Аэлита (фантастическая поэма по роману А.Толстого)

Леонид Ильич Михелев (2024)

Замечательный русский писатель Алексей Николаевич Толстой написал этот роман в далёком 1923 году. Фабула романа проста: земляне совершают межпланетный полёт на Марс. Там они сталкиваются с цивилизацией, раздираемой социальными противоречиями. Бурная деятельность одного из путешественников приводит это общество к революции. Что касается фантастики — научной или какой-либо иной, — то она, с точки зрения современного человека, практически минимальна. Почему роман «Аэлита» интересен нам сегодня? Прежде всего, он написан потрясающим языком. Это фактически поэма в прозе. Мастерски выстроенная драматургия держит читателя в напряжении с первой до последней страницы. Великолепен психологический анализ действующих лиц. А имя героини романа Аэлиты, романтической красавицы марсианки, преданной и стойкой в своей любви к Сыну неба — землянину — стало символом глубокого искреннего чувства и готовности к самопожертвованию.

Глава восьмая

Марс

Синели, словно море грозовое,

бездонные над ними небеса.

Пылающее солнце золотое

светило беспощадно им в глаза.

Покалывало грудь. В висках стучало.

Был воздух сух и свеж. Легко дышалось.

Полётом утомлённый аппарат,

прижался к почве — лучшей из наград.

Оранжевая плоская равнина

простёрлась, упираясь в горизонт.

И кактусы колючие в долине

стоят рядами — бесконечный фронт.

Лось с Гусевым сначала осмотрелись.

Потом узнать побольше захотелось.

Они пошли долиной на Восток.

Сухой им веял в спину ветерок.

И было им легко необычайно

шагать по почве вязкой, как песок.

Коснулся Гусев кактуса случайно,

а тот мгновенно выбросил росток

и потянулся, чтоб руки коснуться.

Но Гусев моментально увернулся

и пнул в ответ растение ногой:

«Ах, погань! Рассчитаюсь я с тобой»!

И тот в песок колючками вонзившись,

упал, стал извиваться, как живой.

Шли дальше. И немного утомившись,

решили возвращаться стороной.

Вдруг Лось остановился и воскликнул:

«К картине этой глаз уже привыкнул.

Но до конца картина не ясна:

Глядите — почва! Вспахана она»!

Действительно, теперь видны им ясно

и борозды, и кактусов ряды.

Вокруг поля распаханы прекрасно —

работ разумных явные следы.

Прошли два шага, и наткнулся Лосев

на камень у песчаного откоса.

В него из бронзы вделано кольцо.

В кольце канат с растрепанным концом.

«Что, Александр Иваныч, есть догадки?–

у Гусева спросил весёлый Лось.–

Зачем кольцо»? «Кругом одни загадки,–

ответил Гусев, — Мне не довелось

копаться в марсианских огородах».

«Так вот, мой друг, здесь раньше были воды!

Кольцо затем, чтоб бакен привязать.

Он нужен, чтоб фарватер указать!

Здесь высохший канал. Гляди — ракушки».

«Хреново здесь с водой, как погляжу–

ответил Гусев, — Здорово засушен

весь этот Марс, я прямо вам скажу»!

И вот откос открылся белый, белый.

Из твёрдых плит, сиявших, как из мела.

За ним равнина — без деревьев степь

На горизонте — гор неровных цепь.

«Вернуться нужно нам. Поесть, напиться,–

промолвил Гусев, — Ни души тут нет».

Сошли с откоса, чтобы возвратиться.

Струило солнце свой горячий свет.

Пошли назад и сразу заблудились.

И долго среди кактусов бродили.

Тут Гусев вскрикнул: «Вот он! Ну-ка, стой»!

И маузер из кобуры долой!

«Кому кричите? — Лось остановился.

«Вон аппарат на солнышке блестит»…

«Да, вижу, вижу, — тотчас оживился.

«А рядом, чуть правее, кто сидит»?

И оба побежали к аппарату.

А существо, что там сидело рядом,

запрыгало меж кактусами вдруг

и взмыло, описав над ними круг.

Большие перепончатые крылья

его легко по воздуху несли.

И Гусев без особого усилья

на мушку насадил его с земли.

Но Лось тяжёлый револьвер у друга

тотчас же выбил, подскочив упруго:

«С ума сошёл! Ведь марсианин он!

И ты, как гость, в его явился дом»!

Закинув голову и рот раскрывши,

глядел герой гражданской в вышину.

