Доброе зло

Лина Янтарова (2024)

Секреты есть у каждого, но не все способны их сохранить. Прибыв в академию темной магии, Айви Элвуд решительно настроена раскрыть все тайны, связанные с исчезновением ее старшей сестры. Но некоторым из них лучше оставаться погребенными навечно.

Глава 14

— Отбор состоится через две недели, — объявила София на следующий день. — До этого времени можем спокойно заниматься ритуалом.

Ведьмы встретились в столовой ранним утром, за час до занятий — единственная возможность побыть в тишине и спокойствии. Столики пустовали, в воздухе витал слабый запах свежего хлеба и ягод.

Айви придвинула к Уилсон учебник, раскрытый на страницах, где описывался ритуал, и потянулась к чашке с бодрящим отваром из листьев смородины. София бегло прочитала пару строчек, затем подняла голову:

— Это очень рискованно. Смотри…

Она указала пальцем на третий абзац.

— Тебе придется покинуть собственное тело, чтобы своими глазами увидеть происходящее в прошлом. Я же…

София сглотнула.

— Должна буду удерживать твой дух поблизости и вернуть обратно.

Она со страхом добавила то, что мучало ее всю ночь:

— Если у меня не получится…

Айви отхлебнула напиток и поморщилась — слишком горячий. Язык неприятно защипало.

— Получится. Сама сказала вчера: ты — ведьма, а не травница. Нужно всего лишь удерживать меня при помощи нити, сотканной из воздуха. Это твоя стихия.

София, немного успокоившись, кивнула.

— Но как мы попадем в комнату твоей сестры? Ты упомянула, что она закрыта господином Даварре.

— Тут нам поможет тот, чья власть может соперничать с властью ректора.

София сообразила быстро.

— Ты говоришь об Итане Рэквилле? Наследнике Лаис? Но как ты заставишь его помочь?

— Есть один способ, — туманно ответила Айви.

В столовую вошел Адриан. Оглядев пространство, он заметил ведьм, сидящих в уголке возле кадок с вьющимися зелеными растениями, и решительно направился в их сторону.

София подобралась, с беспокойством наблюдая за его приближением. Айви же, напротив, расслабленно откинулась на спинку стула.

Остановившись в нескольких шагах, Адриан сказал:

— Я намерен выиграть отбор, о чем сообщаю тебе лично, Уилсон. Прости, но ты — самая слабая из нас, поэтому избавиться от тебя будет проще всего.

Прежде, чем София успела ответить, вмешалась Айви:

— Мы как раз хотели сказать тебе то же самое, Адриан. Ты легкая добыча, так что без обид.

Лицо Мортона исказилось в замешательстве.

— Добыча? Я?

— Ну а кто же еще? Слышала, ты проигрываешь все тренировочные бои. Но там твои противники — сильные колдуны. Представь, как ты опозоришься, если проиграешь хрупкой ведьме.

Адриан стиснул зубы.

— Может, лучше отказаться? — пропела Айви сладким голосом. — Не рисковать остатками репутации?

— Иди ты, — зло выдохнул он.

София поспешила присоединиться к беседе, спокойно произнеся:

— Адриан… Я не собираюсь проклинать тебя или чинить препятствия до отбора. Но во время испытания, будь уверен, покажу все, на что способна.

Мортон нервно усмехнулся.

— Я тебя услышал.

Проводив его удаляющуюся фигуру пристальным взглядом, Айви спросила:

— Точно не хочешь избавиться от него? Они с Абигайль выбрали тебя в роли мишени. Возможно, будут действовать сообща. С двумя противниками тяжелее справиться.

София нахмурилась.

— Адриан прав — я выгляжу слабее на их фоне, но в реальности дела обстоят иначе. Они принимают мою доброту за слабость.

— И что ты будешь делать?

— Покажу им свою злость.

Такой Софию она прежде не видела — с лица сполз любой намек на улыбку, черты ожесточились, голубые глаза вспыхнули холодным светом.

— Будь осторожна. Адриан точно приложит все усилия, чтобы ты не появилась на отборе.

— Буду, — пообещала София.

В коридорах послышался шум — студенты потихоньку покидали свои комнаты, чтобы успеть позавтракать перед занятиями. Айви допила отвар, размышляя о предстоящем разговоре с Рэквиллом. В том, что он будет трудным, сомнений не оставалось, но если сделать все правильно…

До конца дня мысли об Итане не отпускали: она проигрывала в голове диалоги, представляла разные варианты исхода нашей беседы, чтобы быть готовой ко всему. Когда настало время идти к Рэквиллу, Айви чувствовала только усталость и раздражение, которые не преминули выплеснуться наружу при первой возможности.

