Милость Баст

Елизавета Соболянская (2025)

Когда ты студентка, живущая в чужом городе, то с радостью хватаешься за любую работу. Даже если это должность официантки в “котокафе”, и твой вечер наполнен чисткой лотков, мытьем полов и болтовней с пушистыми “подобрышами” окрестных помоек. Но что ты будешь делать, угодив в другой мир с парочкой самых отъявленных хулиганов из “котовьего стада”? Чем заниматься и как жить, особенно на планете, полной кошек?

Глава 3

От усталости и шока девушка не особенно смотрела по сторонам. Ее вели куда-то в самый центр поселения, а ноги уже подкашивались, хотелось закрыть глаза и вообще упасть и уснуть.

Держась из последних сил, Настя поздоровалась с высокой красивой женщиной в коричневом платье, села на лавку и отключилась в тепле.

Очнулась она в незнакомом месте. Тихо, полутемно, откуда-то доносятся голоса. Настя потянулась и поняла, что лежит в одежде на чем-то довольно твердом. Руки и ноги затекли, спина ныла, но в голове прояснилось. Она медленно села, повела плечами, не замечая того, что ткань ее куртки довольно громко шуршит.

— Проснулась? — раздался приятный женский голос за занавеской из грубой ткани. — Показать тебе отхожее место?

— Да! — Настя быстро вскочила и отдернула занавес.

Оказывается, на улице успело стемнеть. В доме горели лампы, пахнущие маслом и железом. За столом сидел знакомый старейшина и держал на руках младенца. Рядом сидели Шкода и Октавия, позволяя малышу себя гладить. Женщина в коричневом платье стояла рядом с Настей и с интересом принюхивалась.

— Идем, — поманила она и вывела девушку из уютной кухни. — Меня Млава зовут.

По счастью, туалет оказался не на улице, а в крытом дворе и был устроен вполне удобно.

Когда Настя вышла, Млава снова улыбнулась и спросила:

— Помыться хочешь? Ты сильно пахнешь другим миром, чихать хочется.

— Хочу! Переодеться только не во что… — призналась Настя.

— Ты маленькая совсем, я тебе свое детское платье дам. Приберегала для дочери, но Слав смеется, что у него только сыновья рождаются.

— Слав?

— Мой муж, Межеслав. Он на меже родился, так и назвали. Давай я тебя отведу в мыльню и одежду принесу. Мыло и травы там есть.

— Травы? — удивилась Настя.

— Травы, уничтожающие запах тела. Все, имеющие зверя, очень чувствительны к запахам, — пояснила Млава, и Настя покраснела, понимая, каким испытанием она стала для приютившего ее дома.

Мыльня оказалась обычной баней, только веник не березовый, а травяной, и рядом с мылом лежал перевязанный оборкой пучок травы, похожий на мочалку. Девушка аккуратно сняла всю свою одежду, простирнула белье и носки, а потом повесила сохнуть возле печи. Если что — она его и влажное наденет, потому что натягивать грубую шерсть или лен на голое тело не хотелось совсем. А вот футболку, джинсы, куртку и кроссовки просто замочила в тазу, собираясь постирать позже — голова чесалась уже невыносимо!

С наслаждением смывая пот, усталость и стресс, Настя плескалась очень долго. Даже квадратный кусок мыла стерла наполовину, вымывая из волос ошметки непонятно чего. Напоследок хорошенько потерлась “мочалкой” из трав и окатилась чистой водой, а потом робко выглянула в предбанник.

На скамье лежало красивое платье из красно-коричневой шерсти с цветочной вышивкой на рукавах и возле горла. Рядом лежала стопка чего-то белого, а на полу — полусапожки из коричневой кожи. Настя на цыпочках подобралась к одежде и увидела простыню, висящую на гвоздике, а рядом — полотенце. Закутавшись, девушка принялась перебирать обновки. Белое, точнее, кремовое оказалось короткой сорочкой с завязками и тонкими вязаными чулками с продернутыми нитками-завязками.

Настя со вздохом их натянула, жалея, что здесь нет ее любимых гетр. Сорочка, очевидно, была бельем — довольно тонкая и мягкая, но все же грубее, чем девушка привыкла. Хорошо, что белье успело подсохнуть на выступе печи!

Платье показалось широким и непривычным, но других вариантов не было. Под платьем лежал плетеный кожаный поясок, а рядом с ним коричневая атласная лента. Настя покрутила ее в руках, выловила в сумочке расческу и привела волосы в порядок, хотя после мытья одним только мылом это было непросто.

Наконец, утомившись от усилий, девушка присела на скамью, набираясь смелости вернуться в дом. Туда, где есть мужчина. Огромный мужчина. Он, правда, назвал ее дочерью, но…

Подышав и повторив упражнения на расслабление, девушка решительно вышла из бани в крытый двор. Там никого не было. Немного постояв, подышав прохладным воздухом с запахом дыма, сена и мокрого дерева, Настя двинулась к дому.

В кухне все так же горели лампы, только поменьше. Малыш возился в колыбельке, Млава сидела за прялкой, а ее муж — с книгой. Увидев это, Настя вздохнула с облегчением — все же здесь есть письменность, образование, значит, все не так плохо?

Стоило ей появиться, как хозяин дома и его жена непроизвольно потянули носами и довольно улыбнулись:

— Ты пахнешь гораздо лучше, — сказала Млава, — и платье тебе к лицу. Хочешь есть?

— Хочу! — не стала чиниться девушка.

Ее усадили за стол с краю, и она увидела, что Шкода и Октавия дремлют на лавке, явно сытые и довольные.

Кормили здесь кашей с мясом, причем мяса было чуть больше, чем крупы. Едва одолев половину миски, Настя поняла, что ее тянет в сон. Слав хмыкнул и сказал жене:

— Укладывай свою девочку, а то с лавки свалится.

Млава потянула Настю за занавеску. Там на сундуке уже лежало свернутое вдвое одеяло вместо матраса, сверху — простынка, подушка и еще одно одеяло.

— Пока так, завтра тебе матрасик сошьем, ложись!

Настя, помявшись, стянула платье и нырнула под одеяло в одной сорочке. Повозилась и уснула, почувствовав, что поверх одеяла легли два теплых тела:

— Спи! — муркнула Шкода, а Октавия просто затарахтела, и Настя провалилась в сон.