Сделка. Надежда на тебя

Кейт Файер (2024)

Отпустить ее было самым сложным решением в его жизни. Забыть — непосильной задачей. Джейкоб обрек себя на одиночество, лишь бы уберечь любимую от тьмы, что скрывалась в его душе. Но новая сделка переворачивает его мир с ног на голову, даря призрачную надежду на искупление. Сможет ли он, сражаясь с демонами прошлого, обрести спокойствие и, быть может, вернуть утраченную любовь?

Глава 2

Бостон. Наши дни.

Я стою на месте, как проклятый, не в силах сдвинуться с точки. Ноги, обычно такие надежные, отказываются подчиняться. Эмили, мой свет, радость и надежда, уходит от меня, как дым, растворяющийся в ночи. Она уже оказалась в лифте, пока двери медленно закрывались, и в этот момент я чувствую, как внутри меня что-то ломается.

Я хочу закричать, броситься к ней, но что-то невидимое удерживает меня на месте, словно невидимые цепи сковывают мои движения. Внутри меня бушует буря эмоций: страх, горечь, отчаяние. Я чувствую, как сердце сжимается, и дыхание становится тяжелым. Каждая секунда тянется, как вечность, и я не могу отвести взгляд от закрывающихся дверей, словно они забирают с собой все, что мне дорого.

Тьма накрыла меня, словно ледяная вода в океане. Волны поглощают меня, вызывая перед глазами плотную пелену, не дающую нормально дышать. С каждой секундой она становится сильнее, как черная дыра, затягивающая в бездну.

Внутренние страхи и сомнения вихрем носятся в голове, превращая каждую мысль в хаос. Моя воля, мой дух — все это подавлено и утоплено в этой ледяной темноте. Нет ни силы, ни желания бороться, лишь бессилие перед лицом бесконечной пустоты.

Хлопок лифта.

Эмили исчезла.

Падаю на холодный кафель пола, потому что ноги больше не держат меня. Боль в груди становится невыносимой, распространяясь, как огонь, по всем венам и артериям. Разум отчаянно пытается отвергнуть реальность происходящего, словно в плохом сне. Сердце бьется дико, с каждым ударом сопровождая лифт, уносящий мою голубоглазую вниз, вдаль от меня.

Каждый звук механизма становится невыносимо громким эхом в моих ушах, напоминая мне, что я теряю ее с каждой секундой. В глазах темнеет, и мир вокруг меня начинает расплываться. Воздух становится холодным, и с каждым вдохом я ощущаю, как меня покидает последняя надежда.

Я закрыл веки, ощущая внутри лишь бездонную пустоту. Вместе с ней ушла и моя душа, оставив за собой лишь эхо утраты. Я мысленно молю еевернуться, отчаянно цепляясь за прошлые моменты, но она была слишком далеко, чтобы спасти меня из тьмы, медленно пожирающей меня изнутри. Эта тьма, как холодный туман, заполняла каждый уголок моего существа, вытесняя последние крохи света.

— Босс… — залепетал Ноа. — Мне…

— Оставь. — шепчу я, зарывая пальцы в волосы.

***

Уже несколько дней я стою в комнате, где каждая тень кажется мне призраком ее ушедшего образа. На грудную клетку положили камень, вдавливая его со всей силы, словно пытаясь раздавить последние остатки жизни. Но я больше не чувствую боль. Лишь пустоту, настолько огромную и невыносимую, что я едва умудряюсь жить.

Эта пустота, как бездонная пропасть, поглощает меня целиком, оставляя лишь оболочку, которая когда-то была человеком. В каждом углу комнаты я вижу еесилуэт, слышу ее голос, но это лишь игра моего измученного разума.

Я стою здесь, в этой комнате, как призрак своего прошлого, пытаясь найти смысл в этом бесконечном мраке. Из меня вырвали кусок души, и теперь я не целый, а лишь частичный. Частичка чего-то неважного и бессмысленного. Передо мной постоянно ее лицо, ее голос и тепло. Она ушла, а я продолжаю стоять здесь, не в силах что-то сделать.

Не могу позволить, чтобы моя тьма, которая постепенно начала поглощать и ее, выбила ее из сил и вынудила жить такой жизнью, которую я выбрал лишь для себя. Не могу позволить, чтобы с ней случилось то же самое, что и с Мией.

Я нахожусь на краю бездны, и тьма медленно окутывает меня, словно густой туман, проникающий в каждую клеточку моего тела. Я чувствовал, как она тянет меня вниз, оставляя лишь холодное ощущение безысходности. Каждая секунда тянулась вечно, и мое сердце сжималось от страха и горечи.