— Итан!

Она забарабанила в дверь, прекрасно зная, что Рэквилл в спальне — сама видела, как он несколькими минутами ранее зашел внутрь.

— Откры…

Кулак встретил пустоту. Итан резко распахнул дверь и отступил назад — ввалившись в комнату, Айви едва не упала, но успела схватиться за косяк.

— Падать к ногам необязательно. Чего тебе, цветочек? Так соскучилась, что и пару секунд подождать не могла?

Выпрямившись, Айви с гордым видом прошлась по спальне и уселась за стол. Итан, озадаченно наблюдавшийся за вторжением, захлопнул дверь.

— Не помню, чтобы звал тебя.

— Разве?

Айви достала из кармана зеленую ленту и принялась игриво крутить ее в руках.

— Хочешь показать какой-то фокус? — делано безразлично спросил он. — Спасибо, я в Салвуде насмотрелся на выступления бродячих артистов.

— И так проникся, что сам решил устроить представление? Сначала, признаться, мне было непонятно, почему ты решил обвинить меня в связи с Фаеланом. Но потом все встало на свои места: ты удивился, что Мерьель ничего не сделал мне. Хотя должен был, ведь так? После «удавки», для которой ты выкрал ленту из моей комнаты.

— Ты бредишь, цветочек.

— Убежать от ответственности не выйдет, волчонок.

Айви чуть наклонилась вперед, чтобы закрыть поверхность стола своим телом, и спросила:

— Это ведь ты проник в мою спальню, забрал ленту и хотел убить Мерьеля?

— Конечно, нет, — скривил губы Рэквилл. — Что за вздор.

Она откинулась на спинку кресла и посмотрела на Веритас, а затем рассмеялась. Кристалл горел алым так ярко, что стены окрасились в багровые тона.

Итан сжал ладони в кулаки, бессильно выдохнул:

— Тварь.

— От твари слышу, — Айви закинула ногу на ногу и расправила платье. — Ты попался. Что будем делать, Итан?

— Ты ничего не сможешь доказать, — Рэквилл быстро оправился от потрясения и вернул прежнее самообладание. — Обманом протащила в мою комнату Веритас, ну и что? Второй раз тот же трюк провернуть не удастся. Даварре не поверит твоим словам, да и где ты взяла сферу? Украла?

— Кто сказал, что я пойду к ректору? — она невинно захлопала ресницами. — У господина Даварре хватает забот с предстоящим турниром. Нет, думаю, мы сможем решить это в узком кругу… Ты, я и Фаелан. Он ведь еще не знает, кто пытался ему навредить, но я с удовольствием расскажу.

С каждым словом, падающим в тишину комнаты, лицо Итана мрачнело все сильнее. Дождавшись, когда Айви закончит говорить, он взмахнул рукой:

— Рассказывай.

Элвуд выпрямилась, невольно чувствуя уважение. Несмотря на досаду и легкий налет страха в глазах, Итан все же не отступил.

— Отлично. Вчетвером мы обязательно обсудим твое поведение, — она сделала вид, что собираюсь встать с кресла.

Итан тотчас оказался рядом. Наклонился, впиваясь пальцами в подлокотники кресла, выдохнул:

— Вчетвером?..

— Фелисити.

Ее имя, брошенное вслух, подействовало на Итана как удар. Он отшатнулся, побледнел, уставившись на Айви так, словно видел гремучую змею.

— Фелисити?

— Как там говорится… Враг моего врага — мой друг?

Рэквилл покачал головой, точно оглушенный.

— Если ты до сих пор никому не рассказала, значит, тебе что-то нужно, — быстро пришел к правильному выводу Итан. — Говори.

Айви снисходительно улыбнулась.

— Так бы сразу. От тебя требуется одна маленькая услуга. Окажешь ее — и мы в расчете.

— Что именно? — с напряжением отозвался Рэквилл.

— Открыть одну из комнат в Башне. Много заклинаний пробовала, но ни одно не подействовало.

— Ректор дверь запер?

Айви кивнула.

— Ясно, — Итан усмехнулся. — И ни одно не подействует. Башня подчиняется только ректору… И мне.

— Ты уже приказывал ей?

— Немного, — он улыбнулся, лучась самодовольством. — Как, думаешь, я в твою комнату проник?

Она невольно поежилась. Знать, что Рэквилл в любой момент может оказаться в спальне, и никакие ритуалы не помогут, было как-то не по себе.

Поняв, что ему ничего не грозит, Итан вольготно раскинулся на кровати и, подперев кулаком щеку, задал один-единственный вопрос:

— Когда?

