Грязные чернила

Лана Ива (2024)

Лиам Харрис — известный рок-музыкант, сердцеед и говнюк. А ещё он старший брат моей лучшей подруги и моя первая безответная любовь. Мы не виделись девять лет, но по нелепому стечению обстоятельств встретились вновь. Харрис изменился, стал наглее и впервые обратил на меня внимание. Он бросил мне вызов, однако я больше не та мелкая наивная девчонка и не собираюсь поддаваться на его уловки. Но смогу ли я устоять, когда проснутся давно забытые чувства? Первая часть дилогии.

Глава 14

В зале вновь долбит музыка, значит, развлекательная программа закончилась. Я начинаю осторожно пробираться сквозь людей к нашему столику. Вот поэтому я не люблю вечеринки. На них ведь буквально не протиснуться! Случайно задеваю плечом какого‑то мужчину.

— Ой, простите, я вас не заметила.

Он оборачивается ко мне. На вид ему лет пятьдесят, и почему‑то мне становится не по себе от его взгляда даже больше, чем было от взгляда Пола.

— Всё в порядке, киса.

На его морщинистом лице появляется странная улыбка, и я хмурюсь. Он с жадностью разглядывает моё тело с ног до головы, задерживаясь в районе груди дольше положенного.

— Мои глаза выше, сэр, — говорю я сквозь зубы, а сердце начинает колотиться в нарастающей панике. Плохое предчувствие подсказывает мне, что нужно убираться отсюда, да поскорее.

— Я знаю, где твои глаза, киса. Куда ты так спешишь?

Он противно улыбается, внаглую продолжая раздевать меня глазами, и хватает меня за запястье. Я в гневе вырываю руку. Почему все вокруг считают себя вправе меня трогать?

Мне хочется врезать мерзкому мужику, но я боюсь, что он может сделать со мной что‑то плохое в ответ.

— Отвали, — рычу я и разворачиваюсь, чтобы уйти, но он вновь меня хватает, на этот раз сдавливая запястье так, что его ноготь впивается в кожу.

— Ты, видимо, не знаешь, кто я, киса, так я тебе сейчас…

— Джеффри!

Я слышу за спиной голос Лиама и чувствую такое облегчение, что готова расплакаться от счастья. Ублюдок по имени Джеффри тут же отпускает меня, и в ту же секунду я оказываюсь прижата спиной к груди Лиама.

Аура безопасности мгновенно окутывает всё моё тело, и я расслабляюсь. Какой бы занозой Лиам ни был, я почему‑то знаю, что он не даст меня другим в обиду. Он может только обидеть сам.

Лиам обвивает рукой мою талию и делает то, отчего я вся цепенею: целует меня в изгиб шеи. И я не могу сдержать короткий вздох.

— Я тебя потерял, крошка, — говорит он тихо и встаёт сбоку от меня, чуть впереди, будто пряча от липкого взгляда старого мужика. — Какие‑то проблемы, Джеффри?

В голосе Лиама сквозит заметное напряжение. Он стоит неестественно прямо, будто кол проглотил, на щеках играют желваки. А ещё я чувствую, с какой силой его пальцы стискивают мою талию. Харрис очень зол, я бы даже сказала, разъярён, и его реакция сбивает меня с толку.

— Нет‑нет, всё в порядке. Прости, друг, я не знал, что эта милая леди сегодня с тобой. Хорошего вам вечера!

После этих слов Джеффри разворачивается и исчезает в толпе.

— Сука, — рычит Харрис ему вслед.

— Какого чёрта?! — Я тут же вырываюсь из объятий Лиама. — Что значит, я сегодня с тобой? Кто это был вообще? Твой друг? Он подумал, я проститутка?!

— Нет, он не мой друг. Забей, Саммер. Он просто старый урод, который любит хорошеньких девочек вроде тебя. — В голубых глазах плещется ярость. — Он ничего тебе не сделал?

Я непроизвольно начинаю тереть запястье. Харрис замечает это и берёт меня за руку.

— Ублюдок. Он за это ответит.

Лиам выглядит так, будто готов разнести тут всё к чертям, и это пугает меня не на шутку. Когда он обходит меня, явно намереваясь отправиться по следам Джеффри, я останавливаю его, крепко вцепившись в предплечье.

— Лиам, не надо! Всё нормально, правда. — Я тоже вся на нервах, но совсем не желаю, чтобы Лиам устраивал из‑за меня драку или что он там собрался делать, и нажил себе проблемы. — Не оставляй меня тут одну. Пожалуйста.

