Врачебная тайна. Шанс на счастье

Кэти Свит

— Кто настоящий отец твоих сыновей, Василиса? — взгляд проницательных серых глаз смотрит прямо в сердце. Рассказывать правду слишком страшно. Если он узнает об этом, то никогда меня не простит. — Не важно, — отмахиваюсь. Внутри все дрожит. — Я знаю, что это не твой муж, — продолжает настаивать. Нависает надо мной, требует ответа. — Кто? Говори! — Мужчина, который отправил на аборт, когда узнал о моей беременности, — произношу гордо вздернув подбородок. Я до сих пор помню его смс… — Кто это? — рычит не скрывая своей ярости. — Я его уничтожу! Не уничтожишь. Потому что это ты.

Глава 11. Василиса

— Мам, я не могу разорваться, — чуть ли не плача обращаюсь к матери. — С Федей могу оставить только тебя, больше некого, — в очередной раз пытаюсь до нее достучаться. — Степка в больнице. Один! — с трудом сдерживаю слезы. Сердце в клочья. — Я нужна ему там….

— А здесь ты нужна Феде, — отрезает сурово. — Степа твой под присмотром врачей, а тебе нечего лишний раз в больницу мотаться. Там куча заразы! Еще притащишь чего, — фыркает.

— Мама! — вспыхиваю. Я просто в шоке. — Это реанимация! Какая там может быть зараза?

Так и хочется спросить в своем ли она уме. Вот честно!

— Степа годовалый малыш! Ему плохо! Он в реанимации! — пытаюсь достучаться до нее. Но судя по всему, бесполезно.

Разворачиваюсь к Феде, подхватываю его на руки и иду в коридор. Раз мать не желает смотреть за малышом, то я поеду в больницу вместе с ним. Других вариантов просто не вижу.

От негодования, досады и злости меня всю трясет. Как так можно погано относиться к своим детям?

То Лешу пытается помирить с Лизкой, хоть та неоднократно вытирала ноги о брата и не сделала для него ничего хорошего. То теперь активно вставляет палки в колеса, участвуя в моей жизни.

Наседает, чтобы я помирилась с Гришей. Мол, дети должны расти в полной семье.

Она не желает слышать никакого другого мнения помимо своего собственного.

— Ты куда? — идет следом за мной.

— В больницу! — рявкаю. Сдерживать эмоции уже не могу, они оказываются сильнее моего самоконтроля.

— Федю оставь, — говорит.

Резко разворачиваюсь и смотрю на нее возмущенно. Приличных слов больше нет.

— Ты ж не хотела быть с ним, — не скрываю своего недовольства. Пусть видит!

Блин, как же меня трясет. Нервы расшатались, собрать себя в кучу не могу.

— Я еду в больницу к сыну, мам, — отрезаю. — Бросить все и сорваться к тебе не смогу, — специально предупреждаю. Чтобы потом не обвиняла меня во всех смертных грехах, как она любит. — Так что ты либо остаешься с Феденькой до поздней ночи, либо он едет со мной!

Мать хочет что-то сказать, но в этот момент раздается звонок в дверь.

— Ты ждешь кого-то? — тут же напрягаюсь.

У меня такое воинственное настроение, что я готова рвать и метать. Если это Лизка или ее мать явились без приглашения, то им не поздоровится. Уж точно!

— Нет, никого, — растерянно произносит мама.

Странно…

Открываю дверь и от неожиданности делаю шаг назад. Теряю дар речи.

— Ты что здесь делаешь? — во все глаза смотрю на Хмельницкого.

Он явился ко мне не один. С какой-то девушкой.

— Привет, — спокойно здоровается. Словно не слышал претензии в моем голосе. — Я к тебе помощницу привел, — слегка приобнимает пришедшую с ним.

— Помощницу? — скрещиваю руки на груди, смотрю на Сашу щурясь. — А кто сказал, что она мне нужна? — спрашиваю с вызовом.

— Лис, — устало вздыхает. — Прошу, не начинай, — произносит по-прежнему совершенно не поддаваясь на мои гневные выпады.

Хмельницкий остается спокойным, словно удав. От него исходит только сила и мощь, без злости и агрессии.

Сама не замечаю, как бушующая в груди ярость затухает.

