Забери мои страхи

Кристина Цабур (2023)

Я привыкла следовать правилам и готова на все, чтобы оставаться в тени. Но стоит переехать в родной город, как я тут же попадаю в неприятности. С первых дней моя жизнь превращается в настоящий хаос и все благодаря одному человеку — Дэниелу Кроуфорду. Мало того что он врезается в мою машину, так этот наглец подстраивает все таким образом, что я попадаю к нему на вечеринку, абсолютно ни о чем не догадываясь. Пока я упорно стараюсь забыть свое прошлое, Дэниел только и делает, что врывается в мою жизнь, разрушая все на моем пути. Господи,как же я его ненавижу! Этот парень становится моей самой огромной проблемой. И все было бы намного проще,если бы Дэниел не был так чертовски очарователен. С каждым днем пламя между нами разгорается с новой силой. Дэниел заставляет чувствовать меня то,чего я никогда раньше не испытывала. Я убеждаю себя,что его объятия не самое безопасное место на свете,но это ложь.Все что я вижу,когда его руки обнимают меня–это обжигающий свет,к которому тянется моя душа.

Глава 5

༺❤︎༻ Трагичная история ༺❤︎༻

Мне снился кошмар.

Это было мрачное и серое место, окутанное туманом. Я стояла на воде, окруженная чахлыми деревьями, чьи ветви едва покачивались на ветру. Внезапно кто-то вцепился в мои руки, и, подняв глаза, я увидела своего друга. Алекса. Я сразу поняла, что он узнал меня, увидев на его лице улыбку. Однако эта улыбка мне совсем не понравилась: она казалась безжизненной, натянутой, мрачной и пустой. Алекс схватил мои руки так крепко, что пальцы побелели, а потом, словно в каком-то жутком фильме, он начал таять в воздухе и просто исчез.

Я проснулась от собственных рыданий и, только открыв глаза, поняла, что эти звуки исходили от меня. Мои волосы встали дыбом, слезы застилали глаза, но я быстро сморгнула их, пытаясь справиться с дурным предчувствием, которое засело у меня внутри. Некоторое время я просто лежала на кровати и пялилась в потолок, стараясь ни о чем не думать.

Алекс мне приснился, потому что с тех пор, как я оказалась в Бостоне, мои мысли постоянно возвращались к нему. Я не знала, как мне быть. Должна ли я так просто вернуться в его жизнь после такой долгой разлуки? И самое главное, стоило это того?

С каждой секундой мои мысли становились все более запутанными, и чем глубже я погружалась в размышления, тем сильнее это ощущалось. Так что, когда я почувствовала, что в мои легкие больше не проникает воздух, вылезла из постели и отправилась в душ.

Я стояла под струями воды дольше, чем обычно, пока от кошмара не осталось и следа. Затем высушила волосы, собрала в высокий хвост и оделась потеплее. Когда я привела себя в порядок, часы показывали почти одиннадцать, и я решила поискать место, где можно было бы перекусить и немного отвлечься.

После вкусного завтрака я снова села в автомобиль. Недолго думая, решила прокатиться по городу, чтобы немного осмотреться. Я не знала, пожалею об этом или нет, но, тем не менее, включила левый поворотник и выехала на дорогу, ведущую к центру города.

Хотя приснившийся кошмар немного отступил, он все еще не выходил у меня из головы. В какой-то момент я даже подумала, что мне нужно лишь появиться перед домом Алекса, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Эта навязчивая идея, какой бы безумной она ни была, настолько прочно засела в моем сознании, что я почти убедила себя, что в этом не было ничего плохого.

Правда, я не понимала, как можно спустя столько лет появиться в чьей-то жизни, и с чего вообще начинались такие разговоры. Я точно знала, что не была готова к этой встрече. Если я увижу кого-то из прошлого, того кого я действительно знала, реальность обрушится на меня подобно снежной лавине. Я не была готова к тому, чтобы вновь испытать эту боль.

Некоторое время я бродила по городу, погруженная в мысли об Алексе, пока не поняла, что оказалась в знакомом месте. Осознав, что нахожусь всего в двух кварталах от дома своего старого друга, я резко ударила по тормозам.

