Я знаю твой секрет

Ирина Муравская (2024)

Он тот, от кого девушкам стоит держаться подальше. Холодный, циничный и расчётливый игрок, без зазрения совести ставящий чужие жизни на кон. Буквально. И на этот раз его ставкой стала я. Отлично. Значит, всё идёт по плану. С первой минуты нашего знакомства она ведёт свою собственную игру. Каждое её слово — ложь, каждая улыбка — фальшивка, а каждый следующий шаг заранее спланирован. Кто она и для чего ей всё это? Скоро выясним, а попутно и слегка развлечёмся.

Глава первая. Кукла Барби с закосом на байкершу

POV СПИРИДОНОВ

За несколько недель до этого

Зажав тлеющую сигарету зубами, стою в центре трейлера, листая наш приватный чат. С названием сильно пацаны не заморачивались, обозвав его так же, как и пошло в разговорном:"Цикады".

— Отбитые, нахрен, уроды, — усмехаюсь, мельком пробегаясь по переписке между Барином и Тузом. Собственно, то же самое умозаключение им и отправляю, получая в ответ ржущий стикер.

— Кто? — из тесного совмещенного санузла вытекает стройная шатенка в одном полотенце.

Моём полотенце, так на секундочку.

Зашибись. Не помню, чтоб разрешал хозяйничать в своём трейлере проходным девкам.

— Не твоё дело, — сухо отбриваю.

Не обижается.

Ещё б она обижалась, ей это не выгодно.

— Почему ты такой грубый? — прилипают пиявкой, укладывая руки мне на плечо и размалёванным ногтем начинают вырисовывать контуры тату, переходящие с тела на шею.

— Не устраивает? Ты знаешь, где дверь.

Раздутые губы обиженно сжимаются в куринную задницу, однако слова поперёк никто, опять же, не вякает. Так что за терпелку плюсик можно поставить. А вот за то, что берегов не видит — жирный минус.

Продолжаю мусолить фильтр, переписываясь с парнями, пока телефон висит на зарядке в кухонной зоне — единственном месте, где есть свободная розетка.

Домом на колёсах я обзавёлся в прошлом году, когда меня выперли из общаги за, хех, поножовщину, и пока ни разу не пожалел.

Почти ни разу. Зимой, конечно, дубак стоял тот ещё, несмотря постоянно шпарящий обогреватель. Шерстяные носки со свитером и два одеяла еле спасали, чтоб не отморозить себе все причиндалы.

А так коробочка на колёсах полный фарш: газ есть, бойлер для нагревания есть, траходром два на два есть — что ещё надо для счастья?

Хочешь, тусовку зазывай; хочешь, оргии с децибелами на максимуме устраивай — никто слова не пикнет. Соседей-то через стенку нет, а лоси вряд ли притопают из леса устраивать разборки.

— Одевайся, — бросаю, с досадой дёргая плечом, чтобы стряхнуть помеху. Нашла вешалку. — Через десять минут выходим. Так и быть, довезу до универа.

— А вечером встретимся?

— Посмотрим.

— Если да, может, сходим куда-нибудь?

Здрасти, приехали.

— Ты ведь в курсе, что если мы разок перепихнулись, это ещё не значит, что мы встречаемся? — на всякий случай уточняю у…

Так, а как её зовут-то? Вроде когда я цеплял её на вечеринке по случаю начала нового семестра, она себя как-то обзывала, но хрен же теперь вспомню.

Марина?

Нет, более мудрёное. Мари… Марьяна, кажется.

Да. Точно!

— Да, но…

— Слушай, Марьяш. Давай ты не будешь всё портить? А ради новой встречи, какой бы то ни было, и вовсе придётся потрудиться. И ты знаешь, что для этого нужно делать.

Всё. Включилась шлюшья натура.

— У нас ведь всего десять минут? — кокетливо напоминают, играя узелком полотенца.

— Если усердно поработаешь ртом, так и быть, накину ещё минут двадцать.

Повторного приглашения не требуется.

Послушно опустившись на колени, проворные ручонки с энтузиазмом тянутся к завязкам на спортивках, принимаясь за работу.

***

— Тебе не кажется, что ты слишком много куришь?

Чего-чего? Я не ослышался?

— Малыш, ты меня прям расстраиваешь.

Марьяша виновато потупливает глазёнки.

— Это вредно и опасно для здоровья.

