Последний источник

Иван Богданов (2024)

В мире бесконечных пустынь и древних развалин, где жуткие чудовища прячутся за каждым углом, люди научились пить кровь, а каннибализм стал неотъемлемой нормой выживания, пятеро странников, обременённые душевными муками, отправляются на поиски места, где, по слухам, до сих пор есть вода. Последний шанс человечества предотвратить грядущее вымирание…

Глава 7. Под луной

Угнетающая теснота каньона вскоре осталась позади, открыв людским взорам казавшуюся теперь поистине бескрайней панораму вечернего неба, окрашенного лучами угасавшего солнца. Каменистая пустошь простиралась во все стороны горизонта, изредка поблёскивая небольшими горками принесённого ветром песка, лишь где-то на значительном отдалении преображаясь в высокие барханы. Усталые путники после непродолжительных поисков определились с местом ночлега, остаток сил потратив на разведение костра. Зажигалка опустошила последние запасы своего огнемёта и с некоторой грустью поглядывала на лёгкое потрескивание огня, что непременно вскоре угаснет, оставив после себя лишь жалкую горстку углей. Наступило время своеобразного ежедневного ритуала — вечерней беседы, очередного повода вдоволь покопаться в своих мыслях, обсудить планы на грядущий день и, возможно, немного развеять мрак безысходности парой смешных и не очень шуток.

После достаточно плотной трапезы пять человек — один за другим — отправились спать, на этот раз даже не оставив никого на страже, поскольку запасы их физических и моральных сил были на грани полного опустошения. А потому жизнь каждого из них была теперь вверена воле судьбы и всем многочисленным богам в надежде, что хотя бы один из них действительно существует, и ему не безразлична участь этого умирающего мира.

Туманная завеса сновидений, заботливо посланная Морфеем, блаженно опустилась с небес на землю, мягко окутывая разум каждого из спящих и преображаясь внутри него в плеяды сокровенных и уникальных образов, что хаотично мелькали по бескрайним полям подсознания. Однако не для всех эти образы были желанны, и далеко не все из них приносили умиротворение. Лицо Грешника слегка подёргивалось, всецело выражая беспокойство, а подчас и вовсе искажалось гримасами фантомной боли. Его глаза непрерывно метались под веками, а губы изрекали слова, лишь блекло способные поведать о терзающих его кошмарах.

— Нет… отец… я не в силах… прошу тебя… крест… Зажигалка… нет…

Женская ладонь нежно легла ему на плечо, быстро избавив узника от чар жуткого сна. Наконец мужчина разомкнул свои слипавшиеся веки. В свете луны над ним склонилась Зажигалка.

— Что… что происходит? — ещё не до конца пришёл в себя лидер.

— Тсс, — легонько прижала женщина палец к губам.

Где-то в стороне громко всхрапнул Джепетто. Грешник рассеянно покрутил своей головой. Все остальные по-прежнему спали.

— Что ты делаешь? — понизив голос, спросил он.

— Спасаю тебя, — мягко улыбнулась подруга.

— Не уверен, что сейчас подходящее время.

— Если не хочешь, то просто скажи, — пожала женщина плечами.

В их разговоре повисла неловкая пауза.

— Идём, — наконец протянула руку Зажигалка.

Грешник знал, что она поступала с ним недостаточно честно, предлагая этот бессмысленный выбор, поскольку он слишком редко мог этой женщине отказать. И всё же он был искренне благодарен ей за то, что она вырвала его из липких лап очередного кошмара. Мужчина ухватился за протянутую руку и осторожно поднялся с земли. Тихо, стараясь ни чем не потревожить спящих, они покинули лагерь, уходя всё дальше в надежде поскорее укрыться от любых глаз — туда, где лишь луна и звёзды станут свидетелями их единения. И вот, достигнув места, которое казалось отрезанным от всего мира, маленькой вселенной, созданной специально для них, Грешник и Зажигалка упали на холодный песок, чтобы согреть его жаром своих тел. Они оба прекрасно понимали, чем рискуют, что поставлено на карту и ту страшную истину, что смерть, возможно, даже сейчас кружит над ними, готовая пронзить их обоих своей всегда острой косой. И всё-таки даже этот зловещий факт не мог помешать им. Как две частицы с разным зарядом притягиваются между собой — так и два тела, две души вечно влечёт друг к другу, и в миг их соединения вселенная разрывается, озаряясь неисчислимыми мириадами красок, большинство из которых обычно совсем незаметны в нашем зрительном спектре. Всё мироздание, вся вселенная кажутся невыразимо прекрасными и бесконечными, одновременно умещаясь в кристальном сиянии чьих-то глаз. Для неё — серых, а дня него — карих.