Мое сердце сжалось от боли. Теперь, когда я была так близко к этому месту, воспоминания нахлынули на меня, одно за другим. Обычно я старалась избавиться от них любой ценой, убеждая себя, что давно перестала испытывать эмоции и что в моей жизни все под контролем. Однако сейчас это совершенно не работало.

Я коснулась кулона на шее. Прикосновение к нему всегда вызывали теплые воспоминания об Алексе и это помогало мне расслабиться.

После того как некоторое время провела в машине, я завела двигатель и начала медленно поворачивать руль, осматривая знакомый переулок. В какой-то момент я едва не поддалась искушению развернуться и уехать, пока не стало слишком поздно. Я осознавала, что это может причинить мне невыносимую боль и, возможно, ранит сильнее, чем я могла представить.

В любом случае, я не собиралась предпринимать никаких попыток встретиться с Алексом. У меня не было четкого плана, я не была готова к этой встрече и, честно говоря, вообще не понимала, что делала.

Я ехала не спеша, пока не заметила два знакомых дома. Сердце учащенно забилось в груди, и с каждым ударом дыхание становилось все более прерывистым. Ладони вспотели, и я вцепилась в руль с такой силой, словно боялась, что он выскользнет из моих рук.

Я старалась оставаться незамеченной, поэтому проехала несколько домов, прежде чем остановила машину под небольшим деревом на обочине дороги. Выключив фары, я стала всматриваться в обстановку вокруг.

Здесь было так же спокойно и тихо, как и несколько лет назад. Я взглянула на дом, в котором провела все свое детство. Он был выкрашен в более светлый оттенок, дверь заменили на новую, а крыльцо стало больше, чем я помнила. На лужайке валялись игрушки, а перед домом были посажены новые кусты, которые уже успели приобрести свою форму. Что же касалось остального, то все осталось неизменным: цвет кровли, ступени, ограждение. Все было таким же, как и десять лет назад, когда отец забрал меня отсюда.

Я отстегнула ремень безопасности, но не стала выходить из машины. Я решила понаблюдать за домом некоторое время. Возможно, мне удастся застать Алекса, когда он выйдет на улицу, или, может быть, мистер и миссис Хортон выйдут во двор. Я бы увидела их, понаблюдала со стороны, а затем уехала бы и никогда больше не возвращалась.

Я старалась унять сердцебиение и привести мысли в порядок, но в памяти слишком ярко всплыл день нашего отъезда. Четыре часа я провела в пустой комнате, прячась от отца, пока он пытался уговорить меня открыть дверь. Я знала, что если выйду оттуда, то больше никогда не увижу этот дом, и боялась этого больше всего на свете.

Я сидела на полу и тихо плакала, стараясь, чтобы папа не услышал. Мне не хотелось показывать свою слабость перед ним, потому что он ненавидел тех, кто ее проявлял. В комнате, где я находилась, было совершенно пусто. Еще ранним утром папа вместе с мистером Хортоном, отцом Алекса, загрузили все наши вещи в грузовик, который отправился в Хьюстон. Мы должны были уехать следом, но я никак не могла заставить себя покинуть это место.

— Дружище, дай ей время, — услышала я голос мистера Хортона. — Ты должен помочь ей справиться с этим.

Я затаила дыхание, прислушиваясь к голосам за дверью.

— А мне, черт возьми, кто поможет с этим справиться? — взревел мой отец, и я услышала приглушенный удар.

Должно быть, в гневе он ударил кулаком о стену. В последнее время он часто выходил из себя.

— У меня остался ребенок, с которым я совсем не справляюсь! Вся моя жизнь состояла из того, что я стрелял в людей из оружия, а теперь на моих плечах ребенок, который ведет себя как заноза в заднице, — произнес он разочарованным голосом. — Это кошмар! Я солдат, Дэвид. Я отдаю приказы, искусно владею оружием, но не капризами ребенка. Война у меня в крови. Для меня не существует мирной жизни. Я даже не уверен, что справлюсь со своей новой работой. Гражданская жизнь действует на меня, как красная тряпка на быка. Я просто… я боюсь облажаться, боюсь что-нибудь натворить.

Воцарилась тишина, прежде чем отец Алекса заговорил:

— И что ты собираешься с этим делать? Может ты поспешил с переездом? Мы могли бы помочь тебе с девочкой. Мэгг отлично с ней ладит, ты же знаешь, как она ее любит. Вместе мы бы справились.

