«Элаида». Книга 1. Чапры

Лена Ци (2024)

В мире, где надежда и отчаяние идут рука об руку, человечество сталкивается с новым вызовом: может ли оно найти свой идеальный дом и при этом измениться? В центре сюжета — Алекс Горский, бесстрашный доброволец, который чудом остался в живых после крушения своего космического корабля на загадочной планете Элаида. Суровые условия и дикая природа нового мира ставят перед ним непростые испытания, а угрозы в виде чудовищ, способных высасывать кислород из жертв, словно тень следуют за каждым его шагом. Удастся ли Алексу не только выжить, но и адаптироваться к этой неведомой реальности? И что важнее — способен ли человек на перемены, или же его природа навсегда останется неизменной? “Элаида” — это захватывающий научно-фантастический роман, который заставляет задуматься о ряде философских вопросов и исследовать грани человеческой натуры. Погрузитесь в мир, где борьба за выживание становится не только физическим испытанием, но и проверкой на прочность духа.

Глава 5

— Убери от нее свои руки! — Четко, чтобы услышал Корнелиус, произношу каждое слово. Адреналин все еще кипит во мне, и хочется броситься на него и стереть ухмылку с его физиономии.

Он стоит вплотную к Мие, прижав ее к столу, стоящему возле стены, закрыв тем самым путь к отступлению. Я вижу ее руку упирающуюся ему в грудь и потемневшие от страха глаза. Мы с Ником вероятно ворвались в контейнер вовремя и нарушили гнусные планы капитана. Потому что за хищной ухмылкой, обнажившей его острые мелкие зубы, читалось раздражение и может быть что-то еще, чего я пока не могу разобрать.

В железной клетке все перевернуто вверх дном, но стены целы и вентилятор не поврежден. По всей видимости, чудовище только встряхнуло контейнер, не повредив корпус.

— Ты еще здесь? — нарочито удивленно протянул Корнелиус.

— Я велел тебе взять несколько парней и ехать за двадцать пятый километр. Из-за своей нерасторопности ты чуть не стал ужином.

В его глазах я вижу насмешливое презрение, как будто он знает, что я хочу стереть с его губ злую ухмылку и нарочно провоцирует меня. Не отдавая себе полного отчета в том, что я делаю, быстрым шагом сокращаю расстояние межуду нами и с размаху врезаю свой кулак прямо в ненавистное лицо. И тут же ударом ноги Корнелиус отбрасывает меня словно щенка к стене. Ник встает между нами.

— Спокойно! Алекс! — вытянутой рукой он словно защищается от меня. — Я прошу!

Его испуганный взгляд останавливает меня, гасит волну ненависти, но она не исчезает полностью, а лишь глубже проникает в кровь, вызывая дрожь по всему телу.

Все еще ощущаю силу удара. Медленно встаю и Миа тут же берет меня под руку, помогая подняться.

— Вы двое, сейчас же берете свои вещи и едете за медикаментами. И если уж ты, Горский, так и не удосужился собрать людей, я сам это сделаю. Ждите возле ангара. И еще — он медленно движется на меня — если хоть раз ты протянешь ко мне свою руку, я отстрелю ее.

Ник предупредительно встает рядом со мной.

— А она — он кивает на Мию — нужна мне здесь. Так что без глупостей! Если вернетесь обратно, то возьмете на себя ассенизацию. Работенка как раз под стать вам.

Он нарочно делает ударение на слове «если», давая понять, что мы можем сгинуть в пустыне. Я понимаю, что он хочет напугать нас, лишить способности здраво мыслить, отрезая тем самым возможность вернуться в коммуну. Он хочет, чтобы мы руководствовались страхом и оступились. Значит моя задача состоит в том, чтобы этого не случилось.

— Посмотрим. — Практически скриплю зубами и пытаюсь сдержать весь свой гнев в зажатом добела кулаке.

Корнелиус с застывшей ухмылкой на лице идет к выходу, по пути поднимает с пола мою упавшую маску и швыряет в меня. Хорошая реакция — это то, что я еще не утратил. Успеваю поймать взглядом его дурашливый воздушный поцелуй, адресованный Мие. Мне нравится темный след от моего кулака на его наглой роже, но рука с этим не согласна, потому что болит.