Где-то, кажется, по ту сторону вечности, проснулся в своём железном саркофаге Курильщик. Затуманенный, ещё совсем сонный взгляд неожиданно резко сфокусировался на пустующих местах друзей, а на задворках сознания тут же завыла громкая сирена тревоги.

— Проснитесь! Проснитесь! Грешник и Зажигалка пропали! — нервно засуетился мужчина.

Его товарищи уже хотели вскочить, но вдруг заметили оставленные в лагере вещи.

— А, расслабься, — зевая, отмахнулся Псих и снова лёг. — Наверняка опять кувыркаются.

— Помолчи. Это их личное дело, — грубо упрекнул его здоровяк, поправив рюкзак под головой.

— Как скажешь. Давайте просто спать, — вновь зевнул зеленоволосый.

Что-то изменилось в лице железного человека. Впрочем, даже при всём желании, вряд ли кто-нибудь смог бы это увидеть среди окружавшего мрака и за прочным стеклом его скафандра. Разрозненные кусочки вполне логичных фактов и давно отрицаемых предположений внутри его разума, наконец, сложились в довольно яркую картину. И от этой картины, вопреки всей логике мира, мужчине стало удивительно больно.

— Я… я… это… — начал заикаться Курильщик. — Прошу меня извинить, — с трудом сформулировал мысль он.

— Да. Да. Ложись и спи, — вяло откликнулся панк. Джепетто, к тому моменту, уже и вовсе захрапел.

Была ли это ошибка? Тривиальный инстинкт? Зов пылавшего сердца, что затмил голос разума, едва способного удерживать последний рубеж пред всей полнотой ликов безумия, насквозь пропитавшего мир? Акт эгоизма и эскапизма, принявший форму бушующей плоти? Катарсис? Наваждение? Или любовь? Может быть… Возможно, вся эта полнота мыслей, чувств, ощущений смешалась в пьянящий, будоражащий кровь коктейль, что ударил в голову и теперь растекался по всему телу блаженным теплом, отчего звёзды в небе казались немножечко ярче.

— О чём ты думаешь? — положила руку на грудь мужчины женщина, проводя ею по многочисленным шрамам.

— Стараюсь не думать.

Зажигалка улыбнулась.

— Знаешь, — вздохнул он. — Иногда хочется забыть. Обо всём. О прошлом. О будущем. О проклятом источнике и этом чёртовом мире, который только и ждёт, как бы вонзить свои хищные зубы тебе прямо в глотку.

— Просто лежать и смотреть на звёзды… — согласилась женщина.

Грешник улыбнулся и вновь повернул голову к ней, оглядывая нагое тело, чью красоту для него не могли испортить даже многочисленные ожоги — жуткое клеймо из её прошлого, зловещая печать, навсегда изменившая некогда хрупкую девушку. Грешник привлёк Зажигалку к себе и поцеловал, после чего их взоры снова устремились в бесконечность ночного неба.

— Уилл, — наконец позвала она мужчину его настоящим именем — акт крайнего доверия и взаимной привязанности, который они позволяли себе обычно, лишь оставшись наедине.

— Что, Сара? — повернул голову тот.

— Часто ты думаешь о своём отце?

— Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Наверно, не чаще, чем ты об ожогах.

Он почувствовал, как внезапно вздрогнуло её тело, словно от боли. Впрочем, та носила скорее душевный, нежели физический характер.

— Сара, прости. Я не хотел, — погладил её по волосам Уилл.

Зажигалка поначалу хотела отстраниться, но всё же позволила ему прикоснуться.

— Нет. Пожалуй, ты прав, — наконец, с грустью ответила она. — Неужели мы стали заложниками прошлого? Этот вечный тюремщик и мучитель, от которого невозможно убежать! И чтобы ты не делала, стараясь забыть, прошлое всё равно находит тебя и, насмехаясь прямо в лицо, давит все твои жалкие попытки обрести хоть какой-то покой!

— Уилл, — снова повернулась к нему Сара. — Что, если тот старик прав? Что, если мы действительно прокляты, и кровь с наших рук уже ничем не смыть?

Грешник пристально поглядел в эти наполненные болью и печалью глаза, поблёскивавшие то ли от света луны, то ли от накапливавшихся в них слёз. Кем бы ни была та жестокая женщина, впадавшая в эйфорию при виде горящей плоти, готовая резать и убивать, без промедления нажимая на курок, сейчас она просто исчезла. А перед ним лежала та истинная Сара, — чуткая и ранимая, и способная пожертвовать всем даже ради таких, как Псих. Тот человек, которого он любил.