— Все решено. Я уже подал документы и со следующей недели приступаю к работе.

Я услышала, как кто-то из них тяжело вздохнул.

— В любом случае, помни, что ее эмоциональное состояние сейчас подорвано, поэтому она ведет себя так импульсивно. Мой сын так же реагирует на происходящее. Алекс не может поверить, что больше ее не увидит.

Стоило услышать имя друга, я в гневе стиснула кулаки.

Я еще долго обдумывала их разговор, перед тем как решила открыть эту злосчастную дверь, которая последние часы разделяла меня от отца.

Мои родители были очень привязаны друг к другу. Их брак был счастливым. В доме всегда царила атмосфера тепла и уюта, и я никогда не ощущала себя обделенной заботой. Кроме того, отец всегда старался уделять нам внимание, особенно когда проводил по полгода на службе.

Потеряв любовь всей своей жизни, он, казалось, замкнулся в себе. Стал холодным, черствым и грубым. Я всегда думала, что пережитое должно было нас сблизить. Но между нами возникла огромная пропасть, которую никто из нас не хотел преодолевать.

Вспоминая все это, я, наконец, поняла, как сильно мое поведение вредило ему. Однако пустота, заполнявшую душу, затмевала все хорошее, что у меня осталось. Я возвела вокруг себя стену, за которой укрылась, убеждая себя, что так буду в безопасности.

За время, проведенное в машине, я не заметила ничего примечательного. Мимо проехало несколько автомобилей, а через дорогу, прихрамывая на одну лапку, перебежал рыжий котенок. Ни один из семьи Хортонов не появился на улице, и я начала думать, что они, возможно, уже не живут в этом доме. За десять лет могло произойти все что угодно.

Я еще раз посмотрела на дом, в котором жила, понимая, что мне не следовало подходить к нему. Однако мне не давала покоя безумная идея проверить наш с Алексом тайник. Раз я уже здесь, почему бы не воспользоваться случаем?

В прошлом мы с Алексом обменивались записками. Сбоку моего дома, в стене, выдвигался кирпич, и именно там каждое утро мы оставляли друг для друга послания.

Не раздумывая, я вышла из машины и захлопнув дверцу, осмотрелась по сторонам. Напомнив себе, что ничего хорошего не выйдет, если меня поймают, я решительно зашагала к подъездной дорожке. Нужно было действовать осторожно, чтобы новые хозяева не вызвали полицию. Я побежала, стараясь не шуметь, и спряталась за кустами, чтобы пересечь двор. Но, сделав еще один шаг, я услышала громкий свист прямо у себя под ногами.

— Черт! — прошептала я, чувствуя, как сердце упало в пятки.

Я пригнулась и, укрывшись за кустами, увидела под ногой детскую игрушку. Мой пульс участился, и я осторожно взглянула на входную дверь. К счастью, никто не вышел из дома, и я с облегчением выдохнула. Мне бы не хотелось попасться и оказаться в полицейском участке.

Сделав еще несколько шагов и, оказавшись сбоку здания, я снова огляделась, чувствуя себя уязвимой, находясь рядом с этим местом. Я ожидала, что в любой момент перед домом остановится множество полицейских машин, и они будут целиться в меня из огнестрельного оружия. На самом деле это могло произойти, мой отец не глуп и, вероятно, дал наводку, где меня можно искать.

Вытерев вспотевшие ладони о джинсы, я нашла в ряду четвертый кирпич и, дрожа от волнения, попыталась вытащить его из кладки. Поначалу у меня ничего не выходило, и я уже подумала, что его заколотили, но я попробовала снова, приложив больше усилий.

Когда кирпич начал отходить от стены, я не смогла сдержать улыбку. Потянув сильнее, я вытащила его полностью. Затем осторожно просунула руку в тайник, надеясь что-нибудь найти. Пальцы нащупали клочок бумаги, и я быстро вытащила его наружу.

Лист пожелтел, и я могла лишь предполагать, как долго он пробыл в этом месте. Вероятно, Алекс оставил его здесь уже очень давно. Я была немного расстроена, но в то же время заинтригована. Мне не терпелось узнать, что же там было написано.

Подхватив кирпич с земли, я засунула его обратно в стену, а затем поспешила к машине. Сев в салон, я сразу же развернула бумагу. Увидев знакомый почерк, я глубоко вздохнула и начала читать.

