Игрушка моего сына. Запретная страсть. 2

Лана Пиратова (2024)

— Чего ты боишься? — спрашиваю я, рукой проводя по майке. Повторяя изгибы тела Ники. — Вас, — шепчет девчонка и облизывает губы. — Тебя, — поправляю я. Веду руку вниз и просовываю ее под майку. Касаюсь нежной кожи. — Тебя, Клубника, — опять касаюсь ее губ. — Не надо меня бояться, девочка, — хриплю ей в губы. Задираю дурацкую майку, немного спускаюсь и целую ее в живот. — Не надо, — опять просит она. Глупенькая. Меня уже не остановить. Моя жизнь была идеальна. Пока в ней не появился Он. Он старше. Он считает меня лгуньей. Он ненавидит меня и не скрывает этого. Это взаимно. На дух не переношу таких снобов. Главное — меньше встречаться. Но как сделать это, если он — отец моего парня, а взаимная ненависть оказывается лишь прикрытием чего-то запретного. Чего-то, что сильнее нас.

12. Ника

— Вероника, Карина готова? — голос хозяйки дома как всегда звучит звонко и громко.

— Да, мы почти готовы, — отвечаю я и подмигиваю веселой девчушке, которой пытаюсь надеть костюмчик.

Эта самая девчушка — младшая сестра Руслана. Бойкая и озорная. За ней не так легко уследить. Вот в этом я и помогаю ее маме.

Я сейчас живу в большом загородном доме родителей Руслана. Первое время мне было очень неуютно, что ли. Сложно объяснить. Все же это чужой дом и незнакомые мне люди. Но люди эти оказались очень отзывчивыми и добрыми.

Родители Руслана милые. Мама, Венера, вообще, суперская. У нее четверо детей, причем Руслан — самый старший. Остальные — девочки.

Папа Руслана, Марат, с виду очень строгий мужчина. В нашу первую встречу он долго и внимательно смотрел на меня. В полной тишине. Даже Руслан молча ждал, что скажет отец.

Потом я старалась поменьше с ним встречаться. Но со временем поняла, что он такой строгий со всеми и его взгляд на меня вполне объясним — все же я пришла к ним в дом. И он знает, почему это произошло.

На второй день моего нахождения в их доме Марат пригласил меня в кабинет и долго расспрашивал по тому самому делу, из-за которого я и оказалась в их доме.

Я рассказала ему все. Было бы неблагодарностью что-то скрывать. К тому же, это просто нереально было сделать под взглядом этого сурового мужчины.

— Бронницкий лично приезжал? — уточнил он после моего рассказа.

— Да. Наверное… я не знаю, как он выглядит… Но он представился как Александр Бронницкий.

Марат скрестил на столе руки и о чем-то задумался, уставившись в стену. Я сидела и ждала, перебирая пальцами подол платья.

— А Серов больше не приезжал? — также неожиданно спросил он.

Я замотала головой.

— А сын его?

— Максим? Нет, он вообще не приезжал, — ответила я.

— Ясно, — задумчиво произнес Марат.

Мне очень хотелось уйти, но я понимала, что не могу этого сделать, пока он не разрешит.

— Еще одна вещь, о которой я хотел бы переговорить с тобой, Вероника, — сказал Марат, поднимая на меня взгляд. — Руслан.

Я испуганно посмотрела на него.

— Мой сын хороший парень. Но он парень и ты ему нравишься.

Я хотела что-то возразить, хотя сама не знала, что. Просто приоткрыла рот.

— Нравишься, Вероника. Я же вижу это. И ты видишь. Женщины всегда это видят. Ты тоже хорошая девушка. Просто тебе не повезло. Я помогу тебе. Но ты не должна давать Руслану повода думать, что между вами может быть что-то.

— Да я…

— Он горячий молодой парень. Кровь играет, гормоны. Может наделать глупостей. Тем более, когда красивая девушка, которая нравится, в доме рядом. Поэтому я принял решение пока отправить его в военно-подростковый лагерь. Пока мы все не решим с тобой. Твои проблемы.

— Я не хочу, чтобы вы прогоняли своего сына из дома из-за меня, — наконец, произнесла я и посмотрела на него.

Он чуть слышно рассмеялся.

— А я и не прогоняю его. Он мой сын. Мой наследник. И он вырастет достойным мужчиной. А для этого ему все равно рано или поздно надо будет пройти обучение в этом лагере. Это традиция нашего рода. Просто сейчас это совпало. Ты тут, а в лагере — начало новой смены, — и он многозначительно посмотрел на меня. — Это пойдет ему на пользу. И не даст думать о глупостях. Там его молодой крови и гормонам найдут лучшее применение. Вернется, когда все решим. А через три года он женится на хорошей девушке.

