Врачебная тайна. Шанс на счастье

Кэти Свит

— Кто настоящий отец твоих сыновей, Василиса? — взгляд проницательных серых глаз смотрит прямо в сердце. Рассказывать правду слишком страшно. Если он узнает об этом, то никогда меня не простит. — Не важно, — отмахиваюсь. Внутри все дрожит. — Я знаю, что это не твой муж, — продолжает настаивать. Нависает надо мной, требует ответа. — Кто? Говори! — Мужчина, который отправил на аборт, когда узнал о моей беременности, — произношу гордо вздернув подбородок. Я до сих пор помню его смс… — Кто это? — рычит не скрывая своей ярости. — Я его уничтожу! Не уничтожишь. Потому что это ты.

Глава 12. Саша Хмельницкий

— Веди себя тихо, — предупреждаю Василису при входе в реанимацию. — Вход сюда разрешен только для персонала и поэтому постарайся не привлекать к себе излишнего внимания.

— Хорошо, — с готовностью кивает. В глазах столько надежды, что щемит в груди.

Я не боюсь, что ее могут заметить. Если кто мне решит что-то сказать на этот счет, то живо заткну и больше человек рта в мою сторону открыть не посмеет.

Но предупредить Василису нужно, ведь не известно какая у нее будет реакция при виде сына.

— Сейчас Степа спит, — продолжаю объяснять то, что она увидит. — Он находится под препаратами и не нужно его тормошить.

— Хорошо, — все так же быстро соглашается. — Я не буду мешать. Обещаю.

— Знаю. Идем, — беру девушку за руку. Она не вырывается и покорно следует за мной.

Мы проходим по длинному прямому коридору вдоль пустующих боксов. Их никак не отремонтируют и поэтому пациентов приходится держать в другой половине реанимационного блока.

Василиса с опаской озирается по сторонам и старается держаться ближе ко мне, словно ищет защиту. От осознания этого в груди становится тесно.

Хочу обнять ее, прижать к себе и заверить, что никогда не обижу.

Только вот пока этого делать нельзя.

— Привет, девушки, — здороваюсь с сидящими на посту медсестрами.

Они поднимают на меня глаза, узнают и тут же принимаются прятать разложенные на столе каталоги то ли косметики, то ли одежды.

— Александр Петрович? — ахает, старательно запихивая журнал в верхний ящик тумбочки.

— Он самый, — произношу жестко.

Стоящие рядом с постовой медсестрой быстро ретировались, как только меня увидели. У одной замечаю в руках одноразовые стаканчики, у другой нечто похожее на бутылку вина.

— Стоять! — рявкаю. Девушки тут же врастают ногами в пол. — Возвращайтесь. Я вас не покусаю, — обещаю медсестрам.

То, что я сделаю, будет гораздо хуже. Потому что я очень зол.

Наклоняюсь вперед, открываю ящик, в который так и не влезли проклятые каталоги, достаю их и кидаю перед перепуганной девушкой на стол. Она опять пытается их спрятать, но я не позволяю.

— Верните то, что забрали, — приказываю другим медсестрам.

Они переминаются с ноги на ногу, но идти ко мне не спешат.

— Живо! — рявкаю еще раз. Я не собираюсь скрывать свое раздражение.

Это ж нужно было додуматься! Совсем охренели! Слов нет!

Девушки видят мой гневный взгляд и застывают. Медленно возвращаются к столу понурив головы.

— Пожалуйста, не надо, — просит чуть ли не плача та, что должна находиться на посту. — Я больше так не буду, — клятвенно заверяет.

— Мы тоже, — поддакивают другие.

Бесят меня!

— Не будете что? Подвергать опасности жизни пациентов? — уточняю не скрывая свой гнев.

Поочередно смотрю на каждую из них, перевожу внимание на бутылку вина и пластиковые стаканчики. Поднимаю стеклянную тару, подношу к свету и понимаю, что половины уже нет.

Охрененно.

— О, да! — заверяю со злостью. Как же мне каждой из них хочется по шее-то надавать. — Не будете, это точно! Я об этом позабочусь. Лично!

Беру свой смартфон, делаю пару снимков и отправляю старшей медсестре.

Пусть наведет порядок среди своего персонала! У меня их безалаберное и халатное отношение к работе уже в печенках сидит.

Как можно было додуматься до распития вина на рабочем месте в, зараза, рабочее время?! Когда, блин, от скорости твоей реакции жизни зависят!

У меня просто нет приличных слов.

Уволить каждую их них! Выгнать тут же!

— Пожалуйста, — принимаются хныкать. — Нас же уволят.

— Это будет лучшим решением, — отрезаю. — Радуйтесь, если не подпадете под статью!

Резко разворачиваюсь, беру ошарашенную Лису под локоть и увожу прочь от завравшихся и охреневших медсестер.

— И часто у вас тут такое? — оглядываясь на причитающих девушек уточняет она.

— Честно? — бросаю на нее суровый взгляд. Никак не могу совладать со своей злостью. — Подобное в первый раз.

Лиса смотрит на меня чуть дольше, чем позволяют правила приличия, затем подается вперед и прижимается к моей груди. Я застываю в полнейшем шоке.

— Ты все сделал правильно, — говорит, смотря мне прямо в глаза.

— Только вот теперь смена осталась без медсестер, — констатирую факт. — Этих до пациентов я не допущу, пока не протрезвеют.

— Я могу тебе чем-то помочь? — своим вопросом окончательно выбивает почву у меня из-под ног. — Как понимаю, домой пока ты не вернешься.

— Не вернусь, Лис, — устало вздыхаю. — Я должен убедиться, что с пациентами все в порядке.

— Понимаю, — улыбается нежно. — Слушай, а где дежурный врач? — озирается по сторонам.

— Надеюсь, он на операции, — произношу единственное, что может спасти от разбирательства моего коллегу. Потому что если он где-то прохлаждается, то служебной проверки ему не избежать.

Пусть я буду выглядеть полнейшей сволочью и негодяем в глазах нерадивых сотрудников, мне на это плевать. Главное, жизнь и здоровье вверенных нам пациентов.

На остальное просто посрать!

— Пойдем, отведу тебя к Степке, — приобнимая за талию веду Лису к сыну.

Сначала сделаю то, для чего я приехал. С остальным буду разбираться чуть позже.

— Помни, что я тебе сказал при входе в отделение, — обращаюсь к девушке. — Степа спит. Его не будить.

— Угу, — кивает.

— Почти пришли, — говорю.

Лиса озирается по сторонам и видит сына, кровь тут же отливает у нее от лица.

— Степа, — выдыхает и бросается к малышу.