Если ты все же нашла это письмо и читаешь его, то, должно быть, сейчас ты совсем взрослая. Не та маленькая девочка, которую увезли из родного дома. Не та девочка, которой я не смог помочь в силу своего возраста.

Мне больно от того, как тебе сейчас тяжело. Даже представить не могу, что было бы, если бы не стало кого-то из моей семьи…

Мне жаль. Мне действительно очень жаль… Я не знаю, как тебе помочь, не знаю, что мне делать. Извини, что я гребаный ребенок и не могу помочь тебе справиться со всем этим.

Мне хочется облегчить твои страдания, хоть немного унять твою боль, чтобы ты почувствовала себя в безопасности и никогда больше не плакала.

Прости, что не могу защитить тебя от всего этого. И мне жаль, что в нашей жизни существуют такие моменты, которые хочется вернуть назад. Сейчас именно тот самый момент и я переживаю его вместе с тобой, Трис. Но я с тобой… знай это.

Сегодня утром твой отец сказал, что вы переезжаете в другой штат. Как такое возможно? Он вообще думает о тебе хоть немного?

В общем, я не могу в это поверить. Я держался все это время только ради тебя, хотя готов разгромить все вокруг и превратить свой дом в груду хлама.

Я разбит.

Полностью.

Безвозвратно.

Я оторвала взгляд от письма, чтобы немного перевести дыхание. К горлу подступила тошнота, голова закружилась так сильно, что невозможно было сосредоточиться на строчках.

Я старалась думать об этом периоде своей жизни как можно реже. В основном потому, что воспоминания были слишком мрачными, и я хотела все отпустить. На самом деле, я стремилась стереть из памяти очень многие моменты. Но, к сожалению, это не так просто, как могло показаться.

Я снова опустила глаза на письмо, замечая, что цвет чернил сменился, а почерк стал взрослее и выразительнее.

Полтора года! Боже, сколько всего произошло за это время. Я обязательно расскажу тебе, когда снова увижу, хотя… нет никаких гарантий, что это случится. Столько времени прошло, а вы ни разу не приехали. Я прошу родителей дать мне твой адрес. Я мог бы писать тебе письма и знать хотя бы что-то о тебе. Мама сказала, что твой отец местный шериф в Хьюстоне и это все, что мне стоит знать. Если честно, она вообще запретила произносить твое имя в нашем доме. Мои родители считают, что это может «плохо отразиться на нашей семье». Это же просто смешно! Ничего глупее не слышал в жизни.

Четыре года… четыре гребаных года прошло с того момента, как я не видел тебя и не слышал твоего голоса… Думаю положить это письмо в наш тайник. Вдруг когда-нибудь ты вернешься, а там будет лежать это послание. Хотя нет… не хочу, чтобы ты это читала.

Моя жизнь за это время чертовски изменилась, Трикс. Не в лучшую сторону, знаешь ли. Лучше бы тебе не знать всего того дерьма, что со мной приключилось. Так и вижу твой осуждающий взгляд, устремленный мне в спину. Представил тебя, и мне сразу стало весело от этого.

Я скучаю по тебе… В основном по твоей болтовне. Часто грущу, потому что не проходит и минуты, чтобы я не думал о тебе. Из-за этого все складывается не так, как хотелось бы. Я будто просто существую. День за днем. В надежде, что все образуется.

А вот родители и вовсе не могут за мной уследить. Я нарушил абсолютно все правила, которые они для меня установили. Но знаешь, мне просто наплевать! Самое плохое уже случилось, так чего еще бояться?

Я перестал ночевать дома, чтобы лишний раз не встречаться с матерью. Этот глупый поступок кажется мне очень забавным. Я извожу родителей, и мне это тоже чертовки нравится. Сама знаешь, как легко вывести мою мать из себя. Но вот я терпеть не могу, когда она срывается и обо всем рассказывает отцу. С недавнего времени они оба контролируют каждый мой шаг, представляешь? Знаешь, они разочарованы мной. Нет, не подумай, что я их не уважаю, хотя это тоже теперь спорный вопрос… Мне просто хочется повесить на них вину за те поступки, которые привели меня (тебя) к этой жизни. Они ведь должны были отговорить твоего отца от этого глупого решения. Понимаешь, да?

