Полуночная охотница

Луна Аллен (2024)

Полуночные охотницы — дети ночи и луны. Порождение демонов и ведьм. Самые искусные и кровожадные убийцы, которых когда-либо видел мир. Они никогда и ни перед кем не преклонялись, они поклонялись лишь одной книге Арлохоса. Только она могла контролировать и управлять охотницами. Поэтому они спрятали его в самих глубинах Ада, где никто, по их мнению, не смог бы её найти. Шли войны за власть, и вскоре все полуночные охотницы исчезли бесследно… Прошло более двухсот лет, поглощённые страхом люди искали охотниц, боясь, что они когда-нибудь придут за ними. Вскоре люди прекратили поиски, решив, что сам король Ада, забрал их на служение к себе в подземный мир. Так и шли годы, пока охотницы не превратились в сказки. Но настал тот день, когда всё изменилось: король Велисиона — Рагнар Второй, решил возобновить поиски охотниц. Причиной послужила надвигающаяся война, где они смогли бы сыграть значительную роль, так Рагнар находит Арлохос, с которым он хочет преклонить перед собой охотниц.

Глава 6

Селения

Кто я? Главный вопрос, который я задавала себе на протяжении восемнадцати лет. Вопрос, на который я получила множество ответов: чудовище, охотница, дитя ночи, особенная, Селения. Имя, данное мне при рождении, означающее «сияние луны», я всегда спрашивала у мамы, почему она дала мне именно такое имя, и её ответ всегда был одним и тем же:

«Ты — Селения, и ты сияешь, как Луна.»

Но я никогда не сияла. Я была мраком. Гнетущим, тёмным мраком. С детства я ощущаю себя именно так, но окружающие упрямо видели во мне надежду. «Избранную», которую выбрали для служения самому дьяволу.

Меня с самого рождения готовили к этому. С детства я всегда получала много подарков. Но эти подарки были откупом того, через что мне приходилось проходить. Пятилетней мне вручили нож и заставили зарезать моего домашнего кролика. Потом в шесть лет меня оставили на морозе на целые сутки. Они хотели узнать, какую температуру сможет перенести моё тело и насколько долго выдержит. В семь лет они прожгли мне спину, чтобы посмотреть, как заживают мои раны. Они зажили, даже шрамов не осталось. В восемь лет они кинули меня в озеро, чтобы посмотреть, насколько я технична в воде. В девять лет они использовали свои силы против меня. Они хотели, чтобы я раскрыла свои, принося мне при этом жуткое количество боли. В десять лет они привязывали меня к деревьям в Тёмном лесу и смотрели, смогу ли я десятилетняя девочка отбиться от Жеводанского зверя. Я смогла. Я раскрошила ему череп, но получила двадцать две раны от его когтей, сломала 5 рёбер, руку и обе ноги. Тогда я не выходила из дома месяц, и каждый день мне приносили «дары».

Другие охотницы завидовали мне и думали, что я всё это получаю просто так, потому что я — «избранная». Мне запрещалось говорить им об этих зверствах, потому что они никогда не поймут эту «честь» — быть избранной. Мама ни разу не пыталась мне помочь, хотя, может, и хотела, но другие охотницы ей запрещали? Я не знаю, я никогда не спрашивала её об этом. Я считала, что это нормально. Что меня готовили к более сложным вещам, которые мне пришлось бы пройти.

Но хотела ли я их проходить? — Нет.

С детства я обожаю музыку, даже научилась играть на флейте. Но самой любимой мелодией для меня было пение птиц в нашем лесу. Каждое утро я вставала пораньше, чтобы не пропустить этого, но потом они тихо улетали. Я хотела бы быть как они, такой же свободной.

И сейчас, сидя на балконе в своих покоях, я могу слышать их пение. Может, это не птицы, что были в нашем лесу, но даже так, они приносят спокойствие и покой внутри меня.

Вздохнув с облегчением, я направляюсь за своими дорожными вещами. Сегодня мы направляемся в лес фэйри. Мы будем идти семь дней и семь ночей. За эту неделю я придумаю, как сделать так, чтобы не навредить моим старым друзьям. Я хочу спасти их. Я не чудовище, каковым все меня считают. Я никогда не трону тех, кто однажды протянул мне руку помощи.