И я знал, что, если не остановлю эту тьму, она заберет у нас обоих все, что мы когда-либо любили. Я должен был найти в себе мужество бороться, чтобы не позволить тьме поглотить нас обоих. Это была не просто борьба за себя, но и за нее, за ту жизнь, которую мы оба заслуживали.

Это моя ошибка. Я не должен был принуждать ее к браку. Нужно было отпустить ее еще тогда в лесу. И понести уже гребанное наказание за все свои грехи.

Но даже эти мысли не помогали мне страдать меньше. Наоборот, они усиливали боль в тысячу раз, заставляя меня чувствовать себя предателем, изгоем, который отверг мгновение счастья ради спасения дорогого человека.

Каждая мысль, как острый нож, вонзалась в мою душу, напоминая о том, что я потерял. Я твердо стоял на ногах, ощущая, как тьма поглощает меня, и не мог найти спасения. Внутри меня бушевала буря эмоций, разрывая на части остатки моего разума и сердца.

Знаю, что не смогу вернуть ее. И знаю, что никогда ее не забуду. И знаю, что буду жить с этой болью до конца своих дней.

— Мне жаль. — разочарованно произносит Кевин, заходя в комнату. — Вы оба так страдаете, что разрываете наши с Сарой сердца. Не думаешь, что пришло время позвонить ей?

— Звонил. — улыбнулся сквозь боль я. — В полном безумии прошлой ночью. Пару коротких гудков и я сбросил вызов, надеясь, что она не увидит пропущенный.

— Позволь рассказать ей правду. — настойчиво выдал он, подходя ближе. — Она точно поймет и…

— То, как я убил ее? — громкий и дикий смех, смешанный с горечью, наполнил все пространство. — То, как позволил кому-то насмехаться над этим? То, как не жил последние 10 лет, а когда увидел кого-то похожего, начал заменять одну на другую?

Между нами повисло тяжелое молчание, заставляющее меня умирать от тех воспоминаний, которые рвали сердце на куски.

— Я не могу быть с ней! — сорвался на крик я. — Очнись, Кевин! Это было самой ужасной идеей на свете. Я думал, что так смогу защитить ее от себя. Буду называть сестрой, чтобы моя тьма не поглотила ее. Та тьма, что сделала из меня монстра.

Передо мной появлялись картинки ее прекрасного тела, извивающегося в моих ладонях, восхитительный аромат ванили, смешанный с ирисами, и манящая своим теплом улыбка.

— Но потом… — я прикрыл веки, опираясь ладонью о балконную дверь. — Потом я начал что-то чувствовать. Я не знаю, что это было, но я стал радоваться ее доверию, ее нежности. Я стал понимать, что она не инструмент, а человек. Отдельная личность со своими чувствами. И знаешь, что самое ужасное? Я радовался, когда она становилась темнее. Я радовался, когда она теряла свою невинность, свою хрупкость, свою чистоту. Я чувствовал, как она становится похожей на меня, и это меня влекло, притягивало еще сильнее. Она всю жизнь была хрупкой девушкой, не способной пойти на отчаянный шаг. А теперь… Теперь она становится монстром, таким же, как и я. И в этом виноват только я.

— Ты безумно любишь ее, Джейкоб. — с полным отчаянием плюхнулся на кровать Кевин. — Верни ее. Потому что она тоже любит тебя. И вместе вы точно справитесь с этим.

— Я не могу быть с ней. — твердо решил я. — Я вредитель, уничтожитель. Я заперт в ловушке и не могу выбраться. Возможно, я должен был остаться в одиночестве до конца своих дней. А может, не должен был давать ей уйти. Но уже слишком поздно. Пути назад нет, Кевин.

— Мия была бы счастлива за тебя. — в его голосе было столько же боли, сколько и в моем. — Мы скучаем не меньше твоего, Джейкоб…

— Замолчи! — сжав кулаки, я сдерживался из последних сил. — Прошу, больше не поднимай эту тему никогда, понял?

Я стою у окна, глядя на рассвет, который каждый день приходит на место ночи, но не приносит с собой ни капли утешения. В моей груди пустота, поглотившая меня целиком. Солнечные лучи пробиваются сквозь облака, но их тепло не достигает моего сердца, которое сжимается от боли и страха. Я чувствую, как тьма, что окутала меня, медленно начинает поглощать и ее.