Мама все время пытается залезть мне в голову и это просто выводит из себя! Она, не прекращая, говорит, говорит, говорит, а я просто делаю вид, что слушаю, а под конец бросаю что-нибудь оскорбительное, чтобы задеть ее. Я даже не могу слышать ее голос, поэтому обычно срываюсь и ухожу. Но чаще остаюсь, показывая ей, как мне безразлично все то, что она пытается до меня донести. Я намеренно делаю ей больно, и от этого мне почему-то становится легче.

Прошло уже шесть лет, представляешь? Я когда-нибудь перестану тебе писать? Надеюсь, что твоя жизнь уже не та, что прежде. Что ты обрела душевное равновесие и стала по-настоящему счастливым человеком. Я хочу верить в это, Трикси. Всей душой.

Знаешь, я слишком долго писал это письмо. Сначала думал, что когда-нибудь смогу показать тебе эти строчки и мы вместе посмеемся над ними, как раньше. Но я вырос и понял, что это невозможно. Реальность происходящего обрушилась на меня слишком поздно. Но зато, когда это произошло, я чуть ли не на стены лез от отчаяния. Надежды словно не осталось. Она стала неуловимой.

Будет неплохо, если я сбегу из этого дома. Меня все равно больше ничего не держит в этих стенах. Здесь только одни воспоминания, от которых я желаю поскорее избавиться. А родители… да они будут только рады отделаться от меня.

Наверное, сейчас я понял, что у меня уже нет той надежды, что прежде. Сейчас… прости, но я готов тебя отпустить.

Господи, как же глупо вышло… Моя жизнь — одна большая бессмыслица. Я никогда не смогу простить своих родителей за то, что они сделали с нами. Если бы ты только знала правду, то возможно бы никогда…

Слезы капали на бумагу, которую я едва удерживала в руках. Конец листочка оборван, и я не могу узнать, что Алекс написал в конце.

Я и представить не могла, что он все это время думал обо мне так же, как и я о нем. Алекс не был виноват в том, что произошло, и он имел полное право знать, что я снова в Бостоне. Он был моим единственным другом. После ухода мамы я ощущала пустоту каждой частичкой своего существования, и боялась, что могла потерять рассудок. Но Алекс был тем единственным спасательным кругом, который всегда приходил мне на помощь. Я безоговорочно могла ему доверять, потому что мы всегда были близки. А это письмо… оно перевернуло все в моем сознании.

Я еще долго не могла успокоиться и только через некоторое время смогла прийти в себя. Собравшись с мыслями, я вспотевшей рукой схватилась за металлическую ручку и вышла наружу. Взглянув в отражение, я вытерла слезы, стараясь привести внешний вид в порядок. Я обязана была перебороть страх, который так и грозил раздавить меня в лепешку.

Я пересекла улицу и миновала лужайку, чувствуя, как на улице начал моросить мелкий дождик. Стоило оказаться на крыльце, я еще какое-то время медлила, прожигая взглядом деревянную дверь. В итоге я все же оказалась здесь, преодолев эти несколько смелых шагов. Не было никакого смысла отступать только из-за того, что я испугалась.

В горле образовался ком, я чувствовала, как неистово билось сердце. Глубоко вдохнув, я подняла руку и нажала на кнопку звонка. Когда я услышала шаги, доносившиеся с противоположной стороны, мое тело напряглось, а по коже пробежал холодок.

Дверь распахнулась, и я затаила дыхание, увидев перед собой женщину сорока лет. Я практически сразу ее узнала. Светловолосая, с зелеными глазами и очаровательной улыбкой, она практически не изменилась за эти годы. Только на ее лице появились едва заметные морщинки, а в волосах начала пробиваться седина. Миссис Хортон бросила на меня настороженный взгляд.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она, с любопытством вглядываясь в черты моего лица.

И тут я замерла, осознавая, что она меня не узнала. Меня будто окатили ведром холодной воды.

Несколько секунд я размышляла, как поступить. Я все еще могла сказать, что ошиблась домом, и уехать отсюда пока не поздно. Или я могла признаться, что я та самая маленькая девочка, которая когда-то жила напротив.

— Миссис… — мой голос сорвался.

Я испытывала физическое страданье. Было чертовски больно.

— О боже! — воскликнула она, прикрыв рот руками. — Беатрис? Не может быть!

