Игрушка моего сына. Запретная страсть. 2

Лана Пиратова (2024)

— Чего ты боишься? — спрашиваю я, рукой проводя по майке. Повторяя изгибы тела Ники. — Вас, — шепчет девчонка и облизывает губы. — Тебя, — поправляю я. Веду руку вниз и просовываю ее под майку. Касаюсь нежной кожи. — Тебя, Клубника, — опять касаюсь ее губ. — Не надо меня бояться, девочка, — хриплю ей в губы. Задираю дурацкую майку, немного спускаюсь и целую ее в живот. — Не надо, — опять просит она. Глупенькая. Меня уже не остановить. Моя жизнь была идеальна. Пока в ней не появился Он. Он старше. Он считает меня лгуньей. Он ненавидит меня и не скрывает этого. Это взаимно. На дух не переношу таких снобов. Главное — меньше встречаться. Но как сделать это, если он — отец моего парня, а взаимная ненависть оказывается лишь прикрытием чего-то запретного. Чего-то, что сильнее нас.

6. Ника

Видимо, услышав, как хлопнула дверь, мужчина оборачивается и с интересом рассматривает меня строгим взглядом. Проходится с ног до головы так, что мне неуютно становится.

— Это, наверное, ошибка, — выдавливаю из себя. — Вы кого-то другого ждете?

— Нет, — глухой жесткий голос. — Вас я жду, Вероника, вас.

Мне становится страшно.

— Меня зовут Александр Бронницкий, — его фамилия кажется мне знакомой, но где я могла ее слышать? — Я отец Алексея.

И вот тут я вспоминаю. Бронницкий — это же фамилия Лехи, друга Максима.

Не могу скрыть удивления и громко вздыхаю. Отступаю инстинктивно на шаг. Но зачем он здесь?!

— Вы, конечно, же догадываетесь, почему я здесь? — произносит мужчина и я мотаю головой.

— Ну как же? — удивленно приподнимает бровь. — Дело о наркотиках. Нельзя же быть настолько инфантильной, — как-то пренебрежительно произносит он. — Я смотрел материалы дела. Вы дали показания против Алексея. Фактически оговорили его.

— Я?! — смотрю на него круглыми глазами. — Я рассказала все, как было. Это правда.

— Это ваша точка зрения, Вероника, а не правда, — говорит он с усмешкой. — Вы сами приехали в мой дом. Сами пошли в комнату с Алексеем. Это все зафиксировано камерами наблюдения, которые я пока не передал следователю, но обязательно это сделаю. Более того, — произносит уже серьезно, — вы причинили вред моему сыну. Он вынужден был обратиться в травмпункт.

— В травмпункт? — да что происходит-то? Какой травмпункт?!

— Все повреждения зафиксированы. И есть в деле, — спокойно отвечает он. — Я понимаю, Вероника. Вы сейчас покрываете своего парня, Максима. Ведь так? Его отец хорошо заплатил вам?

— О чем вы? — не понимаю я и смотрю на него, нахмурившись. — Я никого не покрываю. Я рассказала все, как было. Ваш сын… он… он пытался изнасиловать меня! И сумочка моя у него осталась!

— Не стоит бросаться такими громкими словами, — отмахивается от меня отец Лехи. — Жертвы изнасилования так себя не ведут. Вы пришли к Алексею на день рождения вместе со своим молодым человеком, но потом почему-то решили уединиться с моим сыном. Ну, дело молодое. Но подставлять своего сына я не позволю! Он прошел освидетельствование у нарколога — Алексей не употребляет наркотики. А, вот, к Максиму есть вопросы… — усмехается. — А, возможно, и к вам…

Вскидываю на него разгневанный взгляд.

— Я не виновата, — говорю уверенно.

— Следствие разберется, — хмыкает отец Алексея.

Я стою, опустив взгляд. В голове мысли сменяют одна другую. Что происходит?!

Не замечаю, как мужчина подходит и кладет мне на плечо руку. Настороженно смотрю на него. Дергаю плечом, но он руку не убирает.

— Я все понимаю, Вероника, — теперь его голос звучит вкрадчиво. Как-то по-отечески даже, что ли. — Связались с мажорами, допустили ошибку. С кем не бывает? Особенно в молодости… — вздыхает. — Я хочу вам помочь.

Ничего не говорю, но внимательно смотрю на него.

— Ведь вы же не уверены на сто процентов, что Алексей хотел сделать с вами это? Он был пьян, вы тоже были не трезвая. Он чуть перегнул палку, вы его не так поняли. Но ведь ничего не случилось? И зачем ему проникать в вашу квартиру? Это ведь серьезное обвинение, Вероника! Очень серьезное. И, если окажется, что вы врете, то срок будет грозить вам. За клевету.

— Что вы от меня хотите? — отступаю от мужчины, не сводя взгляда.

— Вы просто заберете свои показания. Это лишнее для следствия. Поверьте. Следствие и без них разберется. Если вашей вины нет, то никто вас не будет сажать в тюрьму. Ведь на пакете нет ваших отпечатков? Нет. Значит, к вам он не имеет никакого отношения.

— Но…

— Вам нужно думать о себе, Вероника. Толь ко о себе. Поверьте, ни Максим, ни его отец не станут приносить себя в жертву ради вас. А первым делом обвинят простую девушку. Но, повторюсь, пока нет никаких оснований для этого. Никаких.

Воцаряется тишина. Я очень растеряна.

— Мне кажется, мы поняли друг друга, — опять говорит отец Максима. — Давайте сделаем так. Завтра после обеда за вами заедет машина и отвезет к следователю. Там вы скажите, что ошиблись и перепишите свои показания. Уберете из них все домыслы и изложите просто сухие факты. Ничего сложного и ничего противозаконного.

— Но ведь вашего сына видели в моем подъезде… — предпринимаю слабую попытку поспорить.

— Он приходил не к вам, — легко парирует он. — К своему знакомому, который живет на два этажа выше.

Странно, Леха никогда не говорил, что у него есть знакомые в моем доме…

— Я думаю, мы договорились? — спрашивает мужчина.

Поднимаю на него упрямый взгляд. И он, похоже, легко читает его.

— Договорились, — произносит уже утвердительно. — В противном случае, Вероника… Алексею все равно ничего не будет, а вот вам… Советую хорошенько подумать до завтра.

Смотрит на часы.

— Завтра в четыре за вами заедут. Я прощаюсь с вами. Надеюсь, навсегда. Потому что следующая наша встреча, если понадобится, пройдет в другом месте и при других обстоятельствах. Поэтому надеюсь, что этого не случится.

Он еще несколько секунд строго смотрит на меня, разворачивается и уходит.