В кубово-синем небе, воспаривши,

кружило, нарушая тишину

приятным треском странной формы крыльев,

земную сказку, сделав новой былью,

какое-то большое существо.

И Лось тотчас приветствовал его.

Достав платок, махать им начал птице.

«Мстислав Сергеич, как бы он — того,

в нас не шарахнул сверху. Всё кружится,–

промолвил Гусев, — Я бы снял его»!

Большая птица, между тем, снижалась

и, как с горы на санках, приближалась.

Теперь всё ясно: это человек!

«У нас такого не было вовек!–

воскликнул Гусев! Всадник в аппарате

взмыл снова вверх, проделав сложный финт.

Он был в очках. За жёлтой курткой сзади

сверкали крылья и воздушный винт.

Хвост за седлом — устройство непростое.

Весь аппарат, как существо живое:

подвижен, гибок, неказист на вид,

но волей седока стрелой летит.

Вот он нырнул, прошёл у самой пашни.

Седок был в шапке, схожей на яйцо.

Он что-то им кричал. Кривилось в раже

его кирпичноцветное лицо.

Затем вблизи от них он сел на поле.

Он был как человек. Он не доволен.

На кактусы поломанные он

указывал, угрюм и возмущён.

«Кончай орать! Катись к нам — не обидим!–

ему весёлый Гусев прокричал.

«Молчите! Сядем наземь. Там увидим,–

его призывы! — Лось его унял.

И оба на горячий грунт уселись.

Они на марсианина глядели.

И Лось стал жесты делать: слал он весть,

что очень нужно им и пить, и есть.

И марсианин поглядел немного.

Потом сердито пальцем погрозил.

Достал мешок, ещё раз глянул строго,

швырнул мешок и вновь в седло вскочил.

Затем на высоту кругами взвился,

а вскоре он за горизонтом скрылся.

Открыв мешок, нашли коробок пару

и с жидкостью сосуд, потёртый, старый.

В коробке студенистые кусочки,

в другой из них — пахучее желе.

Понюхал Гусев: «Всё. На этом точка!

Такого мы не держим на столе»!

Корзину он принёс из аппарата

«Вот здесь у нас в достатке всё, что надо»!

Немедля Гусев запалил костёр,

достал консервы. Нож его остёр

Открыл жестянки. Мясо — солонина.

Поели жадно. Голод нестерпим.

Но всё путём. Консервы из свинины

деликатесы заменили им.

«Мстилав Сергеич, как насчёт запивки?

Ведь фляга марсианской есть наливки!

Отравимся? А может, пронесёт»?

Зубами вынул пробку и — вперёд!

Попробовал питьё и смачно сплюнул:

«Пить можно. — Отхлебнул большой глоток

и фляжку Лосю прямо в руку сунул:

«Попробуйте! Что виноградный сок»!

И пробуя, сначала пригубили.

Потом вдвоём полфляги осушили.

А жидкость сладковатая была

И сила в ней могучая жила.

Поднялся Лось и сладко потянулся.

Ему приятно, странно и легко

под этим небом. Словно окунулся

в жизнь новую, безмерно далеко

от всех земных печалей и свершений,

от всех забот, потерь и откровений.

Как будто грозный звёздный океан

пронёс его на волю сквозь туман.

А Гусев в аппарат отнёс корзину

и люк снаружи плотно завинтил.

Картуз линялый на затылок сдвинул:

«А мне не жаль, что с вами укатил»!

До вечера бродить они решили

по берегу, вдоль всех его извилин,

оранжевой равниной, по холмам —

разведать, что откроется им там.

Они пошли меж кактусов по полю.

Там в зарослях береговой откос.

Приятно и легко шагать на воле.

Но Лось вдруг стал. Как будто в почву врос!

Почувствовал он в зарослях движенье.

Его пронизал холод омерзенья.

Ни шелохнуться, ни бежать назад…

Большие лошадиные глаза

из зарослей глядели с лютой злобой.

Полуприкрыты веками они.

Такого моря ярости утробной

он не встречал нигде в былые дни.

«Вы что? — промолвил Гусев. — И тотчас

увидел в листьях пару жутких глаз.

Не долго думал: маузер и выстрел.

Успел заметить — убегает быстро

паук на бурых лапах, полосатый,

огромный, жирный. Выстрелил опять.

Застряла пуля в чудище мохнатом.

Под землю удалось ему сбежать…