Миссис Хортон выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. Она была в растерянности и, возможно, даже в шоке, а я даже не знала, как себя вести.

Что сказать? Что ответить? Я сама едва могла говорить.

Черт возьми, нужно было заранее продумать, как пройдет наша беседа. Тогда, возможно, я бы не стояла как вкопанная и не смотрела на замешательство этой женщины.

— Ох, девочка моя, я бы узнала твое лицо повсюду, — произнесла она с искренним отчаянием в голосе.

— Миссис Хортон, прошу прощения за этот неожиданный визит, — с трудом произнесла я, чувствуя, как голос стал хриплым. — Я бы позвонила, но не знала вашего номера.

— О, Беатрис!

Она широко распахнула дверь и в тоже мгновение, я оказалась в ее объятиях.

Это был именно тот момент, о котором я не могла мечтать. Я снова стояла на этом пороге и, клянусь, готова броситься к ней в объятия и плакать, пока не кончатся слезы. Наконец-то я могла найти утешение и избавиться от страданий, которые испытывала все эти годы.

— Проходи, ты, наверное, промокла насквозь. Не хватало тебе заболеть, — сказала она, отстраняясь.

Миссис Хортон пригласила меня войти, и я почувствовала, как напряжение начало тихонько спадать с моих плеч.

— Я так счастлива вас снова видеть, — сказала я, выдавив улыбку.

— О, моя дорогая! Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе!

Она снова заключила меня в объятия, застав тем самым меня врасплох. У меня закружилась голова, и я не знала по какой причине, но ее теплота и забота действовали на меня умиротворительно. На самом деле, все было не так сложно, как казалось на первый взгляд.

— Раздевайся и проходи на кухню, — сказала она, закрывая за мной дверь.

Я сняла верхнюю одежду и миссис Хортон ласково приобняла меня за плечи и повела по коридору.

— Присаживайся за стол. Ты ведь не ела? Ох, не отвечай, ты обязана поесть, — взволнованно проговорила она. — Ты такая маленькая и худенькая.

Я устроилась за столом, позволив себе немного осмотреться. Здесь все было так, как я помнила, только теперь интерьер чуть обновлен. Дизайн был элегантным и утонченным. Кухня просторная и плавно переходила в столовую. Одну из стен украшали яркие обои с изображением цветов вишни, остальные были окрашены в нежный бежевый оттенок. Всю кухню занимал дорогой кухонный гарнитур шоколадного цвета. Он великолепно сочетался со светлыми стенами и бежевым кафелем на полу.

Миссис Хортон поставила передо мной тарелку с едой. Запах был очень соблазнительным, но я сомневалась, что могла бы сейчас что-нибудь съесть.

Она разместила на столе две чашки с ароматным чаем и расположилась напротив, не отрывая от меня взгляда, словно не могла наглядеться. Честно говоря, я не знала, как начать разговор. Миссис Хортон тоже некоторое время молчала. Вероятно, у нее в голове скопилось множество вопросов, но она не решалась их задать.

— Миссис… — начала я, когда пауза между нами стала неловкой.

— Ты с ума сошла? — проговорила она. — Называй меня Мэгги, пожалуйста.

Ее улыбка была такой искренней и светлой, что мне сразу стало комфортно. Около часа назад я завтракала в кафе, а теперь сидела на кухне у Хортонов, и от этого безумства голова шла кругом.

— Ты все такая же красавица, — сдержанно произнесла она, — и уже совсем взрослая…

Я могла поклясться, что заметила слезы в ее глазах, и это заставило меня почувствовать себя очень неловко. Опустив взгляд на тарелку, я закусила щеку, чтобы сдержать дрожь.

— Не хочу, чтобы мое присутствие вас огорчало.

Мэгги взволнованно засмеялась.

— Что ты, милая, это не так. Я просто до сих пор не могу поверить, что ты здесь. Это так неожиданно, Беатрис.

Она смотрела на меня, подперев подбородок руками, ее глаза сияли от радости, а улыбка не сходила с лица.

Я прекрасно понимала, о чем она говорила, ведь несколько минут назад я сама стояла перед ее дверью и думала о том же.

— Я всегда представляла, какой ты станешь, когда вырастешь, но… Боже, в тебе так много от твоей матери.

