Сделка. Надежда на тебя

Кейт Файер (2024)

Отпустить ее было самым сложным решением в его жизни. Забыть — непосильной задачей. Джейкоб обрек себя на одиночество, лишь бы уберечь любимую от тьмы, что скрывалась в его душе. Но новая сделка переворачивает его мир с ног на голову, даря призрачную надежду на искупление. Сможет ли он, сражаясь с демонами прошлого, обрести спокойствие и, быть может, вернуть утраченную любовь?

Глава 7

Бостон. 10 лет назад.

На заброшенном складе, где застыло время, витает атмосфера тьмы. Стены, обросшие паутиной, кажутся свидетелями ужасных событий, произошедших здесь много лет назад. Потолок затянулся пылью и грязью, а узкие окна пропускают лишь обрывки света, которые с трудом пробиваются сквозь годы забвения. Потрескавшийся бетон, обломки деревянных ящиков и ржавые металлические конструкции — все это прошлое, которое осталось здесь навсегда, словно застрявшее в ловушке времени.

Я осторожно переступаю через остатки какого-то старого груза, стараясь не потревожить это запустение слишком сильно. Каждый шаг отзывается эхом, отражаясь от холодных стен. Мне кажется, что сам склад шепчет свои секреты, скрывая что-то важное в каждом треснувшем как старый фанерный лист участке. Тьма здесь гуще, чем я ожидал, и даже я чувствую, как она обнимает меня, подталкивая к тому, чтобы оглянуться.

Полумрак, проникающий сквозь небольшие окна, создает игру света и тени. Лучи, пробивающиеся через пыль, падают на пол, образуя мозаику. В самом центре стоит старый стул, со слегка подгнившими ножками. На нем сидит Райан, привязанный крепкими веревками.

Я подхожу ближе, пока внутри закипает кровь. Кадык начинает ходить вверх-вниз, а ладони превращаются в кулаки. Мой взгляд останавливается на его едва поднимающейся грудной клетке, и я наношу первый удар по его лицу.

Его порванная одежда и непоколебимый взгляд означает лишь одно: он еще не сдался. Вокруг витает запах старой древесины, пыли и чего-то еще. Но я не замечаю этого, и снова бью Райана, но уже в живот.

Кровь стекает по его нижней губе, образуя тонкую, красную линию. Она кажется живой, пульсирующей, будто прокладывает собственный путь. Но Райан не отводит от меня взгляда даже на секунду. Его улыбка холодная, безжалостная, точно знает, что сейчас произойдет то, что изменит меня навсегда.

В моих глазах перемешивается боль и сокрушительная месть, и я нападаю на Райана, как хищник, потерявший всякую рассудительность. Гнев и отчаяние становятся единственным двигателем, подгоняющим меня снова и снова, как будто каждая капля моего чувства стремится вырваться наружу. Я начинаю наносить удары с неистовой силой, выливая на него все свое разочарование и задаваясь вопросом, как он мог так поступить со мной, с нами.

Каждый удар — это не просто физическое действие, это крик о помощи, это просьба о справедливости, которая была у меня украдена. Я чувствую, как руки уже начинают уставать, но это не имеет значения. Моя цель ясна.

— Почему ты сделал это? — кричу я, и слова вырываются с такой силой, что кажется, сама злость их поддерживает.

В этот момент я не осознаю, что наша борьба — это не только физическая, но и душевная. Это столкновение двух мировоззрений, двух человек, которые когда-то были близки, но теперь оказались по разные стороны баррикады.

С еще большей силой, кровь покрывает его лицо, но Райан не обращает на это внимание. Его глаза прикованы ко мне, пытаясь причинить еще больше боли. В его улыбке ни капли сожаления — лишь непреклонная решимость и победа.

— Я трахал ее в твоем доме. — смеется он, поднимая голову выше. — Пока ты делал за меня работу, я кончал в нее снова и снова.

— Сукин сын! — разрываюсь от отчаяния я. — Ты чертова мразь!

