Дети Зари. Книга первая. Смех единорога

Живиль Богун (2022)

Минуло пятьсот лет с тех пор, как Мастер Дугальд спрятал в Заповедном Лесу последних на планете единорогов. Двойняшки Лия и Эмма даже не подозревают, что одна из них является Носительницей Ключа — той, что должна открыть вход в убежище единорогов. На пути юной героини встретится и колдун, и прекрасный принц, но благодаря необычным способностям, открывшимся в ней, девушка начнёт понимать, что выбор, предлагаемый ей, отнюдь не однозначен…

Глава 6. Лебедь черно-белая

Сидя перед зеркалом, Лия осторожно сняла с лица питательную маску и нанесла крем на веки. После недели утренних съемок под глазами залегли темные круги: вставать приходилось с первыми петухами — хотя какие тут, в Париже, петухи! — а лечь раньше полуночи никак не получалось. По вечерам она усиленно занималась французским, а потом еще несколько часов учила роль.

Преподаватель французского взялся за несколько месяцев сделать из нее парижанку. Все бы хорошо, если бы он заодно не возомнил себя Пигмалионом — не пылким греческим царем-скульптором, что было бы еще полбеды, а бездушным профессором Хиггинсом. И третировал свою ученицу пуще, чем его английский коллега бедную цветочницу Элизу. Ося так и называл его — мистер Хиггинс, что еще больше бесило вредину-лингвиста.

Тем не менее, Лия вполне успешно справлялась с французской фонетикой и рассчитывала на соответствующие роли уже в ближайшем будущем. Как же все-таки здорово, что внутренний голос посоветовал Оскару Девону, восходящей звезде французского кино, заглянуть в Россию! И надо же было так совпасть, что главная героиня его новой картины должна была говорить со славянским акцентом, так как по сюжету была родом из маленького чешского городка — а значит, погрешности произношения актрисе пока что были только на руку…

Лия прислушалась: шум воды в душе стих. Надо поторопиться, с минуты на минуту Ося предстанет во всей красе. Пока она накладывала сложный макияж, который людьми несведущими воспринимался как «минимум косметики», гудение фена в ванной сменило жужжание электробритвы. Что ни говори, слышимость тут замечательная! Квартирка у Оси маленькая, две комнаты плюс легкий намек на кухню, зато своя. Собственное жилье на Монмартре — весьма обещающее начало…

— Я готов! — благоухающий цитрусами и мускусом Оскар эффектно появился в дверях спальни — в банном халате нараспашку. Зато короткая борода и баки были подбриты идеально аккуратно, а длинная каштановая челка свисала набок идеально небрежно. — Ты скоро?

— Сейчас, только одеться осталось… — Лия чуть поправила легкомысленные кудряшки.

— Значит, нескоро, — он скинул халат и стал облачаться в светлый костюм, который уже висел на дверце гардероба. — Что надеть собираешься?

— Еще не определилась. А ты что посоветуешь? — Лия подняла свой лучший беспомощный взгляд на возлюбленного: тот обожал давать ей советы по поводу нарядов.

— Надень что-нибудь классическое, даже строгое. Романтики в ближайшее время у нас будет предостаточно — еще успеет надоесть…

— Как это понимать? — не отрывая взгляда от зеркала, Лия стала попеременно прикладывать к себе то длинное жемчужно-розовое, то короткое белое платье.

— Все расскажу за ужином… — критически поморщившись, Оскар отобрал у нее оба платья, быстро пробежал глазами по ряду плечиков и достал маленькое черное.

— О, нет! Это же скука смертная…

— Оно прекрасно своей простотой! Как там говорил ваш классик? «В человеке должно быть все прекрасно, особенно одежда!»

— Не совсем так, — Лия со вздохом скинула пеньюар и смиренно полезла в узкий черный бархат, — в перечне фигурировали еще лицо, душа и мысли…

— Разве? — искренне удивился режиссер и одним плавным движением застегнул длиннющую «молнию» у нее на спине.

— Уж поверь мне! Нас этой чеховской мудростью с детства доставали — и дома, и в школе. Только в моем случае обычно подчеркивали важность мыслей…

— Странно! Я недавно смотрел в Брюсселе шикарную постановку «Дяди Вани», так там герой говорил именно о гардеробе, — заметил Оскар и умолк: сосредоточился на выборе запонок.

Лия быстро поцеловала возлюбленного, что должно было означать точку в споре, и покорно позволила ему прикрепить к вырезу платья роскошную белую розу: ничего не поделаешь, любовь к бутоньеркам у французов в крови. Затем снова распахнула дверцы огромного платяного шкафа.

— Как там погодка на улице, потеплело? — спросила с надеждой.

Оскар глянул в окно.

— Не думаю, чтобы очень, но дождь прекратился.

— Вот и хорошо! Я тогда белый плащ надену. А туфли… туфли только эти!