Мое сердце стучало так громко, что я боялась, как бы оно не выпрыгнуло из груди. Мне вдруг впервые захотелось поговорить о маме. Я понимала, что Мэгги — та, с кем можно поделиться хотя бы парой слов о ней. Ведь они были лучшими подругами.

Я откашлялась и сделала глубокий вдох.

— Мэгги, я так и не смогла заставить себя прийти на ее могилу… — пробормотала я, не зная, что еще сказать.

— Девочка моя, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. К сожалению, я тоже нечасто у нее бываю.

Она вздохнула, словно опасаясь, что я начну ее осуждать. Я накрыла ладонью ее руку, надеясь, что это поможет ей почувствовать себя лучше. Пальцы Мэгги слегка дрожали, и я забеспокоилась о ее эмоциональном состоянии. Я не ожидала, что ей будет так тяжело встретиться со мной.

— Мне столько всего хочется рассказать. Но больше всего мне интересно узнать, как вы жили все эти годы?

Я убрала руку, понимая, что не могла больше выносить физического прикосновения.

— Ох, за это время произошло столько всего, что одного разговора будет недостаточно.

— А как дела у Алекса? — спросила я, выжидая подходящего момента, чтобы упомянуть о нем.

Услышав имя сына, лицо Мэгги озарилось теплой улыбкой.

— У него все замечательно. Живет в центре города, и иногда навещает меня, но в основном мы не видимся.

Я была очень рада узнать, что мой друг живет в Бостоне. Это был вопрос, на который я больше всего надеялась получить ответ. После его письма мне нужно было с ним увидеться. Появилась надежда, что мы сможем возобновить наше общение, и я не хотела упускать эту возможность. Я не была уверена, правильно ли поступала, но, возможно, несколько старых знакомых в этом городе мне не помешают?

— Дэвид часто уезжает в командировки, и работа — это единственное, что помогает мне не чувствовать себя одинокой. Алекс будет очень рад узнать, что ты здесь.

Эти слова заставили мое сердце забиться сильнее.

— Правда?

Я просто не была уверена, как эта новость повлияет на него. По правде говоря, увидев реакцию Мэгги, я подумала, что Алекс отреагирует так же, если не хуже.

— Ты еще сомневаешься? Ваша дружба была особенной, Беатрис, и эту связь не так просто разорвать.

Я опустила взгляд на свои руки.

— Мне так его не хватало, — произнесла я едва слышным шепотом. — Я очень скучала по нему. И по вам.

Никогда и никому я не говорила ничего подобного. За эти месяцы вдали от Хьюстона я даже не скучала по своему отцу. Но когда я увидела Мэгги, меня словно охватила тоска, которая разрывала мое сердце.

— Уоррен не должен был увозить тебя отсюда… — произнесла она, и в этот момент в моей груди словно образовался шар, который, казалось, мог лопнуть в любую секунду.

Уоррен. Мой отец.

После того, как мне удалось сбежать, в течение первых двух месяцев я активно изучала различные источники информации. Меня разыскивала полиция и специальные поисковые группы. Мои фотографии были опубликованы по всему штату и округу. В средствах массовой информации активно обсуждалось исчезновение девочки и высказывали предположения о том, что бывший военнослужащий мог совершить убийство собственной дочери.

Когда Мэгги заговорила о нем, я осознала, что подсознательно избегала этой темы. Я не хотела рассказывать ей о том, в какой ситуации оказалась и какие последствия могли быть, если бы отец меня нашел.

— Но он забрал меня… и разлучил с теми, кто был мне дорог.

— Твой отец хотел как лучше, Трис.

Я сжала зубы, стараясь не встречаться с ней взглядом. Отец испортил мою жизнь, разлучив с лучшим другом и даже с мамой… Я никогда не смогла бы его простить. Он причинил мне слишком много боли.

— Да. Он хотел как лучше, — ответила я, понимая, что было слишком много причин, по которым я не могла рассказать Мэгги о том, что со мной случилось. — Я бы хотела увидеться с Алексом.

— Конечно, я обязательно скажу ему о том, что ты приезжала.

Я перевела дыхание, плотно сжав губы.

— Сегодня, — сказала я, осознавая, что больше не выдержу такого дня. — Я хочу увидеть его сегодня.

Мэгги внимательно посмотрела на меня, слегка улыбнувшись.

— Пока Алекс будет в пути, у нас есть возможность наверстать упущенное.