— Вот тварь! — Ник уже не пытается сдерживать себя. После того как дверь за Корнелиусом закрылась, он выпускает словно шампанское из бутылки весь поток своих скрытых до этого момента бранных слов, попутно измеряя небольшое пространство комнаты широкими шагами. Затем вероятно устыдившись своей бурной реакции, краснеет и смотрит на Мию:

— Прости. — Чтобы скрыть неловкость момента он ищет свою маску и находит ее возле двери — там, где и сорвал ее с лица.

Миа скрестив руки на груди и поджав плечи смотрит на нас исподлобья. Ее щеки пылают розовым огнем, а в глазах пляшет синее пламя неизвестного мне происхождения. Между нами молчание, но мы каким-то образом понимаем друг друга. Или мне все это кажется? Я начал сомневаться в том, что все происходящее здесь является реальностью, а это плохой знак. Неуверенность и страх — плохие советчики в борьбе за выживание.

— Если вы закончили, я бы хотела переодеться. — Она говорит так тихо, что я едва различаю слова.

Мы с Ником молча выходим за дверь. Рассвет уже близок — видны первые лучи, они освещают каменистую долину. Ночью масштаб нападения аэрофилов был неясен из-за темноты. Но теперь мы видим ужасающую картину: мертвые тела повсюду, а вернее их части. Предстоит собрать их вместе как пазл, чтобы получилось целое тело. Мы все вынуждены играть в эту чудовищную игру — без вариантов. Через пару часов о побоище нам будет напоминать лишь мокрый красный песок, который со временем приобретет коричневый оттенок.

— Мы не можем оставить ее с ним, ты же понимаешь? — голос Ника выводит меня из задумчивости. — Он не отстанет от Мии.

— Выезжаем через час, собери свои вещи, Ники.

— Черт побери, Алекс! Ты меня слышишь вообще? Он отымеет ее тысячу раз прежде, чем мы доберемся до «Великого» и обратно, тебя это не волнует? — его голос дрожит то ли от негодования то ли от раздирающего его душу иного чувства. Мы смотрим друг на друга и сейчас передо мной открывается очевидная причина его волнения, которую я старался все это время не замечать.

— Слушай, я разделяю твое беспокойство, но сейчас нам нужно сосредоточиться на жизненно необходимых вещах, — стараюсь успокоиться прежде всего сам, — ты понимаешь куда мы едем? Излишние эмоции нам только мешают, Ник.

Пристально смотрю другу в глаза. Бессмысленно сейчас выяснять отношения и наши чувства к Мие. Может быть через несколько часов вообще не с кем будет разговаривать. Мы — это все, что есть друг у друга. И от того насколько сильно доверие между нами зависят наши жизни и жизни остальных членов экспедиции.

— Я что-нибудь придумаю. Нужно выдвигаться немедленно, буря начинается, а нам еще укрытие на ночь придется искать.

Во внезапно наступившей тишине особенно зловеще звучат мои слова. Ветер на мгновение стих и уходящие секунды как будто застыли. Нам всем хочется оттянуть момент отъезда. Безысходность происходящего давит на наши плечи отчего те опускаются все ниже и в жутком предчувствии надвигающейся опасности мы идем собирать необходимые в дороге вещи.

Бластер с мощным энергетическим зарядом, съемная батарея, наручные компас-часы, способные определить наше местонахождение, если мы вдруг собьемся с маршрута. Пресная как бумага питательная смесь в пластиковых тюбиках — на ближайшую неделю. Недоставало только медикаментов, собственно за этим мы и едем к обломкам. Если нам удастся разыскать капсулы-контейнеры, это здорово поможет тем кто успел заболеть или лишился конечностей. Для чапров также были необходимы запчасти и специальная жидкость для суставов, которую они втирают в болезненные участки.

Песчаные бури на Элаиде — явление нередкое для наступающей зимы. Мы были предупреждены об этом задолго до старта «Великого». Собственно они являются предвестниками смены времени года. Температура воздуха днем летом и зимой почти не отличалась. Но вот ночи ближе к зиме становились гораздо длиннее и значительно холоднее. Еще одна неразрешимая проблема для нас — роверы. Запасы энергии самоходных машин пополняются благодаря лучам Ярока. И чтобы успеть до темноты зарядить аккумуляторы нужно ехать по наиболее освещенным участкам горно-песчаного ландшафта.

