Девушка18+

Лолита Моро (2024)

Я живу в большом Городе. Люблю жизнь и деньги, куда же без них. Думать не люблю, особенно вслух. А как еще выжить в мире альфа-самцов? Еще люблю, чтобы было горячо и весело! Без ерунды про любовь, ревность и верность. Тут я — пас. Это без меня. Есть среди моих любимых пара-тройка самых близких. Кто из них единственный? Как определить, кто самый, самый, самый? Жалею всем сердцем кошек, собак, стариков и детей. Своих не предаю. Ни при каких обстоятельствах! Это абсолютно. Хотя жизнь постоянно пытается попробовать мою нежную, красивую кожу на зуб, я смеюсь! Не все события и имена вымышлены мной. Встречаются подлинные. 18+Осторожно! Приятные и неприятные откровенные сцены насилия и любви. Всенародная лексика.

ГЛАВА 14. Микеланджело

Тёплый воздух обнял меня, когда открылась дверь самолета, и мы вышли на трап. Запах топлива, нагретой земли и почему-то кофе.

— Как же хорошо! — воскликнула я, распахивая шубу. Та тревожила воображение пассажиров весь двухчасовой полет. Ну или это была я сама внутри манто, одетая в неуместное здесь вечернее платье. Я спала честно на плече моего начальника. Но даже сквозь сон чувствовала этот будоражащий интерес в салоне лайнера.

— Тебе нравится, детка? — Давид поддерживал меня за локоть, пока спускались на бетон аэродрома.

— Да! Скоплю денег и стану жить в таком же благословенном месте. Без зимы. И Города, — честно призналась я.

— О! Нас встречают. Прошу, прикинься моей подругой. Это ведь не трудно для тебя? За мои деньги? — быстро шепнул мне в ухо Давид.

Чего-то подобного я ожидала.

Он стоял возле турникета с букетом роз. Розовые розы. Я обомлела. Моё захеренное образование в Южном Университете. Искусствоведческое отделение. Если у Микеланджело была реальная модель для парня с пращой, то чудо свершилось. И стояло сейчас передо мной. В джинсах и черной кожаной куртке. Давид. Тупо — он.

— Мой родной младший брат. Александр. Моя помощница Лола, — представил нас друг другу Давид.

Снова это дурацкое имя. Модель от Микеланджело что-то ответил. Я не слушала. Видела только ореховые глаза и тёплые розовые губы, изогнутые в невозможной, средиземноморской улыбке. Глаз отвести не могла.

— Подбери губы, дорогая. У нас с тобой соглашение, помнишь? — тихо говорил мой начальник на заднем сиденье черного мерса.

— Я помню, — призналась я. И тут же. — Он женат? Девушка?

Я хотела знать.

— Понравился?

— Не то слово! Красив, как Бог, — я призналась.

— Будешь вести себя хорошо, устрою свидание, — ухмылялся Давид. Я не смотрела ему в лицо. Только в черные кудри и плечи на переднем сиденье.

— Я сама все устрою. Я сделаю все, как ты захочешь. Только не мешай, — желание прочно поселилось во мне. Может быть, я снова влюбилась?

Никто никуда не торопился. Поездка на виллу местного князя намечена была на завтра. Сегодня посещения родни и застолья.

Нас щедро и весело кормили. Наливали домашнее вино. Я его не пью, поэтому легко переносила эти бесконечные радушные столы. Моя модель от Микеланджело всегда был рядом. Не так близко, чтобы дотянуться рукой, и не настолько далеко, чтобы я отчаялась.

В машине, что везла нас в горы, я заснула. Все-таки сутки на ногах. Меня вынесли на руках из внедорожника и аккуратно перемещали куда-то на запах жаренного на углях мяса. Сильные и добрые руки без тяжелого усилия обнимали меня. Аромат Кензо и телячьей кожи мешался с запахом человеческого тела. Мужского. Я прижалась носом к участку шеи между воротником и кудрями.

— Просыпайся, дорогая, приехали. Кушать пора, — отличный, реально мужской голос. Низкий до вибрации в животе, чуть хрипловатый.

Руки опустили меня в теплое кресло. Открытая веранда вокруг дома, как принято здесь. Большой стол. Мужчины на старых венских стульях. Женщины с покрытыми цветными платками головами споро накрывали на стол. Мясо, вино, сыр, овощи и фрукты. Хлеб. Мой красивый курил вместе с другими мужчинами в дальнем краю широкой веранды. За горами дотлевал закат, обещая на завтра ясный, тёплый день. Я вздохнула. Никто не беспокоил меня. Я была гостьей. Есть не хотелось. Тело желало покоя. Женский голос помог выбраться из удобного кресла, обнял дружески за плечи и проводил к ночлегу. Никто не потревожил меня под тёплой тяжестью пухового одеяла.

Горы светились белыми шапками в холодном рассветном воздухе сквозь туман, поднимающийся от земли. Дом спал. Я с удовольствием курила, закутавшись в колкую от перьев перину. Хорошо было до невозможности от реальной, чистой картинки бытия.

