Куда исчезают обычные люди?

Игорь Филатов (2024)

Молодая сотрудница полиции, занимается рутинным делом пропавшей без вести женщины, но сталкивается с такими вещами, о которых хотела бы никогда не знать. И теперь у неё нет выбора — только идти по «следу из хлебных крошек», в надежде найти выход из ловушки, которую приготовила для неё судьба. А готовы ли вы следовать за ней? Обратной дороги не будет…

Когда-то в метро

Метро — место, где можно побыть в одиночестве. Сотни тысяч — миллионы людей, у которых не видно глаз. Сотни тысяч, миллионы глаз, потерянных в небольших экранах — плоских, сверкающих мирах. Души, растворённые в пиксельном тумане — они им дышат, и каждый вздох отдаляет их друг от друга.

Вот мальчик, лет шести, сидящий рядом с мамой, поглощённой игрой в шарики. Её лицо отражает предельную сосредоточенность и важность того, чем она занята, — будто здесь и сейчас решается её судьба. Он жмётся к ней и крутится от неосознанной потребности в её внимании, подлезает под руку, держащую гаджет, — но тщетно. Она раздражённо отстраняется и поднимает смартфон повыше, защищая его от сына, — она не может дышать по-другому. Он здесь один, и она одна. Наконец он отворачивается и затихает — возможно, это одно из первых разочарований в его жизни. Скоро он тоже надышится растворёнными в воздухе пикселями и привыкнет. Он перестанет к ней тянуться, а она, вдруг на секунду очнувшись, поднимет безразличные глаза и успокоится: сын рядом, при деле, у него такой же сосредоточенный взгляд, он тоже поглощён этим гипнотическим светом, изливающимся с экрана, — она может продолжать своё важное дело.

Сейчас можно идти по этому современному поезду, переходя насквозь, из вагона в вагон — слева и справа люди, и каждый из них одинок. Каждый из них поглощён и потерян, скрыт в тумане безразличия от тех, кто сидит и стоит рядом или идёт, насквозь, из вагона в вагон, не замеченный сотнями тысяч и миллионами глаз. Это место, где можно прятаться, играя в прятки, и никогда не проиграть. Эта невидимость пугает и завораживает. Здесь можно плакать, и никто не подойдёт, не спросит, что случилось, и не предложит платок. А если спросит, то с опаской — спросит в надежде услышать: «Спасибо, всё в порядке, помощь не нужна». Потому что спросил не чтобы помочь, а чтобы спросить.

Здесь можно снимать с себя одежду, а можно срывать её сразу вместе с кожей — это привлечёт внимание лишь объективов видео — и фотокамер. А где же человеческие глаза? Они всё равно будут смотреть на это через экраны, чтобы потом отправить запись куда-то в необъятную неизвестность интернета, где она будет притягивать всё больше и больше глаз, укрепляя эту неестественную связь. Смартфон интегрировался в нервную систему человека, заменяя её функции, замещая ощущения и чувства, забирая в себя память. Мозг, считающий гаджет частью организма, никогда не позволит рукам его отпустить…

Метро — место, где можно быть только в одиночестве…

— Девушка, вы уронили!

Она обернулась, удивлённая, как если бы к ней обратились посреди бескрайней безжизненной пустыни. Седой сгорбленный старичок сидел, опираясь на свою повидавшую виды палочку, и пристально смотрел ей в глаза.

— У вас листик выпал.

— Кажется, это не мой, — рассеянно произнесла она почти шёпотом, посмотрев себе под ноги.

— Ну как же не ваш — я своими глазами видел: у вас упал.

— Да, наверное… Я, видимо, просто забыла про него. Спасибо большое.

Она наклонилась и коснулась пальцами вчетверо сложенного обычного офисного листа, но отдёрнула руку от неожиданности, словно ощутив укол — но за ним последовала не боль, а какое-то странное чувство, как будто от пальцев по рукам и по всему телу побежали две волны. Первая — слегка холодящая, успокаивающая пылавшее в сознании и обжигающее его пламя, а вторая — возвращающая естественное тепло. Она, словно в сказках, окунулась сначала в мёртвую, а затем в живую воду и вновь встретилась взглядом со старичком, который осуждающе смотрел на неё и покачивал головой.

— Порезалась?

— Наоборот… Как будто стало заживать…

Она наклонилась снова, взяла листик и пошла дальше по вагону, на ходу разворачивая его. За спиной постепенно стихало неразборчивое ворчание старичка.

Текст, написанный от руки, открылся её взгляду, но вместо букв с него полились нарастающие звуки, усиливаясь и постепенно превращаясь в слова. Какие-то… простые человеческие слова. Для кого они? Может, правда для неё? Она незаметно шла по поезду среди сотен одиноких людей и вслушивалась в эти слова, звучащие у неё в голове:

Одиночество… Несколько букв.

Скрывающих то, что глазами не видно.

Всё в памяти, смыслах, движениях рук.

Радости с грустью черёд непрерывный.

* * *

Осень — дней хоровод,

Шуршащих опавшей листвой под ногами.

Нежного солнца поздний восход,

И туч серебро над головами.

Дождь… Робко пройдёт,

Тихонько смешавшись с твоими слезами.

И этот секрет никогда не поймёт

Тот, кто смотрит только глазами.

Истина — в сердце живёт,

Она не расскажет простыми словами.

А может быть, даже просто соврёт

Тем, кто привык слушать только ушами.

Ночь… Звёзды и лёд…

Там, где усталость сменяется снами,

Новой улыбки время придёт,

С немного растрёпанными волосами.

Облако тёплое рядом заснёт.

Грустные мысли прикроет тенями.

Утро с рассветом бодрость вернёт

И тех, кто готов тебя слушать часами.

Часть… Целого ждёт.

Тёплых мурашек от встречи глазами…

Мудрая жизнь не изберёт

Из тех, кто того же не чувствуют сами.

Единодушие не обойдёт.

Мысли, дополнившись, станут мечтами.

Их со своими переплетёт

Тот, кто не меряет книги листами.

Страсть… Навсегда или скоро уйдёт?

Сколько мудрейших ответы искали…

Сквозь время сама себя страсть проведёт,

Если её глубиной измеряли…

Тепло ожидания… Произойдёт?

Холод сомнений годы вплетали

В надежду, мешая продолжить полёт.

Тоска и тревога над ухом шептали…

Вера — к свету судьбу развернёт.

Двигаться дальше, ведомой мечтами.

И к каждому шагу — шаг рядом шагнёт

Тот, кто не меряет только шагами.

Очарованье — любой топит лёд.

Хочется жизнь пить большими глотками.

Его не забыть — память всё заберёт,

А описать сложно даже стихами…

* * *

Закрыв глаза, улыбкой, жестом рук,

Дыханьем, пульсом… Отделив от прочего,

Оставить на мгновенье лишь себя и посмотреть вокруг.

Быть может, это всё уже не одиночество…

Она остановилась, обернулась и отправила свою улыбку куда-то, кому-то, через этот длинный извивающийся коридор. Наверняка кто-то, где-то, когда-то ещё есть — тот, кто смотрит своими глазами, слышит своими ушами и чувствует своим сердцем…

— Спасибо тебе, незнакомец, за то, что разделил мою боль и забрал её часть. Забрал часть одиночества!