Бандит по соседству

Любовь Попова

— Зачем пришла? — Ты знаешь. Мне деньги нужны. — Я не плачу за то, что уже имел. Хочу развернуться, уйти, потому что по его взгляду ясно — ему плевать. — Стоять! Сюда подошла и на колени… — Ты же уже имел меня! — Заткнись и раздевайся. Посмотрим, чему я тебя научил. *** Он совсем не годится на роль мужа. Опасный. Красивый. Циничный. Именно такие мужчины портят юных, невинных девочек. Именно такие, как он, рушат семьи, соблазняя женщин. Так говорит мне мама. Я понимаю это сама. Но он словно специально снова и снова появляется в поле моего зрения. Поддерживает. Помогает. Дает советы. С каждым днем все больше подчиняет. Но я обещала маме, что буду держаться от него подальше. И я буду… Постараюсь. Ведь я прекрасно знаю, что он разрушит все мои планы.

Глава 11.

— Доча, пора собираться, — я даже отвернулась от своего старенького ноута, в котором реферат печатала. Мне кажется, приснилось, что мама настолько со мной нежна! А может, все дело в том, что сегодня Миша ведет меня на день рождения друга, где я официально буду представлена как невеста? — Я уже все приготовила, заканчивай.

Я смотрю на Миру, что прерывает свое рисование.

— Чего это она? Ты уже замуж вышла?

— Почти, — хмыкаю я, сохраняя текст, закрываю ноут и встаю.

— Ты со мной только ложись, когда вернешься.

— Обязательно, малыш. Еще загляну перед выходом.

— Поскорее бы это кончилось.

— Я тоже этого хочу.

Может, так и будет.

Миша, прям, настроен серьезно.

Теперь он звонит мне с утра, днем, вечером. Даже подарил последнюю модель айфона. Я, правда, почему-то так и не смогла заставить себя его открыть. Просто спрятала подальше, а маме не сказала.

Сегодня очередное свидание, и, наверное, нужно дать ему себя поцеловать или даже потрогать, потому что эти игры в «А давай после свадьбы» могут сработать с сексом, но очень странно отказываться целоваться.

Да и поводов почти не осталось. Сначала у него заживала губа, хотя той телке в клубе это вообще не мешало.

Потом у меня болел зуб.

Потом мы слишком долго гуляли, и у меня заболело горло. В общем поводы для отказа закончились, а желание так и не появилось.

Я просто не могла.

Не могла дать себя поцеловать в губы.

Мне казалось, что одно касание, и сотрется тот поцелуй, о котором я думаю всю последнюю неделю. Он не появлялся в нашем доме ровно столько же.

Каждый день, пока я вожу Миру в больницу или собираюсь на свидание, думаю только о том, почему?

Неужели из-за меня?

При этом ремонтные работы идут весьма активно. В его квартире постоянно кто-то сверлит, шумит, орет, когда я прохожу мимо двери, но ни разу не появился он сам.

Меня уже так и подмывает наведаться в тот клуб, хозяином которого он является.

Но я помню, что сказала Кристина.

Он ушел с той самой официанткой, которую я согнала с колен в порыве горячки.

Глупая обида жжет грудь изнутри. Он мне ничего не должен, я вообще его сама поцеловала, можно сказать, изнасиловала языком, но как же обидно, что он так просто забыл меня и пошел целовать другую!

Ну, и ладно. Такой человек точно на мне никогда не женится и не будет таскать букеты роз, как Миша. И точно бы не был таким терпеливым, как Миша. Наверняка даже не дал бы мне отвернуться, просто посадил бы к себе на колени и принялся толкаться языком в мой рот, пока подо мной росло твердое естество, готовое вот-вот проткнуть меня насквозь. И я бы не смогла устоять. Стоит только вспомнить его длинные пальцы в себе, как между ног болезненно ноет, а это только фантазии!

А зачем брать замуж, если девушка готова отдаться до брака?

Вот о чем я думаю.

Мама просто счастлива. Помогает мне с макияжем и прической, воркует чего-то, рассказывает о смешной клиентке, а я не слушаю. Смотрю на свое лицо в зеркале прихожей, оно же трюмо, и не могу справиться с дурацкой мыслью, что иду по какой-то чужой дороге, навязанной, хотя и легкой. И стоит повернуть голову, как я увижу ту дорогу, что нужно. Да, она не покрыта асфальтом, да, там ямы и холмы, но она моя! Та, по которой я должна пройти.

Ладно, пора собираться.

Надеваю купленное мамой платье, оно струится по телу, как вода. Блестит, словно сшитое для выступления. Мама улыбается. Наверное, впервые за долгие-долгие годы. Она всегда была раздражительной, а еще очень амбициозной.

Она привела меня в гимнастику в четыре года и увидела потенциал, повод реализовать собственные мечты. Меня никто не спрашивал, я просто выросла с мыслью, что должна заниматься и слушать маму.

Она начала платить за индивидуальные тренировки. Делала из меня звезду. Радовалась победам и всегда ругала за поражения. Выискивала ошибки, даже если я занимала первое место.

Потом родилась Мира, и ее ждала та же участь. Она хотела сделать из нас чемпионок, а сделала инвалидов.