Его рука напряжённая и твёрдая, как камень, но он останавливается.

— Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты ехала! — шипит Лиам мне прямо в лицо, уводя куда‑то в сторону.

— Надо было сразу сказать, что тут будут мерзкие типы вроде Джеффри, тогда бы я точно никуда не поехала! — завожусь я. — Меня это достало! Эта вечеринка, дурацкое красное платье, сальные взгляды. Сборище извращенцев!

— Согласен. Не отходи от меня больше, и всё будет в порядке.

Я хочу сказать ему, что собираюсь вызвать такси и уехать домой, но тут над нашими головами вдруг раздаётся знаменитая композиция Криса де Бурга — «Lady in Red», и в дополнение к этому вновь приглушают свет, делая его до жути интимным и романтичным.

— Что, блин, происходит, Лиам?

— Время медленных танцев. — Он пожимает плечами, будто это само собой разумеющееся, и усмехается. — Ну надо же, как они сегодня чётко попали. Потанцуем, леди в красном?

— Ты издеваешься?

— Нет, Рид, не издеваюсь.

И, не дожидаясь моего согласия, Лиам прижимает меня к себе. Нас тут же обступают другие танцующие пары, и я в панике вцепляюсь Харрису в плечи.

— Я не танцую, Лиам! Не умею.

— Не бойся, я тебя поведу.

— Но… но нас же могут увидеть!

— Ну и что? — Он закатывает глаза. — Успокойся, мы на вечеринке, а не в монастыре. Люди здесь пьют, веселятся и танцуют, кто как умеет и с кем захочет.

Лиама как будто всё даже забавляет, но меня нет. Танцевать среди толпы для меня просто пытка. А ещё я на огромных каблуках! Этот танец точно закончится катастрофой и, возможно, жертвами.

— Расслабься уже. Никто на тебя не смотрит. Только я.

Я бросаю на Харриса гневный взгляд. Когда я на каблуках, наши лица почти на одном уровне, и это позволяет мне беспрепятственно напрямую испепелять его глазами. Очень удобно, единственный плюс этих дурацких высоких штук. Но этого парня абсолютно ничего не смущает.

— А если твоя девушка нас увидит? — Я не могу удержаться от язвительного комментария, хоть и знаю, что их отношения фейк.

Лиам, улыбаясь, склоняется к моему уху и с жаром шепчет:

— А ты у нас, оказывается, ревнивая. Не переживай, она не моя девушка.

— Я не переживаю и не ревную тебя! Вот ещё!

— Ты покраснела, а значит, я прав, — усмехается он, и тут я чувствую, как начинают пылать мои щёки.

— Кто бы говорил, — рычу я, и Лиам вскидывает брови. Я сладко ему улыбаюсь и добавляю по слогам всего лишь одно слово, точнее, имя: — Э‑ли‑ас.

Харрис фыркает, после чего сжимает челюсти и отводит взгляд.

— Элиас не лучшая для тебя компания, уж поверь.

— А ты лучшая?

— Замолчи и танцуй, Рид.

Я чуть не задыхаюсь от возмущения. Какого чёрта он тут командует?

Мне хочется наговорить ему ещё кучу всего, но я боюсь ляпнуть лишнего, поэтому прикусываю язык, как послушная девочка. Выскажу ему потом всё наедине, а не посреди толпы.

Лиам прижимает меня к своему телу так близко, что я чувствую, какое оно горячее даже сквозь кофту.

Сама песня и наша близость меня жутко волнуют, заставляя и так перепуганное сердце колотиться в груди быстрее.

Запах Харриса, какой‑то только ему присущей мужественности вперемешку с парфюмом и табаком, окутывает меня со всех сторон, и моя голова начинает кружиться. Наверное, просто коктейли ударили.

Я немного расслабляю пальцы, сжимавшие до этого плечи Лиама, вот это я вцепилась. Стараюсь двигаться с ним в такт и, кажется, у меня неплохо получается.

Последний раз я так танцевала лет десять назад со своим отцом и от всей души тогда потоптала его новые кожаные туфли. Но папа ничуть не расстроился, только рассмеялся и назвал меня тяжёлым случаем. Больше я не пробовала. Зачем лишний раз людей мучить?

— Танцуешь ты получше, чем поёшь, — насмешливо заявляет Харрис.

— Заткнись, или я наступлю тебе на ногу каблуком, а я могу, потому что в жизни не носила эти штуки.