— В субботу. Фаза Луны как раз подходит.

— И что же ты собираешься делать в той комнате?

— Тебе какое дело? Любопытство до добра не доведет.

— А мне до добра и не надо, — противно хмыкнул Итан. — Сестру надеешься отыскать?

Айви насторожилась.

— Ты что-то знаешь?

Рэквилл сел на кровати, беспокойно дотронулся до кольца в виде волчьей головы на пальце.

— Отец рассказывал мне о твоем роде. Знаю, что Вероника Элвуд скорее бы дала себя сжечь, чем позволила внучке сбежать домой. Раз Лилиан еще не вернулась в академию, следовательно, в поместье она не была.

«Репутация у бабушки великолепная… И ведь не поспоришь».

— Неудивительно, что твоя сестра предпочла исчезнуть. А ты хочешь ее найти. И наверняка не по своей воле?

Айви дернулась. Итан расплылся в гадкой улыбке, видя, что попал в цель.

— Так и думал. Договорились, цветочек. В субботу ночью встречаемся у твоей комнаты.

Айви встала и направилась к двери, сопровождаемая насмешливым взглядом. И не возразить, ни поставить наглеца на место не могла — все так, как он сказал.

У всего есть две стороны. Дети благородных семейств, может, одеваются в золото и меха, но на их ногах — тяжелые кандалы.

Перед сном она заглянула к Софии, чтобы сообщить о согласии Рэквилла. Теперь оставалось только дождаться субботы — дня, когда Луна округлит свои бока, нальется светом, как спелое яблоко в саду.

Несколько раз Элвуд порывалась написать бабушке: рассказать о своей затее, но отступала. Знала, что говорить о планах бесполезно — Вероника учила похваляться сделанным, а не задуманным.

Айви копила силы, бережно расходуя магию, но все равно боялась, что ее не хватит. Ритуал был намного сильнее того, при помощи которого она отправляла письмо. Неудачный исход грозил полным выгоранием… Если не хуже.

Но отступать Айви не собиралась. В субботу, когда небо осветила полная луна, щедро плеская серебряный свет на черные волны, они встретились с Софией у дверей в спальню. Лицо Уилсон казалось бескровным, губы были искусаны в кровь от волнения.

— А где Итан? — она беспокойно огляделась.

— Скоро придет.

София промолчала — в тишине пустых коридоров шепот был сравним с криком. Ее терпения хватило ненадолго. Вскоре она вновь заговорила, изо всех сил сжимая книгу с заклинанием:

— Понимаю, что спрашивать о таком поздно… Но точно ли нет других способов узнать, куда делась твоя сестра?

— Бабушка перепробовала все заклятья поиска, какие только существуют. Боюсь, что нет. К прорицанию она всегда относилась пренебрежительно… Думаю, это последний шанс узнать всю правду.

София примолкла, но после сказала:

— Я обдумывала все, что ты успела выведать. Мне кажется странным отказ ректора помогать. Ведь если с Лилиан случилось что-то плохое, то весь континент заговорит о халатности преподавательского состава «Умбры». Неужели есть что-то хуже потери репутации?

Айви не успела ответить — Рэквилл, вынырнув из-за угла, сделал это за нее:

— Репутация «Умбры» всегда была неоднозначной. Множественные скандалы, интриги… Пока академия выпускает сильных колдунов и ведьм, все прощается. Готовы?

София кивнула, покрепче прижав к себе книгу. Элвуд несла остальное: свечи, зеркало в медной оправе, и зелье, собственноручно приготовленное вчера.

Точно воришки, они крались по пустым коридорам, вздрагивая от каждого шороха. Напрасно — по пути не встретилась ни одна живая душа. Оказавшись перед бывшей спальней Лили, Айви повернулась к Итану, немо приказывая начинать.

Глубоко вздохнув, Рэквилл подошел ближе и прижал раскрытую ладонь к двери. Его губы беззвучно зашевелились, брови сдвинулись, порождая тоненькую морщинку, веки опустились.

Магия Старшей крови…

На мгновение показалось, что по стенам прошла рябь, они содрогнулись, застонали, подчиняясь чужой воле. София вцепилась в плечо Айви, стремясь укрыться от чудовищной, древней магии, что пронизывала Башню.

— Готово, — Итан сделал несколько шагов назад и пошатнулся, вскинул руку, касаясь покрытого испариной лба.

Элвуд вошла первой. Ничего не изменилось с прежнего ее прихода: разбросанные по углам вещи, ожидающие возвращения хозяйки, лужица малинового цвета на полу — оброненное платье…

Стало неуютно и тоскливо.

