MAYDAY 2

Ксения Кантор (2024)

Продолжение книги «MAYDAY». Кристина очнулась на закрытой военной базе. Но можно ли считать это везением? Она оказалась в руках жесткого и бескомпромиссного командора. С самых первых секунд Марк Страхов дал понять, что не потерпит лжи и неподчинения. Ей снова предстоит выживать, защищать себя и брата. А главное — надежно скрывать свой маленький секрет. Задача почти невыполнимая, ведь командор следит за каждым ее шагом. Марк не из тех, кто ошибается. Когда на твоих плечах лежит ответственность за жизни последних людей на планете, ты обязан просчитывать все риски. А еще доверять своей интуиции, которая буквально ревет сиреной — с этой девчонкой что-то не так. И тогда беспощадный, грозный хищник выходит на охоту. Никто не уйдет и не спрячется. Жертва будет настигнута. Это лишь вопрос времени.

Глава 2.

В больнице командора немедленно проводили в палату дочери. Маргарита лежала на койке и почти сливалась с белым одеялом. Она выглядела неестественно бледной и такой хрупкой, что сердце болезненно сжалось. С бесконечной осторожностью Марк дотронулся до детской щеки.

До сих пор не верилось, что ему далось. Долгие месяцы поисков, вылазок, когда отряды прочесывали район за районом. Мучительные часы ожидания, бессонные ночи, полные догадок и терзаний. Сколько раз он твердил сам себе, что все напрасно и его дочь мертва? А с наступлением утра отдавал очередной приказ.

И вот Рита здесь.

От прикосновения реснички затрепетали, но дочь не проснулась. Лишь вздохнула во сне и вновь затихла.

Рядом молчаливой статуй замер доктор. Почтительно склонив голову, он ждал, понимая, как радостно и одновременно тревожно, должно быть, сейчас командору. Все в «Аргоне» знали, с каким отчаянием он стремился вернуть дочь.

— Как она? — тихо поинтересовался Марк.

— На успокоительных. Помимо удручающего физического состояния, у всех детей сильнейшее нервное истощение. Со своей стороны мы делаем все возможное, а все невозможное сделает забота, сон и чувство безопасности.

— Спасибо, доктор. Как только она проснется, дайте мне знать.

Собеседник кивнул. На секунду задумался, но все же решился. Откинув край одеяла, он указал на лодыжку девочки. Там виднелась жуткая рана, словно кто-то вырезал кусок плоти. Внимательно осмотрев ровные края, покрытые свежими коростами, Марк мгновенно догадался: рана нанесена ножом и явно неслучайно. В ту же секунду он с хрустом сжал кулаки.

Внутренний монстр бесновался и скреб когтями. Безжалостный, свирепый хищник, одержимый жаждой крови, рвался наружу, грозясь снести внутренние преграды и заслонки. В груди все вибрировало и сотрясалось от ярости. И Марк едва сдерживался, чтобы немедленно не рвануть и прикончить всех мразей, захваченных в Афимолле. Он вырвал дочь из плена. Ее и еще восемь детей, которые прошли через немыслимое. И сгореть ему заживо, если он не отомстит. Те сволочи получат сполна. Они пожалеют, что остались живы.

Вторя мыслям, монстр разразился утробным свирепым рыком. Только дай приказ, разорвет всех. С этой темной, звериной стороной личности Страхов познакомился лет в четырнадцать и с тех пор скрывал от всех. Поначалу было невыносимо сложно контролировать внезапные вспышки ярости и агрессии. Родители и вовсе были в ужасе. Бесконечные драки, скандалы, исключение из школ. Отчаявшись, они отдали сына в кадетский корпус-интернат. Жесточайшая дисциплина и тренировки немного усмирили внутреннего монстра. Однако Марку потребовались долгие годы, чтобы приручить и научиться контролировать эту часть своей личности. Но бывали такие моменты, когда монстр брал верх. Например, как сейчас. В голове отбойным молотком звучало: убить, растерзать, порвать. Перед глазами яркими вспышками мелькали сцены кровавой расправы.

Наблюдая за командором, доктор нервно сглотнул и на всякий случай отошел подальше. Напряженный, с бугрящимися мышцами, сейчас Страхов напоминал убийцу, готового в любой момент напасть. Как можно мягче, мужчина заметил:

— Рана не представляет опасности, но мне бы хотелось знать, при каких обстоятельствах она получена.