Кладу в рюкзак батарейки для бластера, нож из дамасской стали вставляю в специальное крепление на ноге и сверху закрываю брючиной термокостюма. Прочную длинную веревку скручиваю в кольцо и привязываю ремешком к вместительному рюкзаку, в который скидываю еще небольшой фонарь и несколько тюбиков питательной пасты. Еще раз окидываю взглядом свое неуютное жилище. Несмотря на то, что снаружи был день и свет проникал сквозь ржавые щели контейнера, в нем царил полумрак. Неприятная мысль, скользкая и назойливая, ползала в голове и искала выход: а что если мы уже не вернемся? Совершенно дикая и нетронутая земля с бегающими по ней голодными существами — ожидали мы такого? Появление «Великого» нарушило тонкое равновесие чужого бытия. Возомнили себя вершителями судеб и покорителями дальних галактик, не задумываясь о том, что разорвали привычный древний мир напополам, существовавший в гармонии с собой и окружающим пространством тысячи лет до нас. Сейчас мы здесь, в этой точке, и повернуть назад уже нельзя. Двигаться нужно только вперед, как серфер на волне, который если замедлит ход — уйдет под воду. Сильнейшие выживут — остальным не повезет. В какой категории окажусь я? Кожу рук покалывает от бегающих непрошенных мурашек.

Дверь контейнера с оглушающим звуком захлопнулась за моей спиной, отрезая путь назад. Кучные, почти черные облака уже заволокли небо. Прохладный ветер набирает силу и теребит жестяные стены контейнеров, задувает за лацканы куртки. Вижу как Ник, быстро оседлав свой ровер, надел защитные очки с полимерным покрытием, чтобы острый мелкий песок не летел в лицо при езде, а лучи, с высоким уровнем ультрафиолета, не проникали в глаза. Он пристально смотрит на меня, затем медленно поднимает правую руку и направляет ее в сторону пустыни. Гул приближающихся роверов прерывает наш молчаливый разговор. Вздыбленное облако желтой пыли окутывает машины — к нам приближается еще порядка десяти человек. Лица одних скрывают точно такие же очки с полимерным стеклом, что и у Ника, и темно-зеленые баффы, лица других — очки и кислородные маски. Последних значительно меньше. Поднимаю руку в приветствии и мы коротко киваем друг другу. Они ждут меня. Я — направляющий. С этой минуты их жизни зависят от моих решений. Груз ответственности свалился на плечи без какого-либо желания с моей стороны, и где-то глубоко в сознании идет борьба между разумом и страхом. Усаживаясь в седло ровера, натягиваю перчатки на окостеневшие пальцы и жму на кнопку стартера. Горизонт вытянулся в неровную линию. Зубчатые горы царапают грозовые облака, из которых вот-вот хлынет водопад. Мы трогаемся в путь с верой в благополучный исход вверенной нам операции. Я же думаю о Мие, которая останется в обществе окончательно утратившего контроль над ситуацией человека. Сердце разрывает от желания остаться и защитить ее. Мне хочется быть рядом, но в то же самое время я понимаю, что наши жизни зависят сейчас от того найдем ли мы нужные лекарства и вещи, необходимые для выживания не одного человека, а целой колонии. Что нас ждет на другом конце пути? Может быть на месте упавших обломков корабля давно уже выросли барханы и столь необходимые нам запчасти, лекарства и еда погребены под метровым слоем песка? Мы просто не вернемся назад — не хватит ресурсов.

Ветер своей силой обдувает разгоряченную металлическую обшивку наших машин. Мы выстроились в линию — так летящий из-под колес песок не закрывает обзор. Самоходные машины способны развивать скорость до ста километров в час, но каменисто-песчаный ландшафт вынуждает двигаться медленнее, чем хочется. Мы без особого труда преодолеваем равнину и поднимаемся на холм — за ним простираются горы и ущелья. Первые капли касаются защитного стекла, сквозь него я вижу, что мы почти рядом с предполагаемым местом падения обломков. Я рассчитываю на то, что нам удастся укрыться в них. Но этому не суждено сбыться. Когда роверы поравнялись с местом падения обломков, я убедился — песчаные бури сделали свое дело и остатки корабля погребены под толстым слоем пыли и камней.