***

— Ну что, готова? — спрашивает Вильям, идя со мной рядом и загадочно поглядывая на меня.

— К чему? — спрашиваю я, загружая вещи в повозку, которая отправится в лагерь раньше нас. Мы будем ехать на лошадях.

— К походу, конечно, это же твой первый поход! Какие чувства испытываешь?

Ощущение, что я хочу испариться и никогда больше не видеть улыбающуюся физиономию Вильяма.

— А какие я должна испытывать? — слегка улыбнувшись, спрашиваю я.

Вильям долго и мучительно смотрит в мои глаза, чего он ждёт? Проявления страха? Если так, то он вряд ли его дождётся.

— Слушай, я знаю, что ты не горишь особым желанием ехать в поход. Но это-приказ короля, и ты не можешь его ослушаться, — на его лице мелькает тень сожаления.

— Ваше Высочество, вы правы. Я совершенно не горю желанием ехать в поход, и я не горела желанием ехать в этот замок. Становится жалкой шестёркой короля, и прислуживать ему, как последняя шавка, не входило в список моих желаний. Так что, будь добр и убери с лица эту жалкую физиономию. Ты мне этим ничем не поможешь.

— Селения, я…

Не дав ему закончить, я разворачиваюсь и направляюсь в замок, подальше от жалости никчёмного принца.

***

Дариан

Это мой 12-й поход. Поход, который изменит ход событий.

Я полностью доверяю Астороту. Он является моими учителем с тех пор, как меня, 14-летнего мальчишку, выкинули у ворот замка. Он научил меня управлять своей магией, подарил яйцо дракона, воспитал во мне умного и отважного война. Он смог перекрыть боль и пустоту в моей душе, и направить в то, что я действительно умею хорошо делать — убивать.

В 18 лет я стал лучшим и отправился в поход, возглавляя Змей. Этот легион я собрал сам в 16 лет из новобранцев.

Когда мне было 17, Асторот ушёл в отставку, объясняясь, что устал и ему нужен отдых. Но я знал его истинные мотивы. Я никогда не был верен королю, хотя выполнял все его приказы до единого. Я убивал невинный народ в потеху ему. Я никогда не считал себя его сыном. Я был оружием, которое идеально вписываюсь в его армию. Поэтому я встал на сторону Асторота и решил свергнуть короля. 4 года я собирал союзников. Теперь, когда появилась охотница, она может всё испортить, я не могу ей этого позволить.

Браслет Далии…

Он нашёл браслет моей покойной матери. Браслет, который я всегда видел на ней с самого детства, как и кулон у меня на шее. Я не помню, как и когда он появился, но я отчётливо помню, как Далия просила его не снимать. Я обещал ей, что не сниму его, и вот он со мной. Единственная память о моей матери, за которую я до сих пор цепляюсь, как маленький мальчик, которого кинули у ворот замка собственного отца как бродячую собаку.

Мне было 13, когда я стал рабом короля. 13, когда я потерял мать и обрёл брата. Но не отца.

Вильям был единственным, помимо Асторота, кто смог меня принять. Он был тем, кто залечивал мои раны после спаррингов. Учил меня читать и писать, защищал от совета, который так яростно меня ненавидел. Прикрывал от стражников короля, которые ради забавы издевались надо мной и втаптывали в грязь. Он стал моей опорой, он стал мне не только братом, но и лучшим другом.

Вильям никогда не видел во мне грязного бастарда. Он видит во мне своего родного брата и семью. Наверное, ради него я готов пойти на всё что угодно. Потому что он моя семья, а семья никогда не отворачивается от тех, кто ей по-настоящему дорог.

***

— Ну что, готов, братец? — спрашивает Вильям, перекидывая руку мне через плечо.

— Я всегда готов, но готов ли ты? — усмехнувшись, спрашиваю я в ответ.

— Обижаешь. Я же не один еду, а с самым выдающимся рыцарем. С такой компанией нечего бояться, не так ли, братец?

— Я не про это, — серьёзно отвечаю я.

Вчера я рассказал Вильяму о своём плане. В этот раз всё серьёзно, назад пути нет, он должен сделать выбор.

