Аэлита (фантастическая поэма по роману А.Толстого)

Леонид Ильич Михелев (2024)

Замечательный русский писатель Алексей Николаевич Толстой написал этот роман в далёком 1923 году. Фабула романа проста: земляне совершают межпланетный полёт на Марс. Там они сталкиваются с цивилизацией, раздираемой социальными противоречиями. Бурная деятельность одного из путешественников приводит это общество к революции. Что касается фантастики — научной или какой-либо иной, — то она, с точки зрения современного человека, практически минимальна. Почему роман «Аэлита» интересен нам сегодня? Прежде всего, он написан потрясающим языком. Это фактически поэма в прозе. Мастерски выстроенная драматургия держит читателя в напряжении с первой до последней страницы. Великолепен психологический анализ действующих лиц. А имя героини романа Аэлиты, романтической красавицы марсианки, преданной и стойкой в своей любви к Сыну неба — землянину — стало символом глубокого искреннего чувства и готовности к самопожертвованию.

Глава десятая

Закат

Пылающее солнце к горизонту

клонилось, раздвигая облака.

Закат алел вдоль облачного фронта.

Недвижим воздух. Тишь. Ни ветерка.

Лось с Гусевым шагали по равнине

под загустевшим небом тёмно-синим.

А солнце уходило за поля.

И Марс грустил, как вечером Земля.

На пепельном закатном небосводе

взошла большая красная звезда.

Свой гневный глаз она на Марс наводит.

В её лучах вселенская беда.

Но вот другие звёзды высыпают,

созвездия весёлые сияют.

Наполнены небесные поля.

А Лось глядел на ту. Сказал: «Земля».

И Гусев снял картуз и неотрывно

на родину глядел, что там, в выси

плывёт среди иных созвездий дивных.

«Земля, — промолвил, — помни и прости».

Довольно долго так они стояли

у древнего канала. Их печали

развеялись, растаяли вдали,

где вечность отбывают корабли.

Но вот над горизонтом появился

луны-малютки новый ясный серп.

А Гусев снова, как дитя дивился:

«Глядите позади! Ведь я не слеп!

Там полная луна, побольше этой»!

А над равниной поднимался светлый

Почти что полный, диск второй луны.

Все диски на холмах при нём видны.

«Вот ночь, так ночь, — пробормотал сердито

товарищ Гусев, — В небе две луны»!

Спустились с берега по белым плитам.

Внизу одни лишь кактусы видны.

Вдруг чья-то тень шарахнулась в сторонку,

комок пушистый из-под ног — вдогонку.

Заскрежетало, вскрикнуло навзрыд.

И жуткий вой вселенную накрыл.

И тут же тишина. Вой оборвался.

А Лось и Гусев ринулись бегом.

И словно к дому, к аппарату рвался

любой из них по полю прямиком.

Но вот блеснула под луной обшивка.

Да, ноги принесли их без ошибки.

И вот он, тёплый от жары дневной,

теперь их сердцу милый, дом земной.

«Ну, нет! Я по местам паучьим этим,–

промолвил Гусев,–ночью не ходок»!

Люк отвинтил: «Да ни за что на свете»!

И в аппарат, закончив монолог.

Лось не спешил, прислушивался к полю,

приглядывался ко всему на воле.

И вот увидел: меж ночных светил

корабль крылатый, словно призрак, плыл…

Тень корабля проплыла и исчезла.

Лось на обшивку аппарата влез,

уселся и глядел в ночную бездну,

в бескрайний полнозвёздный свод небес.

А в аппарате Гусев всё возился.

Добро считая, не угомонился.

Он выглянул из люка и сказал:

«Нет, я не зря вот эти штуки взял.

Мстислав Сергеич, что ни говорите,

а золоту с камнями нет цены.

Отдам их Машке. Вы уж, как хотите,

а в Петрограде ценности важны»!

И снова Гусев скрылся в аппарате.

Потом затих счастливый, при награде.

А Лось не мог уснуть и всё сидел.

Курил он трубку, в небеса глядел,

в послушной памяти перебирая,

что видел, посетив старинный дом.

Откуда эта маска золотая

со стрекозиным глазом надо лбом?

Мозаика и эти великаны,

то в море, то меж звёзд в полёте странном?

Парабола и двух шаров семья:

кирпичный — Марс, рубиновый — Земля?

То символ власти над двумя мирами?

Непостижимо! Не понять умом!

А странный город, тот, что перед нами

в туманной мгле явился за стеклом?

А книга, что мелодией небесной

очаровала сутью бессловесной?

И почему покинут этот край?

И между кем борьба здесь и раздрай?

Скорей бы день. Ведь марсианский лётчик

дал знать о нас. Не зря он улетел.

А тот корабль, что пролетел здесь ночью,

нас, видно, не заметил в темноте.

Лось глянул в небо. Шар Земли в зените

и лучик от него зелёной нитью

шёл прямо в сердце, доставляя боль.

И вспомнил Лось печальную юдоль.

Бессонной ночью, у ворот сарая

он также видел восходящий Марс.

Прошли одни лишь сутки, отделяя

от этой были тот прощальный час.

Земля, Земля, от края и до края

любимая, жестокая, родная.

Моря, пустыни, рощи и поля —

покинутая родина моя…

А Человек, он, как эфемерида.

Вся жизнь его — мгновение одно.

И вот он — Лось один. Его обиды

и боль его в нём дремлют всё равно.

Да, он один своей безумной волей

от родины ушёл, но он неволен

от самого себя навек уйти.

Такого в звёздных далях нет пути.

Плечами передёрнул от прохлады,

влез в аппарат и там, в тепле прилёг.

А Гусев спит, похрапывая рядом,

уставший от похода и тревог.

Он человек простой и безыскусный,

не предал родины, ему не грустно,

и совесть у него вполне чиста.

Он здесь, как дома — новые места…

Лось задремал. Во сне он видел Землю.

Видение утешило его.

На берегу реки берёзы дремлют,

вода сверкает, в роще никого.

С той стороны явился кто-то в светлом,

И манит, и зовёт его приветно.

С улыбкой спал он, набираясь сил.

А утром шум винтов их разбудил.