Достав нож, я разрезаю веревки и поднимаю его за грязный воротник рубашки, бросая прямо на ледяной бетон. Удары теперь были сильнее, и я не мог остановиться. С каждым движением в памяти всплывала ее улыбка, голос, касания, и я чувствовал, как мой гнев усиливается.

Я убью его за то, что он отнял у меня.

Он из последних сил пытается увернуться, но моя ярость была слишком сильной. Поэтому, не сбавляя оборотов, я продолжал бить его, пока мы были на этом складе один на один.

— Ты никогда не отмоешься от этого! — кричу я, кладя руки на его шею. — Я мог бы убить тебя одной пулей, но так хочется, чтобы ты прочувствовал хотя бы парочку процентов того, что испытываю я!

Но с каждым ударом он не становился слабее. Я мечтал, чтобы он сдох от моих рук, пока силы покидали меня. Слабея с каждой секундой, я исчерпал гнев, ощущая, как ноги падают на землю.

Опустившись на колени, я рыдал от отчаяния, которое захлестнуло меня. От беспомощности, от того, что ничего не могу исправить. Не могу поверить, что позволил ему убить ее.

Он настоящий монстр, которого я приручил сам.

— Подонок. — шепчу я, облокачиваясь на ладони. — Я доверял тебе, как себе.

Райан переворачивается на спину, выплевывая из своего поганого рта кровь. Его грудная клетка едва поднимается, и он закрывает глаза, пытаясь набраться сил. Но все мое внимание переходит на шум от сирены полиции. Так, будто они предупреждают, что это последний мой шанс на побег.

Осознав, что времени у меня крайне мало, я поднимаюсь на ноги, достав пистолет из-за спины. Направив его на Райана, я чувствую лишь полное разочарование. Он тот, кто должен был умереть с самого начала.

— Открой глаза! — холодно и жестоко, кричу я, словно говорю с мертвым предметом. — Открой чертовы глаза, чтобы я видел, как ты сдохнешь!

Мой палец оказывается на курке, но потом я чувствую, как кто-то хватает меня за плечо, таща в сторону выхода. Я не свожу своих глаз с полуживого Райана, пытающегося подняться на ноги.

Руки начинают трястись, и я нажимаю на курок снова и снова, не попадая в цель. По щекам текут слезы, сливая все картинки воедино. Я швыряю Кевина в сторону, в полном гневе покидая заброшку, где не смог все довести до конца.

— Если бы мы не ушли сейчас же… — произносит он, пряча меня в каки-то кустах. — Тебя бы уже словила полиция.

— Я не смог убить его. — моя голова кружится, но я продолжаю идти вперед, постоянно оборачиваясь назад. — Я должен убить его. Вернуться и убить его.

— Джейкоб! — останавливает меня Кевин. — Нас ждут! Ты подставишь всю семью, если сейчас не вернешься.

Я метаюсь, как зверь в клетке. Чувство неумолимой жажды мести разливается по телу вместе с глубокой болью за семью, которая подарила мне настоящую жизнь. Я разбит отчаянием, но в то же время одержим желанием наказать Райана.

В голове мелькали слова Крестного отца, отдающиеся эхом. Я издалека смотрю, как полиция приближается к складу, где лежит Райан, ощущая прилив ярости. Я не могу отпустить его вот так.

Это слишком просто.

Представляя, как я довожу все до конца, я мечтал, чтобы пуля все же попала в голову Райана, а я наблюдаю за тем, как его жизнь гаснет всего за одну секунду.

Но я не смогу сделать это вот так быстро.

Закрыв глаза, я попытался прийти в себя и успокоиться. Глубокий вдох, выдох… Я старался понять, что должен сделать. Да, я не должен сейчас убегать, но я должен спасти свою семью. Все их лица, все эти воспоминания крутились у меня в голове, словно пленки кинофильма: счастливые моменты, смех, забота, любящие взгляды. Это все что у меня есть, и я не могу позволить этим воспоминаниям раствориться в тумане.

Повернувшись к Кевину, я вижу, как он становится все более бледным. Сердце сжимается от тревоги, а выражение его лица говорит мне больше, чем любые слова — боль, страх, а главное, надежда.