— Жить тоже вредно и опасно для здоровья, так что ж мне теперь — пойти сдохнуть?

— Я же не…

Пресекаю её жестом, отстреливая окурок через приоткрытое окно водительского.

— Топай давай. У тебя пары уже начались.

— Как и у тебя.

— С собой я как-нибудь разберусь, не переживай.

— Ладно… — уже берясь за ручку дверцы, нерешительно замирают. — Так а что на счёт вечера? Встретимся?

— Если будешь нужна, я тебя найду.

Железный аргумент сложно чем-то перекрыть. Впрочем, она и не пытается: лишь согласно кивает и, наконец, сваливает из машины.

Мда. Поражаюсь я порой бабам и их способности втаптывать собственную гордость в грязь. Пусть даже и ради достижения личных целей.

Правда что-то мне подсказывает, что Марьяша в принципе из тех терпил, что любят повесить на себя ярлык жертвы и театрально страдать.

Снова лезу в айфон, набирая Барину очередное любовное послание:

"Вроде как нашёл нового игрока. Правда не думаю, что она потянет. Слишком изнеженная"

"Значит быстро сольётся, а нам таких не надо. С ними скучно. Найди ещё парочку. Выберем самого перспективного",

— приходит почти сразу.

Парочку? Пфф, да хоть дюжину, это не проблема. Правда займусь этим уже не сегодня. Ночка, благодаря Марьяше, выдалась бессонной, и всё, что я сейчас хочу — это вернуться обратно в свою коробчонку и продрыхнуть до вечера.

Препод по античному искусству, естественно, будет лютовать за прогулы, но, откровенно говоря, насрать. За учёбу я теперь плачу, и немало, так что хрена лысого меня уже кто-то попросит. И зачёты все проставят, как миленькие.

Короче, не унюхав ни грамма желания к самопросветлению, посылаю всё к чёрту, сдавая задом с университетской парковки….

И получаю громкий бамц по заднему бамперу.

Чтоб тебя!

— Эй, дура! — вылетаю из джипа, готовый разорвать въехавшую в меня блондинку, сидящую в красной Панамера. — На тачку насосала, а на права не успела? Как можно было на ровном месте в дёсна долбануться?

— Сам по сторонам смотри, слепошарый, — лопая надутый пузырь жвачки, отвешивают мне средний палец и, как ни в чём не бывало, проезжают дальше.

Охреневше наблюдаю за тем, как Порше проезжает ещё метров триста и ловко паркуется в ограниченном пространстве заставленных тачек.

Зашибись.

То есть, по прямой ехать мы не умеем, а тут раз-раз и готово. Это вообще, мать вашу, как?

Гаснут фары и из салона появляется плод любви куклы Барби и прибуханного байкера.

Натурально.

Косуха с металлическими пластинами, кожаные брюки в обтяжку, высоченная танкетка с бляшками, и… ВНИМАНИЕ, розовая повязка на башке.

РОЗОВАЯ! С БАНТИКОМ!

Блондинка ставит машину на сигналку и, перекинув маленький кожаный рюкзачок за спину, спокойненько сваливает к главному входу в универ, придерживая картонную подставку с кофе навынос.

Эй, алло! Барышня, я что-то не вкуриваю: а за раздолбанный бампер кто теперь отрабатывать будет? Марьяша?

Ну уж нет, куколка. Мы с тобой ещё не закончили.

***

Загоняю побитый джип обратно на парковочное место и без особого энтузиазма тащусь в цитадель грёбанных знаний. Планировал, на самом деле, перехватить шизанутую блондинку ещё в холле или кафетерии, да только её и след простыл.

Облом. Значит, она уже в одной из аудиторий.

Вот только какой?

И вот тут всплывает запоздалое озарение — а я ведь сто пудово видел её на той единственной лекции, до которой дошёл в начале семестра! Приезжал бумажки доподписывать и решил заскочить, поздороваться.

Долго тогда, конечно, не просидел, но голову на отсечению даю — она тогда точно присутствовала на паре. Получается, мы с ней на одном курсе?

Что ж, это заметно упрощает поиск.

— О, Спиридонов, — смазливый молодой препод в строгих очочках ожидаемо встречает меня кривой усмешкой. — Хоть и на второй неделе учёбы, но всё же решил порадовать нас своим присутствием?

— Вроде того.

— И опоздал.

— Ну и что? Пришёл же, — резонно замечаю.