Лия накинула воздушный белый плащ, длинный, до щиколоток, и ловко обулась. Оскар с сомнением оглядел черные лодочки на высоченной шпильке.

— Мы же хотели пешком! До ресторана пара кварталов. Разве ты на таких каблуках дойдешь?

— Даже добегу, если надо будет. Милый, ты просто еще не знаешь, на что я способна! — и бывшая балерина крутанулась так, что полы плаща взметнулись словно крылья.

Оскар поймал ее и заключил в объятия:

— Ты моя лебедь! — промурлыкал он, зарываясь лицом в рыжие кудри.

— Черная или белая? — хихикнула Лия, подставляя стройную шею для поцелуев.

— Черно-белая! Единственная в своем роде! — выдохнул «орнитолог», губами опускаясь все ниже.

— Если ты сейчас же не прекратишь, мы останемся без ужина…

— Ладно-ладно, пошли.

Но в прихожей, уже взяв с полочки ключи, Оскар замешкался:

— Ты мою сумку не видела?

— В спальне… А зачем тебе в ресторане сумка?

— По пути заглянем в книжный. Ты выходи, я догоню.

Едва Лия вышла за дверь, он быстренько схватил с полки для обуви пару черных балеток и сунул в свою сумку.

Лия ждала у дверей подъезда, мило щебеча с консьержем. Всего несколько дней прошло с появления мадмуазель Ристич в этом доме, а уже все жильцы были от нее в восторге; мсье Люка, консьерж, даже успел намекнуть Оскару, чтобы не зевал, а то упустит русскую красотку!

Но красотка пока не собиралась сбегать. Вцепившись ему в локоть, она бодро цокала каблучками, украдкой ловя свое отражение в витринах. Судя по взглядам идущих навстречу прохожих, и вправду было на что посмотреть.

— Тебе идет этот плащ! — заметил Оскар. — Где ты его нашла?

— Мы с сестрой сшили себе в ателье два одинаковых, — ответила довольная Лия. — Но модель придумала Эмма.

— Да ладно! Ты не говорила, что твоя сестра — модельер.

— Так она и не модельер — обычный искусствовед…

Пока шли до книжной лавки, Лия рассказывала ему о своей сестре-близняшке. В основном о том, какие они разные.

— Знаешь, я вчера целый день думала об Эмме, — призналась она. — Не знаю почему, но мне вдруг стало так тревожно…

— Просто ты по ней соскучилась, — Оскар успокаивающе погладил руку, лежащую у него на локте. — Вот устроимся на новом месте, и сможешь пригласить свою Эмму к нам в гости!

— Правда? Было бы здорово… Погоди, на каком таком новом месте? Мы что, съезжаем с твоей милой квартирки?

— Ну вот, проболтался! Собирался рассказать за ужином… В общем, завтра уезжаем в Тоскану.

— Ты же говорил, через месяц!

— Планы изменились. Будем снимать там, пока погода позволяет. А парижские сцены доснимем после.

— А как же мои уроки французского?

— Придется перенести на ноябрь. Позвоню Хиггинсу. Впрочем, я и сам могу с тобой позаниматься.

— Кто бы сомневался! — рассмеялась Лия и юркнула в открытую дверь книжной лавки: два парня заносили коробки с только что доставленными книгами.

— Добрый вечер, мадмуазель, добрый вечер, мсье Девон! — поприветствовал парочку пожилой усач, владелец лавки. — Я уже отложил для вас Харта!

Пока Оскар расплачивался у кассы, Лия взяла в руки книгу в дорогом переплете. И удивилась:

— На английском?

— Так перевода еще нет, книга только-только вышла в оригинале, — пояснил владелец лавки. — Я сразу же отложил экземпляр для мсье Девона: Харт идет нарасхват!

— Спасибо большое, мсье Жак! — Оскар повернулся к Лие. — Ты ведь читала «Бестиарий королевы»?

— А как же! Эмма мне все уши прожужжала — какая прелесть и все такое…

— Но тебе ведь роман понравился? А это его продолжение, «Бестиарий короля». Будем вместе читать долгими тосканскими вечерами…

Он раскрыл сумку, висевшую у него на плече, чтобы положить книгу, и Лия заметила свои балетки.

— Зачем ты их взял? — ее глаза расширились в недоумении.

— Дорогая, я нисколько не сомневаюсь, что ты способна прошагать полгорода на высоченных каблуках. Но ведь нам потом обратно добираться. Ходить на шпильках ночью по булыжникам — по-моему, это уже крайность…

— Любимый, ты самый заботливый мужчина на свете! — растрогавшись, Лия нежно поцеловала Оскара в щеку.

— Вот еще! — хмыкнул режиссер. — Просто мне не нужна актриса с опухшими щиколотками…

Она рассмеялась и снова поцеловала его, теперь уже в губы.

Они взялись за руки и пошли по шумной, наводненной туристами парижской улице, не замечая ни шума, ни туристов, ни, собственно, самого Парижа.