Я осматриваюсь вокруг — старые обломки, темные углы, в которых притаились неопределенные угрозы. Возможно, мне нужно будет пройти через это. Мы вместе справимся со всем, что нам попытается помешать.

— Пошли. — произнес я хриплым голосом. — Донован ждет.

Ускоряя шаг, я двигался к дороге, не оглядываясь назад. Мимо мелькали какие-то заброшенный здания, а впереди был блеклый свет от парочки фонарей. Мы были уже почти на месте, как услышали разрывающий сознание грохот выстрелов.

Останавливаясь на месте, я почувствовал, как наши сердца забились в бешеном ритме. Настоящая перестрелка развернулась прямо в нескольких метрах от нас. Бостонские «капо» противостояли «нью-йоркцам», пока их пистолеты быстро сверкали в темноте.

Воздух наполнился дымом и запахом смерти. Сердце колотилось в груди, как бешеное, а в ушах раздавался гул выстрелов и панических криков. Ощущение реальности искажал этот хаос, и он казался почти сюрреалистичным. Мы инстинктивно достали свои оружие, готовые к тому, что предстояло, пытаясь спасти хоть кого-то из своей семьи. Отчаяние и решимость переплетались в моем сознании, создавая яростный вихрь.

Бросившись в бой, наши выстрелы смешались с криками — кого-то из наших близких, кто-то звал на помощь, и в этот момент я не замечал ничего вокруг, кроме той единственной цели: разорвать потоки этого ужаса. Каждая пуля, покидающая ствол, была наполнена желанием защитить, спасти, вернуть. Все, на что мы могли полагаться, это наш опыт и бесконечная преданность друг другу.

Вокруг хлынуло поток событий: кто-то закатывал глаза от боли, кто-то отчаянно пытался выбраться из ловушки. Я всматриваюсь в лица, ищу знакомые, и каждый раз сердце замирало от страха — вдруг не найду. Это было как страшный сон, из которого не мог проснуться. Я зажмурился, пытаясь сосредоточиться, зная, что в такой ситуации неоправданное замедление может стоить нам жизни.

Каждый выстрел, каждый крик, каждое движение становились частью этой испорченной симфонии. Я чувствовал, как адреналин наполняет мои вены, подстегивая желание выжить, восстановить справедливость. Время теряло значение. Были только мы и все, что угрожало нам. Каждая секунда тянулась так долго, что мне казалось, будто время остановилось, застыв в этом моменте.

— Твою мать. — шепчет Кевин, таща меня за машину. — Это же Райан.

Мой взгляд отрывается от нападавших и переходит на то, как его, всего в крови и почти неживым, усаживают в машину, осторожно отвозя куда-то вдаль. В голове все смешивается, но я понимаю, что все было ложью.

Райан всегда играл против нас. И никогда не был на нашей стороне. Он и подставил нашу семью. Рассказал, где и когда мы будем. Устроил подставную полицию, чтобы кинуть нас с Кевином в огонь.

Наверняка, он дал поймать себя специально, зная, что Донован и все капо приедут сюда, чтобы выгнать его из семьи и дать мне шанс на месть. Все было отлично спланированной и жестокой местью за то, что я был ему другом?

Мы с Кевином переглянулись, и в этот момент все, что нас окружало, словно на мгновение остановилось. Мы оба понимали, что на кону стоят не только наши жизни, но и жизни наших близких. Сердца продолжали стучать в бешеном ритме, как будто они синхронизировались в едином порыве к действию.

Поднявшись одновременно на ноги, мы увидели, как «нью-йоркцы» бросились в наступление. Их лица искажали злобные улыбки, полные уверенности и решимости, которыми они нас окружали. Пули свистели вокруг, точно музыка, но вместо мелодии они лишали нас братьев секунда за секундой.

Гнев на предателя Райана стал сильнее страха, и мы подняли свои пистолеты, удерживая их в руках, словно они из стали. Нам удается нанести несколько сокрушительных выстрелов, целясь в самых главных капо"нью-йоркцев».