— Нет, — покачал головой мужчина. — Я не хочу в это верить. Не знаю, был ли наш мир когда-то другим, тем местом, о котором ходит столько слухов и легенд. Или же всё это не более, чем наивные грёзы стариков, постепенно впадающих в маразм. Мне кажется, этот мир уже достаточно пострадал, чтобы заслужить хотя бы крохотный шанс на искупление. Как и мы.

Грешник погладил Зажигалку по щеке, вероятно наконец немного ослабив тиски печали, что с болью сдавили её сердце, и на лице женщины вновь появилась улыбка.

— Да. Мне тоже хочется так думать, — перехватила руку Уилла Сара, нежно удерживая её в своих ладонях. — Значит, тебя до сих пор мучают кошмары? — сменила тему она.

— Да. Один за другим, — грустно вздохнул мужчина. — В редкие минуты покоя я вижу… пустоту. Чёрную. Непроглядную. В ней нет ни мыслей, ни звуков… но в конце концов она всё-таки исчезает… возвращая меня в очередной кошмар.

— Ты не поверишь, но в моих снах тоже далеко не всегда звучат весёлые песенки, — пошутила, стараясь хоть немного утешить возлюбленного, Зажигалка.

— Нет. Этот сон другой. Он такой яркий. Такой…

— Реальный?

Грешник неохотно кивнул.

— И что бы мне ни снилось до этого, всё неизбежно перетекает в этот сон. Каждый раз один и тот же.

— Что же ты видишь? — с небольшой дрожью в голосе спросила женщина.

— Уилл? — потрясла она мужчину, чей разум постепенно ускользал, тонул в пучинах безумных образов, которые вновь обретали жизнь. Прикосновение женской руки вдруг показалось ужасно холодным, и Грешник крепко зажмурил глаза, опасаясь обернуться и встретить бледный лик мертвеца, чью кожу тронули первые признаки разложения.

— Уилл! Что с тобой? — начала сильнее трясти его Сара.

Беспокойство женщины уже почти перешло в натуральную панику.

— Смерть, — наконец произнёс Грешник.

И это слово неожиданно подействовало, как заклинание, — тут же развеяв чары сковавшего его рассудок ужаса, прокатившись внутри принятием и осознанием конечности любого бытия. Его веки послушно открылись, а взору снова предстало бесконечно далёкое мерцание звёзд.

— Но не свою, — мрачно добавил мужчина.

Он повернулся к Зажигалке, чья грудь напряжённо опускалась и поднималась, свидетельствуя о наличии в ней дыхания, а значит и жизни. Остатки пугающего наваждения наконец-то канули в небытие. Сара улыбнулась и погладила возлюбленного по колючей щеке.

— Ты так боишься, что все мы погибнем?

Мужчина не ответил. Тогда она обхватила руками его шею, одарив долгим жарким поцелуем.

— Это мой ответ, — усмехнулась Сара.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно спросил Уилл.

— Я тебя не оставлю. И никто из нас. Помнишь свои слова: в конце концов, мы же вместе увязли в этом дерьме, и только вместе сумеем выбраться из него. А теперь идём, — начала одеваться она. — Остальные могут заметить наше отсутствие.

Грешник тоже поднял свою одежду и быстро отряхнул её от песка.

— Спасибо, — наконец одевшись, сказал он.

— За что? — слегка удивилась Зажигалка.

— За то, что спасла меня.

— Возможно, это ты спас меня. Напомнил мне о том, кем я была до того, как умерла, — грустно ответила женщина и медленно пошла к лагерю.

От этих слов Уилла внезапно пробил холодный озноб. Хотя, быть может, то был просто очередной порыв налетевшего ветра, что небрежно коснулся остывшей кожи.

— Возможно, мы все давно мертвы. Пустые оболочки и блеклые копии себя самих, скитающиеся в поисках утраченной души, — подумал Уилл. — И всё это… боюсь, не в силах исправить ни один треклятый источник, — неожиданно возник голос Генри внутри его разума, отдаваясь зловещим эхом, что обратилось в такой же безжалостный смех.

— К чёрту! — помотал головою мужчина и тоже направился к лагерю. Остальные к этому времени все крепко спали, будто и не подозревая, что Грешник с Зажигалкой куда-то уходили. Теперь же беглецы тихо улеглись на свои пустовавшие места в надежде хотя бы немного поспать, поскольку до рассвета оставалась лишь пара часов. Уилл в последний раз взглянул на Сару, что уже начала тихо посапывать, после чего закрыл глаза и довольно быстро провалился в бездонную черноту. Лишь изредка та озарялась вспышками полу размытых образов, навеянных круговоротом событий ушедшего дня. Одна за другой — степенно угасали на небе звёзды, а горизонт медленно, неотвратимо расцветал, предвещая скорое возвращение солнца.

— Что же ты видишь? — вопрошал голос из тёмных глубин.

— Смерть, — холодно отозвался второй.