Без права на ошибку. Спасти свою дочь

Кэти Свит

— Отойдите от кроватки! Это моя дочь! — влетаю в палату. — Биологически она вам никто, — хмыкает мужчина. — Вы всего лишь суррогатная мать! — Я ее выносила и родила, а вы от нее отказались! — Я передумал, — заявляет. — Сколько вам заплатить, чтобы забрать ребенка прямо сейчас? –Нисколько! — внутри все пылает. — Малышка моя! Я не отдам ее! Никому! — Я отец, а ты никто. Подпишешь отказ и ничего не сможешь сделать! — шипит зло. Мурашки по коже. — Зато я смогу! Прочь из палаты и из отделения! Ребенка вам никто не отдаст! — на пороге палаты появляется единственный, кому я могу верить. Тот, кто уже однажды спас мою дочь.

Глава 7. Настя

Как ни пытаюсь успокоиться и приняться за дело, у меня ничего не получается. Все мысли заняты доченькой, я не могу сконцентрироваться и то и дело выглядываю в коридор.

Ну, когда же привезут мою малышку…

Попытки разложить вещи не увенчались успехом. Стоит только начать, как у меня все падает из рук.

Волнуюсь и никак не могу найти себе место.

Вдруг слышу, хлопает ведущая в отделение дверь. Бросаюсь вперед, выглядываю из палаты, и время вдруг останавливается.

— Маленькая моя, — выдыхаю.

С замиранием сердца слежу за тем, как медсестры по коридору везут детскую кроватку для новорожденных, в которой лежит моя дочь. Из-за разложенных вокруг малышки пеленок я ничего толком не вижу, но точно знаю, что это она.

Моя малышка.

Медсестры крайне осторожно перевозят кровать с моей доченькой через порожки, притормаживают перед каждым из них, а потом продолжают движение. Безотрывно слежу за каждым их движением.

Я не могу дождаться встречи с доченькой.

Когда женщины подходят едва ли не вплотную ко входу, я отхожу в сторону и пропускаю их, чтобы проехали беспрепятственно. А когда в палату завозят кроватку, то и вовсе застываю. Сердце стучит через раз.

В маленькой прозрачной люльке лежит моя увитая всевозможными трубочками дочка. Вижу ее, и мир вокруг перестает существовать.

Кидаюсь вперед, слезы текут ручьями из глаз, но я их не замечаю. Соленая влага сейчас — самое меньшее, о чем стоит переживать.

Все мое внимание приковано к маленькой крохе, что смирно лежит в кроватке. Я смотрю на нее и не могу наглядеться.

— Доченька, — шепчу с придыханием, нагибаясь над ней.

И в этот самый момент происходит настоящее чудо. Малышка слышит мой голос и моментально оживает. Она расцветает прямо на моих глазах.

Льнет ко мне, замирает… Робкая надежда, что она слышит свою мамочку, плещется в глазах.

Ком подступает к горлу, говорить и дышать становится сложно. Эмоции душат, я не справляюсь с ними, но мне на это плевать.

Моя дочка. Мое сокровище. Моя маленькая девочка наконец-то рядом. Со мной!

— Малышка моя, мамочка рядом, — произношу, пересиливая спазм в горле. Нежность переполняет, я так хочу рассказать доченьке как сильно ее люблю, но у меня не хватает слов.

Малышка слышит мой голос и вмиг оживает. Она буквально расцветает и льнет ко мне, как может, хочет почувствовать мое тепло.

Интуитивно понимаю каждое пожелание дочери и реагирую моментально. Подаюсь вперед, наклоняюсь к ней так близко, как это в принципе возможно. Замираю.

— Теперь у нас с тобой все будет хо-ро-шо, — шепчу ей.

Медсестры что-то раздраженно бурчат, но мне на их недовольство плевать. Моя дочка, моя малышка, моя волшебная девочка здесь, со мной. Рядом!

Все остальное способно пару минут подождать.

— Я тебя никогда не оставлю, — клятвенно обещаю Викуле. — Никогда больше не брошу тебя. Ни за что не откажусь.

Бережно беру детскую ручку, целую каждый пальчик, поглаживаю ладошку. И говорю, говорю, говорю…

Слова льются рекой, эмоции переполняют, слез больше нет.

Ради своей доченьки я готова горы свернуть. Сделаю все возможное и невозможное, но она обязательно будет здорова. У нас все получится! Я в это верю.

И будет именно так!

Вместе с тем, все жду, когда меня попросят отодвинуться или хотя бы просто отойти. Медсестрам нужно сделать свою работу, не спорю, но они почему-то молчат. А я и не спрашиваю сейчас ничего, все равно вся растворилась в своей дочке.

Впервые увидеть своего ребенка бесценно. Эти эмоции никогда не передать.

Медсестры, видимо, поняли, что здесь и сейчас они ничего не добьются, поэтому молча установили свои приборы и покинули палату. Мы с Викулей остались одни.

Вздохнув, малышка крепко держит в своем крохотном кулачке свой пальчик и засыпает. Я сижу рядом и глаз с нее не свожу.

Чем дольше нахожусь рядом со своей крохой, тем быстрее отступает страх за нее. Присматриваюсь к приборам, смотрю, что куда ведет, постепенно во всем разбираюсь, и мне становится уже гораздо лучше.

Все под контролем. Все хорошо.

Но я чувствую, как важно Викуле слышать мой голос, поэтому говорю, говорю, говорю… Я рассказываю ей про ее семью, про четырехлетнего брата Тимошку, про бабушку с дедом, про нашу собаку кавалер-кинг-чарльз-спаниеля Мики и про то, как все ее ждут.

Уверена, каждый из членов нашей семьи искренне полюбит кроху, ведь даже с учетом порока, она остается таким же ребенком, как и все остальные. Порок мы исправим, а дочка… Она будет гораздо лучше, чем обыкновенные ребята.

Рожденные с пороками развития детки, которым без врачебной помощи суждено было бы умереть едва ли не сразу после рождения, оказываются самыми жизнерадостными и ценящими жизнь людьми. Они словно осознают ценность полученного дара! И его берегут.

Сижу рядом с детской кроваткой и продолжаю разговаривать. Делюсь с Викулей всем, что на сердце, и чувствую ее отклик. Мне становится легче с каждой минутой, как с ней говорю.

Я признаюсь доченьке в своей огромной ошибке, прошу прощения и заверяю, что больше никогда не подумаю предать ее. Оставить, отдать, отказаться… Я бесконечно виновата перед ней за то, что едва не согласилась отдать.

— Виктория моя, — шепчу. — Моя маленькая большая победительница. Я очень сильно тебя люблю!

Слова льются рекой, и я себя не останавливаю. Пусть лучше выскажу все, что накипело, и после мы продолжим нашу долгую, счастливую жизнь.

— Спасибо тебе, малышка, что выбрала меня своей мамой, — благодарю ее с нежной улыбкой. — Я ни на миг не жалею, что согласилась на суррогатное материнство, ведь благодаря этому у меня есть ты.

— Кхм, — со стороны коридора раздается кашель. Он тут же заставляет меня замолчать.

Отрываю взгляд от дочки, перевожу внимание на вошедшего в палату. И мое сердце снова пропускает удар.