Каждая потеря была как удар молотом по голове. Я видел, как один из моих друзей падает, и на мгновение все внутри меня замерло. В глубине души мне хотелось кричать, но я понимал, что сейчас не время для слабостей. Кевин сжал мою руку — это был сигнал, что мы должны действовать, не теряя ни секунды.

Стиснув зубы, мы начали выдвигаться вперед, прикрываясь за остатками разрушенных конструкций. Я прицелился в ближайших противников и, сделав выстрел, наблюдал, как один из них падает на землю, не в силах подняться. Эта сцена снова и снова

Выстрели были точны, как удар метеорита. Мы убили каждого. Каждого, кто хотел разрушить нашу семью. Каждого, кто хотел уничтожить нас. Убивали тех, кто даже не виноват в смерти Мии.

Глаза становились темнее, осматривая мертвые тела, лежащие на асфальте. Я ощутил удовлетворение, понимая, что это только начало. Но, внезапно и резко, раздается пронзительный звук сирены. Он разрезал даже звуки выстрелов, оставляя лишь дым и запах пороха.

Мы с Кевином замерли, пока сердца пытались вырваться из груди. Оглянувшись, мы увидели, как к нам подбегает один из солдат нашей семьи, покрытый ледяным потом. В его глазах читался ужас, а лицо было бледным от страха.

— Отец мертв! — крикнул он, задыхаясь. — Полиция! Бегите!

Как это Крестный отец мертв?

Не успев сообразить, мы поняли, что позади нас уже оказалось несколько машин полиции, освещая пространство синими мигалками. Из громкоговорителя раздался суровый голос, пока все, кто мог, бежали куда глаза глядят.

— Внимание! — уши заложило, затуманив разум. — Вы окружены! Сложите оружие и поднимите руки вверх!

Черт. Мы в ловушке.

Бросив взгляд на Кевина, моя решительность усилилась, и мы поняли друг друга без слов. Немедля, мы перепрыгнули полицейские машины, чувствуя, как в наши спины направляют пистолеты.

В крови разгорался адреналин, заставляющий бежать только вперед. Мы бросились в лес, расстилающийся неподалеку от дороги. Пробегая через деревья, мы уворачивались от преград, не оглядываясь назад.

Позади были слышны бессмысленные выстрели, но мы были быстрее, чем чертовы пули. Синие мигалки освещали темную дорогу, но мы намного хитрее. Мы знаем все эти места лучше, чем они. Поэтому, быстро нашли выход в город, где проще простого смешаться с толпой.

Узкие переулки, заборы и подворотни. Мы использовали все это как щит. Попытку спастись от этого ужаса. Не сдаваясь, мы боролись за свою свободу и жизнь. И бежали до тех пор, пока не оказались в безопасном месте.

Дыхание становилось частым, а тела покрылись потом. Но в глазах лишь искры счастья, а на лице улыбки. Мы все-таки сбежали. И теперь, выждав небольшую паузу, сможем отомстить каждому, кто причинил нам боль.

— Ты ранен! — заверещал Кевин, заметив мое кровоточащее плечо. — Почему не сказал?

— Не паникуй. — шепчу я, кладя ладонь сверху. — У меня есть доктор, который поможет нам.

Только спустя время я почувствовал пронзительную боль, словно в меня врезался раскаленный металл. Я ощутил, как по телу пробегает холодный пот, и вижу, как белая рубашка становится полностью красной.

В голове промелькнули слова Крестного отца о спасении себя, и я иду лишь вперед, не показывая слабость даже Кевину. Не замедляя темп, я схватился за плечо, будто это поможет остановить кровотечение.

Но сдаваться нельзя.

Заходя в частный медицинский центр посреди ночи, я ловлю удивленные взгляды медицинских работников и парочку посетителей, не обращая на это никакого внимания.

Они обходят нас стороной, а двигаюсь по узким коридорам, точно зная свою цель. Поднявшись на лифте на нужный этаж, я бросил взгляд на покорно идущего рядом Кевина, не отстающего даже на шаг.