София замерла на пороге, не решаясь пройти дальше. Итан остался в коридоре — свою часть сделки он выполнил. Издевательски махнув рукой на прощание, Рэквилл скрылся в темноте коридоров.

Айви сглотнула скопившуюся во рту слюну, приказала своим страхам, точно диким псам, отступить.

— Начнем?

София кивнула и, достав кусочек мела, очертила круг на полу. Расставила свечи. Айви залпом проглотила зелье, вошла внутрь круга и легла на пол, чувствуя холод, идущий от камней.

Уилсон произнесла короткое заклинание и свечи вспыхнули белыми огоньками. Держа книгу, она вытянула вперед руку и властно приказала стихии связать их.

Воздушная нить обернулась вокруг запястья Айви — она не видела ее, но ощутила прикосновение теплого и ласкового ветра к коже. Другой конец София схватила, сжав в кулаке до белых костяшек.

Страх, который Айви успешно подавляла, сорвался с цепи, набросился с ожесточенностью голодного зверя. От неминуемой гибели отделяла только эта нить — невидимая, тонкая, еле осязаемая. Во рту скопилась горечь, смешиваясь со вкусом выпитого зелья.

— Готово, — шепнула София, подав зеркало.

Айви посмотрела на свое отражение. В свете Луны кожа отливала нездоровой белизной, глаза казались темными провалами, губы, неестественно алые, раздвигались в нервной улыбке, шепча выученное наизусть заклинание.

Она должна пройти через зеркало, чтобы выйти… В другом времени в виде бесплотного духа, пока тело безвольно лежит на каменном полу.

С первого же слова, сорвавшегося с уст, накатила волна боли — пока еще легкая, предупреждающая. Вслед за ней пришла вторая — крупнее, жестче, яростнее. И вот уже над головой сомкнулись бушующие воды, сотканные из слез, страданий и нечеловеческих мук.

Боль была ослепляющая, жгучая, расплавляющая кожу и дробящая кости. Тело не выдерживало натиска магии — Айви все призывала и призывала силу, обращаясь к беснующемуся внизу морю, стремящемуся разрушить всю Башню и выйти из берегов. Только одно удерживало, не давало утонуть в шторм — подобно канату, брошенному неудачливому моряку за борт, воздушная нить держала ее, затягиваясь вокруг запястья и разрезая кожу до крови.

Но вслед за любым штормом приходит штиль. Боль отступила, схлынула, как волна — и воцарился покой.

Айви ничего не чувствовала — ни рук, ни ног, ни усталости, ни страха. Казалось, все внутри умерло, отцвело, как цветы поздней осенью.

Она открыла глаза и увидела ее.

Лилиан сидела за столом, поджав под себя ногу. Рыжие волосы спадали на плечи густым потоком жидкого пламени, на щеке виднелось крошечное пятнышко от чернил. Айви шагнула к ней, протянула руку и… Не смогла ухватиться за плечо сестры.

Ничего не ощутив, Лили продолжила увлеченно рисовать, высунув от усердия кончик языка. На бумаге появились длинные, ровные линии пальцев, плавные изгибы кисти… Две руки, плотно прижимающиеся друг к другу — мужская и женская. Крупное кольцо на указательном пальце, хищный клюв, распахнутые крылья…

И, как точка в многодневном споре, который Айви вела сама с собой — герб академии «Фламма».

Обжигающее солнце с расходящимися в разные стороны лучами.

Лилиан поднесла свиток к губам и оставила легкий поцелуй внизу рисунка, затем бережно свернула его и спрятала в верхний ящик стола. Встала, прошлась по комнате, затем рассмеялась, закружившись в танце. Айви смотрела на нее, чувствуя, как комок невообразимых размеров набухает в горле.

Когда они виделись в последний раз, старшая сестра была огорчена отъездом — хмурила тонкие брови, буркнула пару слов на прощание. Сейчас она была счастлива — беспечная, яркая, танцующая в темноте комнаты, как комета на небосводе…

Айви не удержала слез при мысли о том, что, может быть, больше не увидит ее. Останется только этот образ в закоулках памяти, который со временем превратится в затертое, тусклое воспоминание.

Нить на руке дернулась — знак, что пора возвращаться. Элвуд медлила, не решаясь уходить. Хотелось еще немного побыть с Лили, убедиться, что она в точности запомнила все до мельчайших подробностей: ее светящееся лицо, веснушки на вздернутом носу, лукавую зелень глаз…

Нить снова дернулась. Лилиан подошла к кровати, опустилась на колени и достала связующий кристалл. Сжала в ладони — неяркое сияние озарило комнату.