— Марина сможет тебе помочь и посидит с Федей, — продолжает уверенным голосом. — Ты сможешь спокойно находиться в больнице, а твоей матери не придется круглосуточно сидеть с ребенком.

Сам того не осознавая, Хмельницкий нажимает на самые больные точки и продолжает давить на них.

Змей-искуситель!

— Меня зовут Марина, — девушка с нежностью смотрит на Федю. — Дай пять, — обращается к малышу. Тот без страха ступает вперед и протягивает ей свою раскрытую ладошку.

Смотрю на сынишку и с удивлением понимаю, что он без труда пошел к Марине. Не испугался, не стал прятаться за меня, не заплакал, как то обычно бывает.

Девушка вытаскивает из кармана маленькую яркую машинку и протягивает ее Феде. Малыш берет и принимается внимательно изучать новую игрушку.

— Вы все Хмельницкие таким странным образом влияете на детей? — не скрываю своего изумления.

— Не все, — мягко улыбается Саша. — Только лучшие из нас, — подмигивает играющей с Феденькой девушке.

В груди неприятно зудит. Вдруг понимаю, что я ревную Сашу к этой девушке!

Ого, как… После всего, что между нами произошло, у меня еще остались к Хмельницкому чувства?

Слабачка я. Самая настоящая!

Не знаю почему, но мне кажется, Саша и Марина похожи друг на друга. А это значит, либо Марина сестра, про которую я никогда раньше не слышала, либо они уже не первый год живут вместе.

Первый вариант из области фантастики, а второй… Уж больно мне не хочется, чтобы он оказался верным.

— Ну так что? — Хмельницкий не останавливается и продолжает давить. — На няню в виде Марины согласна?

— Саш, — произношу растерянно. — Я не знаю, — не решаюсь ответить правду.

Мне няня сейчас очень нужна. Просто жизненно необходима! Но мне ей нечем платить… Все деньги, что есть расписаны чуть ли не до копейки.

— Расходы беру на себя, — он опять словно читает мои мысли.

Саша бросает в сторону девушки предупреждающий взгляд. Она молча кивает. Мне от этого становится еще сильнее не по себе.

— Вася, — произносит с нажимом мать. Оборачиваюсь. — Меня Люба ждет. Мы с ней договорились погулять в парке.

— Зря, — Хмельницкий смотрит прямо на мою мать. — Скоро испортится погода. Прислали штормовое предупреждение.

— Как? Когда? — ахает. Принимается суетиться. — Васька, почему ты не сказала об этом? Хочешь угробить мать?!

— Я хочу попасть к своему больному сыну, — терпеливо произношу. — Ты что творишь? — шепотом обращаясь к Саше.

Он ведь врет, по глазам вижу! Они насмехаются.

Не было никакого штормового предупреждения. Напротив, сегодня должна быть жара.

Но разве Хмельницкого когда-либо интересовало чужое мнение?

— Тебя спасаю, — так же тихо отвечает мне.

Закатываю глаза. Он неисправим!

— Няню берешь? — снова интересуется. — Смотри, как Марина поладила с нашим сыном.

— Саша! — вспыхиваю. От его слов меня всю трясет.

Делаю шаг вперед, тычу пальцем в широкую грудь мужчины.

— Моим, — шиплю, не пряча свою злость.

— А вот это мы совсем скоро проверим, — ухмыляется. И от этой ухмылки мороз по коже бежит.

Если Хмельницкий узнает правду, то никогда меня не простит… Он ведь не просто так настаивал на аборте.

— Хорошо, — обреченно выдыхаю. — Я согласна на няню.

Все равно ведь не отстанет от меня. Придется соглашаться.

— Вот и отлично, — заметно расслабляется он. — Слышал, ты к Степе собиралась? — смотрит мне прямо в глаза, а его взгляд тем самым прожигает дырку в груди.

— Правильно слышал, — подтверждаю.

— Мариш, ты тут справишься? — уточняет у девушки.

— Да, — та выглядывает из комнаты. — Не переживай! Мы с Федей отлично подружимся к вашему приезду!

— Будут вопросы, звони! — говорит ей. Переводит внимание на меня. — Собирайся. У тебя есть три минуты. Жду в машине.