Эта огромная дыра, которая кровоточила после ухода Эмили уже почти месяц, становилась все глубже с каждым днем. В ней гулом отдается боль, как в разбитом сосуде, и каждая секунда приносит с собой новый удар отчаяния.

Спустя столько времени, я пытался вспомнить ее улыбку, смех, нежный голос, но все это было далеким, будто произошло в другой жизни. Закрывая глаза, я снова и снова пытаюсь унять боль, заставляющую меня дрожать от головы до пят.

Но она не уходит.

Она лишь усиливалась с каждой минутой, пронзая меня насквозь, как острые осколки стекла. Я знал, что не смогу вернуть ее. Знал, что упустил то, что не должен. И то, что ушло из моих рук, оставив меня в этом пустом мире, полном боли и отчаяния.

Я сдаюсь.

Сдаюсь боли, отчаянию, пустоте, которая поглотила целиком. Больше не буду бороться с этим. Больше не хочу чувствовать это. Я должен идти вперед, хоть и с пустым взглядом, устремленным в бездну собственного отчаяния.

Стоя перед зеркалом, я смотрю на зеленые глаза, которые когда-то искрились жизнью. Теперь в них лишь пелена из пустоты и холодный взгляд. Щетина, которая еще месяц назад была нежной, превратилась в настоящую бороду, и теперь я уже не тот Джейкоб, что был раньше.

Набрав ледяную воду в ладони, я покрыл ей лицо, не вздрогнув даже на секунду. Непоколебимо стоя возле своего отражения, словно статуя, моя ладонь превратилась в кулак и с размахом ударила по зеркалу, разбивая его на мелкие осколки.

Они разлетаются по мраморной поверхности, а их звонкий звук нарушает тишину. Мелкие фрагменты зеркала падают на пол, рассыпаясь в хаотичном порядке. Керамическая раковина, недавно безупречно гладкая, теперь усыпана осколками, как мое раненое сердце.

Я не чувствую боли. Но внимание приковано к крови, которая сочится из ран. Красные капли падают на плитку, создавая абстракции. Я не двигаюсь и не пытаюсь остановить кровотечение. Оно становится символом моей борьбы и разбитой души.

Каждая капля — часть меня, а в зрачках отражается лишь разбитое зеркало, без моего образа. Тьма, которая когда-то поглотила меня, вырывается наружу и я уже не в силах контролировать себя.

Душевная боль и физическая усталость сливаются воедино, пока я пытаюсь смыть под водой с себя грязь, пот, страх и ту самую черную дырку, прогнивающую в каждой моей клеточке все сильнее.

Ссадины на руке отлично сочетаются с видом полного опустошения, а кожа стерта, будто я сражался с самим собой. Стянув полотенце с плеч, я достал белоснежную рубашку и натянул на тело, как бронежилет, защищающий от мира.

Но внутри я по-прежнему беззащитный.

Черные брюки облегали ноги, как тень. Лицо, израненное жизнью. Потухшие глаза в отражение зеркала гостиной. Все это заставляло меня просыпаться ото сна и идти только вперед.

— Сегодня я сам. — не посмотрев в сторону охраны, я подошел к лифту, нажав кнопку. — Стойте здесь. И не смейте ездить за мной по пятам.

Бостонские ночи, как магия, и я знаю, как в них забыться. Я сижу за рулем своей Bentley Continental GT, постоянно пытаясь найти на соседнем месте Эмили. Ночные огни мелькают, создавая в моей голове кашу и делая дорогу передо мной черной лентой, ведущей куда угодно, но не к ней.

Вдавив педаль газа в пол, я несусь на полной скорости, чувствуя свободу. Мотор рычит сильнее, будто просыпается под капотом. Ветер рвет волосы у корней, а сердце бьется в такт двигателю. Все проблемы и тайны остаются позади. Хотя бы на это мгновение.

Но вдруг, яркая неоновая вывеска освещает лицо моей голубоглазки, заставляя еечерты заиграть контрастными тенями. Это был дорогой клуб, где играют в игры, которые приносят с собой чувство роскоши и богатства.

Резко затормозив, я быстро паркую авто у обочины, едва успевая заглушить двигатель. Взглядом я лихорадочно пытаюсь найти свою Эмили среди мерцающих огней и сверкающих украшений. Сердце колотится в груди, и каждая секунда ожидания кажется вечностью.

Выбегая из машины, я словно безумец, несусь по улице, отчаянно выискивая еесреди толпы. Ее образ появляется в самом углу моего зрения, и я рвусь туда, забыв обо всем, что было до этого момента.