— Может вернемся в лагерь? — в переговорном устройстве прозвучал вопрос от Фауза — одного из наших штурманов.

— Мы не можем! — Ник ответил. — Нужно добраться до медикаментов и необходимых материалов для строительства. И запас кассет для масок — без них мы не протянем.

— Не только. Нам всем нужна еда. Марта вчера сообщила, что ее хватит максимум на неделю, — стараюсь говорить как можно более спокойно.

Что мы здесь делаем? Наш дом далеко отсюда, но он настолько загрязнен, что тысячи людей гибнут ежедневно. Мы их последняя надежда на спасение, но шансов настолько мало, что становится труднее с каждым днем убеждать себя и остальных в успешности нашей миссии. Падение «Великого, план Корнелиуса установить диктатуру в коммуне, гнусный подкат к Мии и никакой связи с Землей — все это скрутилось в тугой клубок, который никак не удается распутать.

Я не знал Мию тогда, когда записался в ряды добровольцев, чтобы отправиться на Элаиду — мне нечего было терять на Земле. Все,что я любил и к чему был привязан, умерло. И не знал ее целых три года в процессе полета, ведь она как и большинство чапров и людей спали в криокапсулах. И может быть не узнал бы и после крушения, если бы однажды, спустившись в один из отсеков корабля, где произошла утечка озона, не увидел ее спящую. В ореоле дымки цвета индиго, с подсветкой люминесцентных ламп, я увидел ее прекрасное лицо. Оно было бледным, слегка посиневшие пухлые губы хранили еле заметную улыбку. Я помню как застыл, глядя на нее в изумлении, испытывая трепет, как мое сердце отбивало неровный ритм. Словно всю жизнь я ждал только этого мгновения. Я часто приходил посмотреть на нее. Это прекрасное лицо стало для меня родным со временем. С ней я делился своими мыслями и ей же рассказывал последние новости.

Трясу головой отгоняя непрошенные мысли. Продолжаем путь и позади уже десятый километр. Тучи над головой приобрели фиолетовый оттенок. Бросаю взгляд по сторонам и нет ничего, напоминающего хоть какое-то прибежище. Небо разверзлось и на наши головы обрушивается дождь с такой силой, что роверы сначала замедляют ход, затем буксуют, утопая в мокром песке. Я практически ничего не вижу — ледяная вода стекает мне за шиворот. Подаю знак рукой, чтобы кортеж остановился.

— Нам нужно вернуться! Это единственно верное решение! — перекрикивая шум моторов кричит Яков. Он поехал с нами, и это неудивительно после того, что произошло с ним вчера. Оставаться в обществе капитана ему явно не хотелось.

— Ты сошел с ума? Роверы израсходовали почти весь свой заряд, логичнее будет продолжить путь, ведь мы почти рядом, — Гойя впервые высказался. Родители назвали его в честь древнего испанского живописца и, наверное, не зря, потому что он тоже любит рисовать.

— А если там куда мы едем ничего нет? — Яков настаивает.

— Фиона, скоординируй нас! — я кричу уже во весь голос так как дождь усиливается и связь прерывается.

Высокая девушка-чапр поднесла рукав своей куртки почти к носу, стянула на подбородок бафф и открыла нарукавную портативную карту местности. Она что-то нажала и появилась голограмма ландшафта в подсветке синего цвета.

— Предположительно, мы сейчас на три четверти близко к обломкам хвостовой части корабля. — Если продолжим в том же темпе, то через полчаса максимум будем на месте!

Земля содрогнулась под нами и вот ноги уже утопают в песке — я вижу как по ущелью несутся потоки воды.

— Берите вещи и бегите в сторону вон той скалы! — кричу в переговорное устройство и машу рукой в направлении валунов, прикрывающих вход в пещеру. Мои спутники уже бросили роверы и бегут в укрытие так быстро, насколько им позволяет впитавший влагу костюм. У нас не осталось выбора — пещеры, кишащие аэрофилами, единственное место, где мы можем переждать ливень.