Он долго смотрит на меня, но всё же отвечает:

— Да, я готов, Дариан. Я всегда был готов. За этот год я много чего понял. Велисиону нужен новый правитель, — отвечает он, а я выдыхаю.

Я полностью доверяю Вильяму и знаю, что он всегда будет на моей стороне, а не на стороне нашего отца-садиста.

— С нами едут только Змеи или ещё какой-то легион? — с беспокойством спрашивает Вильям.

— Несколько гвардейцев короля, но они едут с охотницей. От них будет не трудно избавиться.

Вильям одобрительно кивает, но задаёт очередной вопрос:

— Ты уверен, что браслет сдержит её?

— Я доверяю Астороту, Вильям, и раз он сказал, что сможет, значит, сможет.

Он вздыхает, и, посмотрев на небо, начинает размышлять.

Я сразу понимаю, о чём он думает, и прерываю ход его мыслей.

— Не надо, Вильям, не стоит её жалеть. Она не заслуживает жалости, — грубо произношу я.

Он снова отпускает голову и грустно смотрит на меня.

— Нет, Дариан, я её не жалею, это нечто большее. Она слишком молода для всего этого, — разведя, руки он показывает вокруг. — Понимаешь?

— Мне тоже было 18, когда я отправился в первый поход, Вильям. Поэтому не нужно, я понимаю, что она тебе нравится, но…

— Нравится? — прерывает меня Вильям и странно улыбается.

— Да, разве нет?

Он снова странно смотрит на меня и смеётся.

— Нет, Дариан, она мне не нравится, не нравилась и не понравится, — отвечает он.

— Я думал, ты что-то чувствуешь к ней.

Это было видно, то, как он наблюдал за ней и старался всегда привлечь её внимание.

— Да, чувствую, любопытство и некую симпатию, как к другу. Она интересная личность, но не дама моего сердца, Дариан, можешь не волноваться, — улыбается он.

А я качаю головой, потому что никак не могу понять своего брата.

— Ладно, пошли.

***

Селения

Я снова в покоях короля. Снова смотрю на это ненавистное лицо и тело, которое я хочу убить самым извращённым способом.

— Ты готова? — гадко ухмыльнувшись, спрашивает он.

— Да, — выдавливаю я из себя, хотя ни черта, ни к чему не готова.

— Я рад, — отвечает он и встаёт с кровати.

Он начинает медленно подходить ко мне. Я стою на месте и не двигаюсь, когда до меня остаётся жалкий шаг, и он его делает. Тем самым встаёт ко мне вплотную.

Он поднимает руку и снимает с меня капюшон и маску. Я хочу его оттолкнуть, но не могу.

Арлохос. Я со злостью смотрю на короля, он ухмыляется и кладёт свою ужасную потную ладонь мне на лицо, приближает своё лицо к моим губам.

Я изо всех сил пытаюсь его оттолкнуть, но не могу. Я пытаюсь произнести хоть слово, но из меня выходят лишь жалкие непонятные обрывки. Он начинает смеяться.

— Можешь не пытаться, ты полностью принадлежишь мне, — он проводит своими ужасными костлявыми пальцами по моей щеке и ниже по шее. — Ты очень красивая, Селения. Твоё тело бесподобно. Теперь, когда ты начала нормально питаться, это стало заметнее, — я недоумённо смотрю на него.

Если этот старый ублюдок думает, что сможет воспользоваться моим телом, то он глубоко ошибается.

Он приближается ещё ближе и проводит своим языком по моей щеке. Я вздрагиваю, он снова смотрит на меня и ухмыляется.

— Не волнуйся, я сделаю тебя своей любовницей только тогда, когда ты выполнишь всё, о чём я попрошу, тогда, — он кладёт одну руку на мою шею, а второй берёт за талию и придвигает к себе, — я вкушу каждую частицу этого великолепия. Буду наслаждаться каждым миллиметром твоего тела. Ты будешь полностью принадлежать мне и родишь для меня ещё одного наследника, который будет обладать кровью Полуночной охотницы. Он будет могущественнее любого человека. Он станет следующим Королём Велисиона и моим сыном, а после его рождения, — он отталкивает меня, и я падаю на пол, — я убью тебя.