«Эмили» — это имя эхом разносится в моем сознании снова и снова, как мантра, пока всевокруг меня плывет перед глазами. Я пробираюсь сквозь шум и мелькающие лица, сосредоточив все свои силы и волю на одной цели — найти ее, увидеть ее, коснуться ее.

— Милая. — останавливаю ее за плечо, задыхаясь от пробежки. — Эмили…

— Простите? — разворачивается ко мне абсолютно другая девушка. — Мы знакомы?

Разочарование обрушилось на меня, как будто по голове ударили молотом. Я закрыл глаза, отходя немного назад, словно пытаясь укрыться от болезненной реальности. Веки становились тяжелыми, тщетно пытаясь удержать слезы, которые рвались наружу. Все, что мне сейчас нужно — это она, ееприсутствие, ее тепло. Мир вокруг начал терять свои очертания, становясь размытым и бесцветным без нее. Мое сердце, словно застыло, ожидало хоть малейшего знака ее возвращения.

Но я потерял ее.

Горло сжалось, словно душу сжимали в тиски, не позволяя сделать ни вздоха, ни выдоха. Новая волна опустошения захлестнула меня, словно холодная волна прибоя. Я один, среди толпы, ярких огней и едва доносящейся музыки, которая лишь усиливает моеощущение одиночества.

Руки дрожат, пальцы предательски вибрируют, пока я изо всех сил пытаюсь принять суровую реальность, в которой оказался. Всевокруг кажется нереальным, словно сценой из ночного кошмара, и я не могу найти выхода из этой бесконечной тьмы.

— Джейкоб. — послышался знакомый голос. — Это ты?

— Эшли? — пытаюсь в бреду сообразить я. — Я…

— Ты выглядишь очень плохо. — ее ладонь оказалась на моем плече, удерживая на месте. — Тебе нужна помощь?

— Нет. — сразу же очнулся я, крепко встав на ноги. — Голова закружилась.

— Ты выглядишь ужасно. — обеспокоено произносит она, подходя ближе. — Тебя могут сфотографировать и поместить на обложки завтрашней прессы.

— Я пойду… — справился с отчаянием я, направляясь к машине. — Доберешься сама?

— А ты? — ее грустный взгляд можно понять без слов. — Давай я отвезу тебя.

Переведя свой взгляд на лихорадочно двигающиеся пальцы, я бросил ключи Эшли, садясь на пассажирское сидение спереди.

— Вы расстались? — сразу же догадалась она, заводя двигатель. — Страдаешь, потому что больше не можешь видеть Мию перед собой?

— Заткнись. — шепчу я, откидываясь на сидения. — Иначе, я вышвырну тебя прямо сейчас.

— Ты любишь ее? — настаивает на своем она. — Все, что их отличает — это разница в цвете глаз, волос и форме губ. Ну и то, что мисс Фостер старше ее на 5 лет. Это видно издалека.

— Хватит! — срываюсь на крик я, пока по моей щеке проскользнула слеза. — Я не хочу слышать об этом! Не хочу!

Ладони беспрерывно стучат по твердой поверхности панели, вынуждая Эшли вдавливаться в мягкое кресло. Звук ударов эхом разносится по салону, создавая атмосферу напряжения и тревоги. Эшли, сжавшись в кресле, чувствует, как еесердце колотится в груди, а дыхание становится прерывистым. Взгляд ее устремлен вперед, но мысли блуждают в хаосе, пытаясь найти выход из этой ситуации.

— Чем она так тебя зацепила? — продолжает она. — Если бы я вернулась из Лондона раньше, могла бы занять ее место…

— Ты и пальца ее не стоишь. — открыв веки шире, я бросил в нее холодный взгляд. — Ее улыбка… Сначала, она рождается в голубых глазах, как искры счастья. Затем, растекается по лицу, а уголки губ тянутся наверх. Когда она плачет, весь мир плачет вместе с ней. А когда умоляет о чем-то, голос становится музыкой, заставляющей забыть о всех правилах и тьме. Я как ребенок ведусь на ее игры и забываю то, кем являюсь. Я следую за тенью ее образа, как кукла, которую ведут за ниточку. Я сумасшедший и мне нравится это сумасшествие.

— Почему отпустил ее? — более спокойно спрашивает Эшли, явно не понимая меня.

— Она — огонь, который может сжечь меня дотла. Яд, который может отравить и убить. Да, я не могу без нее, хочу быть рядом, чувствовать ее тепло, видеть улыбку… Я разрушаю ее светлую часть, а она мою темную. И я… я не хочу отпускать ее.