— Это Кристина… — раздался сонный голосок.

Резко повернув голову, Марк встретился с ярко-голубыми глазами дочки. Точь-в-точь как у него. После секундного замешательства она вдруг часто-часто заморгала, обвела взглядом палату и вновь уставилась на него.

— Папочка? — ошеломленно прошептала Рита.

— Да, малышка.

Он шагнул ближе и как раз вовремя, дочка кинулась к нему и зашлась рыданиями. Доктор было засуетился, но Марк остановил его одним движением. Подхватив дочь, мужчина прижал ее к себе и не отпускал, пока не стихли слезы. Она стала почти невесомой, такой тонкой и хрупкой, словно перышко — одно неверное движение и переломится. Грудь вновь обожгло волной жалости и гнева. Пришлось напомнить себе, главное — Рита жива, а со всем прочим он разберется.

В палате мужчина провел час, и все это время Рита просила его не уходить. И только когда дочь снова заснула, Марк смог переложить ее на кровать. Отдав распоряжение вызвать его сразу же, как только маленькая пациентка проснется, командор вышел из больницы и решительно направился в южную часть лагеря. Внутри вновь царило привычное хладнокровие. За время, проведенное в больнице, мужчине удалось обуздать внутреннего монстра и наметить дальнейшие шаги.

— Роков, прием! — сказал он в рацию. — В какой дом поместили пленницу?

Получив ответ, он также спокойно дошел до нужного крыльца. Солдат уже ждал. Пропустив командора внутрь, он взглядом указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Кивнув, Марк медленно направился наверх.

Каждая ступень приближала его к возмездию. До полного удовлетворения еще далеко. Он лично порежет на кусочки всех причастных, никто не уйдет от ответственности. Но эту гниду прикончит первой. Лживая тварь. Прикинулась спасительницей, втерлась в доверие к детям, а сама истязала их.

В окно лился тусклый дневной свет, какой часто бывает ранней весной. Из-за этого в комнате царил полумрак. На кровати виднелась небольшая фигурка. Свернувшись в комок, девушка безмятежно спала. Вокруг головы змеями расползались пряди волос. За них-то он и стащил преступницу с кровати.

Не пришедшая в себе после сна, Кристина в ужасе смотрела на направленный в лоб пистолет. Очередной кошмар? Или реальность? Но сверкающий ненавистью ледяной взгляд и сжатые губы выглядели слишком реалистично. Как и черное дуло.

— Один вопрос. Когда ты резала мою дочь, о чем ты думала? Что это сойдет с рук? Или все равно никто не узнает?

Пленницу начала бить дрожь. В серых глазах застыл невообразимый ужас. Переводя взгляд с дула на лицо командора, она наконец-то смогла выговорить:

— Я… не понимаю, о чем вы.

В дверном проеме неподвижно замер солдат. Оружие наготове, на лице холодная решимость. От прозвучавших слов, стыла кровь. Если это правда, он лично изрешетит гадину.

— В больнице мне показали ее лодыжку, из которой вырезан кусок мяса.

Почуяв запах крови, монстр вновь бесновался и бился о ребра. Не понимал, зачем с ней разговаривать. Почему до сих пор они не пустили ей пулю в лоб. Но даже сейчас, глядя в ненавистное лицо, Марк чувствовал, что должен услышать хоть малейшие слова раскаяния. Иначе те крупицы веры в людей, что еще теплились в его сердце, исчезнут окончательно.

Медленно со скрежетом, продираясь сквозь панику и страх, до девчонки наконец-то начал доходить смысл прозвучавших слов. Он видел это по ее глазам, из которых хлынули слезы, слышал по участившемуся дыханию. Ну, давай же дрянь, скажи хоть что-нибудь!

Но вопреки ожиданиям, девушка безвольно опустила руки. И на пистолет она больше не смотрела. Вместо этого, отведя взгляд в сторону, безжизненным голосом призналась:

— Ее укусили. Единственная возможность спасти — вырезать пораженный участок. Простите, что причинила Рите такую боль.

Сказав это, Кристина почувствовала, как разом хлынули последние воспоминания. Десяток голодных тварей, рана девочки, попытки ее спасти, жуткий укус на шее Дамира, слова «беги как можно быстрее…», и его удаляющаяся спина. Он мог быть сейчас среди спасенных. От свободы его отделяли несколько жалких часов. Бессмысленная, ужасная, необратимая потеря…

От осознания горькой правды стало трудно дышать. Чувство вины топило, било наотмашь, причиняя физические страдания. Ухватившись за дуло пистолета, Кристина с силой вдавила в висок.