— С какой ты планеты? Любишь ходить пешком, «эти штуки» не носишь, платья тоже. Ты вообще девчонка?

— Хочешь проверить?

— Предлагаешь сексом заняться?

Да, зря я ляпнула. Я наступаю Лиаму на носок, и он ворчит.

— Не порти мои любимые кеды, пожалуйста.

Он прав, кеды ни при чём.

— Я знаю карате, Харрис. Так что не беси меня.

Он весело хохочет, и впервые я слышу его искренний смех. Мягкий, раскатистый, такой заразительный, что я улыбаюсь, представляя, как делаю чоку‑цуки²⁰ прямо в грудь этого здорового парня.

— Приму к сведению, крошка.

— Почему ты вообще зовёшь меня крошкой? Мы почти одного роста.

— Ты на «этих штуках», это не считается.

— Считается.

— Хочешь со мной за рост поспорить?

— Почему бы и нет? Я люблю спорить.

— Я заметил. Без этих своих штук ты ниже меня на голову. — Он смотрит на меня сверху вниз, надменно улыбаясь. — Так что не обольщайся, крошка.

— Мне не нравится это прозвище.

— Это не прозвище. Просто… милое обращение.

— Всё равно. Мне не нравится.

— Ну а мне плевать, Рид, что оно тебе не нравится.

— Какой же ты говнюк.

— А ты зануда.

Пора заканчивать этот бессмысленный диалог.

Меня никто и никогда не называл крошкой, не считая того странного типа в аэропорту. Типа, очень похожего на Харриса. Я вообще запрещаю всем, кроме Сэма и родных, придумывать мне прозвища. Если я крошка, кем он тогда считает Барбару? Она же меньше меня в два раза!

Я прикрываю глаза и пытаюсь выгнать из головы ненужные мысли об идеальной блондинке. Мне немного льстит, что Лиам сейчас здесь со мной, а не с ней. Если бы он хотел, то пригласил бы на танец её, но он этого не сделал. Что это может значить?

Скорее всего, он просто хотел меня поддержать после стычки с мерзким Джеффри. Я вздыхаю и только сейчас позволяю себе окончательно расслабиться в крепких мужских руках, в которых чувствую себя до неприличия комфортно и безопасно.

— Так о чём ты там думала, пока смотрела на меня, прикрыв глазки и прикусив свою пухлую губу? — вдруг спрашивает Лиам, почти прикасаясь к моему уху своими губами.

Я вздрагиваю и тут же заливаюсь краской, мечтая провалиться сквозь пол прямо до первого этажа и убежать от него домой. Но Харрис быстро бы меня догнал. У него слишком длинные ноги.

— Ты всерьёз думаешь, что я буду тебе что‑то рассказывать? — Я вскидываю одну бровь.

— А есть, что рассказать?

— Нет.

— Ну, тогда мне всё расскажет твоё тело.

Что это значит?

Харрис проводит большим пальцем по моей пылающей щеке и убирает за ухо волосы. Я вся напрягаюсь, но пошевелиться не могу.

Он снова склоняется к моему уху, и от его тёплого дыхания все мои внутренности делают кувырок и приземляются где‑то внизу живота.

— Ты свела колени, когда разглядывала меня, и часто дышала. Ты представляла, как я ласкаю тебя. Пальцем или языком?

Откуда он всё это знает?

Я пытаюсь вырваться из его объятий, но он не даёт этого сделать.

— Пальцем или языком?

— Я тебя сейчас ударю, Харрис.

— Твой пульс опять взлетел. Значит, и то и другое. — Он отпускает меня, довольно улыбаясь.

Я сглатываю, тут же отступая от него. На самом деле мне требуется прилагать огромное количество усилий, чтобы разговаривать о таких вещах. Я ещё ни с кем не говорила о сексе, даже с мамой и лучшей подругой. Ответить Харрису мне нечего, и смысла врать ему тоже нет. У него точно побольше опыта в этой теме, и он быстро раскусит меня, как орешек, слопает и не подавится. Он ничего не стесняется и никогда не стеснялся.

Но обсуждать с ним настолько интимные подробности я не собираюсь. Это слишком личное, а он мне не парень и вообще, по сути, никто. Харрис просто зазнавшийся придурок с красивым лицом.

Ничего больше ему не сказав, я быстро иду на балкон.

Примечания

20

Чоку‑цуки (прямой удар) — это базовая техника карате. Она выполняется путём сжатия кисти в кулак.