Я опустила взгляд.

— Сейчас вы с Венерой и детьми поедите в парк, а я переговорю с Русланом и он уедет. До вашего возвращения. Не нужны эти проводы. Чтобы не давать ему лишнюю надежду.

— Хорошо, — согласилась я. Потому что прекрасно понимала, что он прав. Руслан и правда слишком часто оказывался рядом, даже когда я с девочками играла во что-нибудь.

Но я ведь знала, что между нами ничего быть не может. Я воспринимала его как точно такого же ребенка, как и его сестричек.

В общем, почти сразу же после разговора с Маратом, мы с его женой и девочками уехали в парк развлечений. А, когда вернулись, Руслана в доме уже не было. Марата тоже.

Мне было немного грустно в начале, но потом я, как мне кажется, даже облегченно вздохнула.

Я была настолько опустошена всеми этими событиями, что мне ничего не хотелось. Никакого лишнего внимания.

Вечерами, лежа в кровати, перед сном я все чаще прокручивала те несколько дней, что провела в доме Ильи.

Что я чувствовала? Было ли мне хорошо там? Наверное, да.

Я закрывала глаза и почему-то сразу же вспоминала взгляд Ильи. Какой он может быть разным.

Когда он смотрел на меня исподлобья в самую первую нашу встречу. С насмешкой, изучающее.

И когда он нависал надо мной и проводил нежно рукой по волосам. Пальцами едва касался моего лица. И смотрел. Смотрел так, что у меня до сих пор мурашки. Это же был другой Илья! Совершенно другой! Неужели мне привиделась вся эта нежность в его глазах?

А потом был его кабинет. И этот жесткий циничный взгляд. Взгляд, который буквально кричал, что я лишь игрушка, которая должна выполнять все прихоти хозяина.

И, вспоминая это, я утыкалась в подушку и старалась не заплакать.

В один миг моя жизнь стала другой. Наркотики, уголовное дело, богатый и жестокий мужчина. Почему? Откуда это все на меня?

Сегодня мы с Венерой и Кариной едем в торговый центр. Уже готовимся выходить, как из кабинета появляется Марат.

— Вероника, зайди ко мне. Венера, это на пять минут, — говорит он жене.

Я передаю ручку Карины ее маме и иду за Маратом.

— У меня хорошие новости, Вероника, — говорит он, как только мы оказываемся в кабинете. — На днях должны вашу квартиру освободить.

— Правда?! — я чуть ли не подпрыгиваю.

— Да, — он едва заметно улыбается. — Остались кое-какие формальности. И, — пристально смотрит на меня, — у тебя меняется роль в этом уголовном деле.

Непонимающе смотрю на него.

— Ты теперь не подозреваемая, а свидетель.

Хватаюсь сзади за стенку, чтобы не упасть.

— Правда? — почти шепчу. — Но… как…

— Тебе необязательно об этом знать. Но мне потребуется твоя помощь. Сейчас пока езжайте с Венерой, куда вы там планировали, а вечером переговорим. Я просто решил сразу же рассказать тебе. Это же важно?

— Очень! — складываю руки на груди. — Спасибо вам большое! Огромное! Вы… вы очень хороший человек! Спасибо вам! Я… я не знаю, как отблагодарить вас! Давайте я так буду с Кариной сидеть. Не надо мне платить! Вы так много сделали для меня!

— Ну-ну, успокойся, — усмехается он. — Я лишь делал свою работу. Все, иди, а то Венера будет волноваться. Иди, вечером переговорим еще подробнее.

— Спасибо! — горячо произношу я, глядя ему в глаза, и ухожу.

Сразу же ощущаю подъем. Это такое облегчение. Значит, я смогу вернуться в свою квартиру. И бабулю выпишут, наконец. Неужели я вернусь к прежней жизни?

Даже не верится.

— Вероника, подождите меня с Кариной на детской площадке, — Венера кладет мне руку на плечо, когда мы оказываемся в торговом центре. — Она все равно не даст ничего посмотреть.

— Хорошо, улыбаюсь я.

Беру девчушку на руки и спускаюсь по эскалатору вниз, на детскую площадку.

Завидев ее, Карина тут же спрыгивает с меня и несется к детям. Я встаю у стены и внимательно наблюдаю за ней. Чувствую, как горят щеки. Роюсь в сумочке чтобы достать зеркальце и у меня выпадают салфетки. Нагибаюсь, чтобы поднять их, но кто-то опережает меня.

Вижу сначала идеально начищенные, явно дорогие ботинки. Потом чья-то рука берет салфетки. Я выпрямляюсь и поднимаю взгляд. И от неожиданности бьюсь затылком о стену.