евгеньевич.

— Ого, повезло! По знакомству, что ли?

— Нет, и не лечит он нас, мы просто проходим обследование. А у вас кто доктор?

— Зарецкий. Хуже, конечно, но тоже ничего.

Мамочки усмехаются, и я вижу, что не только профессиональные качества врачей их интересуют. Они обсуждают их как мужчин, стопроцентно.

Удивляет ли это меня? Нет, скорее. Я знаю, что еще тогда у Олега была целая туча пациенток, которые могли звонить ему даже в нерабочее время, по всем праздникам и по выходным. Не зря говорят, что врач — это круглосуточная профессия без отгулов.

— А у вас кто лечащий?

— Степанова, стерва… — тише добавляет. — Деньги ей только подавай, да побольше, а внимания ноль! — тихонько отвечает одна из мамочек, закатывая глаза, и я вспоминаю, что забыла заплатить Олегу за прием!

Боже, точно, я вчера была так ошарашена, что не то что не оплатила, я просто выбежала из его кабинета, его секретарша еще что-то бубнила, но я схватила Сашу и ушла на выход.

Доля стыда пробирает до костей, я достаю кошелек из сумки и прикусываю губу. Негусто, конечно, но прием я оплачу.

— Саш, посиди здесь, пожалуйста, ладно? Мама скоро придет.

— Ага, — кивает моя малышка, и я на секунду улавливаю бешеное сходство Саши с Холодовым. Она когда голову поворачивает и улыбается, у них глаза один в один.

Как я плакала, когда впервые это заметила, мне не хотелось, чтобы дочь была похожа на бывшего мужа, но потом я полюбила ее, она моя, моя родная, а он… пусть живет как хочет, но без нас.

Я иду в приемную, где вчера Холодов смотрел Сашу. Неизменная секретарша как цербер преграждает мне путь.

— Куда?! К Олегу Евгеньевичу только по записи!

— Я на минуту.

— Нет, вы что? Он занят, нельзя его беспокоить!

Секретарша охраняет его получше овчарки, думается мне, но я все же коротко киваю.

— Я забыла прием вчера оплатить. Извините…

Достаю кошелек, секретарша заметно успокаивается, и в этот момент я слышу пищание, а затем низкий голос:

— Настюш, что там за шум?

— Тут… как вас, напомните?

— Салиева.

— Салиева забыла оплатить прием! Мы сами разберемся, Олег Евгеньевич, извините за беспокойство.

— Пусть зайдет.

И отключился.

— Я не…

Я правда “не”. Не хочу его ни видеть, ни слышать и надеюсь, что сразу после обследований он отпустит нас с Сашей домой.

— Идите, раз вас Олег Евгеньевич сам позвал! У него пять минут до операции.

Эта Настюша меня уже бесит, и я не знаю почему. То ли потому, что к ней так ласково обращается мой бывший, то ли потому, что она смотрит на него так же, как и я когда-то смотрела.

Как на Господа Бога. С вожделением и трепетом, как собачка в рот заглядывая, вот только Настюша эта не знает, что песик бешеный и в любую секунду может оттяпать руку до локтя.

Дважды постучать в дверь, чтобы снова увидеть его. Того, кто когда-то шептал слова любви на ухо, а теперь смотрит как на грязь.

— Соскучилась?

— Ты слишком сильно себя любишь.

— Анализы сдали?

— Еще не все.

— Почему ты одна этим занимаешься? Где отец твоей дочери, Яна?

— А где твоя жена, Олег?

Диалог напоминает игру в пинг-понг. Холодно, я вижу эту сталь в его темных глазах. Даже с персоналом теплее обращается, чем со мной.

Нервно достаю кошелек и выкладываю несколько купюр прямо ему на стол.

— Это что такое?

Бросает мимолетный взгляд на деньги.

— Я забыла вчера оплатить твой прием. Вот.

Сглатываю, почему-то чувствую себя не в своей тарелке, хотя так оно и есть.

Холодов изменился, и он теперь не мой муж, чужой мужчина, и другую женщину он сегодня утром целовал.

— Здесь не хватает. Мой прием стоит дороже.

От его слов обдает холодом, и я ошалело тянусь к кошельку, чтобы открыть его и увидеть, что у меня нет больше денег.

Неловко и стыдно, как-то отвратительно просто, когда не хватает. Когда у тебя выбор — купить фруктов или новые колготки дочери.