— Привет.

Этот голос я узнала сразу. Обернулась. Модель от Микеланджело стоял босиком на дощатом полу. В чёрных джинсах и белой рубахе.

— Привет, — улыбнулась я. Сон. В обычной жизни не бывает такого везения.

— Не знал, что ты куришь, — пробормотал он. Глядя на меня ореховыми, темными против света глазами.

— Подойди, — я не стала испытывать удачу. Красив он невозможно. Надо спешить. Пока не проснулся кто-нибудь.

Подошел. В глаза стеснялся смотреть. Хочет меня и боится. Мужчины!

Взяла его за совершенную широкую ладонь метателя камней. Увела в комнату, из которой вышла. Удовольствие получила. Мало с чем сравнимое.

— Не отвлекайся, — сказал Давид.

Мы привычно составляли схему размеров в большом дорогом доме на склоне горы. Я кивнула. Его красивый брат ждал нас у машины на улице. Кусты лавров прочно скрывали его и автомобиль.

— Насладилась? — я не успела заметить, когда Давид оказался так близко рядом.

— Не откажусь повторить, — улыбнулась.

— Становись на колени, — велел Давид.

— Тебя это заводит, любимый? — усмехнулась я, опускаясь перед ним на бетонную стяжку. Давид расстегнул брюки.

Вечером я сидела на пустой веранде. Никто не мешал мне пить чачу и курить вонючий житан. Блюдо слегка завяленного, приторно-сладкого кишмиша стояло на досках старого стола. Мужчины уехали куда-то на трёх чёрных крузаках.

Я перебирала новости в планшете. Отметилась уже новой фоткой на фоне старого дома и вечных гор за спиной. Девчонки слаженно лайкали. Надо с красавчиком сфоткаться. Не успела с утра. Забыла.

Как меня сюда занесло? Никогда не смотрю имперские новости. Не интересно. Два имперских самолёта сбиты в Сирии. Пилотов ищут. Целая войсковая операция. Их дела. Если ты летаешь там, где война, будь готов к тому, что кто-то стреляет по тебе. Я перелистала новости дальше.

Александр пришел. Сидел скромником, пока его старший брат не ушёл спать. Потом метнулся ко мне. Целовались до умопомрачения. Я видела отражение Давида в темном стекле справа. Пусть смотрит. Взяла телефон. Сделала селфи с моделью Микеланджело. Красив он нереально. Сняла его потрясающие, нежные губы на своей груди.

— Зачем ты делаешь это, дорогая? — спросил он хрипло, опуская поцелуи ниже.

— Ты так совершенен. Как статуя эпохи Возрождения. Мне хочется, чтобы все об этом узнали, — рассмеялась я.

— Встань, пожалуйста, в профиль. На фоне дверного проёма. Бедро чуть приподними. Твой роскошный член не пропустит идиотская цензура социальной клоаки. Да. Так хорошо. Красив ты безумно, — я сделал несколько снимков. Для сетей и для себя. Он закурил, расслабленно стоя обнаженным в свете розового утра. Чуть склонил кудрявую голову, глядя с улыбкой на меня. Во мне явно поднимал голову ценитель прекрасного, забытый прочно в большом Городе. Ещё немного и рисовать снова начну. Нафиг!

— У тебя много мужчин? — проговорил этот дурачок, раскладывая меня на узкой жесткой кровати.

— Никого у меня нет. Одинокая я. Только ты, — я целовала его твёрдую, в чёрных завитках волос грудь. Как же он нежен. Уеду завтра в холод Империи и забуду, как зовут.

— Что случилось? — спросила я одетого привычно во все чёрное Давида. Мы торчали в пустынном ночном аэропорту. Наш рейс, вечерний и комфортный по времени, отложили на шесть часов. Гроза зимняя, коварная бушевала в чем-то недовольных сегодня горах. Я тянула дешевый и, не смотря на цену, хороший коньяк в ресторане. Давид долго говорил по телефону на родном языке.

— Мой брат погиб. Воевал в Сирии. Я останусь с семьёй. Отправлю тебя домой. Тот полковник, который провожал тебя, летчик, он как? — он смотрел на меня большими грустными глазами.

— Без понятия. Я не его девушка, — махнула я легко рукой.

— Ты считаешь, что тебя это не касается? — он вдруг сузил враз посветлевшие глаза.

— Всегда думала, что неплохо знаю географию. Границы Империи с этим государством не помню, — заявила я, зная уже, что напрасно выступила.

— То есть? — напрягся Давид.

— Давидик, котик! Ну что ты ко мне пристал? Я домой хочу. Устала. Аэропорт этот надоел. Пойдём в гостиницу, а? — я сложила губки дудочкой и ныла, как положено.

— Не плачь, моя красавица. В шесть утра улетишь, — мгновенно оттаял мой начальник и любовник. Увёл, крепко держа за руку, трахаться до отлёта в гостиничный номер. Бутылку с коньяком не забыл.