— Тоже верно. Спасибо и на этом.

— Всегда пожалуйста. Мне несложно, — мельком скольжу по головам студентов и понимаю, что того, кто мне нужен тут нет. Чёрт. Неужели ошибся? — Пройти-то можно или работаем по старой схеме?

"Старая схема" — это пинок под зад обратно в коридор в назидание остальным, и попытка завалить меня на сессии. Почти удавшаяся. Из-за чего, собственно, с бюджетки и пришлось переходить в платники.

— А стоит ли, если… — не договаривает, потому что на пороге, рядом со мной, вырастает… да-да, она самая.

И где тебя носило, куколка?

— Ой, тут очередь? Кто крайний? — хлопая ресницами, старательно делают вид, что не узнают меня.

— Ещё один опоздун, — вздыхает препод. — Ребят, у вас проблемы с будильником?

— Хуже, — отзывается блондинка. — У меня проблема с подъёмом. Плюс фен сломался.

— И очередь в кофейне, наверняка, ещё была, — красноречиво кивают на картонные стаканчики, что всё ещё при ней.

— А? А, да. Кстати, это вам, — один резво перекочёвывает на преподавательский стол. — Что-то вроде взятки. Вроде даже до сих пор тёплый.

К содержимому задумчиво принюхиваются.

— Эспрессо?

— Он самый.

— На будущее, я предпочитаю Американо.

— Замётано. Так я прощена? — для стопроцентного эффекта снова хлопают глазками, строя невинного ангелочка.

Ой, ля, актриса какая.

— Занимайте места. Оба, — обречённо отмахиваются. — На первый раз прощаю, но Спиридонов соврать не даст — прогульщиков я не люблю.

— О, да, — хмыкаю, лениво плетясь к пустым задним рядам, преследуя свою цель.

Рядом с ней же и падаю.

— Эй, это мой, — возмущённо надувают губы, когда я умыкаю у неё из-под носа кофе, залпом допивая булькающее в таре содержимое.

Брр, ванильный раф? Та ещё распиаренная дрянь.

— Считай, это компенсация за моральный ущерб. Ты, кстати, должна мне за ремонт тачки.

— Обязательно. Наличными или картой?

— Натурой.

— Как примитивно. Впрочем, на большее я и не рассчитывала.

Это она меня так укусить решила? Мимо. Такой дешёвый яд меня не берёт, тут надо что-то поагрессивнее.

— Кто-то же должен научить тебя хорошим манерам.

Девица так вызывающе фыркает, что передние столы вопросительно оборачиваются в нашу сторону.

— Обещаешь? А то ведь могу и согласиться, — надувая и лопая очередной пузырь, скидывают с плеч косуху и лезут в рюкзак за телефоном.

Ага. Помимо розовой повязки, оказывается, имеется ещё одно выбивающееся пятно в этой чёрной кожаной оргии — белый короткий топик.

То, что блондинка без комплексов очевидно сразу по отсутствию лифчика. Как и очевидно, что бабла у неё хватает: помимо понтовской машины ещё и шмотки брендовые. Даже чёрный бархатный ошейник на шее и тот с эмблемой"Шанель".

Лекция продолжается, но особого участия в ней не принимаю. Уложив голову на скрещенные руки, тупо валяюсь на столешнице, искоса поглядывая на соседку.

Которая, в свою очередь, словно забыла о моём существовании. Сидит, жуёт жвачку и отрешенно чирикается в металлической коробочке с чехлом в розовых блёстках.

Препод, тем временем, чешет что-то заумное, переключая слайды на опущенном проекторе.

— Аполлон Бельведерский — одна из самых знаменитых скульптур. Судя по стилистике, её создали в эпоху Александра Македонского — период эллинизма, когда греческие мастера достигли вершин в своём таланте, — вещают занудно, пока на экране рябит изображение голого мужика в полный рост. — Статуя построена по идеальным принципам гармонии и золотого сечения: классически правильное лицо симметрично, а вот поза работает по принципу противопоставления, что приятно глазу и создает даже в спокойной фигуре эффект движения. Но почему же она настолько популярна, ведь в тот период был создан не один шедевр?

— Разве не очевидно? Налицо конфуз, — хихикает кто-то, намекая на маленькое достоинство.