Мне повезло больше, я справилась, только осталась с больной спиной.

Мире повезло меньше, она сломала позвоночник. И теперь я обязана выйти замуж и обеспечить их с матерью, потому что она вложила в нас слишком много, потому что продала дом за городом, чтобы были деньги на индивидуальные тренировки, она вложила в нас душу, а мы не оправдали ее ожиданий.

Надеюсь, теперь оправдаю.

Она делает мне красоту на голове, словно действительно готовит к выступлению. Наносит макияж. Потом поворачивает к себе лицом. Внимательно осматривает свою работу.

— Не поведи меня.

— Постараюсь.

— Ты же знаешь, что нужно сделать, чтобы привязать его к себе окончательно?

— Он меня замуж позвал, куда уж ближе?

— Если ты его упустишь. Елизавета, Мира так и останется инвалидом. И это будет на твоей совести, ты же понимаешь?

— Понимаю.

— Чтобы не получилось, как тогда.

— Мам, у меня прострелило спину. Но я доделала программу.

— Значит, недостаточно хорошо. Это был твой последний шанс, а ты его упустила.

— Ну, хватит уже! Мое тело в любом случае сыграет свою роль. Хоть не как гимнастки, так как шлюхи,

— Лиза! — она заносит руку, а я сжимаюсь. Уже на автомате. — Ты, что же, думала, я тебя ударю?

— Нет, конечно. Макияж же может испортиться. Прическа. Все, не злись, я ушла. Там, наверное, Миша приехал.

Я даже обуваться не стала. Просто подхватила вещи и крикнула Мире, что люблю ее и выскочила в подъезд. Суббота, а работы в квартире Матвея идут полным ходом.

Я невольно прислушиваюсь, пока одеваюсь и обуваюсь. Уже знаю, что не вызову лифт, чтобы пройти возле его двери, получить порцию похоти, что взглядами выражают рабочие, иногда сидящие на лестнице.

Но я, все равно, иду мимо них, потому что всегда есть шанс, что Матвей приехал их проверять, что он окажется дома. Ну, а вдруг?

И я, конечно, просто пройду мимо и даже не поздороваюсь с ним, но кажется, что увидеть его жизненно необходимо, хотя бы раз.

Миша действительно уже приехал, как обычно одетый с иголочки: в джинсы, белую рубашку, белые кроссовки и пуховик. Господи, как я мечтаю, чтобы Миша подарил мне не айфон, а пуховик! И точно не мечтаю об очередном букете роз, что через день вянут. Скоро у меня аллергия на них будет. Я принимаю букет, и он тут же фотографирует нас для своего канала в социальной сети. Интересно, а первую брачную ночь он тоже будет постить?

Даже смешно становится. Хотя фотки отличные, ничего не сказать.

— Мы отлично смотримся вместе, как думаешь?

— Согласна, Миш, — он открывает мне двери, и я аккуратно сажусь, стряхивая хлопья снега с каблуков. Миша улыбается.

— Ты просто идеальная, Лизун!

Лизок. Ничего более глупого он придумать не мог.

— Это потому что рядом со мной идеальный парень, — еще немного, и мы начнем блевать радугой и сердечками.

— А скоро стану идеальным мужем, — он наклоняется прямо к моему лицу, закрывая собой свет, заполняя пространство между нами до тошноты сладким одеколоном.

Тянется губами, а я понимаю, что вот прямо сейчас в этой всей ванильной сцене я не могу отказать ему в поцелуе. Можно сколько угодно думать о Матвее, летать в облаках рядом с мужчиной, который одним касанием сводит с ума, но нужно помнить о реальности.

И моя реальность — это идеальный Миша, который давно в меня влюблен.

Я закрываю глаза, жадно надеясь, что испытаю хоть тень тех ощущений, что крыли в клубе рядом с Матвеем.

Даю себя поцеловать, даже открываю рот, впуская в себя инородное тело, но не чувствую ничего.

Полное опустошение и незримую, бессмысленную вину перед своими фантазиями, где Матвей заходил гораздо дальше, чем касания губ и имитация полового акта через одежду.

— Вау, — отрывается Миша и смотрит мне в глаза. — Ты чудо, какая сладкая!

— Ожидание того стоило? — облизываю я губы, словно это сотрет вкус сладких сигарет. Матвей курит другие. Взрослые. С табаком, а не ягодками. Почему-то их вкушать более приятно.

— Сверх того, даже боюсь представить, что нас ждет в первую брачную ночь, детка.

— Очень жду, — вру я и улыбаюсь, а он дарит мне еще раз свои слюнявые губы и отрывается, чтобы, наконец, сесть в машину.

Я сжимаю руки в кулаки и убираю между ног, потому что очень хочется дать себе оплеуху, потому что хочу открыть дверь и выскочить, потому что хочу на свою дорогу!

Сложную, как упражнение, которое нужно сделать пару сотен раз, чтобы оно, наконец, получилось.

Мы выезжаем на дорогу. Пока стоим на светофоре, Миша снова снимает, теперь уже наши сплетенные руки.

Конец ознакомительного фрагмента.