— А вот Дамира не уберегла! Он защищал нас до последнего, и этот долг мне не оплатить никогда. Поэтому, давай… стреляй! Потому что жить с этим в тысячу раз сложнее, чем умереть!

Ее трясло, но слез больше не было. Как не было ни тени страха или растерянности, лишь огромное, как Вселенная, бессилие что-либо исправить.

Желтоглазый монстр замер и принюхался, задумчиво поскреб лапой. В груди медленно разгорался огонек любопытства. Не так себя ведут преступники на пороге разоблачения. Совсем не так. И Марк это тоже знал, а потому резко разжав пальцы, выпустил из захвата волосы и выпрямился. Внутри адским бульоном кипели смятение, подозрительность, гнев. И не понять, какое из чувств сильнее. Мужчина провел ладонью по онемевшему лицу. Нет, сейчас он не готов принимать решение, слишком много эмоций. Отступив, выдохнул и приказал, стоявшему неподалеку, солдату:

— Следить за ней, из дома не выпускать.

Отдав приказ, командор пошел прочь. Пока пленница выторговала себе несколько часов жизни. Пока. Ровно до того момента, как он узнает правду. Благо ждать осталось недолго. Из дома мужчина прямиком направился в тюрьму.

Сегодня здесь царило непривычное оживление. Из камер доносились крики, а солдаты, ведущие допрос, сменялись каждые два часа. Проходя мимо, Марк заглянул в каждую камеру, посмотрел в глаза каждому ублюдку. И только после этого позвал к себе заместителя.

— Докладывай.

Коротко и емко Олег изложил информацию. К этому моменту признания удалось выбить из всех преступников. Уроды кололись как орехи. Единственное, пришлось потратить немного времени, чтобы распутать клубок взаимных обвинений, поскольку пленники всю вину сваливали друг на друга. Но и это не вызвало сложностей. К концу дня картина обрела предельную ясность.

Командор слушал, не перебивая, и лишь в самом конце спросил:

— Выходит, девчонка действительно была на стороне детей?

Почему-то Олег сразу понял, о какой девчонке идет речь, и отрапортовал:

— Так точно!

А после насторожился и внимательней присмотрелся к боссу. На секунду показалось, в глазах командора мелькнула растерянность. Но лишь на секунду. Уже в следующее мгновение Марк вернул привычную холодность и невозмутимость.

Выхватив рацию, он отдал приказ:

— Проводить девушку к брату. После вернуть в дом. И пусть ее осмотрит доктор.

До вечера всех пленников казнили. Страхов лично наблюдал, как ублюдки корчились и истекали кровью, пока не сдохли в собственных испражнениях. Король и его охранники верещали громче всех, и куда только делась изначальная бравада, загадка. Все время допросов подонки разыгрывали клоунаду, прикидывались ненормальными, то заходясь безумным смехом, то принимались умолять о пощаде, видно, до последнего надеялись, что ввиду слабоумия их оставят в живых. Вот только выродки не знали, Марк Страхов никому и никогда не делал поблажек. Не в его правилах. Более того, устав от воплей, командор лично размозжил пулями головы всем троим. И только, когда из трубы крематория повалил густой серый дым, мужчина смог выдохнуть и спокойно отправился домой.

Первым делом — в душ. Вонь крови, пота, испражнений воющих от страха узников, их чудовищные признания, крики — казалось, впитались под кожу и все еще эхом звучали в голове. Встав под бьющие струи воды, мужчина прикрыл глаза. Постепенно каменные мышцы расслаблялись. Вода смывала запахи тюрьмы, собственное напряжение, заглушала воспоминания об этом невероятно долгом, мерзком дне.

Выйдя из душа, он обернул вокруг бедер полотенце и зашел в спальню. Ожившая рация сообщила, девушка навестила детей в больнице, но от помощи докторов категорически отказалась. Это рождало новые вопросы и подозрения. Но на сегодня он слишком устал, чтобы решать очередную задачку.

Перед тем как лечь спать, командор зашел в детскую комнату. Скоро, совсем скоро Риту выпишут из больницы, и дом наполнится суетой, смехом, топотом ее ножек. И возможно тогда, это ноющее, тянущее чувство одиночества, занозой застрявшее в его груди, наконец-то отступит.