— В период Античности привилегии отдавались размаху плеч, — подаёт голос блондинка, не отрываясь от дисплея. — А маленький член, кстати, олицетворял мужественность, преданность и плодовитость, так что, коротыши, берите на заметку и козыряйте этим фактом, если вдруг линейка подведёт.

— А вот это уже дискриминация. А если у меня большой, то что — всё? Ни мужественности, ни преданности, ни плодовитости? — искренне оскорбляюсь, так как дело-то уже пошло на личное.

— Большие пипирки присваивали сатирам, ведущим распутный образ жизни, — с бесящим чпоканьем лопая пузырь, ехидно ухмыляются. — Так что поздравляю, ты — сатир.

— Рогатый и копытный? Вот уж обласкала.

— Не переживай. Зато член большой.

— Это да, тут не поспоришь. Хочешь посмотреть?

— Вряд ли ты сможешь меня чем-то удивить.

— А я всё же попробую. Как н…

— А давайте вы обсудите это потом, наедине? — перебивает нас препод. — Я согласен с тем, что в древности мужчина ценился, прежде всего, как воин, и половой орган занимал последнее место в рейтинге популярного, однако вопрос был не о размерах. Повторюсь: почему статуя Аполлона стала настолько популярна? — худая кисть с золотыми браслетами взлетает вверх, едва не заехав мне по морде. — У вас и на это есть ответ, мисс всезнайка?

— Есть, — наконец, откладывают телефон, вскидывая голову. — Причин несколько. Первая, — загибают наманикюренный палец, не опуская руки. — Аполлоша правда красавчик. Второе, — указательный идёт туда же. — Его нашли в правильное время: в эпоху Ренессанса, когда все окультуренные дяди и тёти фанатели по античному искусству, примерно как мы по BTS. Найди её раньше — верующие христиане могли бы спокойно разнести вдребезги такую пошлость. Найди кто позже, когда музеи уже были перенасыщены находками античности — она бы так не прогремела. Третье, — средний присоединяется к первым двум. — Его отдали кому надо, в ватиканский дворец. И последнее, — торчать остаётся только мизинец. — Наш малыш-красавчик нашёл личного покровителя, благодаря чему и стал"иконой".

В десяточку.

Препод удивлён, но доволен.

Надо же. Оказывается, и такое бывает.

— Неплохо, ответ зачтён. Только мне непонятно: почему никто не записывает дельные мысли? — однокурсники поспешно оживают, зашуршав тетрадями. — Едем дальше, — слайд перещёлкивается. — Её, думаю, тоже представлять не придётся. Но вопрос тот же: в чём секрет её успеха?

— Ого, кто-то стырил мою фотку, ― негромко усмехается блондинка, когда картинка сменяется на обнажённую по пояс безрукую Венеру.

— С самооценкой у тебя порядок, — подперев башку кулаком, уже напрямую пересекаюсь с лисьим взглядом. Реально. То ли из-за намалёванных стрелок, то ли из-за формы глаз, но ассоциации сами вылезают. Лиса. Хитрая и изворотливая. — Как зовут-то хоть тебя?

— Брось. Неужели это правда важно?

— Честно? Не а, — широко зеваю, рискуя разорвать челюсть. Нет, эту пару досижу и сваливаю к херам. Отсыпаться. — Но это всё равно не мешает нам забиться на вечер, правда?

— Да, отчасти, — вклинивается разносящийся по высоким потолкам убаюкивающий преподавательский нудёж, отвечающий кому-то. — Слухов по поводу пропажи её рук ходили великое множество, как и о том, что же она в них держала.

— Яблоко, — лениво бросаю, не разрывая зрительного контакта с жертвой. — Которое вручил ей Парис, признав самой зачётной телкой. Хочешь, тебе тоже подарю яблочко?

— Считаешь меня самой зачётной тёлкой?

— А это мы узнаем, если согласишься на стрелку.

Согласится. Пятихатку ставлю, что согласится. По самодовольной улыбочке вижу. И ещё пятихатку сверху готов накинуть за догадку: она специально в меня въехала.

Чтобы привлечь к себе внимание.

— В восемь. У Зингера. Не опаздывай, а то уйду к другому, — выдержав нужную паузу, подтверждают мою догадку согласием, и отворачиваются, снова утыкаясь в телефон.

Это она так тонко даёт понять, что беседа окончена? Да ради бога, что хотел — я получил. Откровенно говоря, даже слегка разочарован. Могла бы хоть немного поломаться.

Это было бы куда интереснее.