Я опускаю ручку вниз, и дверь распахнулась, пропуская меня внутрь. Просторная комната с большим окном, выходящим на город. На стенах различные медицинские плакаты, а на столе ручки и бумаги.

Мистер Кинг поднял глаза, замирая от шока. Его веки расширились, но, несмотря ни на что, он поднялся на ноги, словно пытался спасти меня, не задавая ни одного лишнего вопроса.

— Я могу доверять только тебе. — моя ладонь опускается с плеча, чувствуя, как силы покидают тело. — Помоги мне.

Он бросился ко мне, усаживая на кушетку, стоящую в самом углу комнаты. Не теряя секунды, он сразу же принялся осматривать рану, разрезав сначала мокрый от крови пиджак, а затем и рубашку.

Не задавая ни единого вопроса, он был заинтересован лишь ранением, точно зная, что я не стану рассказывать ему о том, что произошло. Его лицо сосредоточилось на пуле, пока пальцы нежно прощупывали ткани плеча.

— Не глубоко. — шепчет он, успокаивая то ли себя, то ли меня. — Справлюсь сам.

Схватив стерильную салфетку, он промокнул ее в дезинфицирующем растворе, сразу же прикладывая к ране, убирая лишнюю кровь. Зажмурившись от боли, я сжал кулак, чтобы вытерпеть все испытания.

— Сейчас я буду тянуть пинцетом, но ты не упирайся. — поднялся на ноги он, вскрывая какой-то пакет. — Чем меньше сопротивления — тем удачнее это пройдет.

Его движения были уверенными и точными, словно он не просто врач, а хирург, делающий это в сотый раз. Нежно проникая в рану, он раздвинул кожу, слегка потянув пинцет на себя.

— Вот она. — он осторожно положил пулю в лоток, бросая инструмент рядом. — Готово.

Мой взгляд оказался на пуле, полностью понимая, что я теперь становлюсь другим человеком. Боль утихает, а тело расслабляется. Но в голове лишь мысли о том, как я могу отомстить Райану.

— Наложу повязку. — спокойно произнес он, достав какие-то материалы. — Сможешь сам менять?

Его взгляд наконец-то перешел на меня, и я понял, что он на самом деле заботится обо мне. Понимая меня без слов, он встает на ноги, доставая несколько упаковок таблеток из шкафчика.

— Выпей это. — он пишет что-то на каждой из них. — Я написал как и когда.

— Спасибо. — произношу я, переводя взгляд на Кевина. — Ты в порядке?

Он лишь качает головой, словно получая облегчение от того, что пуля покинула мое тело.

— Я дам тебе одежду. — мистер Кинг снова встал, пройдя к шкафу. — Не твой стиль, но прикроет рану. Не хочу, чтобы ты расстроил миссис Уилсон.

— Мама? — удивился я, вскакивая на ноги. — О чем ты?

— Они с твоим отцом здесь. — разочарованно отвечает он, протягивая мне кофту. — У него случился сердечный приступ, пока ты пытался отомстить за смерть Мии.

— Что? — ожил всего за секунду я. — Где они?

— Успокойся. — останавливает меня он. — Уже все не так плохо. Веди себя сдержанно и иди на все, что тебе скажет отец. Понял?

Я бросился по коридору, словно ноги напитались адреналином. Не слыша ничего, кроме биения сердца и собственных шагов, я бежал к палате, где лежит мой отец, которого я чуть не потерял.

Подбежав к двери, я остановился, кладя ладонь на ручку. Имею ли я право войти туда после всего, что сказал?

Увидев свою мать у кровати отца через небольшое окошко двери, я сразу же прошел внутрь, видя, как их руки сплетены воедино. По ее щекам стекают слезы, и я сразу же бросаюсь к ней, в полной панике.

— Сынок? — едва слышно произносит она. — Как ты оказался здесь?

— Я вернулся. — шепчу я, не решаясь посмотреть на отца. — Скажите, что я должен сделать и я сделаю.

Кажется, именно так я и стал главой архитектурной компании днем, и главой мафии ночью.