Айви беспомощно наблюдала, как сестра надела платье — открытое, цвета луговой травы, — начала прихорашиваться перед зеркалом, словно собираясь на свидание…

Нить задрожала.

Лили шагнула к двери, распахнула ее и переступила порог. Айви ринулась следом — и закричала от боли. Запястье горело так, словно в него вонзили клинок. Нить натянулась до предела…

И лопнула.

Она потеряла свой якорь.

Комната начала рушиться. Силуэт Лилиан исчез во тьме; стены посыпались каменной крошкой, по полу пошли трещины. Айви в ужасе попятилась к окну и испуганно закричала: снаружи не было моря, не было неба — там царила сплошная темная бездна, вечно голодная и прожорливая.

И она собиралась поглотить ее без остатка.

В панике Айви металась по комнате, перепрыгивая через зияющие трещины, пытаясь ухватиться за полки — но все, к чему она прикасалась, тут же обращалось в пыль. И посреди этого первозданного хаоса, вслед за которым должно прийти благословенное ничего, вдруг мелькнуло яркое пятно.

Огонь.

Светящийся круг из пламени, жадно обгладывающего края материи мира.

Айви бросилась к нему, чувствуя, как сзади все исчезает. Холодное дыхание вечности коснулось затылка, обожгло льдом.

Круг с шипением сомкнулся за ее спиной.

Айви открыла глаза, подавившись собственным немым криком, закашлялась. Чьи-то руки успокаивающе легли на плечи, придержали, помогая сесть.

Ее затошнило — из желудка поднялась горечь, конечности тряслись. По подбородку из носа потекла теплая кровь. Айви вытерла ее дрожащей рукой, осмотрела помещение затуманенным взглядом — перепуганная насмерть София что-то спрашивала, но она ничего не слышала, чуть поодаль сидел Рэквилл.

–… в порядке, Айви?

В ушах зазвенело. Она поморщилась от боли в висках, кивнула.

— Помоги, — крикнула София Итану. Ее голос был пропитан отчаянием и страхом.

Рэквилл взял ее на руки, собираясь вынести из спальни.

— Стой. Ящик…

София открыла поочередно все ящики. Айви заглянула внутрь, ощутив разочарование — свитка не было. Рисунок, выполненный с любовью, Лили не стала бы уничтожать. Значит, подарила?..

— Уходим, — Итан заметно нервничал. — Собери все, София.

Уилсон торопливо сгребла свечи, ногой стерла остатки мела на полу, забрала книгу.

Вдали раздалось глухое бряцание — будто камень ударили о камень. Рэквилл остановился, с напряжением прислушался. Звук повторился, за ним — еще и еще.

— Ч-что это? — пробормотала София. От страха она начала заикаться.

— Дерьмо, — выругался Итан. — Назад!

Он развернулся и бросился по коридору в сторону спальни Уилсон. Шум позади усилился, стал громче, интенсивнее.

Кто-то — или что-то — почуяло добычу, ускорилось. Итан резко остановился, повернулся и, вытянув вперед руку, властно приказал:

— Стой!

София тряслась так, что было слышно клацанье ее зубов. Но больше — ничего. Странный шум исчез.

В комнате Итан бесцеремонно швырнул свою ношу на кровать и, пока София искала зелье, зло сказал:

— Не за что, цветочек. И только попробуй еще раз заикнуться о «маленькой услуге».

— Почему вернулся? Ты должен был уйти.

— Не вернулся — ты бы была мертва.

Ее осенила смутная догадка. Приподнявшись на локтях, Айви прошептала:

— Это было твое пламя…

— Конечно, мое. Теперь ты знаешь, кому молиться за свое спасение.

Выплюнув последние слова, Итан ушел. София принесла восстанавливающее зелье, проследила, чтобы Айви выпила все до последней капли, и только потом, рухнув на кровать, дрожащим голосом сказала:

— Как я испугалась… Когда нить порвалась, я подумала, что навсегда потеряла тебя.

— Спасибо, что не бросила, — Айви с облегчением закрыла глаза, чувствуя, как зелье начинает действовать. — За все спасибо…

— Больше о таком не проси, — с нервным смешком ответила София. — Надеюсь, риск был не напрасным.

— Нет. Я кое-что узнала… Кое-что важное. Все завтра, — устало пробормотала Айви.

Темнота — не та пугающая, что клубилась в комнате Лили, а ласковая, похожая на объятия матери, исцеляющая — подхватила и, убаюкивая, закачала в своих руках, даря долгожданный покой.