Последняя Скрижаль

Елена Анатольевна Леонова (2024)

Молодой реставратор Никита Брюхов случайно обнаруживает в потайном отделении старинного секретера дневник. В нём — история, записанная немецким археологом Нильсом Зибером, который нашёл таинственный артефакт на Востоке в начале двадцатого века, но что-то заставило учёного поспешно покинуть раскопки.Как вскоре узнаёт реставратор, ключ к раскрытию тайны найденного артефакта находится где-то в Стамбуле. Чтобы решить загадку, Брюхов просит помощи у давнего друга, историка и писателя Филиппа Смирнова, не подозревая, что вовлекает обоих в смертельно опасное приключение.

Глава 4. Германия. Дрезден. Вторник. 15:40

Герр Шпильц, торопясь, насколько было возможно в его возрасте и позволяли больные ноги, направился к лестнице.

Брюхов медленно шёл позади, размышляя о том, как же герр Шпильц осилит три этажа, если он еле-еле ходит.

Однако, когда они приблизились к лестнице, коллекционер, опершись на перила, проявил завидную прыть и начал довольно быстро подниматься, так что Никита поспешил за ним в своём обычном темпе.

Поднявшись на этаж, где располагалась коллекция, Брюхов и герр Шпильц миновали коридор и остановились перед закрытой дверью.

Хозяин полез в карман, гремя в нём ключами. После чего вытащил один из них, поместил его в замок, провернул несколько раз и отпер дверь.

Внутри оказалось просторное помещение, квадратов в пятьдесят, не меньше, всё заставленное мебелью и завешенное картинами.

Брюхов никогда прежде сюда не поднимался, так как работал внизу, в специально отведённой комнате, поэтому теперь он вертел головой, смотря по сторонам.

Чего там только не было: кресла, обитые ярким бархатом и перегруженные позолотой, комоды с пышными формами из лакированного дерева, обильно украшенные резьбой книжные шкафы и письменные столы, стулья, инкрустированные завитками и цветами, а также диваны в виде трёх скреплённых кресел с общей спинкой и сиденьем, отделанные тканью. Рисунки гобеленов состояли из сложных композиций цветов и животных, характерных для барокко. По периметру стояли консоли разных форм и размеров, многие из них с зеркалами. На стенах висели картины в богатых огромных рамах, так что за некоторыми с трудом получалось увидеть само художество, однако часть легко получилось бы причислить к выдающемуся искусству.

И вся эта коллекция пестрила, сверкала, удивляла, завораживала, манила прикоснуться к ней, раствориться в её великолепии, почувствовав красоту и утончённость эпохи, давшей миру этот неотразимый декоративный стиль.

— Ого, — тихо простонал Никита, не в силах отвести взгляд от всего находившегося перед ним. — Как здесь всего много! — он насчитал не менее восьмидесяти экспонатов. — И всё такое… Шикарное!

— Спасибо, — герр Шпильц явно был доволен столь лестным отзывом. — Я горжусь этими вещами, многим из них несколько сотен лет!

— Кто их реставрировал? — намётанный глаз Никиты не мог упустить тонкую работу.

— Один мой приятель, француз. Но он более не занимается мебелью, — не без сожаления произнёс герр Шпильц.

— А где же секретер? — Никита, наконец, оторвал взгляд от коллекции и посмотрел на её хозяина.

— Ах да, пойдёмте, — коллекционер направился вглубь зала, энергично лавируя между экспонатами.

Брюхов семенил за ним, успевая рассматривать всё, что попадалось по дороге.

— Обычно я сразу реставрирую вещь, которую покупаю. Но здесь получилось как-то иначе.

— Почему? — поинтересовался Никита.

— Дело в том, что секретер я приобрёл на аукционе, — герр Шпильц улыбнулся. — Он в отличном состоянии.

— А какого он года?

— Точно не знаю, но меня уверяли, это начало восемнадцатого века. Очень тонкая работа, впрочем, вы сейчас сами всё увидите. Вот он, — герр Шпильц завернул за книжный шкаф, и Брюхов увидел предмет, у него перехватило дыхание.

Улыбка поползла по его лицу, и он с удовольствием стал рассматривать секретер.

— Ну? Что я вам говорил! — воскликнул коллекционер, видя восхищённое лицо Никиты. — Прелесть, а не экземпляр! Умели же делать мебель, был у людей вкус, да, был!

— Просто восхитительно!